|
Oглавление
Отрывок из книги
Одинаковость языка есть первая таинственная связь, соединяющая людей между собою. Народъ говоритъ однимъ языкомъ, и въ этомъ единстве выражается внутренняя симпатия, родство душъ, по которой люди одного народа сливаютъ звуки въ известныя стройныя созвучия, выражая ими внутренния и внешния свои понятия. Одинъ человекъ говоритъ, и другой понимаетъ его, – и вотъ между ними утверждена прочная связь взаимнаго разумения. Въ языке мы находимъ первую степень народности. – Итакъ, если, разсматривая языкъ какой-нибудь нации, мы видимъ въ немъ не одну груду словъ, удовлетворяющихъ внешней необходимости выражаться, – напротивъ, если въ его созвучияхъ бьется для насъ внутренняя жизнь народа, то общее родственное чувство, которое соединяетъ его во едино, – то чемъ более будемъ мы вникать въ языкъ, темь глубже намъ будетъ открываться духъ нации, весь живущий въ немъ и бессознательно уже давший въ немъ себя разумную форму. Да, всякое слово въ языке живо: оно соединено бесчисленными неразрывными нитями съ другими словами языка и живетъ, какъ необходимый членъ въ своемъ огромномъ семействе, выражающемъ въ себя семейство народное. Сравнение, котopoe употребимъ мы, пояснитъ еще более слова наши. Условие поэтическаго произведения заключается въ томъ, что оно не выражаетъ мысли съ осязательной математической ясностью, которая существуетъ въ эмпирической области знания, такъ-что съ перваго взгляда вамъ-бы стало все понятно; нетъ въ томъ-то и дело, что поэтическое произведение высказываетъ мысль со всею ея безконечностию, вопреки темъ, которые думаютъ, что безконечное не можетъ выразиться въ конечномъ. Следовательно, чемъ более будете вы вникать въ художественное создание, темъ глубже будетъ оно для васъ становиться, – и душа ваша приходитъ наконецъ въ такое состояние, где безконечность открывается передъ нею, безконечность, не уничтожающая ее, а напротивъ дающая ей грустное, сладкое наслаждение; такия-то минуты всего более показываютъ, что и духъ нашъ безконеченъ, ибо безконечность становится тогда предметомъ его созерцания, а безконечное можетъ быть объято только безконечнымъ. Да, и поэзия есть не то страдальческое усилие, какъ думаютъ опять некоторые, но свободное творчество, передавание истины въ образахъ, непосредственно (если не дико покажется это слово). – Такъ и языкъ: творчески высказалъ въ немъ себя народъ, и погружаясь въ языкъ, какъ въ художественное произведение, вы будете более и более погружаться въ безконечный духъ народа. Законы, найденные наукою въ языке, не ограничатъ, не остановятъ вашего стремления; напротивъ, они только расширятъ кругъ вашего взора, укажутъ вамъ на неизвестные дотоле, стройные, необходимые пути, намекающие на тысячи другихъ неисчислимыхъ путей, – и нетъ конца вашему наслаждению и познаванию. Блаженъ тотъ, для кого языкъ потерялъ свою мертвую форму, кому онъ не служитъ только средствомъ, но для кого онъ является живымъ, движущимся целымъ, составленнымъ изъ множества словъ и частицъ, проникнутыхъ одною жизнью, тесно связанныхъ одною разумною цепию сродства, проведенною по всемъ звукамъ и отголоскамъ. Какое великое явление! Да, счастливъ тотъ, для кого въ языке живетъ безконечный духъ народа и кто созерцаетъ въ немъ этотъ духъ, все далее, все глубже погружаясъ въ него. Мы почли необходимымъ это маленькое предисловие, приступая къ замечаниями на книгу, заглавие которой выставлено въ начале, потому-что, по случаю этихъ замечаний, мы намерены высказать наши мысли вообще о грамматическомъ разделении языка и о русскомъ въ особенности, о русскомъ, въ которомъ такъ сильно, такъ живо играетъ свежая, великая внутренняя жизнь народа, къ которому мы принадлежимъ. Разделение частей речи въ Грамматике есть главное основание, на которомъ все зиждется. Вся наука есть только дальнейшее развитие этого перваго положения. И такъ, прежде всего посмотримъ, какъ г.Белинский въ своей грамматике, книге примечательной въ нашей ученой литературе, отвечалъ на этотъ первый вопросъ. Разделение свое г.Белинский основываетъ уже не на внешней разнице словъ въ языке; нетъ, онъ старается вывести его изъ законовъ находящихся въ самомъ слове: и это одно уже большая заслуга; но верно-ли построение г. автора – посмотримъ. Онъ разделяетъ части речи, основываясь на логическомъ предложении, говоря, что Подлежащему соответствуетъ Имя, Сказуемому – Прилагательное и, такъ имъ называемый, Определительныя части речи, а Связке – Глаголъ. Это разделение, какъ намъ кажется, несколько произвольно и имеетъ только видъ правды. Постараемся доказать. Итакъ, вышеприведенное положение принимаетъ авторъ за мерку, съ помощию которой можно узнавать части речи и объяснять ихъ различие. Подлежащее, говоритъ онъ, выражается Именемъ; – такь-ли? Неужели Подлежащее есть всегда Имя? Подлежащимъ можетъ быть Глаголъ, Наречие и проч. Что-жъ такое после этого будетъ Имя? – Это будетъ общее название Подлежащаго, а отнюдь не часть речи, ибо Именемъ (т.-е. Подлежащимъ) могутъ быть и другия части речи. Что-же такое Имя собственно; какъ отдельная часть речи? Вопросъ остается не решеннымъ. Совершенно тоже можно сказать объ определении Глагола и Определительныхъ частей речи. Точно также это будутъ общия названия частей логическаго предложения, которыми могутъ быть все части речи. – Итакъ, основание, принимаемое авторомъ; кажется намъ совершенно ложнымъ, если мы только такъ его поняли. Ошибка автора произошла оттого, что онъ не обратилъ внимания на форму слова, а это главное. Одна и таже часть речи можетъ быть употребляема и Подлежащимъ и Сказуемымъ, и потому основывать на этомъ свое деление было-бы ложно... Об авторе
 Аксаков Константин Сергеевич Выдающийся русский историк, филолог, публицист и поэт, литературный критик, один из основоположников славянофильского движения. В 1855 г. подал императору Александру II «Записку о внутреннем состоянии России», где обосновывал неограниченное законодательное право монарха, а для народа — возможность свободно высказывать свое мнение.
В своих филологических трудах К. С. Аксаков исследовал грамматический строй русского языка. В области истории он противопоставлял свою концепцию западническим взглядам, считая народ и государство двумя главными движущими силами исторического процесса. Его историко-филологические исследования и критические статьи издавались отдельными книгами и печатались во многих газетах, журналах и сборниках. |
|||||||||||||||||||||