Кузнецов В.Г. Женевская лингвистическая школа:
От Соссюра к функционализму. Изд. 3

Оглавление

Введение

3

Задача истории языкознания заключается в осмыслении логики развития науки о языке, оценке прошлого в свете современных достижений и установлении актуальности выдвигавшихся положений.

Интерес к изучению деятельности ученых и научных школ прошлого объясняется не только стремлением определить роль предыдущих поколений в решении тех или иных проблем, воздать должное их заслугам. Это изучение полезно для более полного понимания истоков, состояния и перспективных возможностей современной научной проблематики.

Наш знаменитый соотечественник акад. Вл.Ив.Вернадский писал: "История науки... должна критически составляться каждым научным поколением и не только потому, что меняются запасы наших знаний о прошлом, открываются документы или находятся новые приемы восстановления былого. Нет! Необходимо вновь перерабатывать историю науки, вновь исторически уходить в прошлое, потому что благодаря развитию современного знания в прошлом получает значение одно и теряет другое. Каждое поколение научных исследователей ищет и находит в истории отражение научных теорий своего времени. Двигаясь вперед, наука не только создает новое, но неизбежно переоценивает старое, пережитое" (Вернадский, 1922, с.112).

Исторический подход к научному знанию свидетельствует о непрерывности его развития: каждое данное состояние в развитии научных знаний представляет собой фазу поступательного движения науки.

В истории лингвистики недостаточно исследованной остается деятельность Женевской лингвистической школы. Название "Женевская школа", как правило, употребляется применительно к ученикам и последователям Ф.де Соссюра по Женевскому университету. В таком понимании она оказывается представленной непосредственными учениками Соссюра: Ш.Балли ( 1865–1947), А.Сеше ( 1870–1946), С.Карцевским ( 1884–1955) – старшее поколение и их учениками и последователями – А.Бюрже (1896–1985), А.Фреем (1899–1980), Р.Годелем (1902–1984) – 2-е поколение, Э.Сольберже (1920–1989), Л.Прието (1926–1996), Ф.Каном (род. в 1929г.), Р.Энглером (род. в 1930г.) и Р.Амакером (род. в 1942г.) – 3-е поколение.

Вот что писал о происхождении названия А.Сеше: "Термин "Женевская школа" был впервые употреблен, если мы не ошибаемся, в 1908 году, когда чествовали профессора Ф.де Соссюра, и его друзья преподнесли ему том "M\'elanges" (Sechehaye, 1927, с.217)". Спустя 40 лет об этом писал также Р.Энглер: "Женевская школа существует expressis terminis с 1908г. А.Сеше называл ее школой общей лингвистики, Р.Годель – соссюровской" (Engler, 1968, с.158).

В декабре 1940г. по инициативе С.Карцевского было организовано Женевское лингвистическое общество. В него вошли женевские языковеды, идейно близкие "Курсу общей лингвистики" Ф.де Соссюра. Председателем общества был избран А.Сеше, Ш.Балли – почетным председателем, а С.Карцевский – вице-председателем. В 1941г. вышел первый номер печатного органа общества "Cahiers Ferdinand de Saussure" ("Тетради Фердинанда де Соссюра"). В нем был опубликован Устав общества и список его членов. Во 2-й статье Устава Женевского лингвистического общества было записано, что "Общество ставит перед собой цель всемерно содействовать прогрессу лингвистической науки главным образом путем изучения систем языков в свете принципов и методов теории Ф.де Соссюра" (CFS. N1. 1941, с.26). Среди иностранных членов Женевского лингвистического общества были такие известные ученые, как Л.Ельмслев, М.Граммон, Д.Джоунз, А.В.де Грот, Й.Йордан, Б.Мальмберг, Р.Якобсон, В.Вартбург. Общество было распущено в декабре 1956г. после кончины его видного деятеля С.Карцевского.

В феврале 1957г. женевские лингвисты, последователи Соссюра и основателей Женевской лингвистической школы, объединились в "Кружок Фердинанда де Соссюра". Благодаря стараниям редакционного комитета в составе А.Фрея, А.Бюрже, Р.Годеля и Э.Сольберже и др. публикация "Тетрадей Фердинанда де Соссюра" была продолжена. На страницах этого ежегодника публикуются работы женевских и зарубежных языковедов, связанные с учением Соссюра, а также био- и библиографические материалы. Под редакцией Р.Годеля в 1969 году вышла "Хрестоматия работ лингвистов Женевской школы" (A Geneva School Reader in Linguistics // Ed. by R.Godel. – Bloomington–London, 1969).

Для того, чтобы говорить о школе как об объекте исследования истории языкознания, необходимо исходить из некоторого определения понятия "школы". Школа в истории языкознания может быть интерпретирована как группа ученых, объединенных и вместе с тем отграниченных территориальной и культурно-исторической принадлежностью и – что самое главное – общностью научной концепции, возникшей на основе общего источника (как правило, таким источником является глава школы) и в дальнейшем развиваемой учеными, принадлежащими к данной школе; школа, обычно, живет и развивается в рамках какого-либо большего объединения: направления, течения, традиции. Такое строго определенное понятие школы применимо, например, к Пражской (если рассматривать ее как фонологическую школу) и к Копенгагенской школам.

В Женевской школе главную роль играет то объединяющее начало, которое выступает в виде научно-педагогической деятельности Ф.де Соссюра и, в частности, системы его взглядов. В то же время наряду с развитием идей Соссюра, существенное место в научной жизни Женевской школы занимают такие вопросы теории языка, не восходящие непосредственно к Соссюру, как учение об актуализации, проблема соотношения логических и грамматических категорий, теория высказывания, роль и соотношение в языке интеллектуального и аффективного факторов, проблемы стилистики.

Общеязыковедческая проблематика и некоторая совокупность общетеоретических воззрений, которые легли в основу научной деятельности Женевской школы, восходят к двум источникам: с одной стороны, к Ф.де Соссюру, а с другой – к ведущим представителям старшего поколения Женевской школы – Ш.Балли и А.Сеше. Именно в трудах последних был заложен функциональный подход к исследованию и описанию языковых явлений, получивший развитие в работах последующих поколений женевских языковедов. Можно согласиться с младшим представителем Женевской школы Р.Энглером (Engler, 1968, с.158) в том, что Женевская школа имеет не одного, а, по крайней мере, трех учителей: Ф.де Соссюра, Ш.Балли и А.Сеше.

Хотя теория Ф.де Соссюра оказала значительное влияние на развитие всей лингвистики XX века, среди разнообразных школ и направлений XX века, иногда находящихся на весьма различных теоретических позициях, но так или иначе связанных отношениями преемственности с теорией Соссюра, Женевская школа считает себя наиболее верной своему учителю. Ее лингвистические идеи, между прочим, начали формироваться одновременно с процессом развития теории самого Ф.де Соссюра. Женевскую школу особенно характеризует стремление уточнить, углубить и развить положения учения Соссюра, как они понимались женевцами, придать его идеям вид цельной, по возможности, согласованной во всех частях научной системы.

В Женевской школе, кроме того, сложилось своеобразное, присущее только данной школе, направление исследований – "соссюрология": специальный интерес к изучению, толкованию и комментированию творческого наследия Соссюра.

Можно выделить три этапа в развитии этого направления: 1) издание в 1916 году Ш.Балли и A.Сеше "Курса общей лингвистики" Ф.де Соссюра, 2) публикация Р.Годелем в 1957 году "Рукописных источников Курса общей лингвистики" (Godel, 1957a), издание Р.Энглером в 1967–1974 гг. "Курса общей лингвистики" с параллелями к каждому предложению из всех записей студентов и автографов Соссюра, а в 1968г. – "Словаря терминов Соссюра" (Engler, 1968), 3) современный этап: продолжение издания био- и библиографических материалов о Соссюре, изучение воздействия не только Соссюра, но и основателей Женевской лингвистической школы на разные области науки о языке (Amacker, 1976, 1992; Fr\'yba-Reber, 1995–96).

Ш.Балли и А.Сеше были непосредственными учениками Ф.де Соссюра, они слушали его лекции по разным отделам индоевропеистики и познакомились со многими положениями выдающегося ученого в области общей лингвистики до того, как они были изложены в курсах лекций (в 1906–1910 гг.). Балли и Сеше явились пионерами в использовании соссюровских идей в практике лингвистических исследований (Bally, 1909, 1914; Sechehaye, 1908, 1914). Не удивительно, что именно Ш.Балли и А.Сеше, к 191З году уже ставшие известными учеными, подготовили к печати и опубликовали в 1916 году "Курс общей лингвистики" Ф.де Соссюра, который сыграл в дальнейшем столь важную роль в развитии научной мысли в XX веке, причем не только в лингвистике, но и в других гуманитарных науках: литературоведении, антропологии, этнологии и психоанализе. Нельзя недооценивать пропагандистскую и популяризаторскую деятельность Балли и Сеше, сделавших все возможное, чтобы идеи их учителя не только в области индоевропеистики, но и общего языкознания стали широко известны. С.Карцевский был одним из самых первых пропагандистов теории Соссюра в русском языкознании.

Представители женевской школы многое сделали для редакции и интерпретации положений теории Соссюра. Исследованием творческого наследия Ф.де Соссюра занимался Р.Годель. Он стал особенно известен тем, что собрал в архивах, обработал и издал ранее неизвестные рукописные материалы, свидетельствующие о ходе научной мысли Соссюра в процессе чтения курсов общей лингвистики и в известной мере корректирующие первую редакцию "Курса". Тщательное изучение Годелем оригинальных конспектов и заметок самого Соссюра суммировано в книге "Рукописные источники Курса общей лингвистики" (Godel, 1957a).

Ученик Р.Годеля Р.Энглер проделал кропотливую работу по сопоставлению и сличению всех рукописных материалов с каноническим текстом "Курса общей лингвистики", что позволило установить, как соотносится интерпретация издателей с оригинальными источниками "Курса" (Engler, 1967, 1968). Он также проанализировал создание научной терминологии Соссюром. Словарь Энглера включает термины, впервые введенные в научный обиход самим Соссюром, и термины ранее существовавшие, но переосмысленные Соссюром в рамках его теории (Engler, 1968).

Работы Годеля и Энглера доказали отсутствие полной аутентичности идей Соссюра с каноническим текстом, что привело к пересмотру понимания Соссюром таких кардинальных положений его теории, как различение языка и речи, синхронии и диахронии, внутренней и внешней лингвистики, подвергавшихся несправедливой критике за их противопоставление и абсолютизацию.

В качестве ведущих представителей Женевской школы выступили три крупных лингвиста – прямые ученики Ф.де Соccюра – Ш.Балли, А.Сеше и С.Карцевский, исследованию идей которых посвящена данная работа.

Формирование лингвистических взглядов Ш.Балли и А.Сеше закончилось в основных чертах в середине 20-х годов, и не случайно, что в 1927 году Сеше опубликовал статью "Женевская школа общей лингвистики", в которой подводился своеобразный итог научной деятельности Балли и его самого.

Полезно специально остановиться на вопросе о месте С.Карцевского в историю языкознания. Карцевский был в гуще лингвистической жизни своего времени, т.е. 20–40-х годов XX в. В период своего пребывания в Праге (20-е годы) он сотрудничал в Пражском лингвистическом кружке и явился одним из авторов знаменитых "Тезисов" этого кружка. Лингвистическая концепция Карцевского все же исторически складывалась на почве формировавшихся в Женеве лингвистических идей. В Женевском университете он слушал лекции Ф.де Соссюра и пoлучил лингвистическую подготовку под руководством Ш.Балли и А.Сеше, теоретические принципы которых оказали большое влияние на формирование его лингвистических воззрений. Здесь же он защитил в 1927 году докторскую диссертацию "Система русского глагола". В этой и последующих работах Карцевского получило развитие учение Женевской школы об актуализации языковых знаков. Он внес большой вклад в разработку, заложенного Ш.Балли и А.Сеше, учения о синтагме и транспозиции. С.Карцевский выступил инициатором создания Женевского лингвистического общества и стал активным деятелем этого общества.

Лингвистические интересы Балли, Сеше и Карцевского охватывают важнейшие вопросы теории языка. Круг научных интересов Ш.Балли был необычайно широк: общая теория языка, классическая филология, санскрит, французская грамматика, лингвистическая стилистика. А.Сеше посвятил себя, с одной стороны, общеметодологическим вопросам лингвистики, а с другой – проблемам теории грамматики. С.Карцевский занимался теорией языка и проблемами синтаксиса. Во всех его работах общие идеи о языке раскрываются преимущественно на материале современного русского языка.

В трактовке языковых явлений для Балли, Сеше и Карцевского характерно обращение к психологическим учениям своего времени. Это привело к тому, что их лингвистические концепции в некоторых своих аспектах несут отпечаток влияния ряда направлений психологии XX века, особенно, психологии мышления. На психологию мышления широко опирался в своих грамматических исследованиях А.Сеше. Теория актуализации разрабатывалась Ш.Балли в период, когда французские психологи уделяли большое внимание изучению речи. В 20–30-х годах во Франции выходит целый ряд психологических работ, специально посвященных анализу речи и языка (Delacroix, 1930; Paulhan, 1929 и др.). Многие работы женевских лингвистов были опубликованы на страницах ведущего журнала французских психологов "Journal de psychologie normale et pathologique", по традиции часто помещавшего не только собственно психологические исследования речи, но и работы лингвистов, которые в какой-то мере затрагивают проблемы психологии. Представители Женевской школы были среди авторов сборника по проблемам речевой деятельности, вышедшего в 1933г. в Париже (Psychologie du langage. P., 1933), в котором лингвисты вместе с психологами обсуждали различные проблемы речевой деятельности. К идеям психологии восходит тезис о наличии нескольких сфер сознания и возможности раздельного их выражения в языке, который Балли кладет в основу своего учения о соотношении интеллектуального и аффективного факторов в языке. Изучение рукописей и личных заметок C.Карцевского свидетельствует о том, что в поисках ответа на волнующие ого вопросы он обращался к психологическим основам психоанализа (Архив С.И.Карцевского. Папка NI, с.87).

В основу научной деятельности Женевской школы были положены следующие положения теории Соссюра: учение о языке и речи, принцип произвольности лингвистического знака, разграничение синхронии и диахронии, понимание языка как системы знаков, различение внутренней и внешней лингвистики.

В основе учения Соссюра о языке ведущее место занимали две системы координат: социальное-индивидуальное и потенциальное-реальное. Язык существует в коллективе в форме отпечатков, имеющихся в каждом мозгу. Это – социальный код, образующий необходимое средство для речевой деятельности. Речь в отличие от языка – индивидуальна, это – та область, в которой целиком распоряжается индивид и которая представляет собой акт воли и сознания отдельного человека. Речь в понимании Соссюра – это сложное явление, складывающееся из реализации означающего при помощи голоса, из реализации означаемого в соответствии с ситуацией и из конструирования фраз (Godel, 1957a, с.154). Однако проблемы функционирования языковой системы в концепции Соссюра не получили конкретного освещения.

Учение о языке и речи привело Соссюра к выделению двух достаточно самостоятельных частей науки о языке – лингвистики языка и лингвистики речи. Подчеркивая, что та часть, которая имеет своим предметом язык, является основной, Соссюр в то же время не умалял важности изучения языка в коммуникации: "Объект лингвистики – это речевая деятельность либо в ее различных проявлениях, либо в виде общих законов, которые могут быть выведены лишь из ее особых форм" (Godel, 1957a, с.179). А.Сеше особо подчеркивал, что Соссюр имел в виду необходимость дополнить теорию языка теорией речи, а об этом часто забывают, когда комментируют его учение (Sechehaye, 1930, с.365). К сожалению, сам Соссюр не успел развить эту тему, но можно сказать, что лингвистика речи получила развитие в работах представителей Женевской школы.

В Женевской школе соотношение потенциального и реализованного, лежащее наряду с социальным и индивидуальным в основе системы категорий Соссюра, было переформулировано в соотношение виртуального и актуального.

Проблемы функционирования языковой системы, намеченные Соссюром, получили развитие в учении Ш.Балли и С.Карцевского об актуализации языковых знаков.

Еще в первом курсе лекций Соссюр отмечал двусторонний характер связи между языком и речью. Он неоднократно подчеркивал, что все изменения начинаются в речи, а когда новая форме начинает применяться в коллективе, она становится фактом языка, т.е. входит в систему. Однако из всех вопросов проблема соотношения языка и речи в связи с разграничением синхронии и диахронии является у Соссюра наименее ясной из-за того, что совершенно неразработанной осталась лингвистика речи (Слюсарева, 1975, с.88). Методологическое решение этой сложной проблемы было намечено А.Сеше. По мнению Сеше, все вопросы, связанные с обусловленностью существования и эволюции языка психологическими, социальными и биологическими факторами, относятся к "лингвистике речи". Завершенная лингвистическая концепция, подчеркивал Сеше, должна принимать во внимание как язык, так и речь (Sechehaye, 1930).

Одним из основных положений лингвистической теории Ф.де Соссюра, прочно вошедшим в проблематику исследований Женевской школы, является принцип произвольности лингвистического знака: "связь, объединяющая означающее с означаемым, произвольна". Согласно Соссюру, "этот принцип подчиняет себе всю лингвистику языка, последствия его неисчислимы" (Engler, 1967, с.152). Т.де Мауро, комментируя учение Соссюра, называет принцип произвольности лингвистического знака центральным положением его теории (De Mauro, 1972).

Произвольность трактовалась Соссюром прежде всего как немотивированность, т.е. как отсутствие естественной, природой вещей обусловленной связи между означаемым и означающим (Соссюр, 1933, с.80). Но примеры, которые приводил Cocсюp и недостаточная четкость формулировок заставляют думать, что произвольность у него лежит и в основе знака в целом, в его соотношении с обозначаемым предметом. Это послужило причиной для критики Соссюра в ходе дискуссии 1939 года о произвольности языкового знака и позже (см., напр.: Степанов, 2002а, с.423–424). Несомненно, однако, что Соссюр стремился постичь лингвистический аспект проблемы: абстрагируясь от соотношения языкового знака с обозначаемым им предметом, он сосредоточил внимание на связи между означаемым и означающим, которая обуславливается не только наличием этих двух компонентов, но и тем, что есть в языковой системе вокруг них.

Произвольный характер связи между означаемым и означающим в языковом знаке не мешает тому, чтобы языковой знак в системе языка оказывался относительно мотивированным. Под относительной мотивированностью языкового знака Соссюр понимал частичную мотивированность при образовании словесных знаков, те ограничения, которые накладывает на них словообразовательная система, мотивированность сложных и производных слов. Соссюр указывал на важную роль относительно мотивированного в языке: "В самом деле, вся система языка покоится на иррациональном принципе произвольности знака, каковой принцип в случае его неограниченного применения привел бы к наивысшей сложности, но разуму удается ввести принцип порядка и регулярности в некоторые участки всей массы знаков; в этом-то и заключается роль относительно мотивированного" (Соссюр, 1933, с.128). Он ставил перед лингвистами задачу изучать язык "с точки зрения ограничения произвольности" (там же, c.128).

Из этих положений Соссюр делал весьма важный вывод, касающийся общей типологии языков, выделяя так называемые "лексикологические" языки, в которых мотивированность слов минимальна, и "грамматические" языки, где мотивированность максимальна.

В качестве следствия общего положения о произвольности языкового знака Ф.де Соссюр рассматривал потенциальную возможность сдвига отношений между означаемым и означающим: "...оба элемента, объединенные в знаке, живут совершенно в небывалой степени обособленно..." (Соссюр, 1933, с.85).

Проблема произвольности в ее соотношении с мотивированностью и положение о подвижном характере отношений между означаемым и означающим получили развитие в трудах Ш.Балли и С.Карцевского.

Разграничивая область синхронии и диахронии и делая упор на синхронию, что вполне соответствует нормирующей традиции всего французского языкознания, Ф.де Соссюр вместе с тем подчеркивал, что синхронный метод и метод диахронный взаимно связаны.

Вслед за своим учителем основатели Женевской лингвистической школы проводили различие между синхронической (статической) и диахронической (исторической) лингвистикой. "Мы проводим различие, – писал А.Сеше, – между изучением фактов языка в их статическом состоянии и изучением их эволюции..." (Sechehaye, 1926, с.219). В совместном ответе на вопрос I Международного лингвистического конгресса "Каковы наиболее подходящие методы для полного и практического изложения грамматики какого-либо языка?" Ш.Балли и А.Сеше написали: "Система языка получает подлинное объяснение только в том случае, когда отдают себе отчет в том, как живая мысль оформляется средствами языка (Bally, Sechehaye, 1928, с.48). В то же время разграничение синхронии и диахронии женевские лингвисты рассматривали не как антиномию, а как категорию методики лингвистического исследования: "...задача статической лингвистики состоит не в том, чтобы охватить все факты языка, а в том, чтобы выделить из массы этих фактов то, что в той или иной степени соответствует абстрактному идеалу языкового состояния"" (там же, с.66).

В соответствии с рекомендациями своего учителя женевские лингвисты сосредоточили свое внимание на исследовании языка в синхронии как его реальном состоянии. Этим объясняется их пристальный интерес к фактам живого языка, разговорной речи, в частности, к изучению функционирования языка в широком плане, и на этом пути они достигли выдающихся результатов не только в описании языковых явлений, но и в их объяснении. Напомним, что еще в 20-х годах выдающийся отечественный лингвист Е.Д.Поливанов указывал на объяснительную силу синхронных исследований: "...среди даваемых лингвистикой объяснений... языковых фактов найдутся такие, где привлекается только материал описательного языкознания, т.е. факты, современного язык\`ового состояния" (Поливанов, 2002, с.2).

Вопреки встречающемуся в лингвистической литературе мнению о представителях Женевской школы как об ортодоксальных синхронистах, в практике лингвистических исследований женевские лингвисты, развивая учение Соссюра о синхронии и диахронии, проводили мысль о том, что для понимания современного состояния языка совершенно необходимо знать тенденции развития языка, обусловленные сложным взаимодействием элементов статики и динамики. Из этого положения исходил, в частности, С.Карцевский, считавший, что языковой знак в конкретной ситуации одновременно характеризуется как статичностью, так и динамичностью своих сторон. Учет динамики языковых явлений в статике выдвигалось Карцевским как одно из требований к синхронному описанию языка (Карцевский, 1925, с.61–62). Во многих своих работах он выходил за границы статического описания фактов и ставил вопрос о продуктивности грамматических категорий, динамике их внутреннего развития. Стремление учитывать элементы языковой динамики можно обнаружить и у других представителей Женевской школы. Через всю книгу Ш.Балли "Общая лингвистика и вопросы французского языка" проходит учение о "языковых тенденциях": тенденция "к прогрессивному порядку слов", тенденция к "концентрации языковых знаков", тенденция и "статическому характеру выражения". В лингвистике организованной речи, разработанной А.Сеше, элементы синхронии, по существу, совмещаются с элементами диахронии. А.Фрей подверг резкой критике методику анализа американских дескриптивистов, исключающую учет явлений динамики в статике (Frei, 1954a, с.138–139). В учении представителей Женевской школы о транспозиции последняя четко отграничена областью продуктивных явлений языка – не статическими отношениями, а непременно живыми и продуктивными связями языковых единиц.

Язык в соссюровском терминологическом смысле этого слова (langue) определяется как семиологическая система, код, без которого ни один акт словесной коммуникации не может быть полностью совершен. Язык, подчеркивали женевские лингвисты, одновременно установление и система ценностей.

Оригинальная теория функциональной транспозиции, выдвинутая Балли и Сеше, и развитая С.Карцевским и А.Фреем, наряду с учением Балли, Карцевского и Фрея о синтагме, во многом предваряют современный этап развития структуральной грамматики во Франции и Швейцарии и трансформационной грамматики в США.

Ф.де Соссюр выделил как достаточно самостоятельные сферы внутреннюю и внешнюю лингвистику. Задачей внутренней лингвистики является изучение языка как системы знаков, тогда как внешняя лингвистика занимается изучением тех отношений, которые связывают язык с духовной и материальной культурой, а также бытом общества, которому он принадлежит. Соссюр не отрицал, как иногда полагают, важности и значимости изучения проблематики, относящейся к внешней лингвистике. "Лишь при последнем анализе, – писал он в письме к A.Meйе, – когда раскрывается красочная сторона языка как принадлежащего некоторому народу со свойственными ему традициями, которая отличает его от всех прочих языков, вот только эта почти этнографическая сторона представляет интерес для меня...".

В Женевской школе делается упор на рассмотрении языка как социального явлениям: "Язык есть социальное установление, и этот момент столь важен (Женевская и Французская школы выяснили это в достаточной степени), что им объясняется почти все в языке" (Карцевский, 1928б, с.25). Настаивая на общественном характере языка, женевские лингвисты подчеркивали тесную связь языка с жизнью общества, которое пользуется этим языком: "родной язык неразрывно связан с нашей жизнью, с жизнью общества и нации" (Балли, 2001а, с.23). Проблематика внешней лингвистики получила дальнейшее развитие в Женевской школе и выразилась, в частности, в разработке вопросов, вытекающих из связи теории языка с общественной языковой практикой.

Поскольку совмещение интереса к функционированию языка как системы знаков и к его экстралингвистическим функциям является отличительной чертой этой школы, содержание книги состоит из двух частей, охватывающих соответственно вопросы внутренней и внешней лингвистики.

Лингвисты Женевской школы сконцентрировали внимание прежде всего на изучении языка в процессе коммуникации, т.е. на воспроизведении в речи элементов языка, на функционировании языка в обществе. A.Ceшe полагал, что разрабатываемая им "лингвистика организованной речи" явилась бы в итоге "дисциплиной, изучающей функционирование языка в условиях жизни человеческого общества" (Сеше, 1965, с.64). Ш.Балли писал, что "только наблюдая sa функционированием языка можно вырвать у языка его секреты" (Bally, 1935, с.210). В качестве одной из проблем будущего Балли называет экспериментальное изучение функционирования языка (там же, с.32). Для того, чтобы понять, как действительно функционирует язык, – считал А.Фрей, – необходимо строить лингвистику как науку, объясняющую это функционирование. Такая объясняющая функциональная лингвистика, подчеркивает Фрей, будет рассматривать речевую деятельность "в качестве системы приемов, организованной для потребностей, которые она должна удовлетворять" (Frei, 1929, с.39).

Но если "функционирование языка", как отмечает Э.Косериу (Косериу, 2Нe изд. 2001, с.190–191), – это, собственно говоря, речь, то нет ничего удивительного в том, что женевцы сосредоточили внимание на развитии именно "лингвистики речи". Женевских языковедов объединяет направленность исследований в область "лингвистики речи".

"У женевских учеников и последователей Соссюра, – пишет П.Гиро, – понятие системы сочетается с идеей функции, выступающей на первый план в их исследованиях" (Current trends in Linguistics, 1972, р.1110). Характерная особенность женевских ученых – интерес к функционированию языка – послужила для Р.А.Будагова основанием причислить их к сторонникам функциональной лингвистики (Будагов, 1954, с.29). Функциональный подход к языку является принципиально важным для характеристики лингвистической концепции Женевской школы.

Ввиду ее достаточной концептуальной целостности, самостоятельности и насыщенности теоретическими исследованиями, деятельность Женевской лингвистической школы представляет собой то звено, без которого наши знания об историй языкознания были бы неполными.

Как справедливо отмечает Ж.Редар (Redard, 1982), в работах по истории языкознания (Робен, Мунен, Мальмберг, Леруа и др.) либо вообще не уделяется внимания Женевской школе, либо она занимает незаслуженно мало места. Также как и в зарубежной, в отечественной историографии науки о языке нет систематических исследований, посвященных цельному разбору Женевской школы, в которых лингвистические воззрения представителей данной школы анализировались бы во взаимосвязи и в сравнении с общелингвистическими взглядами Ф.де Соссюра и другими современными им школами, исходящими из идей Соссюра. Применительно к Женевской школе изучению подвергались лишь отдельные, преимущественно, частные концепции некоторых ее представителей (Будагов, 1954, 2001а; Илия, 1970; Поспелов, 1957; Введенский, 1965; Слюсарева, 1969 и др.). Целый ряд положений концепции лингвистов Женевской школы получают противоречивое толкование.

Следует с удовлетворением отметить, что последние годы оживляется интерес к Женевской школе. Переизданы впервые за несколько десятков лет основные работы Ш.Балли "Общая лингвистика и вопросы французского языка" (Балли, 2001а) и "Французская стилистика" (Балли, 2001б). Переведена его книга "Язык и жизнь", а также основные работы А.Сеше (Балли, 2003; Сеше, 2003а, 2003б). Русский читатель получил возможность ознакомиться и с работами С.И.Карцевского, многие из которых были практически недоступны – вышла в свет книга: С.И.Карцевский. Из лингвистического наследия (Карцевский, 2000).

Пробелы в историографии языкознания в значительной степени восполняются 3-м поколением лингвистов Женевской школы. Наряду с соссюрологией сформировалось и успешно развивается сходное направление, цель которого изучение и интерпретация научного наследия ведущих представителей этой школы (Amacker, 1976, 1982; Engler, 1987; Fr\'yba–Reber, 1995–1996). Началось изучение обширного рукописного фонда Ш.Балли. Публикуются отдельные материалы фонда. Так, опубликованы, представляющие большой научный интерес, переписка Ш.Балли с Ф.де Соссюром и А.Мейе, письма Ш.Балли А.Сеше и А.Сеше Ш.Балли.

В работе излагаются теоретические принципы Женевской школы, устанавливается обусловленность свойственной ей общеязыковедческой проблематики соссюровским наследием, с одной стороны, и ходом развития науки о языке, с другой стороны, а также показана актуальность для современной лингвистики проблем, разрабатываемых данной школой.

Предметом рассмотрения является преимущественно круг вопросов теории языка, получивших развитие в трудах ведущих представителей Женевской школы старшего поколения – Ш.Балли, А.Сеше и С.Карцевского. Это объясняется тем, что с их именами связан классический, наиболее продуктивный период деятельности Женевской школы, а именно 20–40-е годы XX века.

Из всей обширной проблематики, которая разрабатывалась женевскими языковедами, выделены проблемы теории языка, продолжающие оставаться актуальными для современной лингвистики и получившими у представителей Женевской школы наиболее законченное развитие. Эти проблемы характеризуют как в целом Женевскую школу, так и в отдельности Ш.Балли, А.Сеше и С.Карцевского.

В конце книги помещены краткие научные биографии Ш.Балли, А.Сеше и С.Карцевского, полный список их работ, описание архива С.Карцевского, хранящегося в рукописном отделе Института русского языка РАН, научные биографии представителей Женевской школы младшего поколения – А.Бюрже, А.Фрея, Р.Годеля и Э.Сольберже.

Автор

Об авторе

Кузнецов Валерий Георгиевич

Доктор филологических наук, профессор. Профессор кафедры лексикологии и стилистики французского языка факультета французского языка Московского государственного лингвистического университета. Специалист по межкультурной коммуникации, теории и практике перевода, стилистике французского языка, сопоставительной типологии, когнитивной лингвистике, истории и теории языкознания. Член Российской ассоциации лингвистов-когнитологов, участник многих лингвистических конгрессов и конференций, член Кружка Фердинанда де Соссюра при Женевском университете.

Автор учебных пособий и монографий: «Функциональные стили современного французского языка: Публицистический и научный» (М.: URSS), «Французский язык для экономистов: Практический курс и перевод», «Женевская лингвистическая школа: От Соссюра к функционализму» (М.: URSS), «Научное наследие Женевской лингвистической школы», «Произвольность и мотивированность языкового знака: семиологический и лингвистический аспекты», «Профессионально ориентированный перевод: французский-русский» (М.: URSS).