|
Оглавление
Введение
Современная лингвистическая парадигма в качестве своих равноправных составляющих, пожалуй, впервые за всю историю своего развития включает в себя и прикладные направления, потребовавшие, казалось бы вопреки своему определению, принципиально новых исследований фундаментальных основ Языка. Одним из таких направлений является описание языка, ориентированное на преподавание его инофонам. В рамках этого направления сформировалась функционально-коммуникативная лингводидактическая модель языка, объектом которой является Язык, в первую очередь, как национально детерминированная коммуникативно-информативная система во всем многообразии ее функционирования. Многие, получившие хорошее и подробное описание в других моделях языка, в том числе и в функциональном направлении, явления требуют дополнительных исследований применительно к нуждам данной модели. Одним из таких объектов являются глагольные категории, в том числе категория времени глагола. Предмет настоящей монографии – случаи прямого и переносного употребления форм настоящего времени (ФНВ) русского глагола с учетом всего множества факторов и взаимодействий языковых единиц разных уровней, обусловливающих или сопровождающих то или иное употребление ФНВ как в прямом, так и в переносном значении. Жанр этой монографии – фрагмент фундаментальной прикладной грамматики, ориентированной на преподавание русского языка инофонам. Но это может быть и системная грамматика русского языка. Употреблению ФНВ русского глагола посвящена богатая литература, но рассматриваемые в работах разных авторов явления не всегда совпадают, используется разный понятийный и терминологический аппарат, большинство из них сделаны несколько десятилетий назад и соответственно в них не могли быть использованы результаты лингвистических исследований последних лет. Можно сказать, что имеющиеся в нашем распоряжении описания значений и употреблений ФНВ глагола в том виде, как они есть, не представляют собой единой целостной системы со своей внутренней структурой, которая позволила бы объяснить носителям других языков закономерности употребления данной формы. Вместе с тем, большой отрицательный материал (ошибки учащихся) и непонимание употребления ФНВ в текстах различных жанров и стилей свидетельствуют о недостаточности для наших целей имеющихся описаний. Специально оговорим, что мы не стремились "опровергнуть" выводы и результаты наших предшественников и коллег. Наоборот, мы хотели максимально "вписаться" в уже существующую модель, используя, в первую очередь, понятийный и терминологический аппарат, представленный в работах А.В.Бондарко, а также других авторов, если данный случай в работах А.В.Бондарко не был отмечен, и максимально бережно и уважительно относясь к работам наших коллег. Но мы и не принимали "на веру" безоговорочно все характеристики ФНВ, данные в литературе. Каждый случай и каждый пример операционально проверялся на предмет его соответствия данному значению и употреблению. В результате такой проверки некоторые значения как целый класс "сменили место проживания" в структуре системы, например, были перенесены из случаев прямого употребления в переносное (транспозицию), другие пришлось разделить на два значения (или употребления), поскольку не все примеры прошли проверку на идентичность. Некоторые случаи были выявлены и представлены впервые как самостоятельные компоненты системы значений и употреблений ФНВ. Наконец, в рамках нашей модели, некоторые группировки оказалось рациональным укрупнить, но мы обязательно оговариваем эти случаи в тексте. В работе активно используются примеры из работ других авторов именно с целью показать все случаи совпадения и несовпадения в интерпретации языкового материала. В данной работе есть один аспект. При описании прямых значений ФНВ обычно не обращается внимание на возможность/ невозможность транспозиции форм прошедшего времени (ФПВ) или будущего (ФБВ) в данный контекст. С другой стороны, при описании случаев транспозиции ФНВ возможность/невозможность употребления ФПВ и ФБВ в их прямом значении в данном контексте тоже обычно не рассматривалась. Экспериментальная (операциональная) проверка такой замены и в том и в другом случае была одной из наших задач и дала интересные, на наш взгляд, результаты. Наш подход имеет еще одну особенность. В русском языке специфика славянского глагола, в частности, его видовременная система, создает для носителей неславянских языков определенные трудности в употреблении форм глагола. В том числе и потому, что существует возможность употребления глагольных временных форм не только в прямом, но и в переносных значениях, что может не совпадать с употреблением данных форм в родном языке учащихся. Будучи ориентированной на преподавание русского языка носителям других языков, наша модель с неизбежностью выходит на сопоставление русской грамматической системы с другими языками, в том числе и с типологически иными. В данном случае мы рассматриваем значение и употребление ФНВ русского глагола в зеркале корейского языка, который, однако, сам по себе объектом анализа не является. Как известно, русский язык относится к языкам со словооизменительными – морфологическими категориями, это флективный язык. Формы глагола, которые мы рассматриваем – это морфологические формы. В корейском нет морфологических форм слов, но есть форманты (послелоги), выражающие значения и смыслы, то есть в данном случае русской морфологической форме слова, которая в речевых образованиях выступает уже в статусе синтаксической формы слова – синтаксемы, в корейском языке соотвествуют тоже синтаксемы, то есть корреляты морфологической формы слова в контаминации со служебными формантами, что подтверждает представление о синтаксемах как единицах – в отличие от морфологических единиц - уровня лингвистических универсалий. Каждая форма по определению многозначна, причем покрываемые данной формой значения в одном языке могут не совпадать с набором значений в другом языке, даже если аналогичная по основному значению форма в нем есть. Это тем более актуально, если приходится сопоставлять языки принципиально разных типов, с чем мы имеем дело в данной работе. Вместе с тем, сопоставление с корейским языком – это один из операциональных методов идентификации истинного значения анализируемых форм. Изучение русского языка в Республике Корее получило широкое распространение и преподается во многих университетах и институтах. Однако сопоставительных исследований в рассматриваемой области в русском и корейском языках пока нет. Это первый опыт сопоставления грамматической категории одной из форм времени глагола в русском и корейском языках. Будучи категорией морфологической, формы времени глагола "живут и работают" в синтаксических построениях, в первую очередь в предложениях. Предложения также имеют грамматические свойства, проявляющиеся, как отмечал в свое время Т.П.Ломтев, в грамматических категориях, "присущих предложению как грамматической единице". Исследования последних десятилетий позволяют представить систему универсальных категорий в следующей последовательности: 1. Категория предицирования (или предикации, но не предикативности!), то есть сопряжения предицируемого и предицирующего компонентов, основным средством выражения которой является темарематическая организация предложения – категория более высокая в славянских языках, нежели категория членов предложения. 2. Категория членов предложения, выполняющая в славянских языках принципиально иные функции, нежели в языках с грамматикализованным порядком слов, а именно – формирующая ракурс подачи ситуации и формальную структуру модели предложения как способ подачи этого ракурса. Основным формальным средством выражения категории членов предложения являются позиции словоформ в предложении: в предикативной паре, вне предикативной пары, в сосотаве словосочетания, – которые могут быть заняты теми или иными частями речи в определенных формах. 3. Категория предикативности с (суб)категориями модальности, времени и лица. Основным морфологическим средством выражения этих категорий является спрягаемая форма глагола как части речи (но не как члена предложения), однако в ней задействованы и другие средства: лексические, контекстуальные, интонационные. Учет этой категории и ее составляющих позволил найти некоторые формальные критерии идентификации истинных значений ФНВ. Кроме этих категорий, как показал, Т.П.Ломтев, есть еще целый ряд категорий, связанных с разного рода модификациями основного, исходного предложения, выражающего содержательный инвариант в его иконическом виде, такие как категория внутрисинтаксической модальности, конвертируемости и пр. Часть этих категорий совпадает с модификациями синтаксического поля предложения Г.А.Золотовой, другая представляет собой собственно коммуникативные модтфткации, связанные с изменением ракурса подачи осходной ситуации. Таким образом: – объектом нашего исследования является морфологическая форма настоящего времени глагола в ее синтаксическом функционировании как компонент категории предикативности и субкатегории синтаксического времени предложения; – конкретным предметом исследования являются закономерности прямого и переносного употребления этой формы в тексте и основные смысловые варианты такого употребления. Под закономерностями мы понимаем разного рода характеристики самого текста, а также лексические контекстуальные и интонационные (в некоторых случаях) маркеры, "сопровождающие" то или иное употребление ФНВ. Каждый случай употребления рассматривается "в зеркале корейского языка". Работа имеет сложную структуру, что обусловлено сложностью рассматриваемого явления. Данная работа представляет собой незначительно переработанный и дополненный текст кандидатского исследования гражданина Южной Кореи Ким Тэ Чжина "Употребление форм настоящего времени русского глагола (в зеркале корейского языка)", выполненного под руководством М.В.Всеволодовой и защищенного в Московском государственном университете в мае 2002 г. Мы благодарим рецензента диссертации д.ф.н. Е.В.Петрухину, официальных оппонентов: д.ф.н. Т.Е.Янко и д.ф.н. Г.К.Воробьеву, которая согласилась быть и рецензентом работы в представленном здесь виде, за очень интересные и важные для нас замечания, которые мы постарались учесть при подготовке работы к печати. Авторы
Об авторах
 Всеволодова Майя Владимировна Доктор филологических наук, профессор филологического факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, почетный профессор Шанхайского университета иностранных языков. Автор более двухсот печатных работ, в том числе: «Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке» (в соавт. с Е. Ю. Владимирским; М.: URSS), «Причинно-следственные отношения в современном русском языке» (в соавт. с Т. А. Ященко; М.: URSS), «Теория функционально-коммуникативного синтаксиса» (М.: URSS).
 Ким Тэ Чжин Окончил магистратуру филологического факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова в 1999 г. В 2002 г. защитил кандидатскую диссертацию. Автор совместной с М. В. Всеволодовой монографии и ряда статей, опубликованных в России, на Украине и в Белоруссии. В настоящее время является профессором кафедры изучения России ПеЧже университета (Pai Chai University) в городе Дэчжоне. Преподает русский язык и некоторые другие предметы, связанные с культурой России.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||