Селищев А.М. Язык революционной эпохи:
Из наблюдений над русским языком (1917--1926). Изд. 5

Содержание

От автора

Предлагаемая работа представляет собою результаты моих наблюдений над языковой деятельностью в связи с событиями и обстоятельствами периода 1917–1926 гг. Главным же образом эти наблюдения относятся к последним 3–4 годам. Цель работы – осветить различные стороны языковых переживаний последних лет. Кроме общелингвистического значения, представляемые результаты моих изучений могут иметь значение и практическое: они указывают на различные отклонения от норм общерусского литературного языка и на условия, обстоятельства и последствия этих отклонений. Для целесообразного и умелого пользования этим языком необходимо принять во внимание указанные отклонения, в особенности те, которые не являются необходимыми иди важными ни для одной языковой функции: ни для общения, ни для выражения эмоциональности, ни для называния.

Работа выполнялась при содействии Московского Института языка и литературы при Ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук.

Из введения

1. Процесс речи представляет следующие стороны. Во-первых, он является процессом артикуляционно-акустическим. Производится работа органов речи: голосовые связки принимают спокойное или напряженное положение, язык и губы укладываются так или иначе, выдыхается струя воздуха. При этой артикуляции происходят колебания воздушных частиц, колебания, передающиеся органу слуха говорящего и слушающего. Это – фонетическая сторона речи. Каждый язык представляет свою фонетическую систему, заключающую в себе определенные фонетические элементы, или фонемы (по терминологии проф. И.А.Бодуэн-де-Куртенэ). Каждый из этих элементов (фонем) имеет свою индивидуальную характеристику, несколько колеблющуюся в тех или иных случаях и в речи отдельных лиц.

Во-вторых, речь является как формально – стилистическая языковая техника передачи событий и явлений действительности. В этом отношении речь представляет формальные сочетания в виде фраз и частей фраз, а также сочетания элементов речи. Это – формально-грамматическая сторона речи.

В-третьих, слова и фразы являются знаками явлений действительности: словам, а также фразам, как знакам, соответствуют те или иные предметы и процессы действительности. То же значение имеют иногда и элементы речи, – тогда, когда они употребляются, как междометные образования. Это – сторона речи семантическая, сторона, определяющая значение речи.

2. Относительно производства речевого процесса заметим следующее. Речь отдельного лица представляет собою систему бессознательных ассоциаций между движениями органов речи и ощущениями. Обнаруживая эту систему, говорящий имеет двух видов представления: представление звукового вида слова и сочетания и представление значения этого слова и сочетания. Такие же речевые явления свойственны и другим лицам данной общественной среды. Речь отдельных членов ее представляет сходные артикуляции и сходные представления значений речевых знаков (звуков, пауз, звуковых сочетаний, интонаций, слов, фраз). Речь этих говорящих образует одну языковую систему, один язык. Эта создавшаяся в течение времени система подчиняет себе все индивидуальные говорения. Они производятся в рамках определенной общей языковой системы, существующей в этом обществе в данный момент времени. Отклонения в индивидуальном проявлении речи происходят, но именно, это – отклонения от общей существующей нормы, обязательной для всей социальной среды. Такие отклонения обусловливаются вмешательством творчества индивидуума, пользующегося данной языковой системой. На в спокойные периоды социальной жизни мало бывает лиц с ярко выраженными индивидуальными чертами говорения. Речевое однообразие объясняется тем, что "язык является в высокой степени готовым, выработанным и очень сложным орудием, так что уже самое достижение полного умения пользоваться им требует много усилия и времени, и большинство людей бывает удовлетворено, если достигнет этого; [объясняется] наконец, общим характером языка, как общеобязательной нормы речи. Как безотчетно отдельное лицо поддается моде; как прямо-таки без исключения женщины то выворачивают себе ноги на высоких каблуках, то снова шлепают ими, то заметают пыль и грязь подолами платий, а та иногда, как по команде, показывают ноги-часто кривые, слишком тонкие или слишком толстые-до самых колен и выше; как мужчины совсем рабски отдаются госпоже моде в костюме, в способе кланяться, подавать руку и т.д., без конца, – так тиранически господствует над нами норма-иногда также мода-языковая". Тем не менее норма в течение времени подвергается изменению. Некоторые из отклонений от нормы, представляемые группою лиц, обычно лиц молодого поколения, – группою, выдающеюся своими новшествами, – привлекают к себе внимание их сверстников, и эти социальные новшества с течением времени входят в норму. Языковые новшества нередко вызывают протест со стороны лиц, не приемлющих их, чувствующих их чуждыми общей языковой норме. Сущность протеста заключается в коллективном чувстве помехи для культурного и социального бытия, – помехи, создаваемой социальной дифференциацией, отклонением от общего социально-языкового направления. "Мы вступили в поток данной литературной речи и культурной жизни для того, чтобы спокойно плыть в этом потоке, а потому, конечно, заинтересованы в том, чтобы этот поток не дробился на отдельные мелкие течения; всякое уклонение от общего течения болезненно чувствуется нами как покушение на наше культурное бытие, и мы протестуем против таких отклонений путем высмеиванья, осужденья, лишения прав... В этом случае образованные люди обнаруживают такую же нетерпимость, как и необразованные... В обоих случаях людей увлекает одинаковый социальный поток, одинаковое коллективное чувство; разница только в том, что необразованный человек руководится при этом только непосредственным чутьем своего, привычного, правильного (в смысле направления), а образованный, кроме того, оглядывается еще на авторитет других, смотрит на поставленные этими авторитетными людьми вехи и маяки". Так говорил об этом явлении безвременно погибший казанский лингвист А.Н.Боголюбов.

Те же индивидуальные речевые особенности, которые не находят себе сочувственного отклика ни в одной, из групп данного общества, минуют бесследно вместе с их носителями.

3. Речь – одно из существеннейших явлений социальной жизни. Речь, как и прочие образы действий, мыслей, чувствований социального характера, представляет продукт деятельности социальной среды, – среды взаимодействующих индивидуумов. Социальные факты или явления получили в социальной среде определенную форму, систему, норму. Представление этих норм в речи, в обычаях, праве, вкусах, в общественной организации свойственно всем отдельным членам данного общества. Эти нормы, возникшие в социальной среде и существующие в представлении отдельных взаимодействующих членов ее, являются в то же время как нормы, находящиеся как бы вне отдельных индивидуумов. Социальные факты "не только не являются продуктами нашей РОЛИ, а сами определяют ее извне; они представляют собой как бы формы, в которые мы вынуждены отливать наши действия", – пишет французский социолог Эм.Дюркгейм. "Социальный факт узнается лишь по внешней принудительной власти, которую он имеет или способен иметь над индивидами, а присутствие этой власти узнается, в свою очередь, или по существованию какой нибудь определенной санкции или по сопротивлению, оказываемому этим фактом каждой попытке индивида разойтись с ним". Так определяет социальный факт Э.Дюркгейм. Вот две основные черты, характеризующие социальное явление: внешность социальных норм по отношению к отдельным членам общества и принудительность воздействия этих норм на индивидуума (Но внешность существования социальных фактов мы не понимаем так, что они существуют как реальности совсем независимо от индивидуумов: социальные факты происходят в обществе взаимодействующих индивидуумов, но они отличны от процессов, переживаемых изолированными индивидуумами). Те же черты характеризуют и языковую норму. Она не подвергается произвольным изменениям. Она воздействует на индивидуальное говорение. Она общеобязательна для отдельных членов общества, пользующегося одним языком.

Проявление социальных образов действий (в области обычаев, вкусов и др.) у отдельных индивидуумов представляет иногда все же некоторые отклонения от коллективной нормы, от коллективной модели. Те же индивидуальные отклонения представляет и речь. В течение времени при благоприятных социальных обстоятельствах, при наличии соответствующих тенденций, эти новшества входят в состав нормы для всей общественной группы или для части ее.

Об авторе

Селищев Афанасий Матвеевич

Выдающийся отечественный языковед, славист, член-корреспондент Академии наук СССР. Окончил Казанский университет (1911). В 1918 г. опубликовал свою диссертацию «Очерки по македонской диалектологии». Профессор Иркутского (1918–1920), Казанского (1920–1921) и Московского (с 1921 г.) университетов. С 1929 г. член-корреспондент АН СССР, с 1930 г. — член-корреспондент Болгарской академии наук и почетный член Московского научного общества. С 1936 по 1938 гг. — профессор Института истории, философии и литературы.

Главным направлением научной деятельности А. М. Селищева была славистика. Среди его общих работ, посвященных славянскому языкознанию, следует выделить «Введение в сравнительную грамматику славянских языков», а также вышедшие после его смерти издания, которые сегодня являются классическими учебниками, в том числе «Старославянский язык» (1951–1952; неоднократно переиздавался в издательстве URSS). Кроме того, А. М. Селищев — автор многих работ, посвященных этнографии, диалектологии южнославянских языков, а также истории, диалектологии и методике преподавания русского языка.