Гринин Л.Е., Коротаев А.В., Цирель С.В. Циклы развития современной Мир-Системы

Оглавление

Введение

Циклическая динамика в современных мир-системных процессах

В традиционном обществе цикличность была заложена как в саму природу социальных систем, так и в сознание людей. Даже представление о времени традиционного общества нередко циклично. Можно указать несколько источников такой цикличности.

Во-первых, это социально-демографические ограничения. Прежде всего – это мальтузианский механизм, обусловленный скоростью роста населения большей, чем темпы роста производства продовольствия. Это нередко приводило к социально-демографическим коллапсам в связи с сериями голодных лет, восстаний, мятежей, эпидемий и т.п., что вело к депопуляции, росту обеспеченности оставшегося в живых населения ресурсами, новому периоду демографического роста и, очень часто, новому социально-демографическому циклу. Естественно, в каких-то обществах или в какие-то периоды (под действием таких факторов, как недонаселенность, благоприятные климатические флуктуации, освоение новых земель, появление новых технологий и т.д.) это ограничение более или менее длительное время не действовало или компенсировалось за счет внешней торговли, но в большей части мира этот источник цикличности существовал по крайней мере до второй половины XIX в., а во многих – и до ХХ в.

Другой механизм ограничения, дополняющий первый, отмечен Дж.Голдстоуном (Goldstone 1991). Он заключается в более быстром росте численности элиты, чем народа, как за счет ее более быстрого естественного прироста, так и за счет возвышения успешных простолюдинов. Это вело к снижению благосостояния и положения элит и появлению контрэлит, ориентированных на коренную перестройку или даже разрушение существующей власти, что нередко клало начало новому циклу "структурно-демографической динамики" (Коротаев 2006а; Нефедов, Турчин 2007; Турчин 2007; Turchin 2003; Turchin, Nefedov 2009; Korotayev, Khaltourina 2006; Гринин 2007 г, 2010б, 2010 г). Естественно, он особенно ярко проявлялся в странах с распространенной полигинией (Коротаев 2006а).

Во-вторых, это слабость политических форм, особенно раннего государства (см., например: Claessen, Skalnik 1978, 1980; Гринин 2010 г; Гринин, Коротаев 2009б; Grinin 2003, 2004, 2009b, 2011). Тут можно указать хотя бы на циклы децентрализации – централизации и династийные циклы (где, впрочем, важную роль, как правило, играли мальтузианские и структурно-демографические факторы). Могла способствовать цикличности и сама жесткость ряда традиционных обществ, препятствующих и отторгающих назревающие изменения (Tsirel 2004). При этом за изменениями могла следовать реакция и формальный (а в традиционных обществах нередко и реальный) возврат к старым порядкам.

В-третьих, еще один источник цикличности – это циклы поколений (длиной в одно или два поколения в зависимости от жесткости системы), порождаемые какими-то важными событиями, формирующими новое поколение, выделяющееся из предыдущих (Wilkinson, Tsirel 2005).

В период индустриального общества мальтузианские ограничения начинают ослабевать, социальные системы выходят из мальтузианской ловушки, в результате чего значимость мальтузианской циклической динамики постепенно падает до нуля (Гринин, Коротаев, Малков 2008; Гринин и др. 2009; Коротаев и др. 2010б; Korotayev, Khaltourina 2006; Гринин 2010 г, 2011а; Гринин, Коротаев 2009а). Однако на смену социально-демографическим циклам приходят экономические циклы разной длительности, связанные с особенностями индустриальной экономики, направленной не на простое, а на расширенное воспроизводство (об этом свойстве см., например: Kuznets 1966; Gellner 1983; Геллнер 1991; Abramovitz 1961; Полетаев, Савельева 1993; Перес 2011; Гринин 2007а, 2007б, 2007в, 2010а; Гринин, Коротаев 2009а; Grinin 2007а, 2007b), возглавляемой нового типа предпринимателями, стремящимися во что бы то ни стало к расширению своего дела (см., например: Зомбарт 1994 [1913]: 128–133; Гринин 2009e: 81–83). При этом цикличность прослеживается также и в динамике технологического прогресса (Шумпетер 1982; Schumpeter 1939, 1954; Перес 2011; Гринин 2003, 2006а, 2006б, 2007а, 2007б, 2010а; Гринин, Коротаев 2009а; Grinin 2007а, 2007b). Как рыночная экономика, так и либерально-демократическое политическое устройство отличаются от традиционных систем гораздо большими возможностями адаптации к переменам. Идеализированные модели конкурентной рыночной экономики исходили из того, что в идеале цикличность экономике не должна быть свойственна (так как равновесие – естественное ее состояние [подробнее об этом см. в Главе 1]).

Тем не менее динамика реальной рыночной экономики последних веков носит резко выраженный циклический характер. Наиболее четко прослеживаются среднесрочные циклы деловой активности (иначе – циклы экономической конъюнктуры, бизнес-циклы, или циклы Жюгляра), повторяющиеся через 7–11 лет (в более редких случаях – 6–12 лет).

Экономический цикл деловой активности в самом простом определении – это колебания экономической макродинамики, когда экономический рост и бум сменяются экономическим спадом, за которым должен последовать новый период экономического роста (открывающий новый экономический цикл). Экономический цикл состоит из четырех фаз: 1) фазы оживления, когда после падения производства и застоя начинается экономический рост; 2) фазы подъема, когда экономический рост ускоряется, наступает процветание, которое переходит в экономический бум; 3) фазы рецессии, во время которой эйфория процветания сменяется паникой, сопровождающей обвал и крах, а вслед за этим наступает экономический спад; 4) фазы депрессии, или застоя, во время которой наступает некоторое равновесие: спад уже прекращается, но и выраженного роста еще нет. В Главе 1 мы подробно анализируем сам цикл и каждую из его фаз. Циклы Жюгляра в дальнейшем мы нередко будем обозначать как J-циклы. К вопросу о продолжительности бизнес-циклов мы еще вернемся ниже.

Как мы будем подробно говорить в Главе 1, причины и даже механизмы жюгляровских циклов являются предметом длительных дискуссий. Здесь мы перечислим лишь некоторые подходы к их объяснению, используемые в современных теориях (Самуэльсон, Нордхаус 2009; Видяпин и др. 2008; Мендельсон 1959; Хаберлер 2008; остальную литературу см. в Главе 1):

– неэластичность заработной платы (или цен);

– неполная рациональность (в первую очередь продолжение активного инвестирования, когда спрос уже прекращает расти);

– чрезмерное расширение кредита;

– неверная политика государства (в первую очередь чрезмерная стимуляция экономики) или просто слишком активное вмешательство в экономику; – перепроизводство товаров и услуг;

– внешние (по отношению к экономике) события, для адаптации к которым рыночному механизму нужно значительное время;

– появление (или, наоборот, длительное отсутствие) крупных инноваций, тянущих за собой поток более мелких, а порой сопоставимых по значимости нововведений;

– смена психологических настроений, резкий переход от чрезмерных надежд к ожиданию коллапса и панике;

– стохастическая составляющая самих рыночных процессов.

Это далеко не полный перечень, но уже он наглядно показывает трудности теорий экономических циклов. Однако в гораздо большей степени являются проблематичными длинные волны, или циклы Кондратьева (Кондратьев 1922, 1925, 2002; Кондратьев, Опарин 1928; остальную литературу см. в Главах 2 и 3). Кондратьевские волны мы в дальнейшем будем часто обозначать как К-волны.

"Кондратьевскими" эти волны были названы Й.Шумпетером в честь выдающегося российского социолога и экономиста Н.Д.Кондратьева. Последний в 1920-е гг. обратил внимание на то, что в долгосрочной динамике некоторых экономических индикаторов (начиная по крайней мере с конца XVIII в.) наблюдается определенная циклическая регулярность. Эта регулярность заключалась в том, что на смену фазам ускоренного роста соответствующих показателей приходят фазы их относительного спада или более медленного роста. Длительность одной волны составляет в среднем от 40 до 60 лет.

Таким образом, отметим, волны Кондратьева имеют достаточно строгую периодичность в течение как минимум двух веков подряд. Каждая К-волна состоит из двух фаз примерно одинаковой длительности, то есть каждая фаза длится 20–30 лет. Одна из фаз – повышательная или восходящая ("А-фаза") характерна тем, что всему ее периоду в целом (но с флуктуациями) свойственен ускоренный рост определенных важных показателей, например цен, ВВП и т.п. Другая фаза – понижательная или нисходящая (в дальнейшем часто В-фаза) – характерна противоположной тенденцией. Всему ее периоду в целом (но с флуктуациями) свойственны падение (замедление) соответствующих показателей, например происходит снижение цен, падение темпов роста ВВП и т.п.

Однако в отличие от J-циклов сам вопрос существования К-волн вызывает сомнения у многих экономистов (см., например: Rothbard 1984; Ван Дейн 1992: 79; Лазуренко 1992; Аврамов 1992 [подробнее этот вопрос мы будем рассматривать в Главах 2 и 3]). Во многом это объясняется тем, что даже к настоящему времени мы можем обобщить данные всего по четырем полным К-волнам, что является все же недостаточным для строгого подтверждения многих выводов и гипотез. Кроме того, методы, которыми пользовался сам Кондратьев и многие его последователи, были математически плохо обоснованы, хотя техника исследования постоянно совершенствуется. Тем не менее работа в области исследования К-волн дала много позитивных результатов, в частности в области исследования диффузии инноваций, динамики научно-технического прогресса, соотношения технологических и иных инноваций и экономических трендов; экономических и политических изменений; ценовых и экономических трендов и т.п. Фактически можно согласиться, что теория длинных волн (К-волн) представляет собой особую парадигму и изучает ряд вопросов, которые можно исследовать только при помощи ее собственных методов (см. об этом, например: Аврамов 1992: 64–65).

Проблеме цикличности в экономике посвящено огромное количество литературы. И это не случайно. Как справедливо указывают Э.Абель и Б.Бернанке: "Деловой цикл – это одна из основных концепций макроэкономики, потому что флуктуации экономического развития, фазы делового цикла – подъемы и спады общей экономической активности – оказывают воздействие на всю экономику" (2008: 361). Хотя в последние десятилетия интерес к изучению циклов несколько ослаб, современный кризис подтвердил со всей остротой и беспощадностью, что, несмотря на выдающиеся успехи в отношении влияния на цикличность, экономика ни одной страны не застрахована от неуправляемых бурных подъемов и следующих за ними тяжелых и неожиданных кризисов и спадов. Мало того, финансовая глобализация существенно увеличила риски циклических колебаний.

Понятие экономического цикла не является однозначным в экономической науке. В современных теориях достаточно распространенным можно считать такое определение: "Колебания фактического объема производства вокруг его потенциальной величины, которая достигается при условии полной занятости в экономике, называется... экономическим циклом" (Фишер и др. 1993: 580). Однако нередко экономика вообще не выходит при подъеме к потенциальному объему ВВП, когда начинается фаза рецессии (см. о таких ситуациях ниже; см. также: Гринин, Коротаев 2009a: Гл.1). Поэтому экономическим циклом, на наш взгляд, следует считать периодические колебания вокруг средней линии объема производства, в которых можно выделить повторяющиеся фазы подъема и спада. Экономический кризис – это наиболее драматическая часть экономического среднесрочного J-цикла, или цикла деловой активности, длительностью в среднем от 7 до 11 лет. Экономика движется от кризиса к кризису, от цикла к циклу потому, что расширенное производство не пред задано, не происходит автоматически, а требует больших усилий, стимуляции, на пути которых встречаются постоянные препятствия. Для продолжения движения к более высокой отметке оказывается необходимым спад, который приводит систему в новое равновесие, и требуется определенная перестройка.

Одна из главных задач настоящей монографии – анализ в историческом и теоретическом аспектах среднесрочных экономических (жюгляровских) циклов и их кризисных фаз, что, по нашему мнению, является важным ключом к пониманию причин современного глобального кризиса. Эта задача решается в Главе 1.

Второй задачей нашей монографии мы считаем анализ длинных экономических циклов, или К-волн. Анализ кондратьевских волн помогает понять долгосрочную динамику развития Мир-Системы, позволяет строить прогнозы, но также очень многое проясняет в понимании прошлых кризисов и современного глобального экономического кризиса. Эта задача решается нами в Главе 2 и частично в Главе 3.

Третья задача монографии связана с нашими попытками продвинуться в понимании органической, хотя и весьма нелинейной и непростой связи между среднесрочными и долгосрочными экономическими циклами. Эта задача тем более важна, что едва ли не со времен Й.Шумпетера в этом плане не было получено каких-то заметных сдвигов. Мы пытались показать одно из возможных ее решений в Главе 3. Прежде всего, достаточно очевидно, что, если каждая фаза К-волны длится 20–30 лет, в нее укладывается от двух до четырех среднесрочных J-циклов, а в среднем в одну К-волну (40–60 лет) вмещается 4–6 циклов (7–11-летних) Жюгляра.

Но между средними и длинными циклами имеется и более глубокая связь. Известно, что на нисходящих фазах К-волн периоды депрессии оказываются более затяжными, а подъемы – более вялыми. На восходящих фазах ситуация меняется: подъемы становятся более сильными и длительными, фазы депрессии сокращаются, а кризисы обычно проходят быстрее. Один из наших выводов состоит в следующем. Более глубокие по своим проявлениям кризисно-депрессивные фазы среднесрочных циклов на понижательной фазе кондратьевской волны неизбежно требуют от общества также более глубоких и радикальных изменений, причем не только в технико-технологическом аспекте, но и в социально-правовом, политическом, идеологическом и культурном аспектах, в системе международных и – шире – - мир-системных связей. Иначе общество не сможет преодолеть негативные последствия экономических кризисов и выйти из депрессии. Только глубокие изменения в самых разных сферах общества, а также новые подходы к регулированию экономики позволяют в конце концов обеспечить переход к значимому подъему. Вспомним, как долго и как глубоко пришлось реформировать американскую и европейскую системы в ходе и особенно после Великой депрессии конца 20-х – 30-х гг.

В результате происходит переход к новой системе отношений, которая открывает возможности экономикам развиваться в ближайшие десятилетия уже не со столь кризисными проявлениями. Однако поскольку дальнейшее развитие идет сравнительно мягко, то и потребность в реформировании и обновлении отношений слабеет. Отсюда происходит накопление противоречий и структурных пороков системы, которые через некоторое время начинают давать о себе знать (уже на качественно новом уровне развития) в виде более жестко и/или длительно протекающих рецессий и депрессий, а само развитие идет с менее длительными и бурными фазами подъемов. Иначе говоря, повышательная А-фаза исчерпывает потенциал структурных изменений предыдущих десятилетий и сменяется понижательной В-фазой.

Таким образом, в большой мере через среднесрочные J-циклы понижательные/нисходящие фазы К-волн как бы сами подготавливают для себя условия для трансформации в повышательные/восходящие. И, в свою очередь, меньшая острота кризисно-депрессивных фаз J-циклов на повышательных этапах К-волн обусловливает их поворот к понижательным фазам. Именно такой поворот после определенной эйфории, как представляется, мы и имеем "честь" наблюдать в начале XXI в. Вот почему наиболее тяжелыми кризисами становятся кризисы, так сказать, "поворотные", от повышательной фазы к понижательной и наоборот (в частности, кризисы 1847, 1873, 1929, 1973 г.), к которым относится и последний глобальный кризис 2008–2011 гг.

***

Помимо среднесрочных (Жюгляра) и долгосрочных (Кондратьева) циклов экономисты выделяют еще и другие по длительности экономические циклы (прежде всего краткосрочные циклы Китчина [3–4 года] и циклы Кузнеца [15–30 лет; ранее их часто называли строительными циклами], занимающие по продолжительности промежуточное положение между циклами Жюгляра и Кондратьева). Анализ данных циклов в задачу этой книги не входит (небезынтересный анализ сочетания циклов Жюгляра и Кузнеца – строительных циклов – см. у Хансена [1959: 92–107]).

В то же время учет этих циклов, их вписанность в общую хронологию экономической динамики Мир-Системы или сочетание с жюгляровскими и кондратьевскими циклами (не говоря уже об иных флуктуациях) показывает сложность и определенную условность выделения циклов, особенно в отдельных странах...

... Статистика показывает, что фазы оживления и подъема 7–11-летних циклов, прежде чем достигнуть главных вершин, часто прерываются одной или двумя временными заминками, а фазы понижательного движения иногда прерываются временным оживлением.

Наличие таких малых циклов, собственно, и дает основания американским авторам, таким, например, как П.Э.Самуэльсон и В.Д.Нордхаус, авторам известного учебника по экономике, определять "экономический цикл как колебательные процессы в совокупном продукте, доходе и занятости, которые продолжаются обычно 2 до 10 лет и сопровождаются широкомасштабным расширением или уменьшением деловой активности в большинстве секторов экономики" (Самуэльсон, Нордхаус 2001: 396) (выделено нами. – Авт.). В то же время многие другие авторы определенно говорят о периоде 7–11 лет (например, Туган-Барановский 2008 [1913]; Хаберлер 2008).

В этой связи важно пояснить, что хотя по вопросу о длительности бизнесциклов и нет полного единства, но это далеко не всегда связано с концептуальными расхождениями, а очень часто вызывается научной традицией, разной в американской и европейской литературе. Американские экономисты (см., например: Хансен 1959) использовали понятие бизнес-циклов как для малых (Китчина) циклов, связанных с колебаниями товарно-материальных запасов (2–4 года) так и для жюгляровских (связанных с колебаниями в инвестициях), которые они называли большими, тогда как сегодня мы используем понятие больших циклов в основном для К-волн. Этот момент различия традиций хорошо объяснен Э.Хансеном. Он, в частности, пишет: "Термин "экономический цикл" употребляется обычно особенно в Соединенных Штатах, не только в отношении того, что именуется большим циклом, но также в отношении малого цикла. И термин "депрессия" часто применяется как для обозначения малых рецессий, так и для обозначения больших депрессий. В Европе же, когда говорят об "экономическом цикле", обычно имеют в виду то, что мы называем большим циклом" (Хансен 1959: 71).

При этом Хансен показывает, что с 1865 по 1938 г., то есть за 73 года, в США сменилось в общей сложности 18 циклов – 7 больших (то есть жюгляровских среднесрочных) и 11 малых (см. Рис.2; см. также: Burns, Mitchell 1946). В Главе 1 мы приводим из (Хансен 1959) несколько графиков отдельных циклов, на которых хорошо видно, что налицо, действительно, определенная система коротких и среднесрочных циклов. "Продолжительность больших (то есть среднесрочных жюгляровских. – Авт.) циклов, от исходных до конечных низин, колеблется между минимумом в 6 лет и максимумом в 13 лет. Если мы наряду с большими циклами включим в подсчет также все малые вершины и депрессии, то 18 циклов, имевших место с 1865 по 1938 г., подсчитанные таким образом, образуют по своей продолжительности (от низины до низины) ряд с минимумом в 2 года и максимумом в 9 лет. Средняя продолжительность составляет 3 года; 13 циклов из 18 находятся в пределах ряда, охватывающего период от трех до пяти лет" (Хансен 1959: 73).

Указанная системность циклов и сложность выделения таких периодов в общем процессе требуют специальных методик, о некоторых из которых будет сказано в Главах 1 и 2, а в Главе 2 и Приложении 4 будет также продемонстрирована методика спектрального анализа. Тем не менее цель настоящего исследования заключается в общем описании циклической динамики и выделении в ней наиболее характерных черт, поэтому мы не будем считать эти малые циклы отдельными циклами, а будем рассматривать их как часть жюгляровских циклов (7–11 лет).

В отношении датировок циклов Жюгляра (см. Приложение 1) важно иметь в виду неполную синхронность их в рамках Мир-Системы. В частности, экономические кризисы нередко в разных странах (группах стран) начинались и/или заканчивались на 1–4 года раньше, чем в других. Например, одним из самых рассогласованных по времени был предыдущий экономический кризис. В Азии пик кризиса пришелся на 1997 год, в России – на 1998 г., в США – на 2000–2001 гг.; при этом в странах Евросоюза кризис имел характер затяжной депрессии (без заметного спада) и продолжался с 2001 по 2003–2004 гг. В таких случаях мы ориентировались в первую очередь на хронологию деловых циклов главным образом в Европе, а в последние десятилетия также и в США.

В нашей монографии важную роль играет понятие "Мир-Система", поэтому следует сделать некоторые пояснения. Мир-системный подход зародился в 60 – 70-е гг. прошлого века благодаря работам Ф.Броделя, А.Г.Франка, И.Валлерстайна, С.Амина и Дж.Арриги (Braudel 1973; Frank 1990, 1993; Frank, Gills 1993; Wallerstein 1974, 1980, 1987, 1988, 2004; Chase-Dunn, Hall 1994, 1997; Arrighi, Silver 1999; Amin et al. 2006). Наиболее известна версия мир-системного подхода, разработанная американским социологом И.Валлерстайном (Wallerstein 1974, 1987, 2004). Хотя по поводу того, сколько было мир-систем до Нового времени (одна, несколько или много) существуют разные мнения, почти все согласны, что современная единая Мир-Система начала формироваться в так называемом "долгом шестнадцатом веке" (приблизительно 1450–1650 гг.), но безоговорочно глобальной она стала только во второй половине XIX в.

Под Мир-Системой мы понимаем обладающую системными характеристиками предельную совокупность человеческих обществ, заметным образом прямо или опосредованно связанных между собой и включающих в себя последние века практически все население мира (подробнее см.: Гринин, Коротаев 2009б: Введение). Это определение многое объясняет в наших построениях в отношении развития экономических циклов и кризисов, оно также позволяет лучше понять нашу позицию в вопросе, с какого периода для Мир-Системы мы можем говорить о начале динамики кондратьевских волн. Хотя первая волна датировалась самим Кондратьевым и другими исследователями начиная с 1780-х гг., для Мир-Системы в целом, как мы сможем это увидеть ниже в Главе 2, возможно говорить о К-волнах только почти век спустя.

Теперь о структуре данной монографии. Предлагаемая читателю монография состоит из Введения, трех глав, раздела Вместо Заключения и Приложений.

В Главе 1 "Циклы Жюгляра" представлен подробный анализ среднесрочного цикла деловой активности. Показано, что важнейшая причина циклических кризисов проистекает из возникающих в результате экономических подъемов сильных структурных диспропорций не только между секторами экономики, но и между различными подсистемами обществ, а на современном этапе также за счет диспропорций в рамках Мир-Системы в целом. При этом современный кризис по типу оказывается во многом весьма похожим на классические жюгляровские кризисы (хронологические таблицы жюгляровских циклов собраны в Приложении 1). Этому способствует то, что сфера действия цикла стала глобальной, возможности регулирования с помощью государственных мер оказались неэффективными, а межгосударственного регулирования финансовых процессов практически не существует. Отмечается анархичность экономического развития на глобальном уровне, которая в период экономического бума ведет к неуправляемому взлету цен на ряд товаров и активов, создает огромное напряжение в экономике и способствует наступлению внезапного и сильного краха. Однако, чтобы не создалось представления об исключительно негативной роли мировых финансовых потоков и технологий, в Приложении 2 мы показываем, что мировые финансовые потоки сегодня выполняют и важные позитивные функции, включая "страхование" социальных гарантий в мировом масштабе. Математическая модель жюгляровского цикла дается в Приложении 3.

В Главе 2 "Длинные волны Кондратьева в мир-системном масштабе" анализируется влияние длинноволновой динамики на изменения мирового ВВП в течение последних полутора веков. Проводится спектральный анализ рядов прироста ВВП. С помощью специального метода, предложенного одним из авторов, вычисляется значимость влияния К-волн на рост мирового ВВП с учетом внутренней коррелированности анализируемых рядов. Полученная оценка значимости (4–5%) впервые показывает доста- точно высокую достоверность существования К-волн в глобальной динамике ВВП. В Приложении 4 описана методика оценки достоверности выделения периодических компонент временных рядов. В Главе 2 также анализируется эффективность экономической политики в течение различных фаз циклов Кондратьева. Исходя из мировой статистики последних десятилетий делается вывод, что эффективность вмешательства государства в экономические процессы носит колебательный характер. На основании проведенных исследований делаются некоторые прогнозы развития мировой экономики в ближайшие 10–15 лет. Глава основана на большом статистическом материале, используется математический аппарат, приведены многочисленные диаграммы и графики.

В Главе 3 "Взаимосвязь кондратьевских волн и циклов Жюгляра" исследуется взаимодействие между кондратьевской и жюгляровской циклической динамикой. Для удобства в хронологических таблицах Приложения 1 показаны временные соответствия между К-волнами и их фазами, с одной стороны, и J-циклами – с другой.

В главе представлена вербальная модель кондратьевских волн (или Кволн), основанная на тесной связи между среднесрочными (7–11 лет) циклами Жюгляра (или J-циклами) и К-волнами. Такая связь мало исследована в литературе, но именно она позволяет увидеть как механизм чередования их повышательных (далее А-фаза) и понижательных (далее В-фаза) фаз, так и относительную стабильность длительности К-волн (40–60 лет; каждая фаза – 20–30 лет). Анализируется и показывается (в т.ч. графически) взаимосвязь между длительностью К-волн и их фаз, с одной стороны, и количеством J-циклов, укладывающихся в каждую фазу. Длительность и сравнительная регулярность смены фаз К-волн определяются характером близлежащих цепочек, или кластеров, J-циклов. Совокупность двух–четырех повышательных J-циклов, характеризующихся сильными подъемами и менее значимыми депрессиями, названа А-кластером. Цепочка-кластер двух–трех понижательных J-циклов, характеризующихся слабыми подъемами и затяжными депрессиями, – В-кластером. Между характеристиками и даже особенностями структуры А- и В-кластеров есть существенные различия; в первую очередь кризисы повышательной фазы значительно меньше связаны между собой, чем это наблюдается применительно к понижательной фазе, тем не менее для общности терминологии мы предпочли для обеих совокупностей использовать однотипные наименования.

Во время повышательной фазы К-волны быстрое расширение экономики неизбежно приводит общество к необходимости изменения. Но возможности изменения общества отстают от требований экономики, поэтому развитие переходит в понижательную В-фазу, в течение которой кризисно-депрессивные явления и трудности заставляют перестраивать экокомические и иные отношения. Предлагаемая модель исходит из того, что между повышательной и понижательной тенденциями К-волн имеется отрицательная обратная связь, которая усиливается с каждым новым среднесрочным J-циклом (в результате чего тенденция меняется на противоположную), поскольку характер и итоги каждого J-цикла являются сигналом для той или иной стратегии активных участников процесса (в частности, к расширению или сокращению инвестиций и т.п.). Модель также показывает, что для понимания природы кондратьевских волн необходимо рассматривать их действие прежде всего не на уровне отдельной страны, а на мир-системном уровне. Мир-системный масштаб позволяет усиливать на длительное время положительные обратные связи и задерживать проявление отрицательных обратных связей. Положительные обратные связи во время А-фаз возникают за счет ускорения модернизации в рамках Мир-Системы в целом, а во время В-фазы – за счет сложностей поиска антикризисных мер.

В разделе Вместо Заключения полученные в книге результаты использованы для формулирования нового подхода к исследованию взаимодействия центра и периферии Мир-Системы.

Авторы выражают благодарность Е.А.Никифоровой и К.А.Бирюковой за ценную помощь в подготовке этой книги к изданию.

Об авторах

Доктор философских наук. Соредактор международных журналов "Social Evolution & History" и "Journal of Globalization Studies", шеф-редактор журналов "Историческая психология и социология истории" и "Век глобализации". Директор и главный научный сотрудник Волгоградского центра социальных исследований. Автор более 230 научных трудов, включая 20 монографий, в числе которых: "Социальная макроэволюция. Генезис и трансформации Мир-Системы" (М.: URSS, 2009; совм. с А.В.Коротаевым), "Глобальный кризис в ретроспективе. Краткая история подъемов и кризисов: от Ликурга до Алана Гринспена" (М.: URSS, 2010; совм. с А.В.Коротаевым), "Государство и исторический процесс" (в 3 кн.; 2-е изд. М.: URSS, 2009–2011), "The Evolution of Statehood. From Early State to Global Society" (Saarbr\"ucken: Lambert Academic Publishing, 2011).

Андрей Витальевич КОРОТАЕВ

Доктор философии (Ph. D.), доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой современного Востока Российского государственного гуманитарного университета. Ведущий научный сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований Института Африки и Института востоковедения РАН, координатор проекта "Комплексный системный анализ и моделирование мировой динамики" Президиума РАН. Автор более 350 научных трудов, включая монографии "Ancient Yemen" (Oxford: Oxford University Press, 1995), "Социальная эволюция: факторы, закономерности, тенденции" (М., 2003), "Возникновение ислама" (М., 2007; совм. с В.В.Клименко, Д.Б.Прусаковым) и "Законы истории" (в 2 кн.; 3-е изд. М.: URSS, 2010; совм. с Д.А.Халтуриной, А.С.Малковым, Ю.В.Божевольновым, С.В.Кобзевой, Ю.В.Зинькиной).

Сергей Вадимович ЦИРЕЛЬ

Российский горный инженер, геофизик, социолог, экономист и историк. По образованию горный инженер-физик (Ленинградский горный институт, 1981) и математик-механик (1984). Доктор технических наук (1998). Главный научный сотрудник Санкт-Петербургского государственного горного института, профессор Санкт-Петербургского филиала ГУ-ВШЭ. Автор более 150 научных трудов по взрывному и горному делу, геофизике, экономике, социологии и истории. Основные интересы в области гуманитарных наук: историческая динамика и философия истории, экономика и эконометрика, социология и футурология, история России. Впервые при помощи спектрального анализа выявил на статистически значимом уровне кондратьевские волны в мировой динамике ВВП.