Ковалевский М.М. Родовой быт в настоящем, недавнем и отдаленном прошлом:
Опыт в области сравнительной этнографии и истории права. Изд. стереотип.

Оглавленiе

Из главы I. Родовой бытъ въ настоящемъ у народовъ арiйскихъ

Исторiя застаетъ главнейшихъ представителей арiйской семьи на той ступени ихъ развитiя, которую можно назвать переходной отъ родового къ общинному быту. Этимъ обстоятельствомъ объясняется то разноречiе, какое доселе продолжаетъ держаться по вопросу объ исходныхъ моментахъ въ развитiи какъ индусскаго, римскаго и греческаго, такъ и кельтскаго, германскаго или славянскаго права. Какую общественную единицу признать темъ эмбрiономъ, изъ котораго путемъ последовательнаго дифференцированiя возникли известныя намъ въ исторiи формы общежитiя – родъ, семью или общину? – вотъ вопросъ, которымъ въ теченiе столетiй не переставали и доселе не перестаютъ задаваться изследователи древпейшей арiйской культуры, одинаково на западе и у насъ. Тогда какъ Мэнъ, напр., ставитъ во главе дальнейшаго развитiя индусовъ семейную общину, Ляйэлль и Туперъ предпосылаютъ ей во времени союзъ лицъ, связанныхъ между собою действительнымъ или предполагаемьшъ родствомъ, другими словами, "родъ". Вопросъ о томъ, началось ли германское правовое развитiе съ сельской общины или рода принадлежитъ, какъ доказываетъ споръ Вайца съ Зибелемъ, къ числу все еще нерешенныхъ вопросовъ. Борьба такъ называемой общинной и родовой теорiй начинается съ самаго начала научной разработки русской и вообще славянской исторiи и далеко не можетъ считаться оконченною и въ наши дни. Менее спорнымъ, повидимому, представляется, по крайней мере, въ последнее время, вопросъ о томъ, какой характеръ носитъ римская "генсъ" и греческiй "геносъ", но если изследователи и сходятся въ утвержденiи, что правовое развитiе классическихъ народовъ началось съ господства кровныхъ союзовъ, то они далеко не единогласны въ признанiи, что этими кровными союзами были именно роды, а не семьи, малыя или большiя. Наконецъ, что касается кельтовъ, то сравнительно недавнее изученiе ихъ древняго законодательства не помешало тому, что и по отношенiю къ нимъ былъ поднятъ тотъ же споръ о родовомъ, общинномъ или семейномъ характере ихъ древнейшихъ поселенiй.

Прибавимъ къ сказанному, что теорiя поздняго сравнительно происхожденiя "агнатическаго" родства, т.-е. родства со стороны отца и господства на первыхъ порахъ одного такъ называемаго родства "материнскаго", теорiя, первыми провозвестниками которой надо считать Макъ-Леннана и Моргана, еще более осложнила вопросъ о первобытномъ характере общественныхъ союзовъ у арiйцевъ, такъ какъ не только въ мифологическихъ сказанiяхъ, но и въ древнейшемъ нраве отдельныхъ арiйскихъ народностей найдены были переживанiя того, что можетъ быть названо "когнатическимъ", или материнскимъ родомъ, въ отличiе отъ агнатическаго, или отцовскаго.

При всей своей запутанности и сложности вопросъ о древнейшемъ характере общественныхъ союзовъ у арiйцевъ далеко не можетъ быть отнесенъ къ числу такъ называемыхъ праздныхъ вопросовъ; данныя къ его решенiю находятся въ изобилiи какъ въ первыхъ по времени памятникахъ письменности и права, такъ и въ древнейшихъ эпическихъ сказанiяхъ. Сравнителъное же языкознанiе, указывая на однокоренное происхожденiе терминовъ, употребительныхъ въ арiйскихъ языкахъ для обозначенiя однихъ и техъ же общественныхъ союзовъ, въ свою очередь, даетъ право говорить о такихъ союзахъ какъ о существовавшихъ еще въ эпоху совместной жизни арiйцевъ до разселенiя ихъ по Азiи и Европе, а следовательно, какъ о древнейшихъ, если не первобытныхъ.

Кажущаяся неразрешимость поставленнаго вопроса лежитъ, такимъ образомъ, не въ недостатке матерiала, а, какъ мы полагаемъ, въ несовершенстве прiемовъ изследованiя. Большинство историковъ не считали нужнымъ условиться на первыхъ же порахъ въ томъ, что именно они будутъ разуметь подъ наименованiями "родъ", "община" и "семья". Понимая различнымъ образомъ любой изъ приведенныхъ терминовъ, они нередко спорили о словахъ, думая въ то же время спорить о деле. Очевидно, что понятiя рода, общины и семьи должны были составиться путемъ соединенiя въ одно целое техъ харaктерныхъ особенностей, какiя со стороны своей общественной организацiи представляютъ разные народы въ самой колыбели ихъ развитiя.

Не такъ было въ действительности. Историки, впервые заговорившiе о родовомъ или общинномъ быте, довольствовались обыкновенно аиалогiею оиисываемой ими организацiи съ тою, какую представляетъ историческое развитiе или современный бытъ одного какого-нибудь народа. Нибуръ, напримеръ, сталъ говорить о родовомъ устройстве древняго Рима на основанiи аналогiи съ темъ, какое въ среднiе века представляли такъ называемые "Slachten", или "роды" Дитмаршенской республики. Аналогiи съ древне-римскою семьею или славянской задругой лежатъ также въ основе теоретическихъ построенiй, съ одной стороны, болышшства прежнихъ германистовъ, съ другой – Мэна и его школы съ ея взглядами на исходные моменты въ развитiи германокаго и индусскаго права. Малая семья потому признается эмбрiономъ дальнейшаго развитiя, что такое значенiе приписывали ей въ свое время первые историки римскаго права. Мэнъ потому считаетъ семейную общину древнее рода, что въ общественной организацiи славянъ, съ которою онъ знакомъ лишь изъ третьихъ рукъ, господствующимъ, хотя и не исключительнымъ видомъ общежитiя, является задруга, или нераздельная семья. Константинъ Аксаковъ и его последователи, въ свою очередь, кладутъ въ основу общинной теорiи въ Россiи аналогiю съ современнымъ бытомъ русскаго крестьянства. Ничто, однако, не ручается намъ за то, что родовому быту только и свойственны те черты, какiя германистамъ удалось отметить въ средневековомъ устройстве Дитмаршена. Ничто не говоритъ также о томъ, чтобы совремеяная крестьянская община въ Россiи была наиболее характернымъ образцомъ древней, а римская семья или сербская задруга – первообразами всякаго рода кровныхъ союзовъ. Составляя представленiе о родовомъ, общинномъ или семейномъ быте по одному какому-нибудь образцу, легко или совершенно упустить изъ виду ту или другую ихъ особенность или же, наоборотъ, приписать роду, общине и нераздельной семье случайныя черты, встречающiяся лишь на известныхъ ступеняхъ развитiя или у известнаго только народа. Дитмаршенскимъ родамъ, напримеръ, чуждо было нераздельное владенiе пахотью и сенокосомъ со стороны рода и его подразделенiй. Это не значитъ, однако, что такое нераздельное владенiе – черта, неизвестная родовому быту. Римская семья представляетъ намъ неограниченное господство мужа надъ женою, отца надъ детьми - черта, благодаря которой распоряженiе семейною собственностью всецело зависело въ Риме отъ воли домовладыки. Отсюда не следуетъ, однако, что древнейшая семья немыслима безъ patria potestas, manus и неограниченнаго господства главы семьи надъ ея собственностью. Великорусская сельская община основана на начале перiодическаго передела пахотной и сенокосной земли. Нельзя, однако, же заключать изъ этаго, что где нетъ переделовъ, тамъ нетъ и общины. Сербская семейная община или задруга – союзъ небельшого числа родственныхъ семей, ставящихъ себе начальника по выбору. Изъ этаго не следуетъ, однако, что более обширные родовые союзы, управляемые старейшими по возрасту, не должны быть признаны древнейшими, такъ какъ современная задруга съ ея выборнымъ главою – не более какъ вымирающiй родъ.

Только обращаясь къ сравнительному прiему и выделяя съ помощью его черты сходства и различiя въ родовой, общинной и семейной организацiи возможно большого числа народностей, мы въ состоянiи выделить те характерныя черты, соединенiе которыхъ обнимается соответствующими понятiями рода, общины и нераздельной семьи; только этимъ путемъ возможно точное разграниченiе этихъ, во многомъ сходныхъ между собою, формъ человеческаго общежитiя. Исторiя и этнографiя застаютъ разные народы не на одинаковой ступени развитiя. Тогда какъ у однихъ еще уцелели все черты родового быта, у другихъ эти черты встречаются не более какъ въ качестве переживанiй, рядомъ съ господствующимъ общиннымъ или нераздельно семейнымъ устройствомъ. Это обстоятельство объясняетъ намъ, почему некоторыя особенности родового быта могутъ отсутствовать въ праве известнаго народа, и этому народу въ то же время должна быть приписана на первыхъ порахъ родовая форма общежитiя, почему, съ другой стороны, отсутствiе техъ или другихъ характерныхъ чертъ сельской общины или нераздельной семьи не даетъ права отрицать историческаго существованiя у него того или другого вида союзовъ...

Об авторе

Ковалевский Максим Максимович

Выдающийся отечественный социолог, этнограф, правовед, историк, педагог, публицист и политический деятель. В 1872 г. окончил юридический факультет Харьковского университета. С 1877 г. преподавал в Московском университете. С 1887 г. жил и работал за границей, читал курсы в университетах Англии, Бельгии, Швеции и других стран. В 1905 г. начал преподавать в Петербургском университете, активно участвуя в российской общественно-политической жизни — в 1906 г. избирался в Первую Государственную думу, основал Партию демократических реформ. В 1914 г. стал действительным членом Петербургской академии наук.

М. М. Ковалевский — автор многочисленных научных трудов, посвященных проблемам социологии, истории, экономики, создатель новой школы права, исследователь этнографии народов Кавказа. Именно он стоял у истоков социологического образования в России и оказал большое влияние на формирование научного мировоззрения своего ученика — выдающегося американского социолога российского происхождения П. А. Сорокина. Важнейшим социологическим законом М. М. Ковалевский считал закон прогресса, действующего универсально и объективно и реализующегося преимущественно эволюционным путем — при этом он полагал, что субъективные и случайные факторы не играют в истории решающей роли.