Сущий С.Я. СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ:
Реалии, проблемы, перспективы первой трети XXI века. Изд. стереотип.

Содержание

Введение

Системный транзит, совершаемый Россией в последние два десятилетия своей истории, поставил перед государством и обществом множество проблем. Часть их до сих пор ждет своего решения. В каждом крупном регионе страны эти проблемы образуют свою сложную геометрию. Едва ли не самый многосоставной проблемный комплекс сложился на Северном Кавказе.

Основные его элементы были обозначены Д. А. Медведевым на расширенном совещании с членами Совета безопасности в Махачкале (июнь 2009 года): масштабная коррупция, высокий уровень безработицы, крайне низкая эффективность региональных органов власти, преступная деятельность бандподполья, этноклановость, относительная бедность населения; "импортируемый" извне в пределы РФ экстремизм, критическая зависимость республик Северного Кавказа от дотаций федерального бюджета, низкий уровень промышленного производства, отставание качества жизни в республиках от среднероссийского показателя. За прошедшие три года данный проблемный перечень сохранился в полном составе.

Как свидетельствует социальная практика, речь идет именно о комплексе – многосоставном, внутренне взаимоувязанном "пучке" проблем. Анализу каждой из них в настоящее время посвящено огромное множество исследований. Причем в современной научно-экспертной "кавказологии" хватает и работ, не только анализирующих ситуацию, сложившуюся в регионе, но и предлагающих более или менее развернутые пакеты рекомендаций по ее исправлению.

Однако данная вполне профессиональная экспертная "рецептура", как правило, остается на бумаге, в лучшем случае перекочевывая из аналитических документов в документы программные. Но и многочисленные программы/стратегии развития всего региона (или отдельных его республик) в процессе реализации решают поставленные в них задачи лишь в незначительной степени (при том, что все выделяемые на них средства осваиваются в полном объеме).

Причина, в общем, очевидна. Ключевое слово программных документов (как и экспертных докладов, пакетов рекомендаций или выступлений политических руководителей) – это слово "необходимо", фигурирующее само и во множестве своих синонимов (следует, требуется, предполагается, должно). Но российская (как и любая другая) социальная практика со всей наглядностью свидетельствует, что в реальной жизни выполняется далеко не все из того, что необходимо/требуется сделать.

В этом плане больший интерес представляет не то, что на Северном Кавказе надо делать, и даже не то, что здесь в принципе можно было бы сделать, но анализ того, что в регионе в конце концов будет сделано. При этом неконструктивно ограничиваться ритуальным причитанием, что если ситуация на российском Кавказе будет и дальше развиваться по текущему сценарию, то все закончится очень плохо (что именно представляет собой это "очень плохо", как правило, мало детализируется).

Между тем, обойма реальных вариантов будущего Северного Кавказа более или менее ограничена. А эти возможные сценарии развития имеют разную вероятность. Какие из них наиболее осуществимы, какие маловероятны? Каким скорее всего (т.е. с наибольшей вероятностью) будет Северный Кавказ через 5-10 или 15-20 лет в основных сферах своей жизнедеятельности – в демографии, системе расселения, этнополитике, экономике, социальной сфере? Каковы возможные траектории динамики республиканского бандподполья? В каком количестве и качестве останутся в регионе русские?

Одному автору в одной книге дать ответы на эти вопросы – задача непомерной амбиции. Но можно озвучить точку зрения, очертить некоторое дискуссионное пространство, в пределах которого эти и другие вопросы о возможном будущем региона могут обсуждаться самыми разными специалистами. Взяв за ориентир 2030 г. (первая треть века), мы исходили из того, что 15-20 лет, которые остаются до этой даты, – есть среднесрочный горизонт социального "прогноза", позволяющий делать сколько-нибудь достоверные предположения, уже почти невозможные в отношении более удаленного будущего. Анализируя динамику региона, извечную развилку "должного – сущего", ни в коем случае нельзя забывать о "субъектности" национальных сообществ Северного Кавказа. Именно в этом месте, даже не замечая того, "спотыкаются" многие проективные начинания Центра, не учитывающие, что народы региона отнюдь не пассивный объект внешнего конструктивистского воздействия, но самостоятельные социальные организмы, с развитым национальным самосознанием и собственной стратегией развития. Данная стратегия, конечно, учитывает их включенность в состав РФ, но это совсем не означает, что жизненные интересы данных сообществ полностью совпадают с целями такой огромной страны, как Россия.

Констатация известной целевой автономности народов Северного Кавказа не содержит в себе осуждающего подтекста. Таково реальное положение вещей. И недоучет (если не полное игнорирование) разными российскими реформаторами внутреннего целеполагания данного региона оборачивалось, и продолжает оборачиваться "пробуксовкой" всех реализуемых программ, низкой отдачей масштабных финансовых вливаний, подчас самыми непредсказуемыми результатами.

Каковы центральные интересы национальных сообществ Северного Кавказа? Прежде всего отметим, что эти сообщества относятся к числу небольших и малых. Только чеченцы в настоящее время имеют численность более миллиона человек (причем данный количественный порог был преодолен ими всего 15-20 лет назад). Число еще четырех (аварцев, даргинцев, кабардинцев, осетин) превышает или находится в пределах полумиллиона человек. Для народов столь ограниченного размера (но обладающих развитой идентичностью и входящих в состав крупного полиэтничного государства) основной целью становится физическое самосохранение. Причем основная опасность видится ими в ухудшении собственных демографических воспроизводственных характеристик (естественная убыль). А с другой стороны – в нарастании ассимляционно-аккультурационных процессов: постепенном культурно-языковом, а потом и демографическом растворении в доминирующем этническом субстрате.

Итак, центральная задача северокавказских национальных сообществ (отчетливо ими осознаваемая) – комплексное "сбережение" своего народа. Непосредственно в сфере демографии она предполагает, как минимум, простое воспроизводство, а по возможности – устойчивый количественный рост сообщества. Но данная цель предполагает и сохранение основных "валеологических" характеристик народа (физического и нравственного здоровья населения, его положительного социально-психологического тонуса, как одной из производных жизненной энергии национального социума). В число приоритетных национальных задач, безусловно, включается и поддержание своей этнокультурной идентичности, сохранение комплекса традиций и практик, жизненных устоев (что само по себе предполагает ту или иную степень и модель социокультурной консервации).

Не меньшее значение во внутреннем целеполагании национальных сообществ региона придается административно-территориальному оформлению своей субъектности. Безусловным приоритетом здесь является комплексное (управленческое, демографическое, хозяйственное) закрепление и сохранение за собой этнического "месторазвития" – национальной автономии (целой республики или ее части). И этот тоже понятно. Наличие "национальной" земли – дополнительная гарантия сохранения небольшого народа, страховка от его растворения во внешнем этническом окружении.

[...]

Об авторе

Сущий Сергей Яковлевич

Главный научный сотрудник Института социально-экономических и гуманитарных исследований Южного научного центра РАН, доктор философских наук. Профессиональные интересы — социокультурная динамика России и ее крупных регионов; историческая география русской культуры; этнодемография и конфликтология; история региональной науки, культуры и образования. Автор 110 научных работ, в том числе 19 монографий. Основные публикации: «Очерки географии русской культуры» (1994; совм. с А. Г. Дружининым), «Атлас русской культуры XI–XV веков» (1998), «Атлас русской культуры XVI–XVIII веков» (1999), «Наука и образование на Юге России» (2009), «Демография и расселение народов Северного Кавказа: реалии и перспективы» (2009), «Атлас российской культуры» (2011), «Северный Кавказ: Реалии, проблемы, перспективы первой трети XXI века» (М.: URSS), «Украина, Россия и мир. Кризис 2014 года: предпосылки, последствия, этнополитические перспективы» (М.: URSS).