Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности Изд. 3

Оглавление

От автора

Настоящая книга вряд ли укладывается полностью в то, что именуется психолингвистическими исследованиями, и все же она тесно с ними связана. Ведь в ней делается попытка дать новую интерпретацию тем данным, которые были получены в психологии речи и в психолингвистике, с позиций лингвиста, да и собрать воедино те сведения о речевой деятельности и ее номинативном аспекте, которые могли бы пролить свет на понимание лингвистических основ этой деятельности.

Подчеркнув два десятилетия тому назад, что "рано или поздно... мы вынуждены будем поставить на повестку дня вопрос о создании общей теории речевой деятельности" [Леонтьев 1965, 4], и провозгласив несколькими годами спустя создание подобной теории основным объектом новой научной дисциплины – психолингвистики [Леонтьев 1968, 33], ученые этого направления внесли заметный вклад в описание структуры и форм речевой деятельности. Опираясь на замечательные труды советских психологов – Л.С.Выготского и А.Н.Леонтьева, Н.И.Жинкина и А.Р.Лурия, – советские психолингвисты смогли предложить модели порождения речи, существенно отличавшиеся от разрабатываемых за рубежом их глубокой связью с деятельностью человека вообще и его мыслительной, когнитивной деятельностью, в частности. Но хотя объектом анализа в психолингвистике и являлась речевая деятельность, а ее предметом "устройство и функционирование речевых механизмов человека... под определенным углом зрения – в плане их соотнесенности со структурой языка" [Леонтьев 1976, 5], именно этот последний аспект анализа оставался наименее выраженным. Быть может, именно по этой причине в освещении речевой деятельности продолжали существовать значительные пробелы.

Особенно заметными были пробелы в понимании того, как формируется речь и какие закономерности лингвистического порядка можно установить в ее осуществлении. "Мы еще очень мало знаем о структуре и функционировании механизмов порождения речи", – справедливо отмечал А.А.Леонтьев в начале 70-х годов, и почти дословно формулировала ту же мысль и Дж.Грин, указывая, что "мы почти ничего не знаем о большинстве стадий порождения "[Грин 1976, 319].

Посвящая свою книгу посильному решению известной части этих проблем и сосредотачивая свое внимание преимущественно на сфере действия процессов номинации в речевой деятельности, мы одновременно ставим перед собой и некоторые иные цели: показать, что может дать современная теория языка для анализа речевой деятельности и, напротив, что может дать исследование речевой деятельности для уточнения таких ее кардинальных понятий, как понятие языкового значения, соотношение разных уровней в системе языка, назначение единиц языка (в том числе и разных единиц номинации), – уточнения, которое связано с пониманием их роли при функционировании языка и при их использовании говорящим в порождении речи.

Языковое поведение человека можно изучать под разными углами зрения: так, социолингвистика изучает его поведение как члена общества [Звегинцев 1982, 254], психолингвистика – как отражающее в речевой деятельности некие психические процессы [Oksaar 1983, 291 и сл.], сама же лингвистика должна, по-видимому, определить иное. Здесь важно определить языковую подоплеку таких процессов, как овладение языком, его использование и понимание, т.е. рассмотреть три этих главных для психолингвистики процесса в их связи с языком и речевой деятельностью. Акцент на изучение языкового поведения человека означает обращение к человеческому фактору в языке, а связанность этого поведения с психическими и когнитивными процессами объясняет широкое использование в книге материалов по проблемам мышления и языка, непосредственно по психолингвистике и т.п., но одновременно и то, почему все эти данные рассматриваются с позиций самой лингвистики.

Хочется также отметить, что исследование речевой деятельности – это прежде всего ее изучение как особого типа человеческой деятельности. В этом отношении нам казалось важным установить те механизмы, которые лежат в основе порождения и понимания высказываний и которые приводят в действие сознание человека, направляя его на процессы вербализации мысли и порождение речи. Думается, однако, что изучение речевой деятельности и ее протекания, важное и само по себе, может иметь серьезные последствия и для теории языка. Ведь "в подлинном и действительном смысле в качестве языка можно рассматривать только всю совокупность актов речевой деятельности" [Гумбольдт 1960, 73], и можно полагать, соответственно, что изучив те задачи, которые возникают перед говорящим во время проведения этих актов, мы можем объяснить и то, как устроен язык и каким требованиям должна отвечать его система.

Признавая, что "само понятие языка включает динамику языка как деятельности" [Колшанский 1975, 27], мы не можем не признавать и того, что анализ этой деятельности и главных принципов ее организации позволяет объяснить многое и в самой системе языка. Ведь речевая деятельность по самой своей сути отражает все, для чего существует язык, то, с какими целями он используется говорящими. Какими бы разнообразными и многоплановыми ни были конкретные цели актов речи, главным здесь остается одно – вступить в общение, передать другому или другим определенную информацию, рассказать или сообщить, спросить или поделиться, приказать или заставить. Так или иначе это значит прежде всего передать определенное содержание, "опредмеченное" с помощью языковых форм, объективированное средствами языка как средствами выражения значения. Все это и позволяет представить семантику в качестве ведущего лингвистического начала во всей речевой деятельности [ср. Шахнарович 1981, 167].

Не только развитие речевой деятельности в онтогенезе, но и все реальное разворачивание речевой деятельности говорящего человека обуславливается его коммуникативными потребностями, его интенциями, содержанием того, что подлежит объективации вовне, а значит, вербализации.

В тесной связи с семантикой рассматриваются в книге не только процессы номинации, но и сам переход от личностных смыслов говорящего, формирующих его мысль, к определенным языковым средствам ее реализации, через обязательную ступень распределения этих личностных смыслов по разным типам языковых единиц как служащих выражению языковых значений разного типа. Поскольку ведущим началом при переходе от мысли к слову считается семантика, весь процесс речеобразования рассматривается в книге как связанный в первую очередь с теми механизмами, которые осуществляют реализацию смыслового задания речевого акта и которые обеспечивают распределение его отдельных смыслов по языковым формам и единицам номинации разных уровней и разных структур, начиная от синтаксической схемы высказывания и заполняющих ее постепенно единиц номинации, или же, напротив, начиная от выбранной единицы номинации, тянущей за собой далее определенную синтагматическую последовательность, строящуюся по синтаксическим законам и получающую, естественно, особое грамматическое и фонологическое оформление.

Со страниц специальной литературы не сходит мысль о том, что центральной проблемой современной лингвистики является вопрос, "каким образом мы можем понимать (или создавать) новое для нас предложение" [Слобин 1976, 29], а потому адекватная теория языка "должна объяснить, как люди понимают предложения, которые они читают или слышат, и как они соответственно реагируют на них", вследствие чего "теория языка должна включать теорию понимания, теорию порождения (предложения), теорию памяти, теорию мотивации и поведения и еще многое другое" [Shank 1980, 36; ср. также Garrett, Fodor 1968, 451; Fodor, Jenkins, Saporta 1967, 161 и др.]. Правильнее было б, наверно, считать, однако, что адекватная теория языка должна не столько включать перечисленные теории, сколько интегрировать их, рассмотрев все их данные с лингвистической точки зрения.

Интересно отметить, что решения поставленных проблем ожидают от психологов, которые, по мнению Д.Слобина, "должны разработать сложную когнитивную теорию внутренних мыслительных структур, которые делают возможным порождение и понимание предложений" [Слобин 1976, 51]. Указывая на те значительные трудности, которые связаны с истолкованием роли вербализации в процессе мышления, лингвисты тоже подчеркивают, что вопрос об этом – не разрешенная проблема психологии [Горелов 1974, 25]. Думается, однако, что свое веское слово в этом вопросе должны сказать и лингвисты и что скорее права А.Вежбицка, связывающая проникновение в глубину мыслительных структур с семантическими исследованиями и с собственно лингвистическим анализом [Вежбицка 1983, 225].

"Конечно, – пишет С.Д.Кацнельсон, – внутренняя сторона речемыслительных процессов скрыта от глаз наблюдателя, но исследователь языка вправе высказать свое суждение о ней, поскольку функциональное содержание языковых форм наталкивает его на определенные выводы" [Кацнельсон 1984, 4]. В настоящей работе мы стремимся показать, на основании каких данных в процессе порождения речи мы можем судить и о внутренней, сокрытой от нас стороне деятельности мозга, и о тех механизмах, которые вызваны к жизни стремлением говорящего сделать свои мысли достоянием другого человека.

Поставив перед собой первоначально задачи, относящиеся к описанию и характеристике номинативной деятельности в речи человека, а также к определению их места в порождении речи, мы вынуждены были разобраться первоначально в строении и организации речевой деятельности как таковой, а для этого проанализировать существующие модели ее представления.

Точно так же вопрос о том, к какому этапу или этапам речевой деятельности относятся акты номинации, не мог получить ответа до тех пор, пока мы не определили всех стадий этой деятельности в целом и не выявили те компоненты системы языка, которые включены в осуществление процесса порождения речи. В ходе такого рассмотрения подверглось полному пересмотру не только понимание соотношения разных этапов речевой деятельности, но и роли отдельных этапов в ее осуществлении (в частности, превербальных). Подверглось существенному изменению и представление о диапазоне действия номинативной деятельности в порождении речи, которую вплоть до настоящего момента сводили к деятельности по поиску и выбору надлежащих слов.

Одной из центральных проблем книги стал вопрос о взаимодействии семантики с синтаксисом и процессами номинации, о соотношении номинации и предикации, об участии в порождении речи единиц номинации, разных по своей структуре и протяженности, не тождественных по своему уровневому статусу и передаваемым им типам языковых значений. Соответственно определилась и главная задача книги – охарактеризовать речевую деятельность в определенном плане: как деятельность по порождению речи с позиции говорящего, направленную на объективацию мысли, и лишь с этой точки зрения определить место, отводимое в этой деятельности процессам наречения мира, поискам обозначения личностных смыслов говорящего, выбору и созданию средств вербализации его замысла.

В современной лингвистике уже было подчеркнуто с полным на то основанием, что "описание любого языка невозможно без учета того, что "делается в головах людей"" [Чейф 1975, 47]. Невозможна без этого и адекватная теория языка. Попыткой объяснить, что совершается в голове человека, когда он начинает говорить, и как это может быть истолковано с лингвистической точки зрения, и является настоящая книга.

Настоящая работа составляет часть исследований по теме "Язык и деятельность человека", которые осуществлялись под руководством академика Б.А.Серебренникова сектором общего языкознания Института языкознания АН СССР.

Об авторе

Крупный отечественный языковед, доктор филологических наук, профессор. Родилась в семье блестящего клинициста, директора Института рентгенологии, лауреата Ленинской премии С.А.Рейнберга. В 1951 г. окончила романо-германское отделение филологического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова. С 1951 по 1959 гг. работала главным библиографом научно-библиографического отдела Всесоюзной государственной библиотеки иностранной литературы. В 1955 г. защитила кандидатскую диссертацию по исторической морфологии германских языков. В 1955–1958 гг. работала на филологическом факультете МГУ (кафедра общего и сравнительно-исторического языкознания, зав. кафедрой – профессор В.А.Звегинцев), проводя семинарские занятия по курсу "Введение в общее языкознание". С ноября 1959 г. и по настоящее время работает в Институте языкознания РАН.

В 1972 г. защитила докторскую диссертацию "Основы морфологического анализа германских языков". В 1984 г. получила звание профессора по кафедре общего языкознания. С этого же года читает лекции для аспирантов, сотрудников и стажеров, руководит диссертационными работами в Московском государственном лингвистическом университете. С 1995 по 2006 гг. читала лекции и вела работу с аспирантами на факультете английской филологии Московского государственного педагогического университета. Заслуженный деятель науки РФ, doctor Honoris causa Киевского национального лингвистического университета, почетный профессор МГУ и Белорусского лингвистического университета.

Е.С.Кубрякова была одним из инициаторов создания Российской ассоциации лингвистов-когнитологов, Председателем Президиума которой она является с 2003 г. Она также член Комиссии по словообразованию при Международном комитете славистов, член редколлегии ведущих лингвистических изданий – "Известия АН, Серия литературы и языка", "Вопросы филологии", "Вопросы когнитивной лингвистики".