|
Оглавление
От составителя
Книга "Детерминизм и телеология" – седьмая в серии "Из наследия академика И.Т.Фролова", выходящей в издательстве URSS. В отличие от предыдущих книг этой серии, первоначально опубликованных И.Т.Фроловым и впоследствии переиздававшихся, эта книга публикуется впервые. Через десять лет после смерти автора. Проблема детерминизма и телеологии занимала в работах И.Т.Фролова по философским проблемам биологии одно из центральных мест, однако отдельной книги, посвященной этой теме, он не издал. Объяснение этому, на первый взгляд странному факту научной биографии академика Фролова исследователи его творчества нашли в его архиве, в его воспоминаниях о том времени. Свою научную деятельность в области философии и методологии биологии И.Т.Фролов начинал в аспирантуре философского факультета МГУ в 1953 г. Это было время безраздельного господства в биологии лысенковского направления (в 1948 г. прошла печально знаменитая сессия ВАСХНИЛ, на которой была окончательно разгромлена классическая генетика). И.Т.Фролов, еще в школе изучавший дарвинизм по классическому вузовскому учебнику А.А.Парамонова "Основы дарвинизма" и работе И.И.Шмальгаузена "Проблемы дарвинизма", читавший самого Дарвина, не мог принять "учение" Лысенко, в сущности своей противоречившее основным положениям теории Дарвина. Свою кандидатскую диссертацию И.Т.Фролов посвятил проблемам причинности и целесообразности в живой природе, детерминизма и телеологии, которые Фролов считал наиболее важными в современной биологии и которые искажались сторонниками Лысенко. Проблема детерминизма и телеологии стала для него ключом для разработки методологии биологического познания в целом. Широкое видение проблемы, профессиональное владение и философским, и биологическим материалом позволили И.Т.Фролову разработать собственную концепцию детерминизма в биологии, названную им концепцией "органического детерминизма", создание которой в мировой литературе по философии биологии неизменно связывается с его именем. Диссертация была закончена в 1956 г., однако защитить ее И.Т.Фролову удалось только в 1958 г., так как сторонники лысенковского "учения" всячески препятствовали ее защите. Такой же сложной была и судьба книги, которую на основе своей диссертации хотел опубликовать И.Т.Фролов. "Редактирование" в издательстве тянулось около трех лет, в результате чего она была практически вдвое сокращена и из нее были удалены главные положения его научных исследований. Несмотря на то что это была первая в его жизни книга и он очень радовался ее выходу, впоследствии он не любил ее и на лекциях советовал студентам, специализировавшимся по проблемам методологии науки и, в частности, по проблемам детерминизма и телеологии, знакомиться с разработкой этих проблем не по книге, а по его диссертации. Этой маленькой предысторией мы хотели объяснить читателю желание составителей издать, наконец, в полном объеме кандидатскую диссертацию И.Т.Фролова, дополнив книгу некоторыми статьями по этой проблематике, написанными позже, так как работу над проблемой детерминизма и телеологии И.Т.Фролов продолжал и в последующие годы. Читатель сможет увидеть, как происходило дальнейшее развитие этой темы в работах И.Т.Фролова в 1950–1960-е гг. Впоследствии эта проблематика была включена в его известные книги по философии биологии, такие как "Генетика и диалектика" (М., 1968), "Менделизм и философские проблемы современной генетики" (М., 1976), "Жизнь и познание" (М., 1981) и др. Эти книги, как и некоторые другие книги И.Т.Фролова, благодаря новому переизданию в издательстве URSS в серии "Из наследия И.Т.Фролова" стали вновь доступны современному читателю. Составитель канд. филос. наук Г.Л.Белкина
Предисловие
Разработка академиком И.Т.Фроловым концепции "органического детерминизма" и её значение для современной наукиОдной из центральных в разработке проблем философии биологии для И.Т.Фролова являлась проблема соотношения детерминизма и телеологии. Появление учения Ч.Дарвина во 2-й половине XIХ в. само по себе отнюдь не "сняло" альтернативы "механистический детерминизм или телеология" в объяснении органической целесообразности. Более того, с середины ХХ в. проблема телеологии становится одной из основных, можно даже сказать, – центральной проблемой философии науки, многие аспекты которой далеко выходят за пределы биологической науки и затрагивают области общего человековедения, психологии, социологии, истории, весь комплекс поведенческих наук да, пожалуй, и всю социально-гуманитарную сферу в целом. Из тех событий, которые сделали проблему телеологии центральной в ХX в., можно выделить два, имеющих прямое отношение к творчеству И.Т.Фролова: 1) формирование к концу 50-х гг. той версии дарвиновской теории естественного отбора, которую с тех пор принято именовать синтетической теорией эволюции (СТЭ) и 2) возникновение кибернетики. С этого момента вопросы о том, что собой представляет теория Дарвина, какова её логическая структура, считать ли её детерминистской или индетерминистской, механистической или телеологической, дает ли она действительно адекватное объяснение эволюции живой природы, а в связи с этим и вопросы о природе самих процессов наследственности и наследственной изменчивости в эволюции жизни – являются ли они случайными или закономерными, спонтанными или направляемыми (например, внутренней силой или внешней средой) и пр., – все эти вопросы стали объектом серьезных дискуссий, не прекращающихся и в наши дни. И среди этих вопросов одной из центральных вновь стала проблема причинности и целесообразности, детерминизма и телеологии. В этих непростых условиях и началась в конце 50-х гг. собственная научно-исследовательская работа И.Т.Фролова по выработке своей оригинальной концепции "органического детерминизма". Первые работы Фролова по философии биологии посвящены анализу именно этих проблем. Речь идет о таких статьях, как "Детерминизм и телеология (О философской интерпретации проблемы органической целесообразности в современной биологии)" (1958), "О диалектико-материалистическом детерминизме в биологии" (1958), о книге "О причинности и целесообразности в живой природе" (1961) и др., сразу же обративших на себя внимание ученых того времени, в том числе и крупнейшего отечественного эволюциониста академика И.И.Шмальгаузена. В этих работах, используя опыт дискуссии по проблемам детерминизма в физике тех лет (на материале квантовой механики), Фролов впервые предложил статистическую интерпретацию процессов наследственной изменчивости, положившую начало принципиально новой концепции детерминизма в биологии, названной впоследствии концепцией "органического детерминизма", создание которой в мировой литературе по философии биологии неизменно связывается с его именем. "Несмотря на то что Дарвин дал принципиальное решение проблемы (целесообразности в живой природе. – В.Б.), в последующий период развития биологической науки борьба детерминизма и телеологии не стала менее острой", – обращал внимание И.Т.Фролов уже в первой своей крупной статье на эту тему, опубликованной в журнале "Вопросы философии" (N2 за 1958 г.). И далее в этой статье набрасывалась масштабная панорама различных влиятельных в середине ХX в. антидарвиновских концепций, в которых абсолютизировались различные стороны сложного и противоречивого процесса формирования целесообразной организации живых систем. "В противовес неоламаркизму и неовитализму, – обращал внимание Фролов, – в современной биологии развивается направление, которое, занимая критические позиции по отношению к теориям, вводящим в прогрессивную эволюцию некоторые мистические направляющие агенты, полностью отказывается от признания какой бы то ни было целесообразной реакции организмов и рассматривает эволюцию вообще как "явление случайности"". Речь в данном случае шла о целом пучке эволюционных концепций, возникших в первые десятилетия XX в. на базе бурно развивающейся тогда менделевской генетики, в рамках которых абсолютизировалась роль случайности в возникновении эволюционных новшеств, что – при внешней дарвинистической риторике – вело, в сущности, к антидарвинистическим эволюционным представлениям. "Абсолютизация случайности и отрицание качественной детерминированности наследственных изменений внешней средой, – писал Фролов, – приводит многих представителей этого "ультраселекционистского" направления к откровенно индетерминистическим выводам". "Однако наряду с рассмотренными нами концепциями, – продолжает далее Фролов, – существуют направления, которые пытаются найти "третью линию" в науке, "снимающую" альтернативную постановку вопроса путем выработки такой точки зрения, которая возвышалась бы над механизмом и витализмом, механическим детерминизмом и телеологией. Но эта объективно-истинная тенденция диалектического "снятия" проблемы может быть осуществлена лишь адекватными средствами, и те направления, которые не опираются в своей работе на диалектико-материалистическое понимание природы, неминуемо возвращаются либо к одной, либо к другой стороне альтернативы. Таков неизбежный результат критики витализма и механицизма, которая была в свое время предпринята, например, А.Бергсоном (см.: Бергсон А. Творческая эволюция. М., 1909), пришедшим в конечном итоге к защите витализма и телеологии". Такое широкое видение проблемы, профессиональное владение биологическим материалом и опора на великие диалектические традиции в философии и позволили Фролову приступить к разработке собственной концепции детерминизма, названной им впоследствии (возможно, в противовес концепции "органического индетерминизма") концепцией "органического детерминизма". Эта концепция вскрывает и обосновывает диалектическую связь противоположных аспектов функционирования и эволюции живой природы (при примате статистически интерпретируемой направленности процессов жизнедеятельности), которые ранее, во-первых, по отдельности фиксировались в таких парных категориях, как "случайность–необходимость", "внутреннее–внешнее", "причинность–целесообразность" и др., а во-вторых, рассматривались, как правило, в метафизически разорванном и абсолютизированном виде. Будучи непримиримым противником всевозможных форм виталистически-идеалистического телеологизма, Фролов в то же время, в противовес механистически ориентированным материалистам, всемерно подчеркивал реальность факта органической целесообразности живой природы и роль естественного отбора как подлинного творца этой целесообразности. Любопытно, что в том же, 1958 г., когда появились первые публикации Фролова по проблемам детерминизма и телеологии в журнале "Вопросы философии" и в "Ботаническом журнале" крупным американским ученым-биологом К.Питтендраем была предложена концепция телеономии, в рамках которой он сходным образом решал вопрос о соотношении причинности и целесообразности в живой природе, о причинной детерминации целесообразной организации живых систем. Разумеется, то, что концепция органического детерминизма И.Т.Фролова и концепция телеономии К.Питтендрая были выдвинуты в один год – историческая случайность. Однако не случайно само их появление в это время. Фролов подчеркивал, что если освободить понятие органической целесообразности от исторически связанных с ним виталистических и телеологических ассоциаций и коннотаций, то это понятие может быть адекватной формой выражения специфики жизни и законов её развития, что делает биологию такой же автономной и фундаментальной областью научного знания, каковыми являются физика и химия. Следует подчеркнуть, что эта работа по прояснению специфической "логики дарвинизма", так активно и успешно начатая Фроловым ещё в 50-е гг. ХX в., отнюдь не завершена; более того, она должным образом еще не усвоена современной философской и методологической мыслью (по крайней мере, работающей на материале биологии) и явно нуждается в дальнейшем продолжении. Дальнейшее развитие И.Т.Фроловым его концепции органического детерминизма связано с его активным участием в дискуссиях 1970-х гг. по проблемам причинности и так называемого целевого подхода в современной науке. Оценивая широко распространившиеся в отечественной литературе попытки придать кибернетическим понятиям цели и целенаправленности непомерно широкое значение, И.Т.Фролов писал: "Кибернетика не привносит понятие цели в науку о живых системах и не придает ему беспредельно широкий смысл, освобождая его от антропоморфных и биоморфных элементов, а лишь находит материальные аналоги цели в объективных характеристиках саморегулирующихся систем, обозначая их в терминах информации и обратной связи, т.е. создавая семантические инварианты цели. Полезно ли вновь переводить эти инварианты в исходные, послужившие отправным пунктом для аналогии?" Такая вполне оправданная с его стороны осторожность к терминологической стороне вопроса, не мешала Фролову широко приветствовать кибернетический подход к исследованию поведения сложных целенаправленных и целесообразных систем живой природы. "Вместе с тем, – говорил он после всех этих оговорок, – этот опыт продуктивного использования телеологического языка кибернетики (в том числе и в биологии) не может быть попросту игнорирован. Напротив, он должен послужить стимулом для дальнейшего развития концепции органического детерминизма, а также правильной научной интерпретации эффективности "целевого подхода" в современной науке". Обоснование концепции "целевого подхода" и прояснение источников его эвристической ценности и методологической эффективности – важный вклад академика И.Т.Фролова в разработку вопросов методологии современной науки, который прямо опирается на разработанную им концепцию органического детерминизма. "Основой этого подхода, – писал он, – подчинение процесса научного исследования его целевой, конечной стадии... Следовательно, обращение к конечной стадии процесса как его цели, т.е. функционально-целевой или просто целевой подход, реализуется независимо от того, какой смысл вкладывается в понятие цели: последняя выступает здесь как нечто условное, эвристическое (в кантовском смысле), причем безразлично, так ли это на самом деле или процесс может быть охарактеризован как целесообразный в узком значении этого понятия. Интерпретируемый таким образом, целевой подход может широко применяться не только в исследованиях эквифинальных систем, но повсюду, где дело касается циклических процессов или процессов поступательного развития. При этом исследователь, рассматривая процесс с точки зрения его конечного результата и отправляясь от него как от своеобразной цели, аналитически устанавливает причины по их следствию". В такой трактовке целевого подхода можно увидеть некоторые аналогии с кантовской рефлектирующей способностью суждения (напомним, что упомянутая способность основывается на принципе целесообразности, в отличие от конституирующей способности суждения, опирающейся на принцип причинности). Вместе с тем идея целевого подхода в интерпретации И.Т.Фролова, будучи частью его общей концепции органического детерминизма, преодолевает кантовский дуализм различных способностей суждения, что делает данный подход более реалистичным инструментом познания закономерностей организации и функционирования любых систем, обладающих свойством органической целостности и целесообразности. Эта идея еще ждет своей дальнейшей разработки как при исследовании телеологических аспектов поведения человека, так и при формулировке различных вариантов антропного принципа в современной космологии, где она становится сегодня все более актуальной. Д-р филос. наук, проф. В.Г.Борзенков
Детерминизм и телеология в эволюции Вселенной (в свете идей И.Т.Фролова)Разрабатывая философские проблемы биологии, И.Т.Фролов серьезное внимание уделял проблеме соотношения детерминизма и телеологии. Этой проблеме были посвящены многие его ранние работы и кандидатская диссертация "Детерминизм и телеология. (О философской интерпретации проблемы органической целесообразности)", неоднократно обращался он к ней и впоследствии. Вместе с тем поле приложения идей крупнейшего русского философа второй половины XX в. И.Т.Фролова значительно шире. По мере дальнейшего развития науки все более становится ясным, что развитые им идеи детерминизма становятся все более актуальными не только в понимании эволюции живого, но и эволюции Вселенной в целом. В прошлом веке было доказано, что эволюционируют не только отдельные небесные тела или их структурные образования – как, например, звезды, туманности, планеты, галактики, планетные системы, – но и сама Вселенная. По современным представлениям, Вселенная возникла 13,7 млрд лет назад из некоей точки, называемой "сингулярностью", в результате так называемого Большого Взрыва. Экспоненциальная стадия расширения пространства нашей Вселенной получила название инфляционной по аналогии с быстрым возрастанием денежной массы во время экономической инфляции. После прохождения нулевой точки, завершившей инфляционную фазу расширения, поле начало колебаться около нее, и энергия этих осцилляций породила высокотемпературную плазму, постепенно остывающую в связи с расширением Вселенной. Приблизительно через 300000 лет после Большого Взрыва образовалось горячее нейтральное вещество, на 75% состоящее из водорода и на 25% из гелия. В 1964 г. было обнаружено микроволновое фоновое космическое радиоизлучение, подтвердив теорию Большого Взрыва. Разделение излучения и вещества получило название эпохи рекомбинации. С нее эволюции излучения и вещества стали протекать раздельно. Вещество стало структурироваться все более сложной организацией. Новые представления об эволюции Вселенной по-новому поставили проблему соотношения причинности и целесообразности (детерминизма и телеологии) в этом процессе. Для ее решения могут быть полезны методологические подходы, выработанные И.Т.Фроловым. "Сделанный И.Т.Фроловым общеметодологический вывод об объектах живой природы как комплексах, сложных интегральных целостностях, и отказ от рассмотрения причинных отношений как только непосредственных и однозначных, позволил ему применить в методологии биологического познания аппарат тонкого различения динамических и статистических закономерностей". Одним из первых на их принципиальное различие обратил внимание Артур Эддингтон еще в 1928 г. В философской монографии Эддингтона гениально предугаданы проблемы современной науки, такие как соотношение между стохастическими и динамическими методами. По этому поводу создатель термодинамики необратимых процессов И.Пригожин заметил: "Эддингтон ввел различие между "первичными законами", управляющими поведением отдельных частиц, и "вторичными законами", например принципом возрастания энтропии, применимыми только к большим скоплениям атомов или молекул". По мнению И.Пригожина, понятие эволюции было введено в физику посредством принципа возрастания энтропии. Он также отмечает, что эволюционистская концепция практически одновременно возникла в физике, биологии и социологии. Современная наука рассматривает эволюцию Вселенной в свете новых представлений как эволюцию сложной интегральной целостности, по И.Т.Фролову, и эволюцию отдельных объектов в неразрывной связи с меняющимися условиями во всей Вселенной. Для этого необходим комплексный подход, как подчеркивал Фролов, который обеспечивает выявление в объекте различных взаимосвязей вплоть до схватывания диалектического единства противоположных сторон и отношений объекта и, соответственно, раскрывает принцип саморазвития объекта. "Вот тот момент, с которого комплексный подход из подчиненного системному становится доминирующим, а познание переходит на свою высшую ступень – постижения объекта как органической развивающейся целостности (само собой понятно, что это применимо лишь к познанию объектов, которые относятся к этому классу: живой организм, биогеоценоз, человек, общество, Вселенная и пр.)". Диалектически подходя к решению проблемы детерминизма и телеологии в эволюции, И.Т.Фролов подчеркивал: "Конкретное, ориентирующееся на всесторонний учет условий исследование, обнаруживает множественность причин, являющуюся не простой суммой, а сложным интегральным целым, из которого следствие не может быть выведено непосредственно, поскольку оно обуславливается еще и такими факторами, которые не следуют с необходимостью из внутренних свойств данного явления, а являются случайными, т.е. имеющими причину в другом, связанном с первым кругом условии". Действительно, если в качестве комплекса всего сущего рассматривать Мультиверс, то, что для нашей Вселенной может проявляться как случайное (гармония физических законов и тонкая подстройка физических констант, благодаря которым и стало возможным появление Человека и Сознания), в рамках комплекса будет обусловленным бесчисленным "рождением" вселенных с произвольной комбинацией констант. Здесь, прямо по Фролову, гармония и подстройка, "которые могут быть случайными по отношению к той стороне, которую мы изолируем в процессе исследования в качестве единичного случая (Вселенная. – А.К.), но оказываются необходимыми, когда мы имеем дело с комплексом (Мультиверс. – А.К.)". Так, В.В.Казютинский справедливо отмечает: "...нельзя исключить, что многие черты эволюционных процессов, раскрываемые современной наукой, были как бы "предзаложены" в начальном состоянии Вселенной, которая характеризовалась доминированием суперсилы и была "выбрана" природой из ряда потенциальных возможностей в процессе спонтанной флуктуации вакуума, породившем, согласно инфляционной космологии, нашу Вселенную". Ведь было время, когда не было барионов и лептонов – и, следовательно, не было и законов их взаимодействия; не было атомов и молекул – и, следовательно, не было соответствующих законов физики и химии, не было органической жизни – и не было биологических законов. Все эти законы, фундаментальные константы, как и сложные структуры, не существовали изначально. Каким же образом их возникновение было предопределено, если так можно сказать, в начальный момент появления нашей Вселенной? В каком смысле можно говорить в этом случае о целеустремленности и телеологичности? "В философских основаниях современной науки еще только вызревает мысль о необходимости возврата к пониманию Вселенной как органического целого. Этот процесс проявляется в усиливающемся влиянии на космологию различных биоаналогий (типа естественного отбора вселенных, галактик, звезд), которые постепенно приобретают значение большее, чем простые метафоры. Появляются отдельные попытки распространить во Вселенной модели "телеономической" или "квазителелогической" систем по аналогии с биологическими системами. Рассмотрение Вселенной как органически целостной самоорганизующейся системы постепенно пробивает себе дорогу в качестве идеала объяснения и описания всех явлений природы". Именно поэтому эволюцию Вселенной следует рассматривать в свете принципа целесообразности, сформулированного И.Т.Фроловым первоначально при разработке методологических проблем биологии. Целевой подход вместе с тем является частью общей концепции органического детерминизма Фролова. И именно на нее следует опираться при философском осмыслении Вселенной, как мы видели, обладающей органической целостностью. И под целью не обязательно понимать некое идеальное порождение рефлектирующего субъекта, осознанное целеполагание. Фролов первоначально даже рассматривал свой принцип целесообразности как некий вспомогательный прием гипотетического описания, требующий последующего научного анализа в рамках строгой причинности: "Обращение к конечной стадии процесса как его цели, т.е. функционально-целевой или просто целевой подход, реализуется независимо от того, какой смысл вкладывается в понятие цели: последняя выступает здесь как нечто условное, эвристическое (в кантовском смысле), причем безразлично, так ли это на самом деле или процесс может быть охарактеризован как целесообразный в узком значении этого понятия. Интегрируемый таким образом целевой подход может широко применяться не только в исследованиях эквифинальных систем, но всюду, где дело касается циклических процессов или процессов поступательного развития. При этом исследователь, рассматривая процесс с точки зрения его конечного результата и отправляясь от него как от своеобразной цели, аналитически устанавливает причины по их следствию". И в заключение хотелось бы обратить внимание еще на одно обстоятельство. Разрабатывая философские и методологические аспекты биологического исследования с последовательно диалектических позиций, И.Т.Фролов получил гораздо более общие результаты. Им была, по сути, предложена философская интерпретация и методология исследования сложных систем различного уровня вплоть до глобального комплекса (Мультиверс), обладающих имманентной целеустремленностью. И она вместе с его комплексной концепцией человека и его подходами к решению глобальных проблем становится все более востребованной современной наукой. Д-р физ.-мат. наук А.В.Козенко
Введение
Органическая целесообразность, т.е. обнаруживающаяся в природе гармония, согласованность строения (структуры) и функций отдельных организмов и живой природы в целом, приспособленность органических систем к тем условиям, в которых они вынуждены осуществлять свои функции, – это доступный уже простому наблюдению эмпирический факт, с которым имеет дело всякий исследователь, как только он приступает к изучению общего строя живой природы. В то же время органическая целесообразность есть весьма сложный результат действия целого комплекса закономерностей, связей, противоречивых тенденций, познание которых становится возможным лишь в ходе углубленных исследований существенных сторон живой природы. Поэтому проблема органической целесообразности, поставленная в виде некоей чудесной загадки, поражавшей человеческое воображение уже тогда, когда человек только начинал мыслить, и включенная в орбиту научных изысканий еще на заре науки, действительное (а не мнимое, как часто бывало в прошлом) решение получила лишь много столетий спустя, в условиях достаточно полно развитых естественнонаучных исследований. Это стало возможным, в частности, в результате утверждения исторической идеи в биологии, в результате открытия закона естественного отбора, т.е. в результате появления дарвинизма. В этом смысле и сама эволюционная идея есть нечто подчиненное по отношению к проблеме органической целесообразности, что прекрасно учитывал Ч.Дарвин, приступая к созданию теории естественного отбора. Говоря о многочисленных и сложных приспособлениях организмов к условиям их существования, он писал впоследствии в "Автобиографии": "Меня всегда крайне поражали такого рода приспособления, и мне казалось, что до тех пор, пока они не получат объяснения, почти бесполезно делать попытки обосновать при помощи косвенных доказательств тот факт, что виды (действительно) изменялись". Проблема органической целесообразности интересна и в другом отношении: здесь, может быть, ярче, чем где бы то ни было, обнаруживается острая, полная самых неожиданных результатов, не прекращающаяся и по сей день, идейная борьба между двумя полярно противоположными концепциями – детерминистической и телеологической. Детерминизм или телеология? Так ставится вопрос в той необъятной литературе, в которой прямо или косвенно обсуждается проблема органической целесообразности, И именно этот аспект проблемы мы возьмем для рассмотрения в настоящей работе. Думается, что именно он представляет наибольший интерес, с точки зрения философской, методологической. Мы оставляем поэтому в стороне все многочисленные и, может быть, весьма интересные для биолога детали, составляющие содержание проблемы органической целесообразности, как она ставится в биологии, и берем для анализа главным образом ее философскую интерпретацию. Последнее не означает, разумеется, того, что в исследовании этой стороны проблемы можно вообще обойтись без рассмотрения некоторых ее специфически биологических аспектов. Это означает лишь то, что во всех случаях, когда это будет позволять анализируемый материал, мы будем отвлекаться от непосредственно биологической стороны проблемы, отсылая к соответствующей литературе, в которой, по нашему мнению, излагается приемлемая точка зрения. Все это необходимо как в интересах экономии изложения, так и в интересах его последовательности. Это позволит в то же время заняться почти исключительно гносеологическими, философскими вопросами проблемы органической целесообразности. В том, что эта сторона проблемы требует специального рассмотрения, вряд ли можно сомневаться. Не требует особого доказательства тот факт, что многочисленные трудности, возникавшие и возникающие еще и в настоящее время при решении проблемы органической целесообразности, обуславливаются не только теми специфическими факторами, исследование которых является компетенцией биологии, но также и тем, что эта проблема наиболее тесно примыкает к "чуждой" многим специалистам-биологам области философского мышления, а философская позиция ученого зачастую оказывается решающей при определении путей биологического исследования проблемы. В существовании этой зависимости характера биологической интерпретации проблемы от решения ее философской стороны убеждают многочисленные литературные источники, часть из которых будет разобрана в нижеследующих разделах работы. И отнюдь не случайно, что почти во всяком исследовании этой проблемы мы встречаем прямую постановку философских вопросов даже такими учеными, которые в общем весьма отрицательно относятся к "философствованию" вообще (позитивисты и пр.); не случайным является тот факт, что ожесточенная философская борьба вокруг "вечной" проблемы органической целесообразности ведется не только (и, может быть, не столько) философами ex professo, а специалистами-биологами. Анализ содержания этой борьбы (в плане: детерминизм–телеология) и попытка теоретического обоснования концепции диалектико-материалистического детерминизма в современной биологии и являются главной целью настоящей работы. При этом, несмотря на то что основное внимание будет уделено обсуждению постановки проблемы в современной биологии, избирается исторический план построения работы. Кроме того, истории вопроса специально посвящается первая глава. Это объясняется тем, что, во-первых, в имеющейся в нашем распоряжении литературе, посвященной проблеме органической целесообразности, мы редко сталкиваемся с попытками более или менее систематического изложения истории вопроса. Между тем такое изложение во многих отношениях могло бы оказаться полезным. Во-вторых, это объясняется невозможностью дать анализ современной стадии борьбы детерминизма и телеологии вокруг интересующей нас проблемы без обращения к истории, поскольку почти во всех случаях, когда мы имеем дело, например, с "новейшей" концепцией телеологии, действительно новым оказывается лишь терминологическая форма и фактическое обоснование. Что касается содержания, то оно, как правило, в существенной своей части лишь воспроизводит то, что сами авторы этих концепций считают "анахронизмом", лишь сквозь зубы называя иногда действительный исторический источник своих построений. Наконец, историческое рассмотрение проблемы может дать известные преимущества в том отношении, что позволит уловить некоторые, интересные для философа аспекты, связанные с гносеологической стороной дела – зафиксировать отдельные общие диалектические закономерности познания, его логики в конкретном историческом процессе развития научного познания проблемы органической целесообразности. В частности, здесь четко прослеживается диалектическая закономерность "раздвоения единого" и борьбы противоположных концепций, "снимающихся" последующим прогрессом научного познания, который с одной стороны, выступает как самое решительное "отрицание" предшествующей стадии, а с другой – в известной мере диалектическим синтезом концепций, казалось бы, не имеющих между собой ничего общего. Что же касается рассмотрения методологических принципов решения проблемы органической целесообразности в учениях Ламарка и Дарвина, то вряд ли следует, на наш взгляд, оговаривать особо тот факт, что интерес к концепциям этих великих ученых ни в коей мере не является чисто историческим, поскольку специфические особенности решения проблемы у Ламарка и Дарвина лежат в основе различных направлений современной биологии. В заключение отметим, что, рассматривая четко поляризованную борьбу детерминистических и телеологических концепций в современной биологии, мы почти совсем не будет касаться тех "теорий", которые утверждают, что, подходя к проблеме органической целесообразности, мы якобы дочитываем последнюю страницу бытия природы и открываем первую страницу "книги бытия", то есть "теорий", находящихся в общем русле откровенной теологии. Об авторе
Иван Тимофеевич ФРОЛОВ (1929–1999)
Философ, общественный и политический деятель, академик РАН.
Занимался философией биологии, методологическими, социальными и
этическими проблемами науки, стал основоположником в разработке
таких проблемных областей, как глобальные проблемы
современности, комплексное изучение человека. Одним из первых в
нашей стране обратился к изучению биоэтических проблем. С 1968
по 1977 г. был главным редактором журнала "Вопросы философии".
В 1992 г. основал и возглавил Институт человека РАН.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||