Веселовский А.Н.Ак Историческая поэтика Изд. 4

Содержание

Историческая поэтика А.Н.Веселовского

Теоретический пафос всей жизненной работы А.Н.Веселовского как ученого – в идее построения истории литературы как науки. От прогрессивного периода буржуазной исторической мысли он воспринял глубокое убеждение закономерности исторического процесса в целом, частью которого является и историко-литературный процесс. Задача историка литературы, с точки зрения Веселовского, заключается в раскрытии объективных исторических закономерностей литературного развития: только таким путем может быть построена история литературы как наука.

Веселовский, как ученый позитивист, относился резко отрицательно к априорным философско-историческим построениям немецкого философского идеализма. В еще большей степени вызывают его полемику скороспелые "риторические" обобщения французской общественной критики, которая "на трех идейках" строит канву эпохи Возрождения во Франции или заменяет подлинное "внутреннее единство" исторического явления тем "внешним впечатлением единства, какое производит на нас известное имя, известное событие", художественный образ "великого человека", который "должен отвечать за единство взгляда, за целость обобщения". В этом смысле чрезвычайно показательна ироническая рецензия, посвященная Тэну, которого Веселовский порицает за легкость непроверенных обобщений, любовь к риторическим эффектам и импрессионизм стиля, пленяющий "публику de l'\'Ecole des Beaux Arts".

Сам Веселовский, блестящий стилист и мастер художественной характеристики (Боккаччо, Жуковский), в течение ряда лет последовательно ограничивает себя накоплением параллелей и сопоставлений, фактического материала выписок и цитат по средневековой литературе и народной словесности, которые без вмешательства субъективной точки зрения исследователя должны, по его мысли, подсказывать читателю объективные обобщения, как бы заложенные в самом материале. Веселовский оправдывает методику своего исследования как своего рода историческую индукцию, основанную на сопоставлении "параллельных рядов сходных фактов", позволяющем "проследить между ними связь причин и следствий". "Это обобщение можно назвать научным, разумеется, в той мере, в какой соблюдена постепенность работы и постоянная проверка фактами, и насколько в вашем обобщении не опущен ни один член сравнения". "Чем более таких сравнений и совпадений и чем шире занимаемый ими район, тем прочнее выводы". Однако, при всем эмпиризме, характерном для ученого позитивиста, строящего свои выводы как частичные обобщения, Веселовский никогда не теряет из виду общих закономерностей исторического и литературного процесса. Раскрытие этих закономерностей представляет для него последнюю и высшую задачу истории литературы как науки. В эпоху общего упадка буржуазной исторической мысли, когда академическая наука окончательно замкнулась в узкой специализации и бесперспективной фактографии, провозглашая незакономерность индивидуального факта как философский принцип (в конце XIX в. в философии Виндельбанда и Риккерта), великий русский ученый создает грандиозный замысел "Исторической поэтики", представляющий, несмотря на свои противоречия и незавершенность, последнюю попытку большого исторического синтеза на базе домарксистского литературоведения, попытку, единственную в своем роде не только в русской, но и в мировой науке, и не потерявшую своего значения и для нашего времени. Отметим, что не без влияния Веселовского, которого он высоко ценил, пришел и Н.Я.Марр к своей идее единого глоттогонического процесса, обусловленного общим процессом социально-исторического развития человечества.

Теоретическое обоснование истории литературы как науки, вопрос о ее содержании и методе, о месте, занимаемом историей литературы в ряду других исторических наук, возникает перед Веселовским с самого начала его научной деятельности, параллельно с очередными частными вопросами его специальности. Об этом свидетельствуют уже дневник его первого заграничного путешествия с характерным подзаголовком – "Из дневника человека, ищущего пути" (1859), и чрезвычайно содержательные отчеты о заграничной командировке 1862–1863 гг., подводящие критические итоги непосредственному знакомству с западной университетской наукой. Завершает этот первый этап теоретической мысли Веселовского известная статья "О методе и задачах истории литературы как науки", представляющая вступительную лекцию в курс всеобщей литературы, читанную в 1870 г. в Петербургском университете.

Работу Веселовского над построением исторической поэтики обычно датировали 1890-ми годами, когда появилась в печати серия статей, объединенная впоследствии в I томе посмертного Собрания сочинений (1913) под общим заглавием "Поэтика". На самом деле тема исторической поэтики впервые намечается у Веселовского уже вскоре после окончания университета, в годы его первой заграничной командировки 1862–63 гг. Она возникает в процессе полемики против априорной, догматической, антиисторической концепции "высокого и прекрасного" в эстетике западноевропейских и русских эпигонов немецкого классического идеализма. Слушая в Берлине лекции Штейнталя по "психологии народов" (V\"olkerpsychologie), знакомясь с работами Штейнталя и его школы в журнале "Zeitschrift f\"ur V\"olkerpsychologie", посвященными происхождению языка, мифологии, народному эпосу, Веселовский взвешивает возможность построения истории литературы как "эстетической дисциплины, истории изящных произведений слова, исторической эстетики". "Без сомнения, история литературы может и должна существовать в этом смысле, заменяя собою те гнилые теории прекрасного и высокого, какими нас занимали до сих пор". Термин "историческая эстетика" сохраняется в сочинениях Веселовского до конца восьмидесятых годов.

В 70-х и 80-х годах Веселовский работает по преимуществу над вопросами русской и западноевропейской средневековой литературы и народной поэзии. Обращение к теме исторической поэтики является попыткой синтетического обобщения собранного в этой области обширнейшего материала. С начала 80-х годов Веселовский ведет подготовительную работу по исторической поэтике в серии университетских курсов, озаглавленных "Теоретическое введение в историю литературы" ("Теория поэтических родов в их историческом развитии"). Курс распадается на три части: "Очерки истории эпоса" (1881–82), "История лирики и драмы" (1882–83), "Очерки истории романа, новеллы, народной книги и сказки" (1883–84). "История эпоса" читается вторично в виде расширенного двухгодичного курса (1884–85 и 1885–86). Эти лекции сохранились в форме литографированных записок, составленных одним из слушателей, студентом М.И.Кудряшевым, – впоследствии известным переводчиком "Нибелунгов" и директором библиотеки Петербургского университета. Существуют также аналогичные литографированные записки лекций по истории эпоса, составленные слушательницами Высших женских курсов (1882–83 и 1884–85 гг.). В дальнейшем Веселовский почти каждый год читал в университете курсы по исторической поэтике под разными заглавиями: "Введение в историю поэтических родов" (1888–89), "История литературы и ее теория" (1890–91), "Чтения по теории поэзии" (1892–93), "Историческое развитие поэтических форм" (1893–94), "Введение в поэтику" (1894–95), "Историческая поэтика" (1896–97 и сл.). Записей перечисленных курсов не сохранилось. В 1897–1903 гг. основной темой чтений Веселовского по поэтике вместо истории жанров, становится "История поэтических сюжетов" ("Поэтика сюжетов"). Наброски "Поэтики сюжетов", опубликованные проф. В.Ф.Шишмаревым во II томе посмертного Собрания сочинений по рукописи Веселовского, заключают конспекты этого курса и материалы, собранные Веселовским по указанной теме.

Общие рамки "исторической поэтики", намеченные в университетских курсах начала 80-х годов, отчетливо обозначены вступительной лекцией к курсу 1883–1885 гг. "Наше исследование должно распасться на историю поэтического языка, стиля, литературных сюжетов и завершиться вопросом об исторической последовательности поэтических родов, ее законности и связи с историко-общественным развитием". г В лекциях фактически уже разработаны все основные вопросы, с которыми Веселовский выступает в печати в 90-х годах: проблема синкретизма первобытной народной поэзии, ее обрядовый характер, анализ весенней обрядовой песни, психологического параллелизма, эпических повторений, развития эпитета, а также дана первая постановка основного вопроса поэтики сюжетов ("почему известного рода сюжеты популярны, почему одни из них падают, сменяясь новыми?"). Совпадения со статьями 90-х годов касаются не только основных идей: они распространяются на источники и примеры, на последовательность изложения и отдельные формулировки* Таким образом можно сказать, что "Историческая поэтика" в основном была уже подготовлена в первой половине восьмидесятых годов до появления "Поэтики" Шерера (1888) и целого ряда других аналогичных попыток построения сравнительно-исторической поэтики, довольно многочисленных именно в 90-х годах. Однако вместе с развитием этнографии и фольклористики, с расширением круга собственных исследований Веселовского и его ознакомлением с новейшими научными открытиями в этой области, его основная концепция происхождения поэзии дополнялась новыми чертами и подтверждалась привлечением более широкого сравнительного материала.

Печатные работы Веселовского на протяжении 80-х годов касаются вопросов исторической поэтики лишь попутно, по частным поводам. Так в обширном отзыве, посвященном этнографическим и фольклорным "Материалам и исследованиям" П.П.Чубинского (1880), впервые поставлен вопрос о генезисе народно-поэтической символики из психологического параллелизма и тем самым – о происхождении и развитии народной лирической песни. К этой теме Веселовский возвращается еще раз в рецензии на "Новые книги о народной словесности" (1886), где одновременно выдвигается конкретная историческая проблема – происхождения средневековой литературы из народной песни. Другая рецензия, посвященная "Новому журналу по сравнительной литературе" (1887) в связи с общей темой этого журнала ставит проблему "сравнительной поэтики" на частном примере происхождения "припева" (refrain) в народной поэзии. Попутно затрагивается вопрос, на который впоследствии ответит "Поэтика сюжетов" – о причинах "популярности известных сюжетов в известную пору". В "Разысканиях в области русского духовного стиха" выпуск VII, посвященный "Румынским, славянским и греческим колядам" (1883), содержит обширную главу о средневековых бродячих певцах (мимах, жонглерах и скоморохах) как о распространителях международных влияний в области устной народной поэзии (гл.II. Святочные маски и скоморохи, стр.128–222). В рецензии на книгу Воеводского "Введение в мифологию Одиссеи" (1882), Веселовский дает развернутую методологическую критику мифологической теории происхождения эпических сюжетов и выясняет исторические основы возникновения героического эпоса. В рецензии на "Новые исследования о французском эпосе" (1885) он ставит вопрос о происхождении эпической песни из лирико-эпической кантилены, об эпических повторениях французского эпоса, как признаке устной народно-поэтической традиции, наконец – об отношении эпоса к истории. Развить свои взгляды по этим вопросам Веселовский обещает "в общей книге об эпосе", над которою он "давно работает". Университетский курс по истории эпоса 1884–86 гг. можно рассматривать таким образом как развернутый проспект этой неосуществленной книги.

С общей проблемой исторической поэтики Веселовский впервые выступает в печати в статье "История или теория романа?", представляющей вводную главу к книге "Из истории романа и повести" (1886). Статья эта должна быть датирована 1883 г.: она повторяет буквально, почти без всяких изменений, вступительную лекцию к литографированному курсу 1883–84 гг. по истории романа и новеллы, помеченную 3 октября 1883 г. Здесь, в связи с "Теорией романа" Шпильгагена, Веселовский выдвигает задачу построения поэтики исторической и сравнительной в противоположность нормативной и догматической поэтике старого времени и намечает, как ее основное содержание, изучение закономерного в своей последовательности выделения поэтических жанров из первобытного синкретизма народной поэзии.

В течение 90-х годов Веселовский публикует ряд отдельных глав своего будущего труда, продолжая развертывать проблемы, намеченные в его университетских курсах. Постановку вопроса дает статья "Из введения в историческую поэтику" (1894); эволюции поэтического стиля посвящены статьи "Из истории эпитета" (1895), "Эпические повторения как хронологический момент" (1897), "Психологический параллелизм и его формы в отражениях поэтического стиля" (1898); наконец, "Три главы из исторической поэтики" (1899) охватывают основные проблемы исторического генезиса поэзии – происхождение поэтических жанров ("Синкретизм древней поэзии и начала дифференциации поэтических родов"), обособление поэзии как особой сферы человеческой деятельности ("От певца к поэту. Выделение понятия поэзии"), образование поэтического языка ("Язык поэзии и язык прозы"). Рукописные наброски "Поэтики сюжетов", которая завершает круг вопросов, намеченных в 1883 г. как содержание "Исторической поэтики", не получили окончательной авторской обработки.

Об авторе

Русский филолог, историк и теоретик литературы, академик Петербургской АН (1880). Родился в 1838 г. в Москве. В 1854 г. поступил на историко-филологический факультет Московского университета. С 1858 г. путешествовал по Европе, собирая материалы по истории итальянского Возрождения для магистерской диссертации. В 1862 г. А. Н. Веселовский слушал лекции в Берлинском университете и изучал славистику в Праге. В 1872 г., защитив докторскую диссертацию, стал профессором Петербургского университета.

В основе научной деятельности А. Н. Веселовского лежало исследование "истории культурной мысли", его интересовали проблемы происхождения поэзии. Научный метод Веселовского вырабатывался в процессе изучения основных филологических теорий его времени: мифологической гипотезы, теории заимствования, теории самозарождения. Он стал основоположником сравнительно- исторического литературоведения не только в русской, но и в европейской науке. Его исследования стали основой общей теории развития поэзии, которая получила название "историческая поэтика". Широкий диапазон теоретических интересов, охватывающих области русско-славянской, византийской, западноевропейской литературы, фольклора, тонкость исследовательского мастерства, огромная эрудиция выдвинули профессора А. Н. Веселовского в ряд ученых, получивших мировое признание.