|
Оглавление
Из вступления
Давидъ Юмъ никогда не былъ любимцемъ историковъ новой философии, и значение главнейшихъ воззрений этого мыслителя до сихъ поръ не можетъ считаться достаточно выясненнымъ. Правда, все исследователи новой философии подчеркнваютъ роль теоретическаго учения Юма въ создании кантовскаго критицизма, разумея при этомъ скептицизмъ британскаго мыслителя, который, по известнымъ словамъ самого основателя критической философии, пробудилъ немецкаго философа отъ догматическаго сна. Но въ то же время затушевываются другия стороны въ философии Юма, его моральное учение и его воззрения въ области философии религии, хотя они также сыграли не малую роль въ истории развития этико-религиозной мысли). Затемъ, что касается самого скептицизма Юма, то нельзя сказать, чтобы онъ, въ изображении большинства историковъ философии, выступалъ съ полною ясностью и определенностью. Сомнение Юма по большей части представляется то какъ абсолютный скептицизмъ или пирронизмъ, то какъ естественный результатъ последовательно проведеннаго эмпиризма. Въ более позднейшее время подчеркиваются положительные и даже догматические элементы въ философии Юма, но и это делается не всегда достаточно отчетливо. Такъ, у некоторыхъ исследователей, выдвигающихъ на первый планъ положительныя конструкции Юма, скептицизмъ последняго почти совсемъ заслоняется его догматизмомъ. Въ виду всего этого важно выяснить самую природу юмовскаго скептицизма и показать отношение этого сомнения къ другимъ видамъ скептической философии. Въ связи съ этимъ стоитъ вопросъ объ отношении Юма къ предшествующей философии. Хотя едва ли кто будетъ отрицать, что Юмъ является важнейшимъ представителемъ английского эмпиризма, однако теперь уже рискованно утверждать, что Юмъ а темъ более его предшественникъ – Локкъ были только эмпириками: рационалистические элементы, унаследованные отъ картезианской философии, несомненно, присущи и этимъ мыслителямъ, и вскрыть эти элементы является благодарной, хотя, быть можетъ, и не всегда легкой задачей историка новой философии. Такимъ образомъ, возникаетъ интересный вопросъ о генезисе философии Юма, решение котораго горазда труднее, чемъ это можетъ показаться съ перваго раза, темъ более что самъ Юмъ называетъ далеко не всехъ своихъ философскихъ предшественниковъ. Еще более сложнымъ является вопросъ о философскомъ влиянии Юма, о судьбахъ его главнейшихъ учений, которыя, какъ известно, слишкомъ пережили своего творца. Отношение къ этимъ доктринамъ, какъ мы хорошо знаемъ, было очень различно, и во всякомъ случае, при жизни философа и во время, ближайшее после его смерти, произведения его имели гораздо меньший успехъ, чемъ какой выпалъ на ихъ долю въ несколько позднейшее время или даже въ наши дни. Известно, какъ сурово отнеслись къ основнымъ принципамъ юмовской философии его соотечественники, представители такъ называемой философии здраваго смысла. Столь же мало сочувственный приемъ нашелъ Юмъ и у французскихъ спиритуалистовъ и эклектиковъ, которые пo своему духу довольно близки къ упомянутымъ шотландскимъ философамъ. Основатель немецкой критической философии высоко ценилъ тонкий умъ британскаго мыслителя и открыто засвидетельствовалъ о его благотворномъ влиянии на свое личное философское развитие; но все-таки и у Канта отношение къ основнымъ принципамъ юмовской философии скорее было отрицательное, и въ скептическихъ выводахъ Юма немецкий мыслитель виделъ едва ли чтолибо большее, чемъ своеобразный умственный квиетизмъ. Но черезъ некоторое, и не особенно продолжительное, время отношение къ английскому философу изменяется какъ на родине, такъ и въ названныхъ государствахъ континента. Ужъ Милль – отецъ высоко ценитъ психологический анализъ Юмa, а все важнейшие взгляды Милля – сына выработались подъ несомненнымъ влияниемъ философии шотландскаго мыслителя. Основатель французскаго позитивизма самъ подчеркиваетъ (какъ это мы увидимъ несколько ниже) влияние британскаго мыслителя на создание положительной философии, а несколько позже мы встречаемъ высокую оценку существенныхъ принциповъ философии Юма и на родине Канта. Историко-философское значение Юма выдвигается на видное место такими, прошедшими школу критической философии мыслителями, какь Э.Лаасъ и Ф.Паульсенъ. Эксплоатируются его основные взгляды и представителями такъ называемой имманентной философии. Но особенно высоко ценится Юмъ сторонниками психологизма, которые разрешение гносеологической проблемы ставятъ въ зависимость отъ тщательно разработанной психологии интеллектуальной деятельности и видятъ въ Юме истиннаго родоначальника названнаго направления. "Юмъ, говоритъ одинъ изъ крупнейшихъ мыслителей этого типа (Т.Липпсъ), – мастеръ въ искусстве психологическаго анализа, при помощи котораго только и можетъ быть решена проблема познания и который является предпосылкой всякой другой философской работы. При этомъ Юмъ принадлежитъ къ самымъ яснымъ писателямъ. Юмъ ясенъ даже и въ своихъ заблужденияхъ. Онъ въ то же время живое доказательство тому, что истинная глубина совместима съ ясностью и простотою. Юмъ повсюду ведетъ въ глубину, но онъ избегаетъ только видимости глубины. "Философия Юма, говоритъ другой современный философский писатель, съ ея богатствомъ гениальныхъ психологическихъ анализовъ, а также съ ея строго проведеннымъ теоретико-познавательнымъ психологизмомъ, соответствуетъ господствующимъ въ наше время тенденциямъ настолько сильно, что у нея не можетъ быть недостатка въ живомъ действии... Об авторе
 Виноградов Николай Дмитриевич Философ, педагог, психолог; специалист по истории западноевропейской философии. Окончил историко-филологический и естественный факультеты Московского государственного университета, а также Московскую духовную академию. В 1906 г. защитил магистерскую диссертацию, а в 1912 г. диссертацию на степень доктора философии; обе работы связаны с философией Давида Юма (теоретическая философия и этика). Профессор Московского государственного университета. Преподавал на Высших женских курсах, в Педагогическом институте им П. Г. Шелапутина, Городском народном университете им. А. Л. Шанявского; читал историю философии и логику.
В первом своем труде о философии Юма Н. Д. Виноградов стремился проследить судьбу теоретических воззрений Юма со времени их появления, а также указать элементы юмовского эмпиризма, сохранившиеся в различных философских направлениях. Центром тяжести второй книги является исследование того, что Юм в своих этических воззрениях заимствовал у своих предшественников. Н. Д. Виноградов также был одним из представителей синтетическо-антропологического течения в педагогике, стремившегося к установлению законов педагогического процесса, истоком которых служит человекознание. Основанием для педагогики, по его мнению, должна служить антропология как совокупность наук о человеке. "Общее мировоззрение" предстает у него прежде всего как источник знания о целях развития личности. Автор работ "Биологический механизм и материализм" (1897), "Педагогическая психология" (1912), "Педагогическая психология в связи с общей педагогикой" (1913–1914; в 3 ч.), "Педагогика. Основные проблемы и принципы" (1922), а также статей в различных сборниках и журнале "Вопросы философии и психологии". |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
