Штраус Д.Ф. Вольтер:
Шесть лекций. Пер. с нем.

Оглавление

Из главы I

Если бы кто-нибудь вздумалъ хвалить Вольтера, то онъ во всякомъ случае не остановился-бы передъ вопросомъ: да кто же его порицаетъе - Наврядъ ли можно встретить другого общественнаго деятеля, другого писателя, на долю котораго выпало бы столько брани, порицанiй, проклятiй, Уже въ интересахъ самозащиты тотъ, кто беретъ на себя апологiю Вольтера, долженъ считаться со сторонами его характера и деятельности, вызвавшими и порицанiя; хотя, собственно говоря, ни порицанiе, ни апологiя не представляютъ подходящаго средства для характеристики и оценки человека. Въ подобномъ случае, лучшее, что можно сделать - это,оставивъ въ стороне и похвалу и порицанiе,проследить шагъ за шагомъ жизнь лица, влiянiе на него его времени, его историческую роль; если онъ былъ писателемъ, -изучить его произведенiя, отыскать въ его трудахъ его способности и воззренiя, въ поступкахъ-побудительные мотивы его деятельности и его убежденiй, не пропуская ни его светлыхъ, ни темныхъ сторонъ; въ результате такого изследованiя получается полный портретъ, который темъ труднее выразить однимъ короткимъ эпитетомъ, чемъ важнее была роль изучаемаго лица, и чемъ внимательнее было произведено самое изследованiе.

Нигде эти короткiе эпитеты не вошли такъ въ привычку, какъ въ определенiи личности и роли Вольтера, а, между темъ, редко где они такъ неуместны и безсмысленны, какъ въ примененiи къ нему. Этихъ ходячихъ эпитетовъ всегда следуетъ избегать; но бываютъ великiе люди, у которыхъ разнообразныя способности и стремленiя порабощены однимъ общимъ принципомъ. Въ примененiи къ этимъ людямъ эпитеты въ роде: благородный, низкiй, самоотверженный, эгоистичный, серьезный, или легкомысленный-хотя тоже несколько пошлы и пусты, -все-таки имеютъ свой "raison d'etre". Но Вольтеръ не принадлежалъ къ нимъ. Хотя его влiянiе и имело определенное направленiе, однако оно составлялось изъ различныхъ факторовъ; его действiя определялись различными мотивами, какъ похвальными, такъ и непохвальными. Вместе съ демономъ гадаринскимъ демонъ Вольтера могъ сказать: "мое имя-легiонъ"; въ этотъ легiонъ входили рядомъ со злыми многiе добрые духи, и даже изъ первыхъ лишь некоторые могли быть изгнаны въ свиней, зато многiе-въ кошекъ и обезьянъ.

Въ своихъ примечанiяхъ къ переводу "Племянника Рамо" Дидро, Гете определяетъ, какъ известно, следующимъ образомъ историческое значенiе Вольтера: какъ иногда случается, что среди членовъ семейства, которое сохранилось въ теченiе многихъ поколенiй, является наконецъ индивидуумъ, соединяющiй въ себе все свойства, встречавшiяся порознь у его предкрвъ,-точно такъ же бываетъ и съ нацiями: оне производятъ время отъ времени личность, въ которой воплощаются все ихъ положительныя или отрицательныя качества. Въ этомъ смысле Людовикъ ХIV представляетъ французскаго короля par excellence, также какъ Вольтеръ представляетъ типичнаго французскаго публициста. Мы можемъ дополнить мысль Гете, если обратимъ вниманiе не на нацiю, къ которой принадлежалъ Вольтеръ, а на его эпоху. Это была эпоха ХVIII столетiя, и мы можемъ назвать Вольтера типичнымъ писателемъ ХVIII века съ такимъ же правомъ, съ какимъ Гете назвалъ его типичнымъ французскимъ писателемъ. Впрочемъ, оба определенiя можно соединить; не нужно только забывать роли, которую играли въ исторiи последнихъ трехъ вековъ отдельные культурные народы. Великiй трудъ XVI столетiя-реформацiю-совершила немецкая нацiя; въ переходную эпоху ХVII столетiя, въ то время, когда Германiя была раздираема внутренней борьбой, въ Голландiи и Англiи былъ положенъ краеугольный камень современнаго государства и современнаго образа мыслей. Въ начале ХVIII столетiя путешествующими британцами, какъ, наприм., Болинброкъ, и несколькими французами, посетившими Англiю, какъ, наприм., Монтескье и Вольтеръ, были перенесены во Францiю искры того пламени, которое позже, благодаря усилiямъ Вольтера, осветило весь мiръ и создало векъ просвещенiя. Если французы, и въ особенности парижане, были избраннымъ народомъ новой религiи разума, то Вольтеръ несомненно былъ ея первосвященникомъ. Другими словами: только во Францiи ХVIII столетiе могло найти своего представителя, или только въ ХVIII столетiи Францiя могла создать писателя, который бы соединилъ въ себе все ея нацiональныя качества. ХVIII столетiе кончается для насъ семидесятыми годами; съ этого времени подготовляется уже XIX столетiе: во Францiи - со стороны политики революцiей, въ Германiи -въ литературномъ и философскомъ отношенiи,-рядомъ поэтовъ и мыслителей.

Чтобы прiобрести такое важное, господствующее надъ всемъ векомъ значенiе, которое получилъ Вольтеръ, требуется, рядомъ съ личными талантами и благопрiятными внешними обстоятельствами, еще долгая жизнь. Ни Людовикъ ХIУ во Францiи, ни Фридрихъ Великiй въ Германiи не могли бы наложить печать своихъ личныхъ особенностей на свою эпоху, если бы первый кончилъ свою жизнь въ перiодъ Нимвегенскаго мира, а второй палъ при Коллине или Гохкирхе. Гете не могъ бы стать главою немецкой поэзiи, если бы его литературная деятельность закончилась "Гецомъ" или "Вертеромъ", если бы его молодость, возмужалость и старость не совпали бы съ молодостью, возмужалостью и старостью немецкаго искусства. Во французской поэзiи Вольтеръ былъ однимъ изъ эпигоновъ классическаго перiода; онъ привелъ съ собой литературу эпохи просвещенiя и сопровождалъ ее до порога революцiоннаго времени. Его детство и ранняя молодость совпадаютъ съ последними годами царствованiя Людовика ХIУ; вторая половина его юношескихъ летъ и перiодъ возмужалости относятся ко времени регентства Филиппа Орлеанскаго; середина и закатъ его жизни протекли въ царствованiе Людовика ХТ; восьмидесятилетнiй Вольтеръ приветствовалъ вступленiе на престолъ Людовика ХVI, царствованiе котораго должно было ознаменоваться столь бурными событiями. И какъ потокъ на своемъ пути увлекаетъ составныя части почвы, черезъ которую онъ протекаетъ, точно такъ же Вольтеръ сохранилъ до своей старости впечатленiя различныхъ перiодовъ своей жизни и особенно своей молодости. Жизнь Вольтера можно разделить на четыре перiода не только сообразно четыремъ царствованiямъ, при которыхъ она протекла, но также по внутреннимъ признакамъ. Первый перiодъ его жизни – это юность и молодые годы, перiодъ развитiя его таланта и характера; этотъ перiодъ заключается въ 1726 г. на 32-мъ году его жизни, когда одна непрiятная исторiя въ обществе заставляетъ Вольтера удалиться въ Англiю. Трехлетнее пребыванiе въ Англiи, которымъ начинается второй перiодъ жизни Вольтера, имело на него громадное влiянiе; здесь онъ знакомится съ англiйской философiей и жизнью-фактъ, который наложилъ печать на всю его последующую литературную деятельность. Дальнейшее теченiе этого перiода жизни определяется отношенiемъ къ маркизе де-Шателе, его остроумной подруге, въ замке которой, посреди ученыхъ занятiй, онъ проводитъ дни до смерти маркизы въ 1749 г. Пятидесятипятилетнiй Вольтеръ принимаетъ тогда приглашенiе своего коронованнаго почитателя Фридриха прусскаго и переселяется въ Потсдамъ, чемъ открывается третiй перiодъ его жизни; этотъ последнiй перiодъ, наиболее безпокойный и непрiятный, несмотря на свое блестящее начало-образуетъ какъ бы переходную и, къ счастью, короткую эпоху въ жизни Вольтера. Отвергнутый Фридрихомъ, принятый французскимъ правительствомъ не съ такимъ радушiемъ, на которое онъ разсчитывалъ, Вольтеръ, после несколькихъ безуспешныхъ поездокъ, поселяется сначала во французской Швейцарiи, потомъ въ одномъ пограничномъ местечке своего отечества. где онъ прiобретаетъ именiе

Ферней. Этимъ событiемъ въ 1758–1760 гг. начинается последнiй двадцатилетнiй перiодъ его жизни, который, какъ въ отношенiи общественнаго положенiя и значенiя Вольтера, количества и важности его литературныхъ работъ, такъ и въ отношенiи его славы, представляетъ наиболее счастливую и значительную эпоху его жизни.

Благодаря литературному характеру эпохи, въ которой жилъ Вольтеръ, и его обширнымъ сношенiямъ матерiалы для описанiя его жизни существуютъ почти въ избытке. Сверхъ его собственныхъ трудовъ, которые всегда имеютъ бiографическое значенiе и среди которыхъ, кроме многочисленныхъ намековъ на событiя собственной жизни, Вольтеръ оставилъ автобiографическiй очеркъ, сверхъ его объемистой переписки, Вольтеръ играетъ, разумеется, значительную роль также и въ письмахъ современниковъ. Къ этому надо прибавить, что три лица, которыя последовательно исполняли при Вольтере должность секретаря, изложили свои воспоминанiя въ подробныхъ мемуарахъ. Эти мемуары относятся къ наиболее важному и плодотворному перiоду его жизни, и хотя они неодинаковы по своему литературному достоинству, какъ ихъ авторы неодинаковы по своимъ духовнымъ и нравственнымъ качествамъ, темъ не менее въ существенномъ все они заслуживаютъ полнаго доверiя. Первый секретарь, Лонгшанъ-бывшiй камердинеръ маркизы де-Шателе, поступилъ на службу къ Вольтеру въ 1745 г., и вскоре, благодаря своему хорошему почерку и распорядительности, занялъ место его секретаря и заведующаго домомъ. Онъ написалъ свои записки, уже будучи старикомъ, после того какъ онъ давно разстался съ Вольтеромъ, и въ своихъ мемуарахъ къ ошибкамъ памяти и некоторымъ неточностямъ, совершеннымъ изъ тщеславiя, прибавилъ рядъ намековъ, чтобы скрыть свою вину, состоявшую въ похищенiи рукописей, за что онъ былъ удаленъ со службы. Но авторъ обладалъ наблюдательностью, и справедливость его многихъ замечанiй чувствуется даже въ той новой редакцiи, въ которой эти записки дошли до насъ. Второй секретарь, флорентинецъ Коллини, поступившiй на службу къ Вольтеру въ Берлине, получилъ лучшее образованiе; въ его мемуарахъ мы находимъ драгоценныя сообщенiя о разрыве дружбы Вольтера съ Фридрихомъ, объ аресте во Франкфурте и о его путешествiяхъ до поселенiя на Женевскомъ озере; сведенiя о ссоре между Вольтеромъ и Фридрихомъ несколько пристрастны въ пользу перваго н нуждаются въ проверке по письмамъ и архивнымъ источникамъ. Впрочемъ, фактъ, что все три секретаря, которые имели возможность наблюдать Вольтера вблизи, со всеми его слабостями, не только преклоняются передъ его генiемъ, но также относятся къ нему съ искренней любовью, говоритъ только въ его пользу. Теплее всего эта привязанность сказывается въ мемуарахъ третьяго секретаря, швейцарца Ванiера, который поступилъ на службу къ Вольтеру четырнадцати летъ и находился при немъ въ теченiе последнихъ двадцати четырехъ летъ его жизни въ постоянномъ и ближайшемъ съ нимъ общенiи; онъ оставилъ драгоценныя сведенiя о жизни Вольтера въ Фернее и особенно о его последнемъ путешествiи въ Парижъ. Ко всемъ этимъ источникамъ надо прибавить рядъ бiографiй и монографiй, которыя появились отъ смерти Вольтера до настоящаго времени. Оне начинаются съ известныхъ сочиненiй Дюверне и Кондорсе, для своего времени очень ценныхъ, и продолжаются вплоть до последняго объемистаго труда Густава Денуартерра: "Voltaire et la societe francaise au XVIII siecle", который, благодаря искусной группировке уже известныхъ фактовъ, а также благодаря новому матерiалу, собранному авторомъ, послужитъ будущему бiографу Вольтера неоцененнымъ справочнымъ пособiемъ.

Об авторе

Известный немецкий философ, историк, теолог и публицист. Родился в Вюртемберге. Учился в духовной евангелической семинарии, где одним из его учителей был знаменитый богослов, впоследствии основатель Тюбингенской школы протестантского богословия, Ф. К. Баур; затем в духовном институте при Тюбингенском университете. В 1832 г. начал чтение лекций по философии в университете, которые сразу создали ему громкую славу. В 1835 г. вышла в двух томах его книга "Жизнь Иисуса", которая произвела чрезвычайно сильное впечатление и на богословов, и на публику, но стоила автору преподавательского места в Тюбингенском университете. В 1848 г. пробовал силы в политике, был избран депутатом Вюртембергского собрания. С 1849 г. занимался исключительно научной и литературной работой.

Главный труд Штрауса "Жизнь Иисуса" был предназначен прежде всего специалистам-теологам, но вызвал настолько широкий общественный интерес, что к 1840 г. вышло четыре издания. Исходя из принципов гегелевской философии, разбирая содержание источников (главным образом Евангелий) и развивая свою теорию образования мифов, Штраус не отрицал исторического существования личности Иисуса, но находил, что большая часть представлений о нем имеет позднейшее происхождение, и пытался выяснить, из каких греческих, еврейских и восточных элементов составились эти представления. Оригинальные и смелые мысли автора, по существу, положили начало новому этапу научной библеистики, но вызвали протест ортодоксальных теологов. Одно из изданий биографии Вольтера, имевшей широкую популярность, было переведено на русский язык еще в 1871 г., но по настоянию цензора тираж был уничтожен, а издатель привлечен к судебной ответственности.