Забродин О.Н. Психофизиологическая проблема и проблема аффективности:
Викторин Дерябин: Путь к самопознанию. №47

Оглавление

От издательства. Ради будущего

Книга, которую Вы держите в руках, выходит в серии "Наука в СССР: Через тернии к звездам". Первые книги этой серии, в частности посвященные жизни, творчеству и соратникам Л.Д.Ландау, вызвали множество откликов, бурные дискуссии. Одни читатели благодарили нас за подробный, весьма объективный и документированный рассказ о выдающихся советских ученых, об их достижениях, проблемах, судьбах. Другие упрекали в упоминании подробностей личной жизни, говорили о нежелательности обсуждения многих вопросов, касающихся выдающейся научной школы. Третьи считали, что советская действительность была совсем иной, отличной от того образа, который возникает после прочтения этих книг.

Тем не менее, отдавая себе отчет в будущих восторженных отзывах и яростных упреках, мы продолжаем публикацию таких работ. На это у нас есть несколько причин.

Издательство URSS ставит своей целью познакомить широкую аудиторию с достижениями науки, с работами зарубежных, советских и российских ученых, с научной классикой, с лучшими научно-популярными работами. Но наука – это не только новые знания, новые возможности и осознание ограничений, это часть жизни общества, это работа институтов, научных школ, "незримого колледжа", это судьбы творцов. И без обсуждения этой части реальности картина будет неполной и необъективной. Тем более что во многих случаях прошлое может дать опору, помочь осмыслить накопленный опыт, увидеть проблемы, которые ждут впереди, и уберечь от ошибок.

Одно из самых ярких событий XX века – становление, расцвет и трагическая гибель советской цивилизации. Цивилизации, предложившей миру новый тип жизнеустройства, основанный на стремлении отказаться от вечного исторического проклятия жадности, властолюбия, порабощения и практически воплотить идеалы свободы, равенства, братства. В истории этой цивилизации науказанимает особое место. Именно она позволила предложить большой проект народам Советского Союза и обеспечить его реализацию. Науке уделялось огромное внимание в СССР, её авторитет в обществе был очень велик. Ничего похожего в других странах не было и нет.

Советская цивилизация создала, вырастила, развила великую науку. И её достижения грандиозны – от прорыва в космос и освоения тайн атомного ядра до создания удивительной, оригинальной математической школы. В 1960-х гг. на одном только механико-математическом факультете МГУ работало около 400 спецсеминаров. Страна строила своё будущее на основе знания. Слова песни: "Здравствуй, страна героев, страна мечтателей, страна ученых..." – воспринимались в 1970-х гг. не как лозунг или благое пожелание, а как очевидная реальность.

Взлет советской системы образования опередил, а затем и определил мировые тенденции в подготовке научных и инженерных кадров. Сейчас воспоминания тех, кто учил и учился полвека назад в Московском физико-техническом институте – детище и символе советской эпохи, – воспринимаются как светлая сказка. Подобных возможностей для самореализации, такой научной романтики в других странах не было.

О состоянии и перспективах советской науки можно судить по тому, что тогда писалось, публиковалось и переводилось, и какими тиражами издавалось. Это было ориентиром для всего мира и, в частности, для нашего издательства. (Первоначально научное издательство URSS мыслилось как организация для перевода и публикации выдающихся советских учебников для испаноязычного мира.)

СССР был научной сверхдержавой (место российской науки в стране и мире значительно скромнее), и именно поэтому воспоминания о советской науке представляют особый интерес. Важно понять, как строилась советская наука, с какими проблемами сталкивались ее творцы, какие успехи и неудачи были на этом пути. И здесь важны не только исторические исследования, но и воспоминания, позволяющие через призму отдельных судеб увидеть смысл, дух и величие эпохи, ткань той реальности.

Проблем и трудностей, трагических страниц в истории советской цивилизации и науки хватало. И это неудивительно. Прошлое человечества с его императивом "каждый за себя, один Бог за всех" отчаянно борется с будущим. Борется в душах людей. Пока "Я" побеждает "Мы". Но такая же борьба происходила в начале этапов развития общества в подавляющем большинстве государств, при наступлении новых эпох в эволюции культуры человечества, при становлении христианства и других мировых религий. За первымвзлетом следовал откат. И только потом смыслы, ценности, жизненные стратегии захватывают сознание общества, создают "нового человека".

На этом рубеже новая цивилизация очень хрупка. Перерождение элиты – путь вниз, к накопительству, индивидуализму, упрощению – может перечеркнуть проект, который близок и дорог сотням миллионов. Именно это и произошло с СССР. Общество не имело иммунитета против предательства верхушки...

Воспоминания и размышления об истории предлагают свободу выбора материала и трактовки со своей точки зрения. "Это – субъективная книга. Моя задача – дать читателю общее представление, скорее впечатление, чем знание. Это называется импрессионизмом. А импрессионистов нельзя упрекать за отсутствие детального рисунка", – пишет известный биолог С.Э.Шноль в своей книге об истории отечественной науки.

Это право автора. Право редакции – обратить внимание читателей на ограничения, присущие этому жанру, связанному с субъективным, вольным обсуждением судеб ученых.

Приведем вкратце характеристики этих ограничений, барьеров, с которыми мы столкнулись, формируя данную серию.

Барьер отсутствия выбора

Человек живет не только в рациональной, но также и в эмоциональной и интуитивной сферах. Нам очень хотелось убедить выдающегося специалиста по междисциплинарным исследованиям профессора Д.С.Чернавского (известного пионерскими работами в ядерной физике, биофизике и математической экономике) написать воспоминания о своей жизни в науке. Д.С.Чернавский был знаком с Л.Д.Ландау, Е.М.Таммом, Я.Б.Зельдовичем, сидел за одним столом с А.Д.Сахаровым, работал и общался со многими выдающимися исследователями. Ответ его был таков: "Я видел обычных людей, с их слабостями и величием, с их широтой и ограниченностью. И это проявлялось в конкретных деталях, проблемах, эпизодах, часто довольно скучноватых. Но разве это нужно читателю?! Ему нужны шекспировские страсти, что-то вроде: "Герои и злодеи" или "Гении и прохиндеи". А я знал обычных людей, а назови книгу "Ученые среднего, полусреднего и повышенного уровня", то кто же её будет читать?"

Научную книгу или учебник можно выбрать из нескольких, остановившись на наиболее удачной. С воспоминаниями иначе. Есть то, что есть. Другие люди об этом не написали. Печатать надо то, что есть. Тут уместна известная фраза И.В.Сталина: "Других писателей у меня для вас нет".

Барьер поляризации оценок

Классикой жанра вольно рассказываемых биографий являются "Жизнеописания" Плутарха. Именно нравственные уроки, преподанные выдающимися людьми Античности, по его мысли, должны были дать опору и пример будущим поколениям полководцев, философов, ораторов, государственных деятелей. Перелистывая страницы этой замечательной книги, видишь, насколько многогранно и бережно прорисована каждая историческая личность.

Человек сложен и противоречив. Это трудно принять. Не укладывается в голове, как мог великий математик XX века Джон фон Нейман, участвовавший в ядерном проекте, предлагать сбросить атомную бомбу на Токио и Киото. Удивительно, как кумиры шестидесятников, певцы духовности и интеллигентности в 1993 году публично объясняли, что "тупые негодяи уважают только силу" и призывали "признать нелегитимными не только съезд народных депутатов, Верховный Совет, но и все образованные ими органы (в том числе и Конституционный суд)".

Но всё можно "упростить", назначив одних гениями, других злодеями, третьих конформистами (детишки в нескольких продвинутых школах очень любили делить своих одноклассников: ты – гений, Петька – талант, Сашка – посредственность). Сдается, что это, характерное для множества воспоминаний, "приближение" слишком грубое. Конечно, можно одних назначить в Джордано Бруно, других в Галилеи, но обычно это оказывается слишком далёким от реальности и неконструктивным. Но, конечно, и такой взгляд имеет право на существование.

Классовый барьер

Человек принадлежит к конкретной социальной группе. И зачастую считает именно её самой важной, лучшей и главной. Для человека удобно высоко оценивать свою профессию, свой выбор. Но очень важно видеть при этом, что и другие люди с не меньшим правом могут претендовать на приоритетность и главенство (например, некоторые олигархи искренне полагают, что "они всех кормят", а жулики считают, что они, как "санитары леса", "наказывают лохов"). И логические доводы здесь бессильны. Естественно, то же относится и к интеллигенции. "Романтическая интеллигенция – бесценная часть общества. Самоотверженность и бескорыстность действительно необходимы человечеству в трудные периоды его жизни... бескорыстные романтические альтруисты, без сомнения самые лучшие люди. Беда лишь в том, что "народные массы" руководствуются в повседневной жизни не высокими идеями, а прозаическими эгоистическими потребностями", – пишет С.Э.Шноль. Очевидно, этот "классовый фильтр" – ещё один барьер в восприятии и описании реальности, который читателям приходится принимать во внимание.

О национальном факторе и упоминать страшно. Нет ни одной национальности, представители которой не могли бы с фактами в руках доказать, как жестоко были обойдены и ущемлены, и как обласканы были другие.

Барьер "мы и они"

Конечно, "мы" и "наши" – хорошие, честные, благородные и прогрессивные. А "они" – плохие. "Они", в зависимости от воспоминаний, – это "свирепая фракция", "партийные функционеры", "КГБ", "преступный репрессивный режим сталинского времени", "Академия наук – воплощение партийно-государственного регулирования и подавления свободной мысли". Такой взгляд естественен для атомизированного, капиталистического общества, в котором индивидуализм лежит в основе мировоззрения. И это тоже жизненная позиция – конечно же, во всем виноваты "они".

Понятно, что при таком отношении к своему обществу и к своему народу, к своей цивилизации из беды не выбраться.

В одном интервью на вопрос о том, каков его счет к советской власти, заставившей немало времени провести в лагерях, Лев Николаевич Гумилёв ответил, что его судьба – заслуга его коллег-ученых, и напомнил французскую пословицу: "Предают только свои". Наверное, он тоже в чем-то прав...

Барьер сведения счетов с прошлым

У каждой семьи своя история, свои взлеты и трагические страницы. И, конечно, велик соблазн "отомстить прошлому", станцевать на шкуре убитого медведя. Антисоветизм и антикоммунизм сейчас очень популярны во многих воспоминаниях, которые мы видим в редакции. Более того, это позволяет обвинять прошлое во всех смертных грехах и не принимать близко к сердцу то, что творится с Россией, ее бывшими союзными республиками и наукой сейчас.

Для ученого наука – смысл и цель жизни. Для общества – инструмент, помогающий защищать, лечить, учить, обустраивать свою реальность, заглядывать в будущее. И когда общество и государство это делают, то возникает потребность в науке. Президент АН СССР академик М.В.Келдыш считал, что будущее советской науки – это дальний космос. Но космос – это огромная отрасль, на которую в советские времена работало более 1500 предприятий, около 1 миллиона человек. И это настоящая наука, которая была создана в СССР, а не писание заявок и получение грантов. Россия более 16 лет не имеет ни одного аппарата в дальнем космосе... Академик Д.А.Варшалович, получивший в 2009 году Государственную премию РФ из рук Д.А.Медведева за успехи в космических исследованиях, сравнил нынешние достижения российских специалистов с игрой дворовой футбольной команды на фоне уровня и успехов творцов советской эпохи.

Поэтому слышать от ученых утверждения, что возможна великая наука без великой страны, упования на Джорджа Сороса и других меценатов, по меньшей мере странно...

Барьер исполненного желания

Народная мудрость гласит, что самым тяжелым наказанием за многие желания является их исполнение. И во многих воспоминаниях это чувствуется. 1980-е годы. Перестройка. Среди "прорабов перестройки", её символов – академики Лихачев, Сахаров, Аганбегян, Петраков, Заславская. Ученые и интеллигенция идут во власть. Исполнение желаний шестидесятников о "власти с человеческим лицом". Всё можно читать, критиковать, публиковать. Младшие научные сотрудники и завлабы занимают министерские кабинеты. Вот он, казалось бы, звездный час российской интеллигенции... Тогда не верили тем, кто говорил, что разбитое корыто совсем близко, что войны, кровь, поломанные судьбы не за горами. Что же остаётся? По-черномырдински толковать, что хотели как лучше, а получилось как всегда, сетовать на то, что народ, не приспособленный к перестройке и демократии, попался, или опять валить всё на свирепых большевиков...

Барьер масштаба

Одно из важнейших эволюционных достижений человека – способность выработать мировоззрение, самому судить о событиях разных масштабов и разной природы. Однако глубина и ясность этих суждений в разных областях у человека различны. В воспоминаниях о науке это проявляется с полной очевидностью. Дело в том, что наука очень разнообразна. Этим словом мы называем и многолетнюю работу одного человека по доказательству теоремы, и научное руководство многотысячным коллективом (вспомним эксперименты в области физики элементарных частиц). Ученые отличаются и по типу деятельности – "геологи", ищущие принципиально новые возможности и зачастую терпящие неудачу, и "ювелиры" (по выражению С.Э.Шноля), занимающиеся огранкой "научных алмазов", месторождения которых были найдены геологами порой несколько десятилетий, а то и веков назад. Воспоминания часто касаются деятельности выдающихся или великих исследователей. Немногие великие могли, как Пуанкаре или Леонардо да Винчи, подробно рассказать о рождении и развитии своей идеи. Поэтому авторам приходится домысливать, додумывать, опираясь на свой опыт и интуицию, которые порой подводят. Наконец, гуманитарные и естественные науки отличаются очень сильно и стилем мышления, и логикой, и самим пониманием, что же такое научный результат. Поэтому от взявшихся за научные мемуары или рассказы требуется большая смелость.

Барьер известного ответа

Его идеально точно выразил учитель истории в известном и любимом советском фильме "Доживем до понедельника", комментируя ответ ученика: "Этот недопонял, тот недооценил: кажется, в истории орудовала компания двоечников". И со школьных времен известно, что тому, кто знает готовый ответ задачи, товарищи, которые трудятся над этой задачей, часто кажутся простоватыми и недалекими.

Это болезнь многих мемуаров, авторы которых точно знают "как надо", не очень представляя, между какими же альтернативами делался выбор. Для многих книг серии "Жизнь замечательных людей" и ряда современных работ о войне это просто беда. Автор, не сумевший получить начальной военной подготовки, с легкостью рассуждает, как надо было командовать фронтом или, на худой конец, армией. Впрочем, об этом барьере прекрасно сказал великий Шота Руставели: "Каждый мнит себя героем, видя бой со стороны". Тем не менее ряду замечательных авторов удается взять и этот барьер.

Несмотря на всё это, мы продолжаем издание серии "Наука в СССР: Через тернии к звездам". Мы думаем, что обсуждение проблем прошлого поможет разобраться в происходящем, увидеть причины и пути выхода из кризиса, в котором оказался весь мир, и особенно Россия. И неизбежная полемика, столкновение взглядов здесь только поможет. Ведь самая тяжелая участь для цивилизации и науки – забвение.

На физическом факультете МГУ в 1980-х гг. (именно в это время на физфаке учились основатели издательства URSS) была популярна песня "Диалог у новогодней елки" на стихи Юрия Левитанского. Там есть такие строчки:

– Вы полагаете, все это будет носиться?

– Я полагаю, что все это следует шить...

– Следует шить, ибо сколько вьюг\'е ни кружить,

Недолговечны ее кабала и опала...

Эти слова о многом. И о нашей серии тоже.

Однако наша главная цель – будущее. Мы надеемся и верим, что Россия встанет с колен. И тогда ей понадобится настоящая наука, а не её имитация. Тогда руководители, инженеры, сами ученые будут озабочены тем, как отстроить новое здание отечественной науки. Нам хочется верить, что авторы, анализирующие уроки прошлого, не останутся сторонними наблюдателями современных событий и найдут время, силы и отвагу, чтобы рассказать об актуальном состоянии науки, о проблемах, не решаемых в настоящее время. Ничтожный объем финансирования, "неэффективное" использование средств, предназначенных для научных исследований и разработок, и, как следствие, "утечка мозгов", выпадение нескольких поколений из научной жизни, разрыв в преемственности исследовательских школ – вот лишь неполный перечень существующих на данное время проблем.

И крайне важно вскрывать эти проблемы по горячим следам, предлагать решения в реальном времени, не дожидаясь, когда настоящее станет историей и останется только с горечью сожалеть, как неправильно и несправедливо складывались события. Надеемся, что книги нашей серии помогут осмыслить историю отечественной науки и вдохновят авторов на анализ современного состояния этой прекрасной, могучей, величайшей сферы человеческой деятельности. И если у кого-то из них на полке окажется книга этой серии, если она кому-то поможет избежать былых ошибок и подскажет путь в будущее, то мы будем считать свою задачу выполненной.

Предисловие

На первый взгляд название книги: "Викторин Дерябин – путь к самопознанию" может показаться выспренним. Однако путь к познанию психической жизни человека начался для героя этой книги с того момента, когда юноша-гимназист Викторин Дерябин познакомился с призывом Сократа "Познай самого себя!". Это, конечно, не означат, что он эгоистично все время стремился исключительно к познанию закономерностей своего внутреннего мира. Уже на склоне лет в "Письме внуку" Викторин Сергеевич писал: "Я когда-то думал, что человек – существо разумное, одаренное свободной волей, но когда перед моими глазами прошла жизнь многих людей в разных ситуациях, я увидел, что дело не так просто, что я, в сущности, не знаю, что такое человек... Человек знает себя со стороны своих чувств, желаний, надежд, опасений, симпатий и антипатий, мыслей и намерений, но не знает, как и почему они возникают, не знает их материальной, физиологической обусловленности. Из этого незнания вытекает много самообманов, иллюзий, заблуждений, о которых человек не подозревает (курсив мой. – О.З.). Он очень часто не сознает, что чувства, желания, эгоизм, честолюбие и т.д. управляют его разумом. Когда я увидел это, передо мною встал вопрос: что такое человек с его "свободной волей" и поступками, и я стал психиатром, изучал психологию и физиологию центральной нервной системы, и это определило направление всей моей работы, стало делом жизни" (Дерябин В.С., 2005 а. С.60–61).

Решился выделить курсивом фрагмент этого высказывания, чтобы подчеркнуть гуманистическую направленность исследований В.С.Дерябина, призванных помочь каждому человеку избежать многих "иллюзий и заблуждений", связанных с незнанием закономерностей своей психической жизни. Этим можно объяснить его неослабный интерес к науке "человекознанию", еще формирующейся и в наше время науке, в другой интерпретации – "человековедению" (Симонов П.В., 1998). Свои психофизиологические работы: монографию "Чувства, влечения, эмоции" (1974), очерки "О сознании", "О Я", "О счастье", "О гордости" (другое название последнего очерка – "Эмоции, порождаемые социальной средой") он называл "кусочком человекознания" (Дерябин В.С., 2005 а. С.75).

Книге эта является продолжением работ ее автора над опубликованием научного наследия своего деда – Викторина Сергеевича Дерябина (1875–1955) – ученика и продолжателя дела Ивана Петровича Павлова. В книге о В.С.Дерябине автор стремился по возможности полно охарактеризовать героя повествования как ученого, впервые обосновавшего принцип психофизиологической доминанты при влечениях-мотивациях (Дерябин В.С., 1927) и в 1928–1929 гг. написавшего первую в нашей стране монографию об аффективности – чувствах, влечениях, эмоциях ("Чувства, влечения, эмоции", 1974). В ней, а также в статье "Аффективность и закономерности высшей нервной деятельности" (1951 б) он осуществил психофизиологический анализ аффективности.

Поскольку чувства, влечения и эмоции являются по существу психофизиологическими явлениями, то проблема аффективности по сути вытекает из общей психофизиологической проблемы, которая являлась ведущей в исследованиях В.С.Дерябина (Забродин О.Н., 2014).

В монографии "Психология личности и высшая нервная деятельность" (1980), включившей очерки "О сознании", "О Я", "О счастье", им был осуществлен психофизиологический подход к изучению кардинальных проблем психологии. При исследовании проблем социальной психологии ("О потребностях и классовой психологии", 2013; "О некоторых законах диалектического материализма в психологии", 2014 а) им был применен системный социопсихофизиологический анализ. Представляется, что как личность В.С.Дерябин выразил себя наиболее полно в работах "О счастье" и "Письмо внуку" (Дерябин В.С., 1994, 2005 а) – см. Приложение.

Обращаясь к публикации, чаще – в первый раз, статей, очерков Викторина Сергеевича, предварял их соответствующими предисловиями. В них – история создания работ, о попытках их опубликования автором или в последующем после его кончины.

Книгу эту начал писать 20 лет назад – в 1994 г. Тогда была написана добрая половина глав книги и позднее, дописывая ее, удивлялся тому, с какой легкостью и быстротой главы эти в ту пору были созданы. Продолжению работы над книгой помешала неожиданная болезнь, которая отодвинула ее на долгий срок.

С 1994 г. удалось переиздать работы В.С.Дерябина: монографии "Чувства, влечения, эмоции" (2010, 2013 а), "Психология личности и высшая нервная деятельность" (2010), статью "О закономерности психических явлений" (1927, 2006 а), впервые опубликовать работы: "Замечания по поводу брошюры академика И.С.Беритова "Об основных формах нервной и психонервной деятельности"" (2006 б), "Психофизиологическая проблема и учение И.П.Павлова о слитии субъективного с объективным" (2007), "Задачи и возможности психотехники в военном деле" (2009), "О потребностях и классовой психологии" (2013 б), "О некоторых законах диалектического материализма в психологии" (2014 а), "Эмоции, порождаемые социальной средой" (2014 б).

Подготавливая эти работы к изданию, знакомился с личностью автора – ученого и человека. Но не только посмертное общение способствовало написанию книги о нем. Не раз писал о том, что работы его, и в первую очередь монография "Чувства, влечения, эмоции" (1974), в которой он впервые изложил свое учение об аффективности, появились тогда, когда исследование влечений (мотиваций) и эмоций за рубежом и у нас шло полным ходом. В этих условиях эта книга и вторая – "Психология личности и высшая нервная деятельность" (1980) с интересом были восприняты широкими читательскими кругами. Исследователями же в указанных областях физиологии и психологии его работы были расценены как имеющие чисто историческое значение. Быть может, поэтому они при публикации своих работ на труды В.С.Дерябина не ссылались (монографии: П.В.Симонова, К.В.Судакова, В.К.Вилюнаса и Ю.Б.Гиппенрейтер, В.Т.Бахура, А.Н.Лука и др.). Воспринял этот факт как очевидную несправедливость по отношению не только к памяти автора, но и в первую очередь проявленную к оценке его приоритетных трудов. Это также явилось стимулом к написанию данной книги. Кроме того, письмо В.С.Дерябина ко мне – "Путевка в жизнь" рассматриваю не только как обращение ко мне – внуку, но и как обращение к моему сверстнику – "юноше, обдумывающему житье", шире – к молодому поколению со стороны ученого, посвятившего большую часть жизни изучению механизмов психической деятельности и поведения человека.

Фактический материал, на который ссылался в книге, черпал в семейном архиве В.С.Дерябина, который сохранил племянник Викторина Сергеевича Лев Николаевич Дерябин (1908–2011). Он передал его мне для работы и до последних дней жизни принимал живое участие в подготовке к опубликованию произведений В.С.Дерябина. Основным источником при написании книги явились труды В.С.Дерябина и в первую очередь его монографии.

Авторское название первой монографии "Чувства, влечения и эмоции" при издании получило редакторское название "Чувства, влечения, эмоции". В связи с этим в книге, когда речь шла об еще не изданной монографии, то использовалось ее первоначальное название, а когда упоминалась книга, тогда применялось ее окончательное наименование. "Психология личности и высшая нервная деятельность" – также редакторское название второй книги В.С.Дерябина, объединившей три психофизиологических очерка: "О сознании", "О Я", "О счастье". Недостатком такого емкого названия книги является то, что при этом как бы затушевывается содержание самих очерков и психофизиологический подход к их изучению. Поэтому при втором издании этой книги был восстановлен авторский подзаголовок – "Психофизиологические очерки".

Уже сама гуманистическая направленность научных исследований В.С.Дерябина должна была способствовать интересу широкой читательской аудитории к его трудам. Несмотря на их строго научный характер, стиль их изложения прост и не перегружен специальной научной терминологией. Это делает текст доступным читателю-непрофессионалу. Скудность экспериментальных данных в области физиологии центральной нервной системы – ЦНС (нейрофизиологии как науки в период написания трудов В.С.Дерябина – 30–40 гг. – еще не существовало), с другой стороны, избранный им психофизиологический метод исследования, заставляли автора – психиатра и невропатолога по специальности – черпать факты из близких физиологии областей науки – невропатологии, психиатрии, психологии, философии. Последняя определяла методологию его научных исследований. Представляется, что перечисленное может определить интерес представителей упомянутых и других специальностей к трудам В.С.Дерябина, так же как вдумчивого читателя, стремящегося "познать самого себя".

Об авторе

Забродин Олег Николаевич

Доктор медицинских наук. Родился в Ленинграде, в семье научных сотрудников — химиков. В 1962 г. закончил 1-й Ленинградский медицинский институт (1 ЛМИ) им. акад. И. П. Павлова. Учился в аспирантуре в руководимом академиком АМН СССР С. В. Аничковым отделе фармакологии Института экспериментальной медицины (ИЭМ) АМН СССР. Тема экспериментальных исследований была посвящена изучению механизмов возникновения и обратного развития нейрогенной дистрофии внутренних органов, в первую очередь — слизистой оболочки желудка. По теме в 1965 г. защитил кандидатскую диссертацию, в 1983 г. — докторскую. Активно участвовал в исследованиях отдела фармакологии ИЭМ АМН СССР. С 1979 г. продолжил работу в области фармакологии в Институте скорой помощи им. И. И. Джанелидзе в должности старшего научного сотрудника лаборатории патофизиологии. В этот период его исследования были посвящены экспериментальному изучению патологической роли гиперактивации симпатической нервной системы (СНС) в развитии геморрагического шока и его фармакологической коррекции.

Работу по фармакологии и токсикологии продолжил на кафедре фармакологии Ленинградского химико-фармацевтического института (руководитель группы доклинических испытаний лекарственных препаратов), далее — в качестве заведующего лабораторией токсикологических и санитарно-химических исследований ОНПО "Пластполимер". С 1992 г. работает в должности главного специалиста отдела научной экспертизы лекарственных средств Государственной комиссии фармакологического контроля мэрии Санкт-Петербурга. С 1997 г. — старший научный сотрудник кафедры анестезиологии и реаниматологии ПСПбГМУ им. акад. И. П. Павлова, где работает по настоящее время. С этого времени его исследования были посвящены изучению роли гиперактивации СНС в развитии интра- и послеоперационных осложнений и их предупреждению с помощью регионарных методов анестезии.

В течение многих лет занимается научным наследием своего деда — В. С. Дерябина, ученика И. П. Павлова. Является одним из авторов открытия роли норадреналина в развитии нейрогенной дистрофии внутренних органов (признанного в качестве такового в 1971 г. Комитетом по делам изобретений и открытий при СМ СССР за № 74), одного изобретения, соавтором монографии "Предупреждение интраоперационного стресса и его последствий". Автор 232 печатных работ.