Звенигородская Н.Э. Провинциальные сезоны Всеволода Мейерхольда.
1902--1905 гг.

Оглавление

Предисловие

Как в воду глядел. Будто видел, как рваный ритм его судьбы увлечет выискиванием противоречий. Как противоречивость станет синонимом его творчества. В сознании многих он до сих пор, точно Барон из горьковского "На дне" -- человек, который всю жизнь только переодевался.

Безусловно, создание целостной картины мейерхольдова мира далеко еще впереди. Но чтобы попытаться осмыслить это явление, охватить взглядом эту хеопсову пирамиду, ее необходимо для начала собрать воедино, найти недостающие блоки.

Исследовательская литература о Мейерхольде на сегодняшний день уже очень обширна. Но по-прежнему наименее изученным периодом его биографии остаются три провинциальных сезона 1902--1905 годов. Положение лишь отчасти начало меняться с выходом в свет издания "В.Э.Мейерхольд. Наследие. 1. Автобиографические материалы. Документы 1896--1903" (М., 1998).

Этот период зачастую вовсе обходили стороной, считая его ученическим, подражательным, а потому мало интересным. Характерна в этом смысле, к примеру, работа П.П.Громова "Ранняя режиссура В.Э.Мейерхольда" (Громов П.П. Написанное и ненаписанное. М., 1994. С.13--117), где повествование начинается с 1905 года, со Студии на Поварской. Как будто трех провинциальных сезонов, предшествовавших Москве, вовсе и не было.

Тем не менее, они были. И это не просто еще одна страница биографии, следующая за предыдущей и предваряющая очередную. В некотором смысле эти три года можно считать временем рождения Мейерхольда. Мейерхольда самостоящего. Не того, о котором сам Мастер много лет спустя скажет, что начинал с рабского подражания Станиславскому. А того, которым будут восторгаться и которого будут бить (и убьют) за независимость, за непохожесть, жажду и способность стать и остаться самим собой.

Сам Мейерхольд впоследствии назовет эти годы школой практической режиссуры. Испытывая еще сильное влияние МХТ, он постепенно, шаг за шагом нащупывал свои пути в искусстве. Период роста, становления режиссера тем более важен, что зарождавшиеся тогда новые идеи преобразятся затем не только в исканиях самого Мейерхольда, но во многом определят ход развития русского да и мирового театра.

По существу, лишь Н.Д.Волков и К.Л.Рудницкий в своих книгах касаются этого периода, но их рассказ о годах, превративших актера Московского Художественного театра в режиссера-новостроителя, умещается в лучшем случае на нескольких страницах. Дополнить отрывочное описание, сделать его более детальным, последовательным было трудно. Немногочисленные мемуары, записные книжки Мейерхольда -- скупая хроника всегда спешащего, неимоверно загруженного антрепренера провинциального театра, альбомы с набросками планировок, считанные фотографии да несколько писем. Вот, пожалуй, и все, чем располагали исследователи. Как сказала бы одна из героинь А.Н.Островского: "Да откуда ж... коли нет?.. Коли нет... где ж мне!.."

В литературе о Мейерхольде из книги в книгу кочевали фрагменты рецензий из провинциальных газет начала века. Сами по себе очень колоритные, отзывы эти самостоятельной, определяющей роли не играли, оставаясь пусть и удачным, но все же не более чем дополнением к другим, и без того скудным источникам. Можно ли им доверять, не знали ни биографы Мейерхольда, ни читатели их книг, ибо не имели ясного представления ни о характере изданий, ни о компетентности рецензентов. Возник вопрос, в какой мере газетная периодика вообще может служить источником сведений о театральной деятельности Мейерхольда в провинции в начале века. С этой точки зрения местная периодическая печать во всей совокупности ни разу не становилась предметом специального исследования. Подобная попытка предпринята впервые.

За три года Мейерхольд со своей труппой побывал в нескольких городах: два сезона (1902/03 и 1903/04) провел в Херсоне, один (1904/05) -- в Тифлисе. Кроме того, гастролировал в Николаеве, Севастополе, Пензе. Оказалось, что известные до сих пор фрагменты газетных рецензий -- лишь крохотная часть поразительного по объему, фактической насыщенности и разнообразию материала, что существует абсолютно не разработанный исследователями богатейший пласт источников о сценической деятельности Мейерхольда в этот период.

Так, подлинной летописью двух первых сезонов стала выходившая в Херсоне "научно-литературная, политическая, сельскохозяйственная и коммерческая газета" -- "Юг". Анонсы и хроника, основательные рецензии и бойкие фельетоны, внушительных размеров стихотворные опусы и эпиграммы-четверостишия сегодня, спустя целый век, предоставляют исследователю возможность не только в подробностях восстановить весь ход сезонов, но и почувствовать их пульс, биение актерских и, что немаловажно, зрительских сердец, ведь не ощущая обратной связи, реакции зала, нельзя до конца разобраться в том, что происходило на сцене.

К концу второго сезона, в силу обстоятельств, речь о которых впереди, эстафета перейдет к "Херсонским губернским ведомостям", однако основная роль в эти два года все же принадлежит "Югу".

Сезон 1904/05 года Мейерхольд провел в Тифлисе. За это время в городе в общей сложности выходило около шестидесяти газет. Иные существовали один--два года, а то и считанные месяцы. Большинство же, успев выпустить лишь несколько номеров, закрывались, уступив место новым, столь же недолговечным.

Но были в Тифлисе и более солидные издания, знакомые не одному поколению горожан. Такие, например, как "Кавказ" (1846--1918) или "Тифлисский листок" (1886--1919). Выяснилось, что среди тифлисской периодики интерес представляют три издания: "Тифлисский листок", "Кавказ" и "Новое обозрение" (1884--1906).

"Кавказ", основанный в свое время на правах частного издания как официоз при кавказском наместнике, отличался обстоятельностью и заметным консерватизмом, отражавшимся и на позициях театральных критиков. Это особенно сказалось на их отношении к новой драме и постановочным экспериментам.

В своем роде оппонентом "Кавказа" можно считать "Новое обозрение", издание которого в 1903 году даже было приостановлено правительством за "вредное" направление. Тяготение редакции к серьезному анализу явлений общественной жизни порой влияло на тон и содержание критических театральных статей.

Именно между "Новым обозрением" и "Кавказом" разгорится основная полемика по поводу репертуара Мейерхольда.

Меньше внимания этому уделялось на страницах "Тифлисского листка", не имевшего определенного политического направления и рассчитанного на самый широкий круг читателей. Не обремененная никакими идейными соображениями газета была в некотором роде всеядной.

Но вне зависимости от политической окраски издания эти живо отзывались на театральные события, касаясь в рецензиях проблем актерской игры, режиссуры, рассказывая о декорациях, музыкальном и световом оформлении и т.п. В руки исследователя, таким образом, попадает чрезвычайно ценный материал, позволяющий отчасти реконструировать постановки Мейерхольда.

В остальных городах пребывание труппы обыкновенно освещала одна городская газета.

Собранный материал позволил составить хронику провинциальных сезонов, уточнить репертуар, состав труппы, роли, сыгранные Мейерхольдом; прояснить, как шел режиссер к новым идеям, насколько отчетливо они выразили себя на сцене, что удалось сделать реально, а что осталось лишь в сфере деклараций и намерений; определить, как были восприняты новшества публикой и критикой. С другой стороны, на основании пестрого фактического материала проследить эволюцию взглядов Мейерхольда на театр как явление художественной и общественной жизни, логику его прихода к особым формам театральной условности. Найти общую связь.

Автор благодарен всем сотрудникам Отдела театра Государственного института искусствознания и прежде всего Ю.А.Дмитриеву, В.В.Иванову, А.П.Кузичевой, Н.Г.Литвиненко, В.А.Максимовой, Е.И.Поляковой, М.Г.Светаевой, Л.М.Стариковой, Е.И.Стрельцовой, Е.И.Струтинской, Т.К.Шах-Азизовой, а также А.А.Шерелю, М.С.Ивановой, О.М.Фельдману, В.А.Щербакову. Я бесконечно признательна не только тем, кто на протяжении многих лет словом и делом поддерживал меня, но и тем, кто своим несогласием укреплял во мне бойцовский дух. Особая благодарность Н.М.Зоркой и Л.М.Рошалю, без которых эта книга никогда бы не состоялась, и М.И.Туровской, ободрившей некогда молодого исследователя. Благодарная память за неоценимую помощь и поддержку -- М.А.Валентей и Т.И.Бачелис.