Кунов Г. Марксова теория исторического процесса, общества и государства.
Пер. с нем. № 42. Изд. стереотип.

Оглавление

Из главы I

НАЦИЯ, ОБЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО

Понятие нации. – Образование нации. – Нация как коллектив с общим характером и языком (Charakter und Sprachgemeinschaft). – Национальный и религиозный коллективы. – Национальное чувство и деление на классы. – Нация и государство в их взаимоотношениях. – Национальное государство. – Национальный вопрос и вопрос о национальностях. – Принцип национальности и политический прогресс согласно воззрениям Маркса.

ПОНЯТИЕ НАЦИИ

Как показано в первом томе настоящей работы, старое учение об обществе видит в последнем простое соединение отдельных личностей. Соответственно этому предметом рассмотрения настоящего тома служат отношения отдельных личностей к этому обществу. Правда, упоминаются при случае и другие коллективные образования: семья, государство, нация, народ, сословие, класс, религиозная община и т.д., однако они частью просто отождествляются с обществом, как это делается, например, с государством и нацией, частью рассматриваются как составные части общества, подчиненные целому, и потому подводятся под общее понятие об обществе без более детального их различения. Нередко "обществом" считается даже любая группа, состоящая из некоторого числа отдельных лиц, и только так называемое гражданское общество охватывает, согласно этому взгляду, более обширный круг лиц, чем государство, племя, сословие и т.д. Однакоже при этом отрицается какое бы то ни было существенное различие между гражданским обществом и "подчиненными" ему "обществами". Таким образом гражданское общество понимают лишь как соединение некоторого количества более мелких, входящих одно в другое или подчиненных друг другу обществ в более "обширный комплекс, – вроде того, как государство обнимает области, округа, уезды и т.д.

Простейшие соображения показывают, насколько несостоятельно такое представление, и до сих пор еще широко распространенное. В самом деле, в какой мере, скажем, религиозные коллективы (Religions Gemeinschaften), или церкви (все равно, будь то католическая, лютеранская, кальвинистская или любая другая церковь) являются частями гражданского общества? И в какой мере совпадают их границы, цели, формы жизни и область действия? В то время как католическая церковь, например, охватывает лишь определенные части государств, наций и т.д., она, с другой стороны, простирается за пределы гражданского общества, потому что к ней причисляются и группы, находящиеся вне этого общества, каковы, например, первобытные народы Америки, Африки или островов Океании, обращенные в христианство католическими миссионерами. Даже семейный коллектив может частью принадлежать к гражданскому обществу, частью находиться вне его: так, например, часть большого семейного союза или рода, принадлежащего к какой-либо океанийской или африканской народности, может примкнуть к белым, усвоить их образование и участвовать в их хозяйственной системе, тогда как другая часть будет вести попрежнему охотничий или кочевой образ жизни.

По характеристике Маркса, все эти образования – нация, народ, церковь, класс, семья – отнюдь не являются "обществами" "Gesellschaften", но – как и государство – коллективами (Gemeinschaften), порождаемыми процессом общественного развития, – комплексами, объединенными общими условиями жизни, но весьма отличными между собой и имеющими под собой разные основания. Так, например, основанием древних семейных союзов и родовых товариществ служит общность (Gemeinschaft) крови (отношения родства); основанием старых территориальных коллективов, каковы, например, земельные общины (Markgenossenschaften) – общее владение определенной территорией; основанием профессионального коллектива – принадлежность к одной и той же профессии; основанием класса – одинаковое положение внутри общественного производственного механизма и т.д.

Таким же коллективом является и нация. Но коллективом какого рода? Маркс и Энгельс в своих ранних произведениях понимают нацию совершенно в том же смысле, в каком она обычно в то время понималась в Германии и в каком понимается в большинстве случаев еще и теперь в Англии и Франции. Согласно этому представлению, нация состоит из населения территории, занимаемой данным государством. Следовательно, слово "нация" есть лишь иное название для населения государства (совокупности членов государства), подобно тому, как выражение: этот человек "английской национальности" означает в Англии лишь то, что он – английский подданный. Лишь иногда в английской научной литературе проводится различие между понятиями "государство" и "нация", а именно: слово "государство" употребляется преимущественно в тех случаях, когда хотят сказать, что данный народ составляет политический организм под управлением единого правительства, тогда как слово "нация" применяется по большей части тогда, когда хотят подчеркнуть внутреннее единство населения данного государства и однородность известных его жизненных условий и свойств.

Однако это различие отнюдь не всегда выдерживается. Во всяком случае и под тем и (под другим из этих наименований разумеют один и тот же комплекс народонаселения и при их употреблении различают только определенные особенности этого комплекса.

То же понятие нации, опирающееся на англо-французское словоупотребление, мы находим и в (немецкой политической литературе первой половины XVIII в.; даже и сейчас еще в Германии нередко говорят – достаточно примеров тому дают газетные дискуссии последних лет о праве наций на самоопределение – о швейцарской и бельгийской нации, об эльзас-лотарингской национальности и т.д., хотя никакой особой швейцарской нации не существует, и население Швейцарии состоит из отколовшихся частиц различных наций; Бельгия населена главным образом двумя нациями – фламандской и валлонской, а большинство населения Эльзас-Лотарингии по своей "национальности" принадлежит к немецкой нации.

Придерживаясь тогдашнего политического языка, и Mapкc в первых своих статьях употребляет еще слово "нация" как равнозначащее понятиям государства или населения государства (Staatsvolk). Поэтому и под национальностью он разумеет общую существенную особенность (Wesenheit) народа данного государства, а под национальным характером – общий характер населения государства. Так, в "Святом семействе" он следующим образом выступает против развиваемой Бруно Бауэром критики "чистого эгоизма" французской национальности во время Великой французской революции (F.Mehring, Aus dem literarischen Nachlass usw., т.III, стр.226. В русском издании: "Из литературного наследия Карла Маркса, Фридриха Энгельса и Фердинанда Лассаля", издано Францем Мерингом, т.II, под редакцией Л.И.Аксельрод (Ортодокс), В.И.Засулич, Д.Кольцова и Л.Мартова, кн-во "Освобождение труда", т.II, стр.259):

"Эгоизм национальности есть естественный эгоизм всеобщей сущности государства (allgemeinen Staatswesens), в противоположность эгоизму феодальных перегородок. Высшее существо есть высшее подтверждение всеобщей сущности государства, стало быть, и национальности. И тем не менее высшее существо должно обуздывать эгоизм национальности, т.е. всеобщей сущности государства".

Однако такие выражения мы встречаем только в первых произведениях молодого Маркса: уже в статьях в "Новой Рейнской газете" 1848–1849 гг. слово "нация" понимается иначе. Под этим словом понимается в них некоторое массовое образование (Massengebilde), выросшее на определенной "естественной основе" (каковую составляют область или почва, климат, расовое родство) и порожденное историческим процессом общественного развития; это массовое образование имеет общие исторические традиции, общий язык (хотя и с возможными отличиями в диалекте) и сходные общие черты характера. Правда, в статьях в "Новой Рейнской газете" ни Маркс ни Энгельс не дают определенного научного исследования и основанного на нем общего определения понятия нации. Однако их критика панславистских стремлений и указания на новейшие процессы в образовании национальностей и на национальные стремления совершенно ясно показывают, что теперь они усматривают в нации исторический продукт ассимиляции народов, сложившийся в ходе определенного процесса развития и отличающийся от других национальных образований определенными свойствами характера.

Для такого представления характерен краткий очерк возникновения французской национальности в статье Маркса от 2 сентября 1848 г., направленной против увлечения Арнольда Руге поляками ("Aus dern literarischen Nachlass" usw., т.III, стр.172; см. "К.Маркс и Ф.Энгельс в эпоху немецкой революции" (1848–1850 гг.), под редакцией и с предисловием Д.Рязанова, Гиз, 1926, Институт К.Маркса и Ф.Энгельса, стр.180–181):

"Южно-французская национальность в средние века была не более родственна северо-французской, чем теперь польская сродни русской. Южно-французская, проще говоря, провансальская нация не только проделала во времена средневековья "ценное развитие", но даже стояла во главе европейского развития. Она выработала первая из всех новейших наций литературный язык. Ее поэзия для всех романских народов, и даже для немцев и англичан, служила тогда недостижимым образцом. В создании феодального рыцарства она соперничала с кастильцами, французами Севера и английскими норманнами; в промышленности и торговле она нисколько не уступала итальянцам. Она не только развила "одну фазу средневековой жизни" в самом "блистательном" виде, но воскресила даже среди глубочайшего средневековья отблеск древнего эллинства. Южно-французская нация имеет, таким образом, не только большие, но и прямо безмерные "заслуги перед семьей европейских народов". И все же она, подобно Польше, была сначала поделена между Северной Францией и Англией, а позднее вся была покорена французами Севера. Начиная с альбигойских войн и до Людовика XI французы Севера, по своему образованию стоявшие настолько ниже своих южных соседей, насколько русские ниже поляков, вели беспрерывные поработительные войны против французов-южан и кончили порабощением всей страны. Южно-французской "дворянской республике" (для времени ее расцвета название совершенно правильное) "деспотизм (Людовика XI) воспрепятствовал осуществить свое внутреннее возрождение", каковое настолько же, по крайней мере, возможно было путем развития городской буржуазии, как возрождение дворянской Польши – при помощи конституции 1791 г.

В продолжение целых веков французы-южане боролись против своих угнетателей, но историческое развитие было неумолимым. После трехсотлетней борьбы прекрасный язык провансальцев был низведен на степень провинциального наречия, а сами они стали французами. Триста лет тяготел северо-французский деспотизм над Южной Францией, и лишь по прошествии этого времени французы-северяне искупили свое угнетение южан, уничтожив последние остатки южно-французской независимости. Учредительное собрание разбило на части независимые провинции, железный кулак Конвента впервые сделал обитателей Южной Франции французами и, в награду за потерю их национальности, дал им демократию".

Таким образом, по представлению Маркса, французская нация есть исторически выросший из определенного процесса ассимиляции коллектив с общей судьбой и культурой. Подобным же образом представляет себе возникновение нации и Энгельс в статье, помещенной в "Нью-Йоркской трибуне" от 22 апреля 1852 г. Здесь Энгельс следующим образом изображает ассимиляцию ост-эльбских славян германцами:

"Тысячелетняя история должна была бы им (австрийским славянам) доказать, что такое обратное развитие невозможно; что если вся область к востоку от Эльбы и Заалы когда-то была населена несколькими родственными между собой славянскими народами, то этот факт доказывает" лишь историческую тенденцию и в то же время физическую и интеллектуальную способность немецкой нации к подчинению себе своих древних восточных соседей, к поглощению и ассимилированию их; что эта тенденция всегда составляла и составляет еще и теперь одно из могущественнейших орудий, с помощью которых цивилизация Западной Европы распространялась на восток этого континента; что эта тенденция может прекратить свое действие только тогда, когда процесс германизации достигнет границ больших замкнутых и неразделенных наций, способных к самостоятельной национальной жизни, каковы венгры и в известной степени поляки, и что поэтому естественная и неизбежная судьба этих умирающих наций состоит в том, чтобы предоставить завершиться процессу растворения и поглощения их более сильными соседями".

Об авторе