Шапталов Б.Н. Теория и практика экспансионизма:
ОПЫТ СИЛЬНЫХ ДЕРЖАВ. С предисловием Малинецкого Г.Г. Изд. стереотип.

Оглавление

Воля. Мечта. Расчет (Г. Г. Малинецкий)

Эта книга привлечет многих читателей. Она отвечает надеждам и представлениям тех, кто хочет видеть Россию сильной, суверенной, успешной страной. Таких немало.

Книга посвящена новому взгляду на историю. Её жанр скорее относится к философии истории. В самом деле, в кризисные, переломные этапы жизни общества возникает желание всмотреться в прошлое, попытаться понять его смыслы и значение, чтобы потом заглянуть в будущее. В философии истории в ХХ веке много блестящих имен – Освальд Шпенглер, Арнольд Тойнби, Карл Ясперс, Лев Гумилев, Олвин Тоффлер, Самюэл Хаттингтон, Френсис Фукуяма. Каждый из этих мыслителей предлагал своё видение исторического процесса, выявляя его ключевой механизм и главные факторы.

По мнению Б. Н. Шапталова, "наряду с развитием производительных сил и производственных отношений, с эволюцией человеческого сознания, есть третий очевидный фактор, фактор, фактически определяющей ход исторического процесса, – это экспансионизм. В рамках этой концепции экспансия – движитель политики, экономики, науки. Она же задает параметры такой духовной формы мобилизации, как идеология. Превалирование в жизнедеятельности народов тех или иных форм экспансии влияет на государственный строй общества, уровень притязаний государства, на роль в международной политике и в мировой истории".

Это важнейшее для развиваемой концепции понятие автор определяет следующим образом: "Экспансия – это форма социального движения, и её можно охарактеризовать как:

• способ ускорения динамики исторического времени;
• механизм перехода количества в качество;
• катализатор социальных процессов.

Если согласиться, что экспансионизм является ускорителем социальной истории, то что является внутренним двигателем самой экспансии? "Горючим" служит этноэнергетика народа, а "запалом" – энергетически сильные личности, объединяющиеся для решительных наступательных задач".

В предлагаемой теории исторического развития есть два ключевых понятия – экспансия и этноэнергетика. В глоссарии, предложенном автором, они охарактеризованы так:

"Экспансия. Человечество живет в мире экспансий – этнической, военной, экономической, культурной, научно-технической. Это "реактор", который передает энергию от одного народа к другому и инициирует процесс.

Экспансия – механизм подключения к ресурсам других народов.

Этноэнергетика – способность этноса к развитию факторов жизнедеятельности народа. Место, которое тот или иной народ занимает в политическом и экономическом сообществе этносов Земли, – показатель использования его этноэнергетики".

И здесь мы сразу сталкиваемся с проблемой, общей для многих работ по философии истории: как измерять те сущности, которыми оперируют философы? Выдающийся историк XIV века Ибн Халдун полагал, что ключевым фактором, определяющим настоящее и будущее данного общества, является асабия – способность осознавать и отстаивать свои коллективные интересы. На этой основе давался ретроспективный анализ и высказывались глубокие суждения относительно современных ему обществ, которые будущее подтвердило.

В теории этногенеза Л. Н. Гумилёва основным понятием является пассионарность. В частности, она определяет, какова доля этноса, готовая своей жизнью заплатить за воплощение своих идей, проектов, убеждений. Этот список может быть продолжен.

Почему важно измерять? Потому что без этого мы оказываемся в плену предубеждений, иллюзий, субъективных, поверхностных оценок. Как, например, оценить пассионарность американского народа или жителей России в настоящее время? Тем более когда речь идет об истории, добросовестный исследователь должен делать это на основании косвенных данных, опираясь на конкретную технику реконструкции исторических процессов, которую он выбрал. И тогда воззрения философов оказываются в лучшем случае основой для выдвижения научных гипотез, касающихся прошлого, будущего или настоящего (что, разумеется, тоже очень важно).

В данной книге рассмотрен огромный интервал временных и пространственных масштабов, – от эволюции первобытных племен до происходящих на наших глазах процессов глобализации, принявших мировые масштабы. И, конечно, такая широта и масштабность анализа, огромная эрудиция автора привлекают. Ярко, наглядно, интересно рассматриваются российская, голландская, английская и американская экспансии. Экспансия рассматривается в сфере политики, экономики, культуры, идеологии, в научно-технической и этнической сферах.

Книга написана ярко, публицистично, с болью за Россию. Автор делится своими мыслями о том, почему же пока не состоялась новая Россия и каков выход из исторического тупика, в котором она оказалась.

Лев Толстой считал, что в романе писатель должен любить его главную мысль. Одной из главных мыслей этой книги, на мой взгляд, является мысль о необходимости для этноса мечты, образа желаемого будущего, высоких целей и серьёзных амбиций. Автор напоминает ценностную установку, сформулированную американским президентом Джоном Кеннеди в начале национальной лунной программы США: "Мы попадем на Луну не потому, что это легко, а потому что это трудно". Выдающийся советский ученый, президент Академии наук СССР, создатель Института прикладной математики (ИПМ), который ныне носит его имя, М. В. Келдыш считал, что будущее советской науки связано с дальним космосом...

Этнос, народ, цивилизация не может "жить, чтобы выжить", "чтобы не напрягаться". Такие общественные системы не выживают. Но ведь именно под этими знамёнами шла новая Россия в последние 18 лет! Вспомним рассуждения А. И. Солженицына о том, что России не нужны среднеазиатские республики и что "естественным" является союз России, Украины, Белоруссии. Республик уже нет, да и союза тоже. Вспомним рассуждения "прорабов перестройки" о том, что не надо "кормить" страны социалистического лагеря и многие государства третьего мира, что и армия нам, по сути, не нужна, так как "никто на нас нападать не собирается". Слова А. Чубайса про ваучеры, на которые можно будет купить по две "Волги", про "эффективных собственников" и немыслимый подъем жизненного уровня "до западных стандартов". И вот уже 20 лет прошло – и ни мировой системы социализма, ни эффективных собственников, ни армии, ни вожделенных "западных стандартов". Развалины, остатки сверхдержавы, атомизированное общество, усталые от лжи и разочарований и утратившие ориентиры люди... Серьёзный анализ этой крупнейшей геополитической катастрофы также дан в книге.

Не буду ни оценивать книгу, ни хвалить её, ни обращать внимание на утверждения, с которыми хотелось бы поспорить, а также на детали, которые нам видятся по-разному. Думаю, что сейчас такая книга очень полезна. В кризисе, который сейчас переживает Россия, очень важна рефлексия, осмысление пройденного нашей страной и миром пути и размышления о той реальности, в которой предстоит жить нашим детям и внукам. Может быть, сейчас это главное. И на телевидении стоит возродить передачу "Россия–2030", которая с полгода показывалась несколько лет назад по первому каналу, и в школе проводить "уроки будущего".

Не буду спорить с таким философским утверждением автора: "Люди в своем большинстве поклоняются Силе. Её может олицетворять богатство или персона государя. Один и тот же человек может начать свой путь атеистом и коммунистом, потом стать сторонником либеральных ценностей, а завершить свой путь ортодоксальным до непримиримости христианином или мусульманином. И на каждом отрезке своего жизненного пути этот человек будет искренен, ибо подлинная религия – Сила!" С таким "универсальным конформизмом" уже много веков спорят все мировые религии. Вспомним библейское: "Не в силе Бог, а в правде!". Да и философия Ницше, который, вероятно, трактовал бы и Силу, и экспансионизм как "волю к власти", имеет уже много поколений критиков. Так что и аргументы, и возражения, и новые аргументы уже прописывались тысячами философов как шахматные дебюты. Уже в детской книжке про Гарри Поттера главный злодей Волан–де–Морт объясняет, что "Нет добра и зла! Есть только Сила!".

Однако несколько слов о методологии сказать, пожалуй, следует. Автор мимоходом объясняет несостоятельность использования такого междисциплинарного подхода, как теория самоорганизации, или синергетика. И поскольку уже довольно давно являюсь председателем редакционной коллегии серии "Синергетика – от прошлого к будущему", которая с 2002 года выпускается издательством URSS, то здесь я чувствую свою вину. Видимо, тут всё развивается по классической схеме: "Письмо писано, но не читано, письмо читано, но не понято, письмо понято, но не так". Только в нашей серии издано более 40 книг, общим тиражом более 60 тысяч экземпляров. Причем три работы члена-корреспондента РАН Д. И. Трубецкого и его коллег из Саратовской научной школы специально написаны для гуманитариев, желающих получить информацию о синергетике из первых рук.

В термин синергетика немецкий физик-теоретик Герман Хакен, предложивший его почти 40 лет назад, вложил два смысла. Первый: это подход, рассматривающий возникновение новых качеств у сложных систем, элементы или подсистемы которых такими качествами не обладают. Второй: это подход, развитие которого требует сотрудничества и взаимодействия естественников, гуманитариев, математиков.

В соответствии с подходом известного методолога науки В. Г. Буданова, синергетика лежит в области пересечения трех сфер – предметного знания, математического моделирования и философской рефлексии. Изъятие любой из этих частей при решении конкретных научных задач обедняет этот подход, а то и вовсе лишает его смысла. Выдающийся специалист в области философии науки академик В. С. Стёпин, считает, что за синергетикой будущее, что именно этому междисциплинарному подходу предстоит стать ядром научной картины мира в XXI веке.

Синергетика вошла в моду (как прежде кибернетика, системный анализ или теория катастроф, а ныне нанотехнологии), поэтому круг её вульгаризаторов, "популяризаторов", не очень понимающих, о чем идет речь, а также "борцов с синергетикой" ширится с каждым годом. По-моему, такой "болезнью роста" переболели почти все научные направления начиная с классической механики.

Например, по мысли автора: "Главным преимуществом в теории синергетики является всесторонность рассмотрения анализируемого объекта ("системный анализ")... Синергетика – это попытка найти "философский камень"... Адепты синергетики заявляют, что их наука – это "нелинейная (т. е. многофакторная) теория динамических процессов"". Но дело-то обстоит "с точностью до наоборот". Одна из основ синергетики – это концепция параметров порядка. Эти параметры – те самые ключевые, ведущие переменные, к которым подстраиваются в процессе самоорганизации остальные характеристики многих (но, конечно, не всех!) физических, химических, биологических, экономических и социальных систем. Говорить о синергетике (как и о любом другом научном подходе, теории, методе) как о философском камне – это всё равно что доказывать, что слон лучше варенья, а шило полезнее отвертки.

Ссылки на Маркса и Ленина, которые и без синергетики всё понимали, или на диалектику, с помощью которой и так всё можно объяснить, мне представляются в научном контексте некорректными. Марксизм в своё время прекрасно справился на достигнутом к тому времени уровне науки с описанием капитализма XIX – начала ХХ века. Но, наверно, и капитализм, и наука с того времени немного изменились... И тут, вероятно, могут понадобиться и новые концепции, и новые инструменты. Или нет? Или истина уже открылась нам во всей полноте?

Магистральным путем развития знания в последние две тысячи лет стал, собственно, переход от философии к науке – от натурфилософии к физике, химии, биологии, от метафизики к физике. И в ХХ веке этот переход, связанный с конкретизацией, с измерением, с количественным анализом, начал происходить в науках, имеющих дело с живым, с человеком, с обществом. Произошла "количественная революция" в экономике, географии, биологии, социологии. Активно развивается математическая психология. С этих количественных позиций начали исследоваться и исторические процессы.

И это не дань моде. К этому приводит внутренняя логика самой исторической науки. Представитель школы "Анналов", выдающийся историк ХХ века Фернан Бродель представил монументальный труд, в котором история Средневековья анализировалась не из общих соображений, не так укрупнённо и обобщенно, как может позволить себе философия истории, а конкретно, с количественных позиций. И трактовку многих проблем пришлось изменить, многое поставить с ног на голову. Многие войны оказались выигранными не благодаря прозорливости и военному гению полководцев и королей (значение которых, конечно же, не стоит отрицать), но, прежде всего, из-за нехватки денег на военную кампанию у побежденных. Удалось выявить и увидеть многие глубокие и важные закономерности, которые теряются, когда исследователи ограничиваются событийной историей или общими подходами.

Развитие математического моделирования, компьютерной техники и, не в последнюю очередь, синергетики позволяет сделать следующий шаг – перейти к математическому моделированию исторических процессов. Почти 15 лет назад С. П. Капицей, С. П. Курдюмовым и автором этих строк была выдвинута исследовательская программа, связанная с построением математической истории. Этот подход делает акцент не на анализе проблем развития в целом, изучении отдельных факторов или стадий (например, экспансии), а на исследовании процессов, их математическом описании, на привлечении моделей в область реконструкции исторических процессов. Это дает возможность ввести в историю "сослагательное наклонение", увидеть, где и какие альтернативы исторических процессов имели место.

Пока здесь делаются только первые шаги. И набор моделей пока невелик, и сообщество "математических историков" только формируется. И "отвечать на все вопросы" и консультировать политиков по многим возникающим у них проблемам специалисты пока не готовы. Однако сделанные шаги обнадёживают, технологией моделирования и количественного анализа в истории начали овладевать гуманитарии. Несколько международных конференций, первые книги по математической истории, выпущенные издательством URSS трехтомные "Проблемы математической истории" это наглядно показывают. В 2009 году начата подпрограмма фундаментальных исследований Президиума РАН "Системный анализ и математическое моделирование мировой динамики".

Реакция на эти работы различна – от поддержки и сдержанного интереса до полного отрицания. "Разве можно с помощью чисел и уравнений описывать такие сложнейшие системы, как человек и общество?!" – приходится слышать на иных семинарах. Тут вспоминается классический эпизод из истории науки, когда Галилей предлагал всем желающим взглянуть в подзорную трубу, чтобы получше разглядеть Луну и планеты, а многие достойные ученые мужи с презрением отвергали эту глупость.

Не буду описывать ни модели математической истории, ни наиболее интересные результаты. Надеюсь, что здесь скоро дело дойдет до вузовских учебников, где всё будет изложено ясно, логично и последовательно. Однако на один принципиальный момент обратить внимание все же необходимо.

В этой и многих других книгах подразумевается, явно или неявно, что геополитика и у нынешних государств, и у прошлых одна и та же, что "правила исторической игры" остаются одними и теми же. Однако это не так – правила на протяжении жизни одного поколения изменились!

В течение сотен тысяч лет, как показывают данные палеодемографов, численность населения планеты росла по так называемому гиперболическому закону N примерно равное 1/(t-t_f)(или, как говорят математики, в режиме с обострением). Здесь N – число людей, t – время, t_f   2025 год. Иначе говоря, человечество как целое всю свою историю и занималось экспансией. Рост числа людей и был "пружиной" исторического процесса. Но сейчас этот закон изменился – численность людей стала расти гораздо медленнее. Происходит глобальный демографический переход. Алгоритмы развития человечества и его истории меняются.

Важным достоинством книги является чёткая, яркая формулировка выводов. Именно она и позволяет увидеть, к чему приводит развитая теория, какие практические рекомендации из неё могли бы получить лица, принимающие решения.

Вместе с тем некоторые из выводов далеко не бесспорны и не очевидны.

"2. Практика показала, что экономическая экспансия – лучший способ трансформации традиционного социума в классическую демократию, так как модернизация идёт не за счёт выжимания соков со своего народа, а путем подключения к ресурсам других стран.

11. Демократия не может победить на планете – не хватит ресурсов Земли, чтобы обеспечить гражданское общество необходимым уровнем. Для остальных традиционный социум в наилучшей степени регулирует проблему бедности и блокирует социальный паразитизм!"

Выходит, что России лучше всего стать колониальной страной и "подключиться к ресурсам других стран". Социал-дарвинизм ("каждому своё") в новом обличье. Или, говоря языком "новых русских", стране надо прорваться из "лузеров" в "винеры". Или, на языке ряда западных научных школ, речь идет о "многоэтажном мире", о странах первого, второго (а может быть и третьего, четвертого сорта...).

Думается, это исторический тупик. Человечество уже несколько веков пробовало "борьбу всех против всех", и результаты, честно говоря, скромные. Издержки, связанные с "подключением к ресурсам других стран", оказывались непомерными и для колоний, и для метрополии. "Бремя белого человека", о котором восторженно писал Киплинг, оказывалось слишком тяжелым.

Что же касается ресурсов... Разве у России их мало? Наверно, надо просто навести порядок в своём доме. Страна должна сама себя кормить, лечить, защищать, обеспечивать своих граждан достойным жильём, работой, образованием, не оглядываясь на идеалы "классической демократии" (разве 20 лет безуспешных попыток перекроить нашу страну по чужим лекалам недостаточны?), на одобрение "мирового сообщества". Стране придется выходить из кризиса самой. Наши проблемы за нас никто не решит. О том же говорит и мировой опыт. Вспомним Рузвельта, Эрхарда, Ататюрка, Дэн Сяо Пина. Демократия (даже "классическая") не цель, а средство. Цель же – достойная жизнь уверенных в себе и гордящихся своей страной людей. Люди должны быть счастливы, и сыновья должны гордиться своими отцами. При таком положении дел, в случае успеха такого цивилизационного проекта, может быть, кто-то захочет перенять какие-то черты подобного жизнеустройства.

А "столкновение цивилизаций", о котором пишет С. Хантингтон, новый колониализм или, того хуже, новое Средневековье – видимо, очень плохая повестка дня на XXI век.

"... Освоение методов экономической экспансии не даст закрепиться России в качестве донора мировой экономики в рамках "международного разделения труда".

8. Что нужно предпринять для этого? Как найти чёткий критерий, не утонув в привычных интеллектуальных разговорах "за судьбу России"? Необходимо поставить цель: довести в экспорте объём товаров с высокой добавленной стоимостью до 80 процентов. Если бы удалось совершить этот подвиг, то тем самым были бы сформированы основные механизмы экономической экспансии и экономики инновационного типа".

И это далеко не очевидно. В самом деле, прежде чем говорить об экспансии, в частности экономической или научно-технической, надо сначала навести порядок в собственном доме. Вспомним императив великого русского дипломата А. М. Горчакова "Россия сосредотачивается!". В стране сейчас развалена и очень слаба обрабатывающая промышленность. Акцент на внешней торговле, делавшийся в последние 20 лет, привел к полной зависимости России от цены на нефть. И кризис, начавшийся в конце 2008 года, это показал очень наглядно. Например, темпы изменения выпуска в IV квартале 2008 года по отношению к предыдущему кварталу после сезонной корректировки по данным Росстата составили –5,6 %, добыча полезных ископаемых даже выросла, а обрабатывающие производства при этом "упали" на 43,65 %, объем перевозок, по данным В. Я. Якунина, упал примерно на 35 %... По сути, в стране отсутствует фармацевтическая промышленность, в тяжелом состоянии находится авиационная, автомобильная, атомная промышленность. Нет биотехнологии (при том что Советский Союз был биотехнологической сверхдержавой), страна так и не освоила производства компьютеров массового потребления, российская электроника в основном занимает аутсайдерские ниши. Утрачены многие ключевые позиции в области производства вооружений (российская армия не закупает того, что страна продает за рубеж – неприемлемая ситуация!).

В стране не отстроена инновационная система, без которой сейчас ни о каком развитии в сфере высоких технологий говорить не приходится. Провалилась административная реформа. Проводимые уже почти 20 лет реформы армии и образования уже уничтожили основную часть и того, и другого.

Поэтому естественно думать не об экспансии, а о том, как подняться с колен. Великий химик и глубокий мыслитель Д. И. Менделеев считал, что основа основ развития экономики страны – это работа на внутренний рынок, переориентация внимания и усилий с текущих внешних проблем на стратегические внутренние. Первая мировая война, ставшая тяжелейшим испытанием для России, подтвердила предвидение Д. И. Менделеева. В чем-то мы находимся в близкой ситуации, напоминающей во многих чертах 1910-е годы. И глобализация начала XXI века поразительно похожа на глобализацию начала века двадцатого. И вновь мировые центры силы строят планы разыгрывания российской карты без какого-либо учета интересов России и её народа.

Не все в книге Б. Н. Шапталова мне было понятно. Неясно, почему у автора не в чести рабовладельческий строй, место которого занял "азиатский способ производства". В трудах греческих и римских историков и писателей рабы фигурируют довольно часто. Да и профессор Роберт Фогель не так давно получил Нобелевскую премию по экономике за исследование рабства в Америке. И эти работы привели к поразительному выводу – производительность рабского труда на том этапе оказалась гораздо выше производительности труда свободных людей.

Впрочем, книга – это прежде всего приглашение к диалогу, возможность не только воспринять и оценить точку зрения автора, но и осмыслить и сформулировать свой подход к обсуждаемым вопросам. И эту задачу данная книга решает превосходно.

Если взглянуть на предлагаемую автором картину исторического развития с точки зрения гумилевской теории этногенеза, то также видишь картину по-иному. Этнос и цивилизация проходят несколько стадий развития. И все они – от рождения и роста до расцвета и надлома – важны и значимы для общественного организма. Они находятся в неразрывном единстве, как детство, молодость, зрелость и старость. Без одного периода жизни не будет другого.

Экспансия относится к периоду роста этноса с его императивом "Будь тем, кем ты должен быть". Здесь пассионарии едут за моря покорять дальние страны, отправляются в Крестовые походы, штурмуют небеса. Во многом схожую картину даёт структурно-демографическая теория, для которой в последние годы появились конкретные математические модели, описывающие циклические процессы роста могущества государств и их упадка.

И хочется думать, что Россия сейчас близка к нижней точке, когда начнется новый цикл, когда сообщество пассионариев, как это обычно бывает, заявит: "Мир плох, и его следует изменить" – и сумеет повести общество за собой. Мне кажется, что этот период – время рождения нового – гораздо более волнующий, важный и ответственный, чем время экспансий. Он требует героев, поэтов, святых.

Один из выводов данной книги, думаю, многим читателям будет близок: "Проблемы этноэнергетики России многообразны, одна из них состоит в том, что после поражения Советского Союза в Третьей мировой ("холодной") войне в России образовалось "поколение побежденных". Оно же – поколение потребителей, готовых пожертвовать коренными интересами страны ради минутной выгоды. Стране необходимо сформировать поколение созидателей, которые будут обладать психологией победителей".

Вкладом в решение этой важнейшей для нашего отечества задачи и является книга Б. Н. Шапталова. В книге есть ощущение величия исторического пути страны, ведущего из глубокого прошлого в будущее. В ней передано ощущение важного и ответственного выбора, который наша уникальная, самодостаточная цивилизация – мир России – делает сейчас. Понимание того, что этот выбор определит судьбу нашей родины на много поколений вперед.

Очень удачным представляется и время для выхода этой книги. Это время кризиса ("суда" в его изначальном смысле), когда подводится черта под сделанным и пережитым, осмысливаются итоги и ищутся пути в будущее. Рутина, текучка, медленное несуетное движение времени прерывается. И становятся необходимыми оптимизм, внутренняя сила, вера в свой народ, надежда на то, что будущее состоится, любовь к своему отечеству. Всё это есть в книге. И это гораздо важнее, чем детали, акценты, подробности, которые можно будет уточнить, когда России и поколениям, живущим в стране, удастся преодолеть тяжелые испытания, перед которыми они стоят сейчас. Как и автор, надеюсь, что удастся.

Введение

В джунглях Амазонии, Африки и Папуа до сих пор живут племена, не знающие сложных орудий труда, современной медицины, средств связи, государства. Им этого не нужно. Люди этих племен вполне довольны своей жизнью. Так они живут тысячи лет, так жило человечество на протяжении десятков тысяч лет. Так оно могло жить до сих пор, если бы около 10 тысячи лет назад не начались принципиальные изменения. Кому-то стало мало: власти, материальных благ, знаний... Эти индивиды стали жадно добывать первое, второе и третье. Началось расширение сфер влияния жизнедеятельности отдельных групп людей, потом племен, затем народов и государств... Началась экспансия, которая положила начало развитию цивилизаций, и человечество стало тем, что оно есть сейчас. Однако вывод о том, что именно экспансия стала катализатором для развития цивилизации, что она и дальше будет определять векторы ее эволюции, для гуманитарных наук не очевиден. Уже не одно столетие идут поиски причин развития человечества и механизмов формирования локальных цивилизаций и их последующего угасания, но удовлетворительного ответа все нет.

Что является общим для мирового исторического процесса? Большинство ответов сводимы к двум главным факторам: а) исторический прогресс определяется развитием производительных сил и производственных отношений, отсюда деление обществ на первобытнообщинное, античное, феодальное, капиталистическое...; б) история есть эволюция человеческого сознания в духовно-культурной и научно-познавательной формах. (Еще недавно сюда добавлялся третий фактор – классовую борьбу, но с поражением социализма и марксизма он выведен из научного оборота.) Иногда эти факторы противопоставляются, но чаще всего в научной среде существует понимание их взаимосвязанности и взаимовлияния. И это правильный подход. Такие факторы существуют, они сыграли огромную роль в становлении общечеловеческой цивилизации, и будут воздействовать на прогресс и дальше. Однако они ли являются ведущей "архитектурной" силой человечества? По нашему мнению есть третий сквозной фактор, фактически определяющий ход исторического процесса – это экспансионизм. Экспансия – движитель политики, экономики, науки. Она же задает параметры такой формы духовной мобилизации как идеология. Превалирование в жизнедеятельности народов тех или иных форм экспансии влияет на государственный строй общества, уровень притязаний государства на роль в международной политики и в мировой истории. Достаточно открыть любой учебник истории, чтобы убедиться – большая его часть посвящена деяниям экспансионистов и реакции "пассивных" народов на их внешние воздействия.

Если первым двум факторам (экономике и духовной культуре) в научной литературе уделено огромное внимание, то экспансионизм чаще всего рассматривается как сугубо вторичное явление. Ему предпочитают другие слова-понятия: конкуренция, соперничество, глобальная политика и т. п. Экспансионизм не считаются самостоятельным видом социальной энергии и, соответственно, отдельным фактором исторического развития. Это ошибочный взгляд на природу исторического процесса. Подавляющая часть населения Земли тысячи лет жило в рамках кругового, циклического существования с чрезвычайно медленной эволюцией, с длительными, многовековыми "остановками-передышками". Именно экспансионизм сломал такой алгоритм жизнедеятельности человечества. Зародились принципиально иные закономерности бытия, среди которых ведущим принципом стало обновление, именуемое с XVIII в. прогрессом. (Ныне, в силу идеологического кризиса гуманитарных наук после дискредитации марксизма и обозначившегося методологического тупика постлиберализма, чаще стали использовать другой, более нейтральный термин – модернизация.)

Экспансия – это форма социального движения, и ее можно охарактеризовать как:

–способ ускорения динамики исторического времени;

–механизм перехода количества в качество;

–катализатор социальных процессов.

Если согласиться, что экспансионизм является ускорителем социальной истории, то, что является внутренним двигателем самой экспансии? "Горючим" служит этноэнергетика народа, а "запалом" – энергетически сильные личности, объединяющиеся для решения наступательных задач. В свою очередь, поставленные цели реализуются в определенных формах и направлениях экспансии, задаваемых сущностью поставленных задач. Все эти составные части и элементы экспансионизма складываются в определенную систему. Но процесс формирования системы далеко не обязательно заканчивается итоговым результатом – появлением целостной наступательной (экспансионистской) системы. Нередко процесс затухает и останавливается на каком-то промежуточном этапе. О том, что система экспансионизма сложилась можно уверенно утверждать в том случае, когда тот или иной народ и представленное им государство начинает влиять на течение истории достаточно большого числа этносов в цивилизационно определяющих их жизнедеятельность сферах, прежде всего в экономике и культуре. Просто захват одного государства другим, как правило, ограничивается сменой состава правящей элиты, изменением границ государства, но не обязательно изменением принципов существования подчиненного народа. Поэтому необходимо различать голую агрессию и экспансионизм. Экспансия – это не одномоментный акт, например, захвата куска территории одного государства у другого. Экспансия – это целенаправленный процесс, длящийся довольно длительное время: десятилетия и даже столетия. В результате изменяется вектор исторической эволюции в локальных (региональных) или глобальных масштабах.

Если согласиться с необходимостью вычленить в хаосе исторических событий экспансионистские действия, которые можно охарактеризовать как системные и цивилизационно-формирующие, то для их осмысления необходима выработка соответствующей теории и научного инструментария. Этой задачи и посвящена данная работа, а именно: созданию основ теории экспансионизма. Какие препятствия могут существовать на пути к данной цели?

Историки и политологи задним числом пытаются объяснить ход происшедших событий. Это провоцирует желание предугадать грядущие события по уже разработанной методе, однако такие усилия редко бывают успешными. Показателен опыт марксизма. Марксисты заявили, что им удалось понять закономерности мирового исторического процесса и на этом основании стали делаться политические и социологические прогнозы. Однако в подавляющем большинстве они не оправдались. Впрочем, как и прогнозы, сделанные представителями иных школ и идейных направлений. (Последние и безуспешные усилия были предприняты футурологами – социологическим течением 1960–1980-х гг.) Почему подавляющая часть попыток заглянуть за горизонт оказалась неудачной? Научное предвидение могло бы быть реальным делом, если бы стало возможным заблаговременно выявить причины появления будущих экспансионистов и угасания действующих. В тех случаях, когда экспансионисты уже определись, начали успешно действовать, и становилось ясно, что их целенаправленная деятельность определит завтрашний облик цивилизации, прогностический анализ имел смысл. Так успешным оказался прогноз о предстоящем переходе капитализма в постиндустриальную стадию, зато прогнозы относительно победы социализма и коммунизма оказались неудачными. Но предвидеть заранее рождение экспансиониста или его гибель, когда он еще находится в силе, оказалось невозможным. До сих пор непонятно, каким образом в среде небольших этносов возникала сила, оказавшаяся способной в короткий срок создавать мировые империи – Ахеменидов, Александра Македонского, Халифата, Чингисхана... Объяснить эти рывки развитием производительных сил, культурой, классовой борьбой, изменением климата и пр. невозможно. Точно также ничто поначалу не говорило о будущих ошеломительных успехах американских колоний, провозгласивших свою независимость от Англии. Испания имела куда большие территории в Америке и стремилась стать мировой сверхдержавой, но удалось это скромным поначалу Соединенным Штатам. Правители королевской Франции много воевали, но лишь Наполеон сумел в десять лет превратить Францию в гегемона Европы. Точно так же во второй половине ХХ в. не существовало объективных оснований для экономического взлета восточноазиатских государств. У Тайваня не было ровно никаких предпосылок к тому, чтобы стать лидером в мировой электронике. У типично "рисового" общества, каковым веками была Корея, не имелось условий для создания в течение двадцати лет индустрии мирового класса.

Наука кончается там, где не отыскиваются объективные основания наблюдаемых процессов, что открывает пути для спекулятивной философии и политологии. Это серьезное испытание для любой теории, которая также может соскользнуть в эмпирии "чистого разума". Вот характерный образчик "научных" попыток объяснить причины рывка тех или иных государств и народов этнографическими (социокультурными) причинами. Речь идет об источнике силы Китая. "Политика "типизации бытия" не имеет установленных форм и заслуживает, скорее, названия метаполитики. Она структурируется по образу двойной спирали, имеющей свою вертикальную ось, внутреннюю глубину. Духовно-нравственное усилие "самопревозмогания", составляющее внутреннее условие политики в китайской традиции, парадоксальным образом сходится с чистой актуальностью существования, естественной мощью жизни. Таким образом, искусство метаполитики есть умение определить скрытое средоточие жизненного процесса, структурообразующий центр человеческого бытия. Это искусство требует как бы объемного, пан-оптического видения, своего рода все-видения, столь ярко запечатленного, помимо прочего, на китайских пейзажах" и т. д. (Малявин В. Полет дракона // Свободная мысль. XXI. 2005. N 6. С. 145.) Возможно, есть читатели, которые поняли о чем идет речь, но рискнем предположить, что за подобным довольно распространенным наукообразием скрывается маскируемое непонимание происходящих процессов. Отличие разработки теории от теоретизирования состоит в том, что теория должна объяснять происходившие и происходящие процессы, а теоретизирование сводится к рассуждениям по поводу имеющихся феноменологических фактов, природа которых малопонятна, а потому связывается с наличной историей и имеющимся опытом.

Что должна вместить в себя теория экспансионизма, что объяснить?

Исторической наукой выявлены факты, которые трудно понять в рамках традиционных представлений. "Мы достаточно хорошо представляем себе то, как Европа стала Европой в смысле общемирового источника модернизационных взаимодействий. Но когда мы пытаемся понять, почему это произошло, ответ уже не представляется столь ясным... Когда мы пытаемся ответить на него, основываясь преимущественно на внешних эмпирических данных, многое оказывается недоступно для нашего понимания. Так, на уровне историко-эмпирического анализа практически невозможно объяснить, почему технологический прорыв XV в. произошел в Европе, а не на Востоке, в частности в Китае, где для этого были достаточные внешние (материальные) предпосылки" (Гавров С. Н. Модернизация во имя империи. Социокультурные аспекты модернизационных процессов в России. М.: URSS, 2004. С. 12–13). Выход находят в самых разных "измерениях" – от более тщательного и скрупулезного исследования особенностей развития экономики средневековой Европы до интеллектуальных игр в "модернизм-постмодернизм". Теория экспансионизма отвечает на заданный выше вопрос ясно: причина, по которой Китай и прочие государства Востока не сумели преодолеть рубеж, отделявший их от машинной цивилизации, состоял в том, что они не смогли создать механизм экономической экспансии. А в Западной Европе он сформировался. После чего "паровоз" экспансионизма потянул за собой весь состав: технологический, научный, политический, идеологический, социокультурный...

Историки и социологи не могли не заметить важность процессов экспансионизма. Ближе всех к пониманию его значения подошел И. Валлерстайн, разработавший концепцию мир-систем. По мнению ученого, активные государства ("ядро") в ходе своих наступательных экономико-культурных действий формируют вокруг себя полупериферию и периферию. В этой гелиоцентрической "птолемеевой" схеме фактически речь идет об экспансионистской системе, где в качестве основной силы выступает энергия политико-экономической экспансии. И все же даже у Валлерстайна экспансия, как сквозное цивилизационное действо, четко не выделена, а растворена в огромном историческом материале и попутных дефинициях. В научном же обороте ныне превалируют термины "модернизм" и "постмодернизм", с огромным количеством трактовок этих понятий, что неудивительно в силу семантической расплывчатости этих слов; (дословно они переводятся как "современный" и "послесовременный"). То, что называют "модернизмом" по сути есть малоудачное обозначение экономико-политической экспансионистской системы, впервые появившейся в некоторых государствах Западной Европы. Стержнем принципиально новой по типу экспансионистской системы являлась экспортная экономика, а затем и наука, которая вслед за земледелием и ремесленно-промышленным производством, стала еще одной, ранее неизвестной человечеству, производительной силой. Те неевропейские государства, что смогли освоить "модерн", т. е. экономический и науко-технологический экспансионизм, также вошли в число лидеров современной цивилизации, вследствие чего из европоцентричной она стала трансатлантической, а сегодня и глобальной. Что же касается "постмодерна", то он скорее напоминает типичный декаданс, чем качественно новый этап развития, и в этом плане имеет характерные черты, свойственные имперскому римскому обществу I–V вв. н. э. "Постмодерн" означает, что мощь экспансионизма в западном обществе начинает иссякать, уступая место все большему паразитированию на достижениях активной части общества. ("Наша сегодняшняя современность является постмодерновой, поскольку для нее характерно разочарование в разуме и прогрессе, неверие в будущее". – Философия: учеб. для вузов / Под общ. ред. В. В. Миронова. М., 2006. С. 301.)

Теория экспансионизма должна внести ясность в движущие силы мирового исторического процесса, и потому она включает в себя историю цивилизаций от рождения до их гибели, ибо любая цивилизация – плод экспансионизма. Экспансия также связана с таким государственно-политическим явлением как империя. Проблемы империй, центро-периферийного мироустройства, формирования глобальной экономики интересны сами по себе, и в то же время они – часть практики экспансионизма, а потому являются составными частями теории экспансионизма.

Теория экспансионизма должна ответить на такие вопросы: почему рождаются сильные государства; на каких принципах формируются те или иные центры силы; какие слабые стороны они имеют; чем вызван упадок еще недавно могущественных держав; к чему должна стремиться правящая элита, если она хочет управлять сильным народом и каким образом блокировать процессы, ведущие к ослаблению этноса и государства.

Об авторе