|
Оглавление
Из главы I. Анархизмъ и абсолютный индивидуализмъ
Петру Алексеевичу Кропоткину с глубоким уважением автор
Анархизмъ есть апофеозъ личнаго начала. Анархизмъ говоритъ о конечномъ освобождении личности. Анархизмъ отрицаетъ все формы власти, все формы принуждения, все формы внешняго обязывания личности. Анархизмъ не знаетъ долга, ответственности, коллективной дисциплины. Все эти и подобныя имъ формулы достаточно ярко говорятъ объ индивидуалистическомъ характере анархизма, о примате начала личнаго передъ началомъ социальнымъ и, темъ не менее, было бы огромнымъ заблуждениемъ полагать, что анархизмъ есть абсолютный индивидуализмъ, что анархизмъ есть принесение общественности въ жертву личному началу. Абсолютный индидидуализмъ – есть вера, философское умозрение, личное настроение, исповедующия культъ неограниченнаго господства конкретнаго, эмпирическаго "я". "Я" – существую только для себя и все существуетъ только для "меня". Никто не можетъ управлять "мною", "я" могу пользоваться и управлять всемъ. "Я" – перлъ мироздания, драгоценный сосудъ единственныхъ въ своемъ роде устремлений и ихъ необходимо оберечь отъ грубыхъ поползновений соседа и общественности. "Я" – целый, въ себе замкнутый океанъ неповторимыхъ стремлений и возможностей, никому ничемъ не обязанныхъ, ни отъ кого ничемъ не зависящихъ. Все, что пытается обусловить мое "я", посягаетъ на "мою" свободу, мешаетъ "моему" полному господству надъ вещами и людьми. Ограничение себя "долгомъ" или "убеждениемъ" есть уже рабство. Краеноречивейшимъ образцомъ подобнаго индивидуализма является философия Штирнера. По справедливому замечанию Штаммлера, его книга – "Единственный и его достояние" (1845 г.) – представляетъ собой самую смелую попытку, которая когда-либо была предпринята – сбросить съ себя всякий авторитетъ. Для "Единственнаго" Штирнера нетъ долга, нетъ моральнаго закона. Признание какой-либо истины для него невыносимо – оно уже налагаетъ оковы. "До техъ поръ, пока ты веришь въ истину – говорить Штирнеръ – ты не веришь ве себя! Ты – рабъ, ты – религиозный человекъ. Но ты одинъ – истина... Ты – больше истины, она передъ тобой – ничто". Идея личнаго блага есть центральная идея, проникающая философию Штирнера. "Я" – эмпирически-конкретная личность, единственная и неповторимая – властелинъ, предъ которыми все должно склониться. "...Нетъ ничего реальнаго вне личности съ ея потребностями, стремлениями и волей". Вне моего "я" и за моимъ "я" нетъ ничего, что бы могло ограничить мою волю и подчинить мои желания. "Не все ли мне равно – утверждаете Штирнеръ, – какъ я поступаю? Человечно ли, либерально, гуманно или, наоборотъ?.. Только бы это служило моимъ целямъ, только бы это меня удовлетворяло, – а тамъ называйте это, какъ хотите: мне решительно все равно... Я не делаю ничего "ради человека", но все, что я делаю, я делаю "ради себя самого"... Я поглощаю миръ, чтобы утолить голодъ моего эгоизма. Ты для меня – не более, чемъ пища, такъ же, какъ я для тебя..." Что после этихъ утверждений для "Единственнаго" – право, государство? Они – миражъ предъ властью моего "я"! Права, какъ права, стоящаго вне меня или надо мной, нетъ. Мое право – въ моей власти. "...Я имею право на все, что могу осилить. Я имею право свергнуть Зевса, Иегову, Бога и т.д., если не силахъ это сделать... Я есмь, какъ и Боге, отрицание всего другого, ибо я есмь – мое все, я есмь – единственный!" Но огромная внешняя мощь Штирнеровскихъ утверждений темъ решительнее свидетельствуетъ о ихъ внутреннемъ безсилии. Во имя чего слагаетъ Штирнеръ свое безбрежное отрицание? Какия побуждения жить могутъ быть у "Единственнаго" Штирнера? Те, какъ будто, социальные инстинкты, демократические элементы, которые проскальзываютъ въ проектируемыхъ имъ "союзахъ эгоистовъ", растворяются въ общей его концепции, отказывающейся дать какое-либо реальное содержание его неограниченному индивидуализму. "Единственный", это – форма безе содержания, это вечная жажда свободы – "отъ чего", но не "для чего". Это – самодовлеющее бездельное отрицание, отрицание не только мира, не только любого утверждения во имя последующихъ отрицаний – это было бы только актомъ творческаго вдохновения – но отрицание своей "святыни", какъ "узды и оковы", и въ конечномъ счете, отрицание самого себя, своего "я", поскольку можетъ идти речь о реальномъ содержании его, а не о безплотной фикции, выполняющей свое единственное назначение "разлагать, уничтожать, потреблять" мир. Безцельное и безотчетное потребление мира, людей, жизни – и есть жизнь "наслаждающагося" ею "я". И хотя Штирнеръ не только утверждаетъ для другихъ, но пытается заверить и себя, что онъ, въ противоположность "религиозному миру", не приходить "къ себе" путемъ исканий, а исходить "отъ себя", но – за утверждениями его для каждаго живого человеческаго сознания стоитъ страшная пустота, холодь могилы, игра безплотныхь призраковъ. И когда Штирнеръ говорить о своемъ наслаждении жизнью, онь находитъ для него определение, убийственное своимь внутреннимъ трагизмомь и скрытымь за нимь сарказмомъ: "Я не тоскую более по жизни, я "проматываю" ее" ("Ichbange nicht mehr ums Leben, sondern "verthue" es"). Эга формула – пригодна или богамъ или человеческимь отрепьямъ. Человеку, ищущему свободы, вь ней места неть. И нетъ более трагическаго выражения нигилизма, какъ философии и какъ настроения, чемъ штирнерианская "безцельная" свобода. Такимъ же непримиримымъ отношениемъ кь современному "религиозному " человеку и безпощаднымь отрицаниемъ всего "человеческаго " напитана и другая система абсолютнаго индивидуализма – система Ницше. "Человекъ, это многообразное, лживое, искусственное и непроницаемое животное, страшное другимъ животнымь больше хитростью и благоразумиемъ, чемъ силой, изобрелъ чистую совесть для того, чтобы наслаждаться своей душой, какъ чемъ-то простымь; и вся мораль есть не что иное, какъ смелая и продолжительная фальсификация, благодаря которой вообще возможно наслаждаться созерцаниемъ души"... ("Ienseits von Gut und Bose" § 291). Истиннымь и единственнымъ критериемъ нравственности – является сама жизнь, жизнь, какъ стихийный биологический процессъ сь торжествомъ разрушительныхъ инстинктовъ, безпощаднымъ пожираниемъ слабыхъ сильными, сь категорическимъ отрицаниемъ общественности. Все стадное, социальное – продукть слабости. "Больные, болезненные инстинктивно стремятся къ стадной организации... Аскетический жрецъ угадываетъ этоть инстинкть и стремится удовлетворить ему..." Об авторе
Известный российский философ, экономист, правовед, историк. Теоретик постклассического анархизма XX века. В 1898 г. окончил юридический факультет Московского университета, занимал должность приват-доцента. В 1904 г. во время командировки во Францию стал приверженцем анархизма. Лекции Борового об анархизме в годы первой революции принесли ему огромную популярность. В 1906–1910 гг. руководил издательством "Логос". После свержения самодержавия Боровой читал лекции на юридическом факультете, занимался изданием своих работ по теории анархизма, в 1918 г. стал членом инициативной группы "Московского союза идейной пропаганды анархизма". В 1921 г. стал одним из учредителей Всероссийского комитета по увековечению памяти П. А. Кропоткина, с 1923 г. – активным участником работы кропоткинского музея в Москве. С 1927 по 1932 гг. Боровой отбывал ссылку в Вятке, где работал старшим экономистом Вятского смоллессоюза, а затем был переведен во Владимир. Философские взгляды А. А. Борового испытали влияние А. Бергсона, а также таких течений, как персонализм, интуитивизм, ницшеанство, марксизм. Действительность Боровой трактовал как "творческую эволюцию", постигаемую интуицией. Идеалом анархизма он считал безграничное развитие человека и столь же безграничное расширение его возможностей. Как теоретик анархизма, Боровой эволюционировал от анархо-индивидуализма и анархо-синдикализма к анархо-гуманизму (течению постклассического анархизма). Он ставил задачу пересмотра основных положений "традиционного анархизма" – как "коммунистического течения" в анархизме (М. Бакунин, П. Кропоткин и др.), так и "абсолютного индивидуализма" (М. Штирнер, Ф. Ницше и др.), выступал за "культ человека", но против превращения "я" в центр Вселенной. |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||