Костяев А.И. Проекции температурной чувствительности Человека культурного

Оглавление

Предисловие

Ощущения нередко относятся к сфере культурного без доказательства, как нечто очевидное. Основание для этого: ощущения принадлежат человеку, а сам человек – субъект культуры. Но человек становится субъектом культуры, что требует от него определенных усилий. Поэтому между ощущениями и культурой сохраняется широкая область недоказанного. Связь ощущения с культурой носит скорее интуитивный характер. Если доказательство такой связи ощущения и культуры проводится, то оно сводится зачастую к различию в ощущениях у людей, принадлежащих к разным культурам. И в этом случае между стилем поведения и ощущением оказывается "полоса неизвестности", а значит недоказуемого.

В монографии температурные ощущения связываются не просто с культурой, а с культурными смыслами. Температурные ощущения даны человеку по наследству, способность к ним формируется к моменту рождения. Значит необходимо найти тот эволюционный процесс, в котором биологические, инстинктивные смыслы переходят в сознательные смыслы. Такой процесс должен содержать в себе температурные ощущения и отображать потенциал индивидуального развития человека.

В структуре переживания согретости-охлажденности температурное ощущение не играет самостоятельной роли, потому что не "доводится" до события. Это происходит на уровне чувства, которое эволюционно возникает на основе температурного ощущения и находится с ним во взаимосвязи. В этом отношении чувство теплоты-прохлады есть утонченное ощущение. Чем интенсивнее чувственно-ощущаемый компонент, переживания согретости-охлаждения, тем более оно осмыслено. Смысл переживания заключается в том, чтобы "продлить", "сократить", "прекратить", "приспособиться" к определенным температурам, а это относится к культуре. В немецкой культуре ощущение и чувство не различаются. В английской культуре это различие фиксируется в знаковой форме. В русской культурной традиции чувство и ощущение дополняют друг друга. В основе возникшего чувства лежит положительное ощущение. Но развитие смыслов в ощущении невозможно, так как само ощущение эволюционно ограничено. Чужое температурное ощущение человек не в состоянии испытывать как свое. Он может лишь сравнить такое ощущение с другими, ранее испытанными, собственными ощущениями. Эмоционально можно пережить тепло-холод, испытываемые другим человеком. Рамки культуры способны сдерживать человека. Ощущение невозможно "сдерживать", в отличие от эмоций. В то же время культурные запреты "доходят" до сознания на уровне ощущений.

Таким образом, температурные ощущения и соответствующие эмоции связаны с культурой, но между ними есть существенные различия. Рискнем утверждать, что температурные ощущения в эволюционной проекции "ближе" к протокультуре, а эмоции теплоты-прохлады "ближе" к современной культуре.

С "проникновением" переживания ощущений, а в их структуре – тепла-холода, в сфере культуры появился новый компонент осмысления – температурный. Что делает первобытный человек, почувствовав определенную температуру? Он ищет, откуда исходит эта температура. Современный человек не просто реагирует на возникшее ощущение, он управляет сложными температурными режимами. Почему тепло-холод целесообразно рассматривать с позиций смыслогенетического подхода? Казалось бы, существует непреодолимое противоречие: тепло может казаться, например, "сильным" или "слабым" разным людям в определенные моменты времени. Смысл – это предельная степень аналитического деления сознания. Иными средствами для "снятия" противоречий ощущений тепла-холода человек не располагает. Причем, единицей анализа смыслов тепла-холода является другой смысл, т.е. горячее или вообще "отсутствие" какой-либо температуры. Бессмысленность тепла-холода может возникнуть случайно, но она не закрепится как явление культуры. Иначе: смысл тепла-холода относится к явлениям культуры, хотя и не воспринимается органами чувств. В условиях современной цивилизации возрастает количество смыслов, которые "не хочется или нельзя" передать другим: смысл тепла-холода здесь не исключение. Общество потребления чаще принимает-отвергает смыслы, чем их генерирует. Более сложной считается проблема: где "заканчивается ощущение тепла-холода и начинается его смысл"?

Для этого человеку следует осознать свою "встроенность" в окружающее пространство: квартиры, улицы, общественного транспорта и т.д. Он должен понять, что тепло "не содержится" в вещах рядом с ним, а в каком-то промежуточном месте. Вероятно, ощущение тепла-холода "переходит" в смысл таким образом, что границы этого перехода точнее обозначить невозможно. Можно лишь предположить, что в основе этого "перехода" лежит не столько понимание, сколько выработка ассоциаций, выход творческой энергии, без которой трудно представить себе полноценное существование человека. Узнавание смысла тепла-холода важнее, чем его понимание. Нет убедительных данных, позволяющих считать, что ощущение тепла-холода "переходит" в поверхностный смысл. Скорее наоборот, в результате возникает глубинный смысл тепла-холода. Заметим, что различие между ощущением тепла-холода и соответствующим смыслом носит функциональный, а не онтологический характер. Смысл тепла-холода имеет более четкие характеристики, чем температурное ощущение. Этот смысл представляет собой полностью самоотождествленность и полное отличие от других смыслов. Изучение соотношения между глубинными и поверхностными смыслами тепла-холода – это один из аспектов данного исследования. По содержанию монография продолжает авторский цикл, посвященный сенсорной культуре человека.

Можно ли определить досмысловую ситуацию как отсутствие культуры? Для этого ситуация должна отображать момент, когда возник первый сознательный смысл. Когда-то было время, когда человек не был в состоянии осмысливать, хотя и хотел сделать это. Чтобы понять, как такое возможно, необходимо "проникнуть" внутрь мира, где смысл был невозможен. Это не мир, где появился первый человек. Иначе: возникновение человека и появление сознательного смысла происходило параллельно, но не одновременно. Человека, способного к мифологическому осмыслению, делает таковым связь с сверхличностным началом. Поэтому необходимо уточнить: имеется в виду появление человека религиозно-мифологического. И место, где появился первый сознательный смысл, есть площадка для совершения ритуала. Первичный смысл тепла был, вероятно, связан с ощущением жара, исходящим от священного огня. Противоположный смысл обусловлен ощущением "веяния" холода от расщелины, колодца, куда сбрасывали дары подземным богам.

Что включает двойной смысл тепла и "тепла" в культуре? Под двойным смыслом подразумевается действие смысла, охватывающего два различных явления одновременно. Тепло не всегда "тепло". Тепло – это то, что может быть "холодом". Заключение названия в кавычки позволяет обнаружить различие смысла в самом себе. Гносеологический статус двойного смысла тепла свидетельствует о том, что бытие не может быть измерено каким-то единственным способом. Измерение бытия суть гносеологическая процедура. Само бытие – онтологично. То, что в смысле тепла представляется "смутным" (сон, миф, иллюзия), представляет собой гносеологическую редукцию к онтологической реальности.

Как осуществляется проекция бессмысленного тепла в культуре? Бессмысленность есть акт культуры. В отличие от следования смыслу, бессмысленное возможно только в человеческом обществе. Животное не может не следовать биологическим смыслам. Человек способен "подняться" над этими смыслами. Поэтому выбор: бессмысленное-следование смыслу – выражает не одно качество, свободу человека, но его сущность. В первом приближении прерывание смысла тоже бессмысленное. Но тогда бессмысленное лишено действительности, а это не так. Сказать "тепло" – это способ придать чему-либо смысл и одновременно бессмысленность, так как никто не знает всего, что есть тепло. Иначе: бессмысленное и осмысленное – относительны. Язык культуры полон не только смыслов, но так же бессмысленного. В каждой культуре содержится мера бессмысленного. Трудно усмотреть смысл в желании часами сидеть на жаре, чтобы загореть. Бессмысленно ходить в короткой, не греющей куртке в холодное время только потому, что это модно.

В структуре духовного опыта бессмысленное и осмысленное нередко меняются местами. Кажется бессмысленным, а потом осмысленным: зачем старому, больному Толстому ехать в полухолодном вагоне неизвестно куда? Это означает, что прерывность в осмыслении по масштабу проявлений, спектру возможностей "не подходит" для определения бессмысленного. Возможно, это не столько прерывность, сколько прорыв к другому уровню осмысления. В принципе любой смысл можно "повернуть" как бессмысленный. Без глубины бессмысленного, смысл оказывается "лежащим" на поверхности. Христос в библейских текстах не говорит "мне жарко..." Но из этого не следует, что его не мучила сильная жара. Духовный огонь не имеет смысла, пока не обретает черты реальности для человека.

В одном из вариантов монография называлась "Холодный разум и горячее сердце: Проекции температурной чувствительности в культуре". В окончательном варианте предпочтение отдано другому названию. По нашему мнению, есть необходимость введения в научный оборот термина, подразумевающего не столько влияние температурного фона на развитие материальной культуры, сколько отображение представлений о тепле-холоде средствами художественной культуры.

Современная культура насыщена такими образами и символами. В совокупности они представляют собой относительно самостоятельную сферу. Существует традиция выделять отдельные виды культуры, которые не укладываются в известные схемы. Новый термин не будет являться логически строгим, так как предназначен функции описания культуры, взятой в одном определенном измерении.

Что можно предложить: "температура культуры" это метафора, "тепло-холод в культуре" – часто описание, но не название? Не означает ли появление нового термина описание отношения культурного мира и температурной чувствительности по типу параллельности, а не причинной связи? Ведь по характеру преобразования сенсорных структур невозможно объяснить динамику мышления человека культурного. Смысл – это то, что связывает в термине "температура культуры" чувствительность человека с преобразуемыми внешними условиями его существования. С помощью термина "температура культуры" обосновывается задача – проследить развитие смыслов, группирующихся вокруг температурной чувствительности человека. Феномен и его смыслы неразделимы.

Введение

Все органы чувств человека реально участвуют в передаче закодированных значений. Каждому каналу общения свойственна элементарная единица, несущая в себе объединение формы и содержания, то есть знак. Любая культура заинтересована в многообразии языков. Одним из наименее изученных является язык ощущений. Под последним понимаются образы и символы, взятые и преобразованные из ощущений. Сознание конструирует то, что уже есть, и символизация ощущений есть "приближение" к миру, но на ином уровне. Температура не стала для человека тем каналом, где мог возникнуть язык для написания культурных текстов. На этом языке нет текстов, есть лишь отдельные сообщения.

Общество не обладает системой устроенных кодов в случае температуры. Они были как бы оборваны в ходе развития культуры, вероятно, исходя из чисто физиологических характеристик; человек не в состоянии выделить необходимый набор температур. Обладая определенными физическими недостатками, температура не может передаваться на расстояния, а, смешиваясь, разные температуры уничтожают друг друга. Человек различает сотни видов температуры, но он не может оценить собственную температуру. В протокультуре человек "слышал" температуру и мог по ней отличить врага от друга.

Вероятно, что температурное ощущение возникло у животных раньше всех других чувств; первые живые организмы "плавали" в мировом океане. Поскольку современный человек мало пользуется высокими и низкими температурами, нет точных терминов для обозначения температуры. Такие определения, как "прохлада", "жар", достаточно расплывчаты; разные люди могут понимать их по-разному. Кроме того, они могут неодинаково описывать одну и ту же температуру. Не существует никаких абсолютных оснований для классификации температуры. Остроту ощущений пытались измерить минимальной температурой, при которой можно уловить тепло или холод. Занимаясь повседневными делами, человек не обращает внимания на температуру, но стоит подумать о ней, сознание "погружается" в мир температуры.

Попытки классифицировать температуру, исходя из предположения о существования "основных температур", оказались неудачными. Тепло в его животном естестве служит для того, чтобы объявить о своем праве на территорию. Функция тепла – возвести "ограду" вокруг территории, которая препятствует вторжению иного существа. Знакомое тепло создает чувство успокоенности. Групповое тепло уменьшает агрессивность каждого ее члена. Недостаточно изучен сакральный и профанный смысл, связанный с ощущением тепла.

Природа всегда была полна теплом и холодом. Человек научился брать "природное тепло", присваивать его; в этом уже заключался акт культуры. Его не устраивало собственное тепло. Человек хотел собрать, сконцентрировать все тепло мира. Способность воспринимать температуру у человека совершенствовалась, если под этим понимается процесс создания новых оттенков тепла-холода. У теплоты есть своя собственная "изнанка". Чрезмерное наслаждение оборачивается страданием.

Тепло и холод "преследуют" человека на протяжении его жизни. Старость – это процесс, напоминающий о себе медленным и плавным угасанием тепла. Смерть в культуре осознается как неизбежный закон, и ее приближение символизировал холод смерти. Детство, в противоположность старости, является для человека периодом "открытия" тепла. От детей исходит тепло "парного молока". Тепло интересно тем, что в нем нет того фильтра недоверия, который есть в случае с визуальным и слуховым кодами.

Ветхозаветный человек живет в пространстве пещеры. Это магическое пространство заключает в себе борьбу двух начал – добра и зла; сознание проецирует ее в тепло и холод. Описание темницы воспроизводит представление в глубине пространства; холод проникает извне и "скапливается" внутри нее. Ощущение свежести нарушает привычность, безопасность бытия. За ним всегда стоит иной, непонятный мир. Новозаветный человек стремится к выходу наружу. Богомладенец покидает пещеру, наполненную "животным" теплом. Тело распятого Христа исчезает из холодной пещеры.

Пространственное выражение "сильных" температур – это Юг, солнце, пожар. Эти температуры сознание относит к весеннему и летнему времени. Характеристика "слабых" температур связана с Севером, возвышением, удалением, они принадлежат к зимнему времени. В полноощущаемом видении мир всегда нов и совершенен. Он возникает "вдруг" и "весь"; при этом человек испытывает необычный подъем, переживая слияние со всем, что его окружает, проникновение "внутрь" явлений и событий. В это мгновение начинается понимание самых сложных понятий.

Сера – это вещество, издающее при горении удушливое тепло. Города долины Содом и Гоморра были разрушены дождем из серы и огня. В Священном Писании сера – символ наказания грешников. Сушеные травы, не имеющие собственного "тепла", символизируют слабость человека, тленность и ничтожность земного. Посохи и жезлы "вбирали" тепло ладоней. Проходящая прохлада лилии связана с определенным временем (апрель-май); тогда и была произнесена Христом Нагорная проповедь с упоминанием в ней о красоте цветка. Роза и ее свежесть символизировали полноту жизненной красоты; ветхозаветный человек вплетал ее в венок при религиозной службе. Сакральный смысл, вкладываемый человеком в тепло, находит в Священном Писании многократное подтверждение.

Пространство "тепла" Пасхи – это сосредоточение всех способов их выражения. Тепло указывает на праздничный характер события, выражает общее состояние людей. Своеобразна организация пространства температур Великого Поста: цепочка резких переходов от "бытовой" теплоты к "приглушенной, необычной" теплоте. Даже в быту людей последняя сохранялась какое-то время после посещения церкви. Ее действие "переносилось" в пространство дома. В замкнутом пространстве храма теплота и прохлада могут "ускорять" переживания происходящего.

Движение тепла производно от движения присутствующих и передвижения предметов. Тепло в таком понимании – это непосредственное продолжение и выражение бытия в нарастающем объеме. Человек живет в пространстве температур, его ощущения воспроизводят только фрагмент действительности. Цельность этому опыту придает символизация, имеющая сакральный и профанный смыслы. Свежесть понимается как универсальное качество бытия. Тепло символизирует иной мир, метафизические ценности христианской культуры.

Под теплотой имеется в виду не столько ощущение, сколько опыт человека, выраженный в символической форме. Теплота возникает в результате прикосновения; устанавливается онтологическая связь между "Я" и окружающим миром. Ощущения онтологизируются в названиях, связанных с ветхозаветной историей; она, эмоционально переживаясь, ускоряется или замедляется. Ветхозаветный человек зависит от множества причин, обусловивших его отношение к теплу-холоду. Пересечение этих закономерностей образует пространство случайностей и невозможности предотвращения многих событий.

Внешняя зависимость от вещей и явлений уравновешивается внутренней независимостью. Происходит сакрализация эмпирического опыта. Знания о тепле и холоде, выраженные в символической форме, вовлеченные в систему ритуальных действий, формируют границы жизненного пространства человека.

На Божественной Литургии происходит пресуществление теплоты в Тело и Кровь Господа. В религиозное сознание закладывается мысль: все причастники, приобщившиеся Св.Дарам, становятся едины. Сразу после причастия, никуда не подходя, ни к чему не прикладываясь, верующий запивает Святые Дары теплотой.

После этого можно прикладываться к кресту, иконе, руке священника. Неразложимость теплоты оказывается сродни, воспроизводит цельность бытия. Она имеет причину во внешних обстоятельствах, но не исчерпывается ими.

Тепло-холод есть ощущения, которые отличаются от всех остальных; человек осознает лишь резкие отклонения температуры, но, тем не менее, его тело реагирует на температурный фон постоянно. Количество тепла, получаемого из внешнего мира и отдаваемого в него, постоянно уравновешивается за счет мышечной активности, дрожи и потоотделения. В итоге температура тела человека поддерживается на постоянном уровне. Окружающие предметы, воздух имеют определенную температуру, поэтому человеческое тело не отсчитывает ее с нуля, а сравнивает с собственной. Всякое несовпадение есть горячее или холодное. Природой заложена реакция не на абсолютную величину стимулов, а на скорость перехода от тепла к холоду и наоборот. Это ощущение направлено у человека вовне: с его помощью оценивается не столько внутренняя, сколько внешняя среда. Языком знаний о температурных колебаниях является одежда человека, определенные действия тела (мимика лица, походка, поза), коллективные действия.

Ветхозаветный человек, живущий в горах, испытывал умеренную температуру, обитатель долин – жару. Холод в Палестине достигал наибольшей степени в декабре и январе. Жара особенно чувствовалась со первой половины июля до второй половины августа. Цихай (жаркий, сухой) – имена двух библейских персонажей. Цареда (прохлада) – город в Израильском царстве. В сознании возникла оппозиция: смерть (холод) – жизнь (тепло). Определяя границы бытия, эта оппозиция получила сакральный смысл. Зависимость ветхозаветного человека от природы подчеркивала непостоянство его натуры: в жару – желание холода, в холод – мечты о жаре. Позднее был осуществлен выход за пределы бытия; жар стал символизировать ад, а тепло, прохлада – рай.

По мере развития культуры, понятие "теплоты" все более связывается с духовностью. Теплота необходима человеку как биологическая функция, и она необходима обществу в силу своего смыслового многообразия, уже как культурная функция. Душевная теплота иначе наполняет время, чем остальные феномены человеческого существования. В обыденной жизни она является неоценимым даром, душевности никогда не хватает. Одно из первых ощущений новорожденного связано с переходом от теплоты чрева матери в холод внешнего мира. Разделение времени сознание проецирует на переживания: холод – ночь, жара – день. Настоящее соотносится с теплом, прошлое, будущее – с холодом. Таинство Крещения основано на смене ощущений: тепло – холод – тепло.

Прохлада (в физическом измерении) всегда имеет собственное пространство: тело человека и набор предметов, с которыми он взаимодействует. В этом смысле прохлада – это не обычное состояние. Оно – скорее выход за границы жизненного пространства, стремление к совершенству во всем. Прохладу сохраняют предметы церковной утвари; ее уравновешивает пространство тепла, создаваемого за счет горения свечей, золотистые цвета усиливают образ теплоты. Прообраз небесной прохлады выражается в ритуальных действиях.

Обнажение головы в пространстве храма сопровождается мгновенным ощущением "встречи" теплоты тела с холодной воздушной массой. Смывание, очищение тела вызывает первоначальное ощущение холода, которое затем проходит, прохлада и теплота дополняют друг друга. Теплота любви – фундаментальное качество человеческого бытия. Она объясняется не предметом, а человеческой способностью любить. Эта теплота нередко возникает и развивается в пространстве запретов и препятствий.

Любовь к труду насыщена "теплотой" делания: человек способен превратить любое пространство в предмет своих интересов. Новозаветный человек усвоил двойственное назначение дыхания – согревать и охлаждать.

Физические ощущения были им переведены на уровень сложных переживаний. Душевная теплота исходит в пространстве храма от священника, прихожан, освященных предметов. Есть только одно верное средство узнать, что есть холод и жар – надо полюбить других людей.

Температура придает вещам и событиям статус реальности. Каждый человек, обладающий ощущением тепла-холода, есть носитель миропорядка. Изначально "теплота" в культуре рождается как элемент ближней к "Я" среды, то есть освоенного мира. Он воплощает собой осознанную потребность человека почувствовать себя частью единого целого. Христианская культура открывает новый уровень "теплоты", который перестает быть только признаком события, предмета. В ней "теплота" приобретает особые смыслы:

• Это движение к свету, который сам по себе лишает "теплоту" оттенков.
• "Теплота крови" символизирует не только Жертву, но и Спасение.

Как культурная единица, "теплота" проходит разные стадии осмысления: первоначально это визуальные образы, затем – знаки и символы. В христианском искусстве "теплота" начинает выступать не только как сюжетно-образный, композиционный элемент, но и как жанрообразующая структура. Сознание, творящее картину мира, переводит материальные объекты в сферу означивания, наделяя "теплоту" символическими характеристиками. При всем различии в символических моделях мира обнаруживается ряд семантических параллелей, которые позволяют говорить об архетипической природе данного феномена. "Теплота" не имеет собственного чувственного образа, поэтому выступает под формой разных предметов и явлений. Она репрезентует в индивидуальном предмете такое освоение мира, которое позволяет сознанию придать соответствующему образу качества общности, идеальности. "Теплота", полагаемая сознанием, есть, следовательно, уникальное превращаемое в универсальное. В своей первичности "теплота" выявляет ту сторону общности, которая не сводится к сознательным усилиям отдельного индивида.

Язык ощущения призван обеспечить полноту связи человека с миром. В результате человек в мире предстает не просто структурой и функцией, но способом воплощения в "теплоте" этой полноты. "Теплота" и культурная форма, к которой он относится, делают невозможным жесткие ограничения и предписания для человека. Социальный строй и общественное сознание только тогда становятся полностью понятными, когда складывается их "температурная гамма". Повседневность, обычность символизируют "тусклые температуры". Она вовлекает в свой оборот любую реальность, но сама остается неизменной. Эти сложившиеся и имеющие температурную символику формы продлевают себя во всякий момент существования. Праздничность, торжественность, напротив, нуждается в "ярких температурах".

Температурная символика создается для объективизации мыслей и переживаний человека, она легко выходит за границы индивидуального сознания и представляет "теплоту", понятную другим людям. "Теплота" не является неким второстепенным, случайным дополнением к бытию вещи. Наоборот, с его помощью конституируется некий фрагмент материальной субстанции в качестве того или иного предмета. Вещи трудно различать, если они имеют для человека "одинаковую температуру". Быть чем-то во многом это то же самое, что иметь температуру.

Осмысленная человеком "теплота" не существует отдельно от природных красок. Она целиком состоит из них и потенциально открыта для включения в свой состав нового температурного оттенка. В этом смысле "теплота" в культуре равна природному теплу, но только рассеяна в нем. "Теплота", следовательно, относится к возникшей в кругообороте жизнедеятельности форме, в которой быть в отношении к предмету означает то же самое, что быть самим собой. Символика температур настолько многообразна и неисчерпаема, насколько неисчерпаема сущность человека.

Рождение новой культуры нередко связано с изменением смыслов базовых температур. Противоположной, например, стала трактовка теплого: для христиан – она символизировала страсти Христа, в представлении евреев – символизировала суровость. Сторонники Иисуса переосмыслили и другие температуры. Холодность соотнесена ими с символами смерти. У евреев холодность означала мудрость. Интересно, что прохлада для христиан – это символ неба, вечности, веры. Евреи же считали прохладу символом успокоения, благодарности. И если обжигающе-жаркое в христианских общинах имело смыслы власти, печали, то в сознании евреев эта температура ассоциировалась с основанием чего-либо. Охлаждающему, который являлся традиционно траурным символом на Востоке, христианство придает смыслы: чистоты, невинности, святости. Температурные предпочтения скорее объединяют, чем разъединяют представителей разных культур. Выразим код настроений человека в температуре.

В разных культурных контекстах складываются оттенки смыслов теплоты. Так, например, теплый цвет в мужской одежде символизировал порочность в коде римской культуры.

Римская власть использовала теплые тона – для подчеркивания доступности, холодные тона – для утонченности. Тем самым "теплота" помогает вывести подсознательные мысли и эмоции на поверхность сознания, в этой точке "теплота" продолжает работать и способствует самопознанию и самовыражению. Одно из главных значений "теплоты" состоит в том, что она выводит человека во внешнюю по отношению к нему реальность – к "буйству природного тепла", из которой "теплота" возникает и в которое возвращается.

Понимание "теплоты" в христианской культуре ведет сознание к порогу объединения с миром – туда, где обычное восприятие может быть преодолено, хотя бы кратковременно. "Теплота" успокаивает и заряжает активностью, обеспечивает духовное общение и гармонию со всем сущим.

Мозг начинает формировать первые смыслы температуры уже через 1,5 суток после рождения. Температурная чувствительность достигает такого же уровня, как у взрослых, в конце первого года жизни. Все в детстве любят яркие, необычные ощущения тепла-холода. Тогда почему существует пробел в памяти, который охватывает этот период детства? Очевидно, что эти воспоминания носят слишком болезненный характер. В 3–6 лет ребенок вступает в круг общения, устроенный не по принципу реальности, а по принципу необходимости. И тогда теплое может стать холодным. Непосредственное осмысление замедляется опосредованным мнением людей, определяющих жизнь ребенка.

"Теплое" выступало, помимо условия деятельности индивида в палестинском мире, исторической стороной этой деятельности. Если "теплота" в культуре – это отношения человека с природой, то она возникает лишь на определенной стадии развития общества. В культуре Палестины температура преодолевает как форма зависимость от природы, присущую ее древним обитателям. Одиннадцать основных температур кодировались в определенном порядке. Сначала появились коды для холодного и горячего. Далее в языке культуры появились коды теплого. Соответственно к четырем исходным температурам "прибавились" холодноватый и тепловатый.

Народ, ведомый по пустыне Моисеем, должен был "помнить" жару Египта. Температурное однообразие пустыни сменило тепло земли обетованной.

Способность человека к индивидуальному осмыслению теплоты явилась отображением кризиса старых родов и развитием новых социальных форм. Следовательно, "теплота" в палестинской культуре есть одновременно проявление истории родов, а затем утраты их роли. Не менее сложной была семантика температур в римской культуре. Пена давала основание считать воду "холодной". В представлении римлян все раскаленное "белеет".

Совпадение смыслов белого цвета и прохлады в кодах римской и палестинской культур восходит к общим закономерностям восприятия температуры в протокультуре. Изучая собственное тело, окружающий мир, человек обнаружил асимметрию положительных и отрицательных смыслов белого и холодного.

Таким образом, символика холодного-белого в христианской культуре восходит к протокультуре.

В теплоте-холоде показывается реальность гораздо более осмысленная, чем та, в которой человек непосредственно жил. Но именно этот закодированный смысл и является подлинной реальностью внутреннего "Я". Причем смыслы теплоты-холода связаны преимущественно с эмоциями. Следовательно, для использования теплоты-холода в культуре был необходим устойчивый эмоциональный фон.

Об авторе

Костяев Александр Иванович

Кандидат философских наук, член Российского философского общества. Автор более 130 научных публикаций, в том числе монографий: «Культура как объект смыслогенетического анализа», «Алфавиты и коды культуры. Palaestina. Roma», «У истоков европейской мысли. L. A. Seneca», «Проекции температурной чувствительности Человека культурного» (M.: URSS), «Ароматы и запахи в истории культуры: Знаки и символы» (M.: URSS). Является одним из авторов учебно-методических пособий: «Структурный курс философии», «Философия: Исследования, тексты, схемы, таблицы, упражнения, тесты», «Культурология: Диалоги, схемы, таблицы, упражнения, тесты, комментарии, рекомендации, исследования» (M.: URSS).