Гельмгольц Г. О цели и об успехах ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ.
Пер. с нем. Изд. стереотип.

Оглавленiе

О цели и объ успехахъ естествознанiя (отрывок)

Глубокоуважаемое cобранiе!

Следуя полученному мною почетному приглашенiю и выступая съ научнымъ докладомъ здесь, въ первое за этотъ годъ заседанiе Общества Естествоиспытателей, я нахожу сообразнымъ со значенiемъ настоящей минуты и съ важностью этого заседанiя, вместо обращенiя къ частному предмету моихъ собственныхъ ученыхъ изследованiй, предложить вамъ лучше бросить взглядъ на развитiе целаго круга естественныхъ наукъ, представители которыхъ здесь присутствуютъ. Этотъ кругъ обнимаетъ собою огромную область спецiальныхъ знанiй, матерiалъ почти необъятнаго разнообразiя, объемъ и внутреннее богатство котораго ежегодно растутъ, и этому росту пока нетъ возможности указать какихъ либо границъ. Въ первой половине этого столетiя у насъ былъ еще Александръ фонъ-Гумбольдтъ, который могъ обозреть все тогдашнiя знанiя въ области естественныхъ наукъ до ихъ мельчайшихъ подробностей и привести ихъ въ тесную взаимную связь. Весьма однако сомнителъно, чтобы и въ настоящее время эта задача могла быть решена даже такимъ генiемъ какъ Гумбольдтъ, хотя бы онъ потратилъ на это все свое время и все свои силы.

Мы же все, работники на поприще дальнейшаго созиданiя отдельныхъ ветвей науки, можемъ употребить на одновременное изученiе другихъ частей ея только незначительную часть нашего времени. Предпринимая какое-либо отдельное изследованiе, мы должны сосредоточить все наши силы въ строго ограниченномъ круге. Дело наше состоитъ не только въ томъ, чтобы, подобно историку или филологу, собрать и просмотреть книги, выискать все сведенiя о томъ, что другими уже сделано въ области даннаго предмета; напротивъ, это только второстепенная часть нашей работы. Намъ нужно овладеть самими предметами, причемъ каждый изъ нихъ представляетъ свои новыя и особыя трудности совсемъ иного рода, чемъ те, съ какими имеетъ дело ученый, черпающiй изъ книгъ матерiалъ для своей работы. А то, чему посвящается больше всего времени и труда, является въ большинстве случаевъ второстепенною вещъю, находящеюся только въ отдаленной связи съ целью изследованiя.

Мы должны изучать ошибки приборовъ, устранять ихъ или, где этого сделать нельзя, стараться уничтожать ихъ влiянiе на результаты изследованiя; мы должны уловить время и случай, чтобы наблюдать организмъ въ состоянiи, необходимомъ для нашего изследованiя. Иногда, уже во время самаго изследованiя, мы усматриваемъ незамеченныя раньше возможныя погрешности, искажающiя результатъ, или, быть можетъ, заставляющiя только подозревать такое искаженiе, – и вотъ мы принуждены начинать несколько разъ нашу работу съизнова, пока не будетъ устранена всякая тень подозренiя. И только, когда наблюдатель такъ увлечется предметомъ своихъ изследованiй, что въ теченiе многихъ недель, месяцевъ и даже летъ не въ состоянiи будетъ оторваться отъ него, пока не овладеетъ всеми мелочами и не уверится во всехъ техъ выводахъ, какiе въ данную минуту возможно сделать, только тогда появляется дельная и ценная работа. Каждому изъ васъ вероятно известно, что при хорошемъ изследованiи несравненно больше времени уходитъ на подготовительную работу, на изученiе возможныхъ ошибокъ и особенно на разграниченiе достижимыхъ въ данную минуту результатовъ отъ недостижимыхъ, чемъ собственно нужно для производства окончательныхъ наблюденiй или опытовъ. Очень часто требуется более остроумiя и размышленiя для того, чтобы справиться съ какимъ нибудь неподатливымъ кускомъ стекла или латуни, чемъ для составленiя плана всего изследованiя. Каждый изъ васъ знакомъ съ темъ нетерпеливымъ возбужденiемъ при работе, когда все мысли вращаются въ тесномъ круге вопросовъ, значенiе которыхъ постороннему покажется маловажнымъ и пустымъ, потому что онъ не знаетъ цели, къ которой эта временная работа должна только отворить двери. Думаю, что не ошибаюсь, изображая въ такомъ виде работу и душевное состоянiе, плодомъ которыхъ было достиженiе техъ великихъ результатовъ, которымъ наши науки обязаны своимъ столь быстрымъ после долгой остановки развитiемъ, и могущественное влiянiе которыхъ распространилось на все стороны человечеекой жизни.

Поэтому, во всякомъ случае, во время работы не следуетъ уклоняться отъ нея слишкомъ въ сторону. Конечно, разъ все препятствiя удачно преодолены и результаты прочно установлены, наступаетъ, по самому ходу вещей, отдыхъ; интересъ сосредоточивается на определенiи степени значенiя только что установленныхъ фактовъ и на томъ, чтобы наконецъ опять обратить большее вниманiе на области, связанныя съ ними. Это необходимо, и только тотъ, кто способенъ на это, можетъ надеяться, что у него и впредь будутъ благодарныя исходныя точки для следующихъ работъ.

За первой работой следуютъ дальнейшiя, относящiяся къ другимъ предметамъ. Но и въ последовательномъ ряде своихъ различныхъ работъ каждый изследователь не долженъ уклоняться далеко отъ более или менее определеннаго направленiя, потому что для него не то важно, что онъ изъ книгъ соберетъ сведенiя, относящiяся къ облаети изследованiй. Конечно, человеческая память необычайно вынослива и можетъ воспринять невероятную массу учености. Но естествоиспытатель нуждается не только въ знанiяхъ, почерпнутыхъ имъ изъ книгъ и лекцiй, ему необходимы еще и такiя, которыя можетъ дать только разностороннее и внимательное воспрiятiе при помощи внешнихъ чувствъ; ему нужна опытность, которую онъ прiобретаетъ только часто повторяемыми опытами и долгой практикой. Его органы чувствъ должны быть изощрены для известнаго рода наблюденiя, для воспрiятiя тонкихъ различiй въ форме телъ, въ ихъ окраске, твердости, запахе и т.д.; его рука должна быть готова производить то работу кузнеца, слесаря и столяра, рисовальщика, или скрипача, то, если онъ работаетъ съ микроскопомъ, превосходить кружевницу въ управленiи иглой. Въ другихъ случаяхъ онъ долженъ обладать мужествомъ и хладнокровiемъ солдата, когда ему приходится иметь дело съ могучими разрушительными силами, или когда онъ долженъ производить кровавыя операцiи, то надъ людьми, то надъ животными. Такiя способности и качества, которыя частiю уже даются природой, а частiю прiобретаются или усовершенствуются долголетней практикой, не прiобретаются такъ скоро и въ такомъ большомъ количестве, какъ это возможно было бы въ томъ случае, если бы требовалось только обогащать память знанiями; и потому отдельный изследователь принужденъ выбрать для своихъ работъ подходящее ограниченное поле и не выходить изъ того круга, который соответствуетъ его способностямъ...

Об авторе

Выдающийся немецкий физик, математик, физиолог и психолог, один из величайших ученых XIX века. Родился в Потсдаме, в семье учителя. Учился в Военно-медицинском институте в Берлине. С 1843 г. – военный врач в Потсдаме. В 1849 г. был приглашен в Кенигсберг, где получил звание профессора физиологии и патологии. С 1855 г. руководил кафедрой анатомии и физиологии в Бонне, с 1858 г. – кафедрой физиологии в Гейдельберге. В 1870 г. стал членом Прусской академии наук. С 1871 г. – профессор физики Берлинского университета. С 1888 г. – первый директор правительственного Физико-технического института в Шарлоттенбурге.

Герман Гельмгольц внес новое и оригинальное во все области науки, которых он касался, – в физиологию, физику, химию, математику, механику, метеорологию, психологию. В каждой из этих наук он сделал блестящие открытия, которые принесли ему мировую славу. Он впервые математически обосновал закон сохранения энергии, показав его всеобщий характер; разработал термодинамическую теорию химических процессов, ввел понятия свободной и связанной энергий; заложил основы теорий вихревого движения жидкости и аномальной дисперсии; обнаружил и измерил теплообразование в мышцах, измерил скорость распространения нервного импульса. Ему принадлежат основополагающие работы в области физиологии зрения и слуха; он предложил теорию аккомодации, разработал учение о цветовом зрении; создал теорию резонанса, и на ее основе – учение о слуховых ощущениях, о голосе, о музыкальных инструментах, дал анализ причин музыкальной гармонии. В число его учеников входили многие выдающиеся ученые, в том числе и русские; среди них были создатель отечественной физиологической школы И.М.Сеченов и крупнейший физик-экспериментатор П.Н.Лебедев.