Иванова Ю.В. (Ред.). Памятники обычного права албанцев османского времени Изд. 3

Оглавление

Предисловие. Монументальное произведение древней албанской цивилизации

Канун представляет собой монументальное произведение исторического и культурного характера. За период своего развития до начала XX века Албания унаследовала два кануна: "Канун Лека Дукаджини", который действовал в северной части Албании, и так называемый "Канун Гегов", или "Канун Скандербега", который распространял свое влияние на северную часть центральной Албании. Законы традиционного права действовали и в южной Албании, но носили более фрагментарный характер. Неоспоримым фактом является то, что наиболее влиятельным и традиционным для албанцев был "Канун Лека Дукаджини".

Хотя это был плод совместного труда всей нации в нескольких её поколениях, плод нажитого ей жизненного опыта, канун связан с именем известного албанского принца ХV века Лека Дукаджини. Современники считали его одной из выдающихся личностей антиосманского албанского сопротивления, он был полководцем, предводителем горцев, который воевал плечо к плечу с легендарным албанским героем Скандербегом против Османской империи. Принц Лека Дукаджини был тем, кто более, чем кто-либо до него, возвысил значение этого законодательного акта юридической коммуникации албанцев. Он останется в памяти поколений благодаря тому значению, которое придавал монументальному произведению кануна, следованию его законам.

Считается, что канун горцев, тесно связанный с именем Лека Дукаджини, существовал задолго до появления самого Принца Лека. Канун – это древняя юридическая система, некоторые части которой берут свое начало с периода античности. Например, формула клятвы или "Бэса" ("данное слово") почти столь же глубоко уходят корнями в древность, как и само существование албанской нации. Клятва "небом и землёй", "этим камнем", "тем хлебом" и т.д. имеют мифологическое происхождение.

Канун не был лишь законом, управляющим обществом, он являлся и сильным семейным кодексом. Он был гражданским правом, трудовым процедурно-процессуальным правом, был неким собранием правового опыта ряда поколений. В течение многих веков нравственные ценности народов, правила построения и функционирования жизни общества всегда опирались на определения, написанные в священных книгах, согласно той религии, которую исповедовал данный народ. С албанцами же происходит иначе. Такие основополагающие категории норм морали и нравственности, как честь, достоинство, уважение, поведение, гостеприимство и т.д., основываются на опыте и правилах поведения предков албанцев. Так, например, у албанцев культ чести связан с культом одного данного слова, это культ "Бэсы". Это слово, которого не существует во многих языках мира. Даже в языки других народов Балкан понятие "Бэсы" пришло из албанского языка. Когда это слово переводится на какой-либо иностранный язык, то сопровождается пояснением: "с албанского языка". "Канун Лека Дукаджини" хорошо раскрывает это понятие.

Албанское обычное право, возможно, было уникальным среди балканских стран. Оно имело больше власти, чем законы Османской империи того времени, которые действовали в данном регионе. Известный албанский писатель Исмаил Кадаре, называет это явление "jus albanicae".

Древний "Канун Лека Дукаджини" был опубликован только в первых десятилетиях XX века. Это объясняется тем, что традиционное право горцев стремилось быть вне сферы влияния иностранного господства. С другой стороны, канун передавался устно от поколения к поколению как живое наследие, а также в форме баллад, рапсодий, легенд и сказок. Канун способствовал формированию правового сознания албанцев. Он был общим собранием законов для выживания. На его основе выросла и совершенствовалась мораль албанских горцев.

Право и его применение всегда были отражением уровня цивилизации человеческих обществ, будь то в период Античности, Средневековья или даже в наши дни. Только народы, которые имеют древнюю культуру, пользуются привилегией осуществления правового самоконтроля. Народы, которые способны создать особый кодекс поведения и общения, могут самоуправляться и продвинуться вперед на пути их развития. Такой опыт пережил и албанский народ, материализацией этого опыта является "Канун Лека Дукаджини".

Я хотел бы пожелать уважаемому русскому читателю увлекательное "путешествие" по историческим, культурным, правовым ценностям албанского народа, которые напрямую материализуются в "Кануне Лека Дукаджини", который теперь "говорит" и на русском языке, так же как и на многих других языках мира.

Parathёnie. Nje veper monumentale e civilizimit te lashte shqiptar

Kanuni eshte nje veper monumentale me karakter historik dhe kulturor i tradites shqiptare. Deri ne Shek 20-te, Shqiperia ka trasheguar dy Kanune: "Kanunin e Leke Dukagjinit", i cili ushtronte veprimtarine e tij ne pjesen me veriore te Shqiperise dhe te ashtuquajturin "Kanuni i Gegeve" ose "Kanuni i Skenderbeut", i cili ushtronte ndikimin e tij ne pjesen veri-qendrore te Shqiperise. Ligji zakonor tradicional ka qene i pranishem edhe ne zonen e jugut, por, ne menyre me fragmentare. Eshte fakt i pamohueshem se Kanuni me tradicional i shqiptareve, me pushtet dhe ndikim me te forte tek njerezit, ka qene ai i Leke Dukagjinit.

Megjithese fryt i nje pune te perbashket te nje kombi dhe gjeneratave te tera, i nje eskperience produktive te jetuar, Kanuni ka qene i lidhur me emrin e nje princi te njohur shqiptar te shekullit te 15-te, atij te Leke Dukagjini. Bashkekohesit e tij e kane cilesuar ate si nje nga figurat me te shquara shqiptare te rezistences anti osmane, nje udheheqes dhe luftetar i malesoreve, qe ka luftuar, se bashku me heroin legjendar shqiptar Skenderbeu, kunder osmaneve. Princi Leke Dukagjini ka qene ai qe ia ka rritur vlerat, me shume se te tjeret, ketij aktit zakonor te komunikimit juridik te shqiptareve, ndaj dhe do te mbetet nder breza i permendur per vleresimin dhe zbatimin e vepres monumentale te Kanunit.

Kanuni i malesoreve, i lidhur ngushte me emerin e Leke Dukagjinit, mendohet te kete ekzistuar kohe me pare se vete figura e mirenjohur e Princit Leke. Ky Kanun eshte nje univers i vjeter juridik, pjese te ndryshme te te cilit e kane burimin tek periudha e antikitetit. Formula e betimit, per shembull, apo besa, jane pothuajse aq te vjetra sa vete ekzistenca e kombit shqiptar. Betimi per "qiell dhe per dhe", "per kete gur", "per ate buke" etj., kane preardhje mitologjike.

Kanuni nuk ishte vetem nje ligj qe drejtonte komunitetin, por edhe nje kod i fuqishem familjar. Ai ishte nje ligj civil, nje ligj pune dhe procedure, nje permbledhje e nje eskperience juridike gjeneratash. Nder shekuj, vlerat morale, rregullat e ndertimit dhe funskionimit te nje jete te perbashket, jane identifikuar gjithmone me definicione te dhene ne librat e shenjte, bazuar ne fene qe perdorte populli. Por, me shqiptaret ndodh ndryshe. Kategori te tilla themelore per etiken dhe moralin popullor si nderi, dinjiteti, respekti, sjellja, mikpritja etj., bazohen ne eksperiencen dhe rregullat e sjelljes se te pareve te shqiptareve. Keshtu psh. kulti i nderit eshte i lidhur me kultin e nje fjale te vetme tek shqiptaret, qe eshte kulti i "beses". Kjo eshte nje fjale qe nuk ekziston ne shume gjuhe te botes. Madje, ne vokabolarin ballkanik nocioni "bese" eshte i huazuar nga gjuha shqipe. Kur kjo fjale perkthehet ne gjuhe te huaja ajo shoqerohet me nicionin "shqiptarizem". Kanuni i Leke Dukagjinit e zberthen mire kete nocion.

Ligji zakonor shqiptar ka qene ndoshta unikal nder vendet e Ballkanit. Ai kishte me shume fuqi se ligjet e kohes te Perandorise Osmane, qe sundonin kete rajon. Shkrimtari i njohur shqiptar, Ismail Kadare, e quan kete fenomen nje "jus albanicae".

Kanuni shekullor i Lek Dukagjinit eshte botuar vetem ne dekadadat e para te shekullut 20-te. Kjo shpjegohet me faktin se tradita zakonore e malesoreve ka synuar te jete jashte ndikimit te sundimit te huaj. Nga ana tjeter, Kanuni eshte mesuar permendesh si nje trashgimi e gjalle kulturore, ne te njejten menyre sic jane mesuar balladat, rapsodite, legjendet apo perallat. Kanuni ka sherbyer ne formimin e ndergjegjes juridike te shqiptareve. Ai ka qene nje perzgjedhje e perbashket per mbijetese. Mbi kete baze eshte rritur dhe perfeksionuar morali i malesoreve shqiptare.

Drejtesia dhe aplikimi i saj, kane qene gjithnje shprehje te shkalles se civilizimit te shoqerive njerzore, qofte te periudhes se antikitetit, mesjetes apo edhe te diteve te sotme. Vetem popujt, qe kane nje kulture te lashte, kane privigjelin te ushtrojne vetekontroll juridik. Popujt, te cilet jane ne gjendje te krijojne kodin e vecante te komunikimit dhe te sjelljes, jane ne gjendje te veteqeverisen dhe te perparojne ne rrugen e zhvillimit. Nje eksperience te tille e ka perjetuar edhe populli shqiptar, materialiizim i se ciles eshte edhe "Kanuni i Leke Dukagjinit".

I urojme lexuesit te nderuar rus nje "udhetim" te kendshem neper vlerat historike, kulturore, juridike te popullit shqiptar, qe gjejne materializimin e tyre me te drejte per drejte ne vepren madhore te "Kanunit te Leke Dukagjinit", i cili tashme "flet" edhe rusisht, ashtu si dhe ne shume gjuhe te tjera te botes.

Предисловие к первому изданию

В настоящей книге публикуются в переводе на русский язык памятники обычного права албанцев, населяющих северную часть албанского этнического ареала. Записи обычного права были сделаны в конце XIX – начале XX в., но отражают в своем содержании и более ранние эпохи. Это было время, когда земли, населенные албанцами, входили в состав Османской империи, поэтому предлагаемые документы носят, несомненно, следы взаимодействия местного обычного права и законодательства феодальной империи.

Обычное право сохранилось в наиболее полном виде в северо-албанском высокогорье, где в силу естественно-географической изолированности дольше, чем в других албанских областях, удерживались порядки общинного уклада жизни и католическое вероисповедание, причем влияние католической церкви на сознание народа было велико. В то же время и в соседних областях, население которых исповедовало ислам, обычное право не утратило практического значения и было использовано османской администрацией в системе местного управления и судопроизводства.

Ныне публикуются записи наиболее известного памятника – "Кануна Леки Дукагини". "Канун" (kanun) означает "закон"; его синонимы: zakon, doke, adet – "обычай, привычка, нравы, условие, правило", sharti – "наказ, предписание"; иногда в этом же смысле употребляют: rruga, udhe – "путь". Все эти термины звучат в наименованиях известных в народе комплексов обычного права, или, как мы их будем впредь называть, в канунах. Содержание перечисленных здесь албанских терминов адекватно арабскому слову "адат", распространенному, например, на Кавказе и хорошо известному как в специальной, так и в популярной литературе.

Публикуется четыре списка Кануна Леки Дукагини.

Наиболее древний из них – запись, извлеченная из архива Валтазара Богишича, которая сделана со слов жителя местности Груда в Мальсии-э-Мадэ на северо-западе албанского этнического ареала в 1894 г. Опубликована она недавно в сравнительно доступном сербском издании.

Вторая по времени публикация (1901 г.) осуществлена сербским собирателем Р.Космаяцем в периодическом белградском издании. Космаяц вел свои записи среди албанского населения в окрестностях Подгорицы.

Наиболее полная публикация содержится в книге Штьефена Константина Гечови – собирателя обычного права, служившего священником в Северной Албании в конце XIX – начале XX в. Этот обширный труд, содержащий 1263 параграфа, заслуживает большого внимания, так как он выполнен очевидцем и, более того, участником жизни албанских горцев на рубеже столетий. Книга издана в г.Шкодре в 1933 г. на албанском языке и практически недоступна читателю за границами Албании.

В конце книги Гечови в разделе "Приложения" опубликованы документы, иллюстрирующие те или иные параграфы книги.

Интересным дополнением к книге Гечови служит краткая запись Бернардина Паляя, тоже священнослужителя, сделанная тридцать лет спустя после смерти Гечови и десять лет спустя после посмертного издания его книги в местности Шаля, области "классического" обычного права. Издана на албанском языке в периодическом издании, малодоступном для иностранного читателя.

Перевод "Кануна" на русский язык представляет известные трудности. Язык его лаконичный, очень образный, насыщенный фигуральными выражениями, речевыми клише, что отражает специфику несколько приподнятой публично-правовой речи (не говоря уже о том, что употребляется местный диалект гегийской формы албанского языка, далекий от ныне принятой литературной нормы). Стремясь максимально приблизиться к оригиналу и не желая навязывать читателю свое толкование правовых формул, переводчики старались по возможности передать на русском языке своеобразные выражения и словосочетания. Написание на языке оригинала важнейших терминов и их объяснение помещены в Глоссарии.

Большие трудности вызывает передача в русской транслитерации особенностей албанской фонетики. Не случайно имена собственные в разных современных русских изданиях пишутся самым различным образом. Общих правил транслитерации пока не существует.

Переводчики условились: звук, передаваемый диграфом gj, передавать или русским "г" перед гласным (как, например, в фамилии Гечови, в имени и географическом понятии Дукагин и т.п.), или русским "гь" перед согласным (например, вогьлия) – в зависимости от специфики русского произношения этих звуковых сочетаний. Именно поэтому здесь употребляется вариант "Гечови", "Дукагин", хотя во всех предыдущих публикациях Ю.В.Ивановой был принят вариант "Гьечов" и "Дукагьини". В некоторых конкретных случаях допустимо gj передавать через русское "д", что ближе к русской фонетике.

Звук q передается через "к" или "кь", но в других изданиях передают и через "т", "ть". Звук, передаваемый через dh, обозначается буквой "д", th – как "т" или – как вариант – "с". Звук с передается через "э", но в некоторых случаях – в целях приближения к особенностям русской фонетики – употребляется "е", преимущественно в окончаниях существительных женского рода, например Мальсия-э-Лежес, кэпуце и т.п.

Географические названия в албанском, как и все существительные, имеют две формы – определенную и неопределенную. Условно для названий мужского рода принята неопределенная форма (Дрин, Шош и т.п.), а для женского рода – определенная (Шкодра, Лежа).

Перевод с албанского выполнен Ю.В.Ивановой, О.А.Колпаковой и Л.Г.Милько. Перевод с сербохорватского выполнен Ю.В.Ивановой и отредактирован Т.П.Поповой, за что автор перевода приносит ей глубокую благодарность.

Переводчики стремились передать не только смысл публикуемых документов, но и стиль подлинников. Необходимые объяснения и уточнения заключены в квадратные скобки внутри текста. Равным образом в переводе сохранен некоторый разнобой в подаче материала, формулировании законов и пр.

Составитель выражает искреннюю благодарность всем албанским коллегам и друзьям в Тиране и Приштине за помощь, которую они оказывали нам в работе над текстами.