Климов Г.А. Принципы контенсивной типологии Изд. стереотип.

---

Введение
Принятые сокращения
Глава I.	Общие принципы контенсивной типологии
Глава II.	Проблема контенсивно-типологической классификации языков
Глава III.	Исторический аспект контенсивно-типологических исследований
Заключение
Summary

---

Уже в настоящее время начинает, по-видимому, оправдываться предвидение некоторых языковедов о все большем возрастании в будущем роли типологии среди других фундаментальных лингвистических дисциплин. За несколько последних десятилетий существенно увеличился удельный вес типологических исследований на общем фоне лингвистических работ. Прогресс типологии находит свое выражение в последовательном отпочковании от собственно типологии целого ряда других разновидностей структурного исследования языка, не имеющих дела с понятием языкового типа – контрастивного (сопоставительного) языкознания, лингвистической характерологии, универсалологии (лингвологии). Он ощутим в постепенном утверждении в правах диахронической типологии. Наконец, его очевидным свидетельством следует считать и заметное внутреннее размежевание самой типологии на так называемую формальную, с одной стороны, и контенсивную, с другой.

Одной из наиболее характерных черт современного языкознания является, как известно, резкое возрастание объема содержательно ориентированных типологических исследований, отражающее пристальное внимание лингвистов к семантической стороне языка. Эти исследования, инициаторами которых выступили еще в 30–40-х годах советские языковеды, превратились в настоящее время в широкое международное направление лингвистических работ, представленное в западноевропейской и американской литературе преимущественно реляционной грамматикой (relational grammar) или реляционной типологией (relational typology). В последней связи достаточно упомянуть, например, чрезвычайно возросший интерес современного зарубежного языкознания к проблематике общей теории эргативности.

Во избежание возможных недоразумений необходимо сразу же разъяснить употребление самого термина "контенсивная типология " в настоящей монографии. Подобно практике целого ряда других недавних исследований под ним здесь подразумевается не типология содержательной стороны языка, о желательности разработки которой писали некоторые языковеды, и уже определенный шаг в реализации чего составляет известная работа С.Д.Кацнельсона. Не стоит за ним равным образом и используемое П.Хартманом понятие Begriffstypologie (последнее определяется им как некоторая лексикологически ориентированная дисциплина), которое также противопоставляется понятию Formaltypologie. Этот термин соотнесен здесь с особой разновидностью типологических исследований, в русле которых формальная сторона языка изучается в непосредственной связи с передаваемым в нем содержанием. Таким образом, если стремиться к соблюдению терминологической точности, то контенсивную типологию можно было бы назвать содержательно ориентированной лингвистической типологией.

В свете уже накопленных наукой наблюдений над взаимосвязями структурных фактов в конкретных языках все более отчетливо вырисовывается актуальность задачи разработки типологической теории, не только обслуживающей описание языковых явлений, но и претендующей на их объяснение. Ср. в этой связи широко ощущаемую необходимость построения естественной типологической классификации. Экспликативный аспект не чужд, как известно, и некоторым современным формально-типологическим концепциям (ср., например, апелляцию к фактам морфологического уровня при истолковании некоторых фонологических особенностей агглютинативного строя3). Однако значительно более широкими представляются в этом плане перспективы контенсивной типологии, предполагающей, исходя из диалектических закономерностей соотношения формы и содержания явления, поиски обусловленности формальной стороны языка его содержательной стороной. Именно на фоне тенденции современной типологии к разработке объяснительной теории закономерен и возрастающий интерес типологов к интерпретациям исторического характера.

При всей наблюдающейся в настоящее время вариации подходов разных авторов к разработке проблем контенсивной типологии весьма отчетливо выступают черты и их внутреннего единства, решающим образом обусловленные общностью самого основания сравнения разнотипных языков – анализа способов передачи в них субъектно-объектных отношений действительности. Отсюда следует и концентрация внимания исследователей на одной и той же совокупности проблем и, в частности, оперирование по существу одним и тем же инвентарем языковых типов, что, несомненно, создает благоприятные предпосылки для дальнейшего прогресса контенсивной типологии (ср. принципиально отличное положение дел в сфере формально-типологических исследований). Тем самым возникает надежда на возможность довольно быстрого достижения реальных успехов в разработке теоретико-методического аппарата этой дисциплины и применении его к конкретному языковому материалу.

Вместе с тем не приходится недооценивать и некоторые обстоятельства, существенно тормозящие дальнейшее развитие контенсивной типологии и заключающиеся прежде всего в нерешенности ряда общих вопросов лингвистической типологии (ср. проблемы языкового типа, типологически релевантного признака, типологической классификации языков, исторической интерпретации типологизируемого материала, типологической реконструкции и др.), обусловленные в конечном счете все еще недостаточно последовательным внедрением в современные типологические штудии принципов системного и исторического подхода. Далеко не полное использование внутренних ресурсов системного подхода к языку заявляет о себе, например, в ряде недавних работ в области общей теории эргативности (ср. нередко встречающийся в них неучет лексических импликаций эргативного строя, еще неизжитую тенденцию к сопоставлению эргативной конструкции предложения непосредственно с номинативной, минуя ее прямой структурный коррелят в виде абсолютной конструкции и т.п.). Недостаточная популярность в исследовательской практике поисков определенной системности в совокупности несистемных с точки зрения профилирующего в языке типа явлений препятствует решению вопросов историко-типологического характера. Даже если оставить в стороне многочисленные примеры явной десемантизации самого термина "типология" в современной лингвистике (ср. такие употребления, как "типология словарей", "типология дифференциальных признаков фонем", "типология социолингвистических ситуаций" и др.), трудно отделаться от впечатления, что типология все еще слишком часто представляется совокупностью едва ли не всех трактовок языкового материала, не укладывающихся в рамки генетического (сравнительно-исторического) и ареального подходов.

Отмеченные обстоятельства находят свое отражение в многочисленных высказываниях языковедов, красноречиво свидетельствующих об их неудовлетворенности существующим в типологии положением. В специальной литературе не без основания признается, что трудности решения этих вопросов коренятся не столько в объективной сложности самой типологической проблематики, сколько в непропорционально высокой доле субъективного фактора, воздействующего на ведущиеся исследования. Как известно, некоторые авторы предлагают преодолеть эти трудности за счет обращения к лучше разработанному методическому аппарату других наук, имеющих дело с классификацией своего материала. При безусловной целесообразности учета соответствующего опыта неязыковедческих дисциплин, представляется естественным, однако, что в первую очередь типология должна использовать те внутренние резервы, которые имеются в этом плане в сфере самой науки о языке. Поэтому при решении задач, возникающих перед настоящей работой, автор считал возможным и более того необходимым проведение целой совокупности аналогий методического характера между типологическими и генетическими, т.е. сравнительно-историческими, исследованиями, которые уже давно зарекомендовали себя в качестве методически образцовой лингвистической дисциплины. Трудно сомневаться в том, что именно в этом направлении, на котором, как известно, делаются лишь первые шаги, следует искать магистральные пути превращения типологии в отрасль науки о языке, вполне сопоставимую по своей объективной ценности (в частности, по объяснительной способности) с генетическим языкознанием.

Другой фактор, играющий негативную роль в развитии лингвистической типологии, заключается в том, что в специальной литературе содержательно ориентированные исследования все еще нередко оказываются недостаточно четко отграниченными от формально-типологических. Он результирует, в частности, в заметном воздействии на их концептуальный аппарат со стороны принятых в последних понятий, которое особенно ярко отражается в работах авторов с узким эмпирическим кругозором. Между тем должно быть очевидным, что любая уступка формальным критериям в подходе к типологизируемому материалу чревата искажением самой перспективы контенсивно-типологического исследования.

Еще одно обстоятельство, ущербно сказывающееся на дальнейшем прогрессе типологических штудий, нетрудно усмотреть в воздействии на принципы дескриптивного анализа языков так называемого европоцентрического фактора. В сфере контенсивно-типологических исследований оно находит свое выражение в довольно устойчивом давлении схемы описания представителей номинативного строя на метаязыки описания неноминативных языков (ср., например, традиционно практиковавшуюся характеристику структуры активных языков в терминах номинативной системы, все еще не вполне преодоленное впечатление о структурной близости эргативной конструкции предложения к страдательному обороту номинативной и т.п.). Далеко не изжит ряд аналогичных заблуждений даже в самых последних публикациях. Ср., в частности, весьма широко распространенные представления о типологически неотмеченном характере таких явлений, как принцип лексикализации глагольных слов по признаку транзитивность  интранзитивность, залоговая дифференцированность глагольных словоформ, функционирование именительного падежа и т.п.

По-прежнему полезно напомнить, что корректность типологических обобщений самым непосредственным образом зависит от степени владения типологом самой языковой базой исследования. Нетрудно догадаться, насколько дезориентируют ведущуюся работу неадекватные представления о структурных параметрах конкретных языков, нередко встречающиеся и в современных публикациях.

Так, во многих типологических работах отмечается соблюдение норм эргативного строя в грузинских построениях с аористными словоформами глагольного сказуемого, в то время как каждому картвелисту известно, что фактически в них действуют иные правила (достаточно упомянуть, что пассивные словоформы всех транзитивных глаголов обусловливают здесь обычную номинативную конструкцию предложения и, напротив, множество интранзитивных глаголов – эргативообразную).

Наконец, невозможно не замечать все еще весьма ощутимой разобщенности усилий современных типологов. Очень часто представители одного направления совершенно недостаточно осведомлены о результатах поисков, предпринимаемых в рамках других направлений (в этом отношении существенные перемены предвещает создание в 1979 г. по инициативе венгерских лингвистов Международной рабочей группы по типологии). Однако еще более ущербным образом на темпах развития науки сказывается слабое знакомство, а иногда и полное незнакомство авторов с богатыми традициями типологических штудий прошлого. Так, например, в одной из недавно вышедших в свет публикаций утверждается, что только в последних исследованиях (с ссылкой на работу 1978 г.) была установлена неадекватность традиционной (?!) точки зрения, согласно которой эргативная и неэргативная конструкции предложения исключают друг друга в структуре одного и того же языка. Между тем именно наследию типологов прошлого принадлежит относящееся самое позднее к 30-м годам наблюдение о совмещении обеих конструкций в некоторых языках (ср., в частности, специальный анализ такого совмещения в нескольких работах И.И.Мещанинова). К сожалению, в современных исследованиях, даже претендующих на разработку типологической теории, можно встретить множество подобных недоразумений. Еще большая разобщенность усилий авторов наблюдается в эмпирических работах по типологии, поскольку соответствующие отраслевые исследования обычно ориентированы на некоторую конкретную типологическую концепцию (последнее обстоятельство сказывается негативным образом, например, на публикациях по описанию эргативных языков).

В заключение остается подчеркнуть, что автор стремился к развитию в настоящей монографии совокупности идей, в явном или неявном виде содержащихся в творческом наследии отечественных типологов 30–40-х годов. Это кажется тем более оправданным в условиях, когда и в современном зарубежном языкознании они получают достаточно определенный отклик. Наиболее общие из этих идей преломляются в тесно взаимосвязанных принципах системности и историзма в подходе к типологизации языкового материала. Представляется, что и дальнейшие перспективы развития лингвистической типологии будут прежде всего зависеть от последовательной реализации обоих принципов в дескриптивных и теоретических исследованиях.

---

Numerous attempts were made in the past to take into account in typological research the content component of language resulting in mutual separation of the formal and the so called content-oriented typology. In contrast to the former, which is abstracted from the content conveyed in language, the latter may be defined as content-oriented. Its origins lie in the work done by Soviet typologists in the 1930-40s. Subsequent research conducted abroad, primarily in the field of relation grammar, made a sub- stantial contribution to its development. The modern content-oriented typology treats of formal structures of the world's languages in terms of those differences which exist in the ways they convey subject and object relationships of reality. The content-oriented criterion's typological relevance and, further- more, its fundamental importance for structural research, are deter- mined by the fact that it is on the basis of this criterion that the broadest possible units of systematically interrelated structural characteristics of languages, forming various language types, can be identified. In contrast to various schools of the formal typology that pay insufficient attention to the very concept of language type (its traditional replacement by the notion of the '-га_ in language" was later supplemented by an opinion that typology is possible without the concept of types altogether), the content-oriented typo- logy has been invariably based on the notion of language type which encompasses all the logically necessary features-coordinates of the lexical, syntactical, morphological and, apparently, phonolo- gical (but in any case, morphonological) levels of a language. It is not an arbitrary system superimposed on a language, but rather an inductively revealed set of features of various levels of a lan- guage type, that accounts for the fact that all linguists working in the field of the content-oriented typology operate with essenti- ally the same inventory of types, each identifying a specific typo- logical class of languages which embody the type to a greater or lesser degree. It follows that the resulting classification of the world's languages has a natural character, with all its consequences (e. g. it admits of historic interpretation), and therefore it becomes comparable with the geneological and areal linguistics in terms of objective value and, in particular, explanatory power. On the level of lexical features operate and make their specific projections on the rest of the levels, principles of organization of the noun and verb vocabulary specific to a given language type. In the sphere of syntax, a type is characterized by a special set of sentence structures, as well as a special nomenclature of objects. In the sphere of morphology, a language type is characterized by specific series of personal markers of verb conjugation, and funda- mental cases of noun declension. Alongside with the coding proper- ties listed above, there exist so called controlling properties of a language type, that consist in a certain body of transformational tests, used to identify the type to which a particular language belongs. Four language types can be identified within the framework of the content-oriented typology: nominative, ergative, active and class, each having a specific structure which apparently is, deter- mined by an innate content-oriented stimulus or a semantic deter- minant of this type.. These determinants are the following: for the nominative system - the opposition of semantic roles of the sub- ject and object, for the ergative system - of agent and factitive, for the active system - of active and inactive, for the class system - of a number of class roles (the neutral type was postu- lated conditionally, on the basis of a negative criterion, i. e. its features do not coincide with those of the other types). The above mentioned sequence of the types reflects the degree of their mutual structural kinship. Therefore, the greatest typological distance lies between the nominative and the neutral types. In the nominative system, where verb words are lexicalized on the basis of their transitivity and intransitivity, nouns do not reveal content-motivated classes. In the field of syntax, where there is a single nominative sentence construction (with the possibility of contrasting the active and passive voices of the verb), the distinction between direct and indirect objects becomes obvious. At the level of morphology, there is a correlation of personal verb affixes of the subject and object series or of the nominative and accusative cases with their derivatives. In the lexical nomenclature of the ergative system, in the ab- sence of the content-motivated nominal classification, verbs are grouped into the agentive and factitive classes. Its syntax is cha- racterized by the opposition of ergative and absolutive sentence constructions, and of objects which can be qualified as "direct" and "indirect" with difficulty. Among morphological implications of the ergative system the most important are the difference between the ergative and absolutive series of pers6nal affixes in verb conjugation or the difference between the ergative and abso- lutive cases of noun declension. The organizational principles of the active system lexical voca- bulary are characterized by the existence of a latent nominal classification differentiating between active ("animate") and in- active ("inanimate") nouns whereas verbs are broken down into active and stative classes. The corresponding syntactical correlates are the opposition between active and inactive sentence construc- tions and distinction between the near and the distant objects. The distinction between active and inactive series of personal affixes of verb conjugation or the active and inactive cases of noun declen- sion, the diathesis of the active verb differentiating between the centrifugal and non-centrifugal versions, the Aktionsart gradations of the verb in lieu of the temporal ones constitute a specific morphological character of the active system. The fundamental breakdown of substantives into stable and content motivated classes (the principle of lexicalization of verb words is unclear) forms the lexical implication of the class system. The specific nature of the typology of its sentence has not been explored. Its verb morphology is characterized by the presence of a number of series of class-personal affixes. The noun morphology is not separated from word formation. The natural character of the content-oriented classification pre- supposes the possibility of its historic interpretation. There emerges a working theory that the logical interrelations of the language classes postulated are able to reflect a historic sequence of typo- logical transformations. This is testified to by a high explanatory power of the taxonomy of the left-hand types in relation to the right-hand ones (see page 87), which has been repeatedly used in typological research (see a role of active system in interpreting non-system phenomena in the ergative and nominative languages). The hypothesis is backed by the characteristic dialectical interrela- tion between form and content of structural features of every type (thus, when, in terms of form, the ergative system has much in common with the active one, its ties with the nominative system are obvious in terms of content). This is testified to by specific breakdown of typological components of languages combining two types into various levels of their structures (e. g., in languages, combining nominative and ergative components, the latter is more clear on the more conservative level of morphology). As a rule, empiric research of numerous languages, combining heterogeneous typological components, supports these theoretical considerations; by contrast, infrequent cases of opposite interpreta- tion of development are always accompanied by an alternative view in specialized literature. It is clear that diachronic conclusions will be more adequate when linguists start paying greater attention to the methodology of typological reconstruction. It seems that further prospects of content-oriented research will depend on a consistent use of the system principle and historic ap- proach to typologized material.

---