Виноградова В.Н. Стилистический аспект русского словообразования Изд. стереотип.

Оглавление

Введение

Задачей работы является стилистический анализ словообразовательных средств современного русского языка, изучение стилистической, значимости таких единиц языка, какими являются словообразовательные модели и словообразовательно мотивированные слова, а также стилистических особенностей их использования в речи.

Средствами словообразования, как и другими языковыми средствами, писал еще Ш.Балли, видимо, можно выразить два вида стилистической окраски языковых явлений: собственно эмоциональную и социальную. Под эмоциональной окраской понимается выражение субъективной оценки: передача разной степени интенсивности, преувеличение или смягчение, позитивная, мелиоративная или негативная, уничижительная оценка. Под социальной окраской понимается способность экспрессивных фактов вызывать представление о той или иной "среде" или обстановке, обстоятельствах, где они употребляются наиболее естественно и часто: в разговорной речи, фамильярной, просторечной, арго, научной, книжной и т.п. "Само собой разумеется, что один и тот же речевой факт может одновременно обладать и той и другой окраской, однако пристальное наблюдение позволяет установить, что чаще всего одна из них преобладает".

Изучение этих двух типов стилистической окраски признается важной задачей стилистики и в настоящее время.

Применительно к словообразованию это означает исследование функционально-стилистической и эмоционально-экспрессивной окраски словообразовательных моделей и стилистических особенностей их использования в речи.

"Яркой", или "сильной", стилистической окраской обладают те словообразовательные средства, которые противопоставлены средствам с иной стилистической окраской. Такое противопоставление может проходить на одном уровне – словообразовательном, ср. беганье–беготня, промывание–промывка, столовая–столовка, пожарный–пожарник, культработник–культурник. Здесь одно производное слово противопоставлено другому, также производному. Не менее часто стилистически окрашенные варианты производятся непосредственно от нейтрального, книжно или официально окрашенного варианта наименования. Таким может быть одно слово (ср.: получить–заполучить, окно–окошко, гармонь–гармошка, специалист–спец), а может быть и словосочетание (трехрядная гармонь–трехрядка, раствор бриллиантовой зелени–зеленка, товарный поезд–товарняк).

При стилистическом описании словообразовательных средств целесообразно взять за основу описание словообразовательных моделей одинаковой стилистической окраски в сопоставлении с синонимичными средствами наименования другой стилистической окраски. Вопрос о синонимии в ее отношении к стилистике достаточно сложен. Общепризнано, что в основе стилистики лежит возможность выбора того или иного способа языкового выражения для одного содержания. Однако безусловно справедливо наблюдение, что "стилистическая парадигматика, основанная на семантика-стилистической деривации языковой единицы, не предоставляет в распоряжение системы строго соотносительных и равномерно распределяющих ресурсов языка синонимических рядов".

Однако кажется, что в данном случае имеет значение не синонимия в узком смысле слова – лексическая или словообразовательная, а синонимия в широком смысле – возможность выражения того же содержания любыми языковыми средствами – описательными выражениями, например, и другими текстами любой длины. Правда, при этом обнаруживается глубокое отличие в самом способе представления содержания в различных функциональных разновидностях речи. (Будем использовать это обозначение как наиболее общее и охватывающее как стили книжной речи – научный, официально-деловой и газетно-публицистический, так и разговорную и художественную речь.

Функциональная разновидность "узнается" не только и не столько по стилистическим средствам, ср. определение В.В.Виноградова: "Стиль – это общественно осознанная и функционально обусловленная, внутренне объединенная совокупность приемов употребления, отбора и сочетания средств речевого общения в сфере того или иного общенародного, общенационального языка, соотносительная с другими такими же способами выражения, которые служат для иных целей, выполняют иные функции в речевой общественной практике данного народа. Стили, находясь в тесном взаимодействии, могут частично смешиваться и проникать один в другой".

При этом иногда подчеркивается, "что стилистические средства не формируют стиль, а в известном смысле сами формируются им, т.е. приобретают стилистическую значимость в соответствии с той сферой или сферами общения, с которыми они связаны в сознании говорящих". Это высказывание справедливо постольку, поскольку показывает путь приобретения языковыми средствами стилистической значимости. Но когда стилистическая значимость языковых единиц таким путем закрепилась и стилистические средства сформировались – они приобретают возможность формировать стиль в соответствии с его функциями, тематикой, соотношением между отправителем сообщения и адресатом, структурой, и т.п., и этот двусторонний процесс, видимо, постоянен.

Как кажется, именно к изучению стилистической дифференциации лексики и способов ее образования применимы слова Л.В.Щербы: "В этой стилистике русский литературный язык должен быть представлен в виде концентрических кругов – основного и целого ряда дополнительных, каждый из которых должен заключать в себе обозначения (поскольку они имеются) тех же понятий, что и в основном круге, но с тем или другим дополнительным оттенком, а также обозначения таких понятий, которых нет в основном круге, но которые имеют данный дополнительный оттенок.

Из всего сказанного ясно, что развитой литературный язык представляет собой весьма сложную систему более или менее синонимических средств выражения, так или иначе соотнесенных друг с другом". В этом высказывании обозначена область, которую может охватывать межстилевая синонимия – область общих понятий (Библиотека имени Некрасова–Некрасовская библиотека-Некрасовка; метрополитен–метро, маг–магнитофон, отит–воспаление уха, светофор–светофорный объект трехцветной сигнализации ). Функционально-стилевые речевые разновидности, кроме того, имеют и свою сферу понятий, которые получают обозначения с "дополнительным оттенком", соответствующим той или иной функциональной разновидности (большинство терминологических обозначений: фонема, семема, экспрессема; байкалит, уралит, гагаринит, александрит и под.). Как вообще в синонимии, в этот дополнительный оттенок, кроме чисто стилистической значимости, может входить и смысловой оттенок (ср. разг. бумажки "справки, документы").

В работе рассматривается стилистическая значимость, или окраска, словообразовательных типов (или моделей как образцов для создания новых слов). Они распределены по двум основным разделам – книжные и разговорные средства словообразования.

Следует остановиться на принятых в работе обозначениях стилистической значимости. В последнее время интенсивно развивается направление исследования разговорной речи (в работах Е.А.Земской, например) как "самодостаточной системы" и даже "языка". Естественно, что исследование разговорной речи "изнутри", в ее естественной среде функционирования (как, впрочем, и любого "стиля" или, скажем, речевой разновидности) должно быть плодотворным и внести много нового в понимание особенностей ее строения и функционирования. Однако эти работы при их методическом и терминологическом отличии от работ, имеющих в виду описание "разговорного стиля" речи, не приводят к какому-либо принципиально иному пониманию разговорного элемента языка, чем то, которое было принято ранее.

В противопоставлении "разговорная речь" – КЛЯ, описанном Е.А.Земской, оказалась более определенной область функционирования разговорной речи, чем кодифицированного литературного языка. Получается, что разговорная речь определяется как то, что функционирует при определенных обстоятельствах: "Три особенности внеязыковой ситуации с необходимостью влекут за собой использование РР (если говорящий – носитель литературного языка):

1) неподготовленность речевого акта;

2) непринужденность речевого акта;

3) непосредственное участие говорящих в речевом акте.

Наличие этих трех особенностей ситуации необходимо и достаточно для обнаружения РР".

Ясно, что эти обстоятельства совсем не исключают ни использования терминов разных областей науки и техники, ни использования лексических элементов (в том числе и потенциальных и окказиональных слов) официально-делового и газетно-публицистического стилей, – когда "речь" зайдет о соответствующих реалиях.

"Проникновение" всех этих элементов в разговорную речь довольно часто описывается в научной литературе. Однако это "проникновение" остается именно использованием единиц другой стилистической окраски. КЛЯ выступает именно как система норм литературного языка, а не каких-то областей его функционирования – научного, официально-делового или газетно-публицистического, потому что в разной степени, в зависимости от многообразных "жанров" и эти разновидности или стили книжной речи открыты для взаимопроникновения и "проникновения" элементов разговорной и художественной речи (лишь ограниченная область официального "делопроизводства" – юридические документы, инструкции, государственные постановления – представляют относительно замкнутую и непроницаемую систему). Поэтому все-таки соотношение КЛЯ и РР, как кажется, это во многом соотношение именно языка и речи (в соссюровском смысле) в одной из сфер ее функционирования.

Правда, в работах сторонников "самодостаточности" РР считается "разговорным" совсем не все, что встречается в очерченных ими самими обстоятельствах, там ставится задача описывать нормативные явления, встречающиеся часто и отвечающие коллективному языковому чутью участников работы" (видимо, представлению о том, что именно они "разговоры").

Таким образом, называя разговорную речь стилем или языком, исследователи идут одним путем, который требуется для выяснения ее специфики.

По всем этим причинам нет оснований отказываться от характеристики стилистической окраски языковой единицы как разговорной, что означает представление о ее естественной среде функционирования – разговорной речи, где она "ярко" не выделяется, зато, будучи перенесенной в другую область функционирования, придает соответствующему тексту оттенок "разговорности", непринужденности, неофициальности (и в этом качестве скорее относится к нейтральному, чем к сниженному стилю, если пользоваться определениями, которые предлагают для стилей авторы монографии).

В данной работе понятию разговорное будет противопоставлено книжное, которое включает "общее книжное" и научной, и официально-деловой, и газетно-публицистической речи. Некоторые словообразовательные особенности этих книжных стилей выделяются отдельно.

Разговорно-просторечным в данной работе считается сниженный, экспрессивный слой словообразовательно мотивированных слов литературного языка, которые могут быть употреблены "в подходящей ситуации любым образованным человеком". В ряде случаев то, что человеком, не владеющим литературной нормой, используется как единственно возможное обозначение и потому нейтральное, носителем литературного языка используется как стилистический вариант. Поэтому справедливо утверждение, что "вывести из состава литературного языка функционирующее в нем просторечие означало бы лишить литературный язык средств сниженной речи, обычно несущих высокую эмоционально-оценочную нагрузку" (см. гл.II, "Разговорные словообразовательные средства").

Везде, где позволяет материал, используется сопоставление разных – стилистически – способов выражения. Видимо, следует признать справедливой критику тезиса об автономности РР:

"...предположение, что в сознании носителя языка обе системы – КЛЯ и РР – существуют автономно, представляется крайне неправдоподобным; тем самым и психологически значимое описание должно учитывать связь этих систем, – а наиболее естественно такая связь выявляется через трансформации КЛЯ–>РР (т.е. мы можем предполагать существование в сознании носителя языка аппарата КЛЯ и механизмов трансформации КЛЯ–>РР, подключающихся при наличии соответствующих коммуникационных условий)".

Многие книжные и реже разговорные словообразовательные типы характеризуются однородной стилистической окраской мотивирующих слов и аффиксов, ср. кодифицировать–кодификация, индифферентный–индифферентизм, сепаратный–сепаратист; ловчить-ловчила, воображать–воображала.

Выбор мотивирующих основ по их стилистической значимости, возможность образования от слов книжных, разговорных или просторечных так же включается в характеристику словообразовательного типа, как и семантика мотивирующих.

В случае неоднородной стилистической окраски мотивирующего и аффикса на стилистическую окраску слова влияет и окраска мотивирующего слова и окраска аффикса. Обычно, если хоть один из этих составляющих элементов мотивированного слова стилистически отмечен, отмеченным оказывается и мотивирующее. Существуют целые гнезда слов, имеющих одну и ту же стилистическую окраску, зависящую от лексического значения основы (ср. разг. балагур, балагурить, балагурство; вздор, вздорить, вздорность, вздорный, вздорщик).

В то же время целый ряд аффиксов можно назвать стилистически отмеченными – они придают слову определенную функциональную или эмоционально-экспрессивную окрашенность. Так, существенно, что даже образованные от нейтральных существительных глаголы с суф. -ничать являются разговорными, ср. саботаж и саботажничать, садовник и садовничать, слесарь и слесарничать или оригинальный и оригинальничать, деликатный и деликатничать (разг. в МАС).

Образования с суф. -ость от разговорных прилагательных могут терять эту окраску разговорности. Так, соотносительные с разговорными прилагательными ветреный, вертлявый существительные ветреность, вертлявость не имеют стилистической пометы (хотя ср. разг. бесхребетность от разг. перен. бесхребетный). Присоединение суффикса к нейтральному прилагательному может создать книжное существительное: очевидный–очевидность, картинный–картинность книжн. (по MAC).

Для описания стилистики словообразовательных средств важны именно те случаи, когда акт образования нового слова одновременно привносит и тот или иной оттенок, меняет сферу употребления. Существует и третья возможность, когда стилистически отмеченным становится слово, образованное от нейтральной основы и при помощи нейтрального аффикса, – это может быть при словообразовании в речи, когда стилистическую отмеченность и экспрессивность придает слову необычное – с точки зрения лексики – их сочетание.

Для работы по стилистике словообразования важно различать факты языка и речи. Существующие в языке продуктивные модели образования слов отражают и то, "как сделаны готовые слова", и то "как можно делать новые слова", при этом новые слова, образованные по этим продуктивным моделям, часто являются элементом речи, не воспроизводятся, а создаются каждый раз заново – это так называемые потенциальные слова. Стилистическая окрашенность в разной степени продуктивных типов образования слов, вошедших в язык, как и слов, создаваемых в соответствии с ними в речи (актуализированных потенциальных слов), и является главным объектом рассмотрения.

Таким образом, если слова, отражающие продуктивность словообразовательного типа, являются фактом речи, то сам этот продуктивный тип образования является фактом языка. Это "противоречие" приводит к частому расхождению в окраске "готовых" слов, вошедших в язык и вновь образуемых в соответствии с тем же словообразовательным типом.

Продуктивные аффиксы дают большинство новых образований в разговорной речи. Вследствие непривычности таких образований и незакрепленности языковой лексической нормой они также воспринимаются как отмеченные, маркированные стилистически, даже если они образованы с помощью нейтрально-книжных аффиксов. Ср. с суф. -ость: Достижения эпохи раскрыты в романе недостаточно широко и объемно. Возникает ощущение этюдности, неполноты (ЛГ, 19.IV.69); Был ты тихий до полной неслышности (ЛГ, 30. IV.69); ощущение своей центральности (К.Федин, Костер); "политембровость" (кавычки у автора) звучания (СК, 26.Х.65).

Лексическая норма, широкая распространенность некоторые слов, может менять стилистическую окраску отдельных слов, в то время как стилистическая окраска словообразовательного типа, видимо, меньше подвержена изменениям. Ср. ощутимую разницу в окраске названий лиц женского пола по профессии на -ша у почти нейтрализовавшихся билетерша, лифтерша и разговорно-просторечную окраску большинства образований данного типа, ср. докторша, ораторша, майорша, экзаменатора, инженерша.

Стилистическая отмеченность или нейтральность связана также с теми ономасиологическими категориями, которые кладутся в основу наименования. Так, для профессиональных терминологических наименований лиц характерно отношение к действию (варильщик, наполнитель, бродильщик) или к орудию действия (автовесчик, автоклавщик, дозиметрист). Наименования же лиц по отношению к изготовляемому предмету (мебельщик, обувщик, бумажник) или по отношению к различным условиям труда (сдельщик, ночник, скоростник, тысячник) более характерны для разговорной речи литературного языка. В разговорной речи также часты наименования лиц по характерному действию (но не по профессиональному) и также по действию, производимому в момент речи.

Использование слов с некоторыми суффиксами преимущественно в разговорной речи, кажется, трудно объяснить иначе, как тем, что обозначение самих предметов становится необходимым лишь "в быту". Например, суф. -ин-а со значением единичности создает слова преимущественно разговорные: ...глаз...уткнула на гумне соломиной (В.Белов. Привычное дело); дырчатый, картошиной , мост (В.Белов. На росстанном холме); Сосу уже вторую валидолину (Устн.).

Существует ряд словообразовательных средств, действующих в пределах той или иной специальной сферы употребления. Они не несут в себе "яркой" стилистической окраски, употребляясь за пределами своего стиля, хотя и сохраняют стилистический отпечаток своей сферы. Таковы, например, терминологические словообразовательные средства.

Особой проблемой является стилистическое использование словообразовательной структуры слова в речи. В соответствующий раздел в работе включены следующие вопросы: способы создания окказиональных слов, образованных с определенной целью именно для данного высказывания и обладающих повышенной экспрессивностью благодаря необычному сочетанию основы и аффиква (такие слова создаются по языковым малопродуктивным или непродуктивным моделям, а также по окказиональным речевым моделям); использование такого специфически речевого способа образования слов, каким является "обратное" словообразование; образование слов по аналогии к слову, употребленному в том же высказывании (для образования "окказиональных" антонимов и синонимов); использование омонимии; контаминация; использование аффиксов в качестве самостоятельных слов.

Небольшой раздел посвящен словообразованию в художественной прозаической речи. Следует оговориться, что это ни в коем случае не описание художественной речи (ни тем более "поэтического языка", или языка в поэтической функции), что представленные там явления никак не соотносятся с художественностью или нехудожественностью языка произведения или самого произведения и что нет такой общеязыковой словообразовательной модели, которая не могла бы быть использована в художественной речи в соответствии с художественным замыслом данного произведения. Все это так, но все же нельзя отрицать, что именно в художественной речи получают самостоятельное развитие и особое наполнение некоторые словообразовательные типы общего языка.

Художественная речь, ориентированная на характерологичность изложения, использует и социально окрашенные словообразовательные средства. Лишь в художественной речи, представляющей собой речь автора "от себя" и свободной от эстетической установки на сопоставление с определенными видами общественно-речевой практики, вырабатываются словообразовательные модели, характерные для художественной речи и развиваемые внутри нее.

Материалами для изучения стилистической окраски словообразовательных средств служат всевозможные источники – современная (60–70-х годов) художественная и научная литература, газеты, радио, телевидение, а также записи устной речи (хотя специально такая задача не ставилась). Следует отметить, что стилистическая окраска языковой единицы ярко демонстрируется в чужеродном для нее контексте, что и использовалось в работе.

Об авторе

Виноградова Валентина Николаевна

Российский языковед, доктор филологических наук, специалист по историческому и современному словообразованию, лексикологии, стилистике, языку художественной литературы и поэтике. Доктор филологических наук.

В. Н. Виноградова — автор более 130 работ по языку и поэтике А. Н. Островского, А. П. Чехова, Л. Н. Толстого, М. Е. Салтыкова-Щедрина, М. А. Волошина, И. Ф. Анненского, Игоря Северянина, а также по различным проблемам поэтической грамматики и стилистики литературного языка. Автор двух монографий (вышли в 1984 и 1992 гг.) по стилистике подсистем русского словообразования. Работы В. Н. Виноградовой неоднократно издавались за рубежом, например в коллективной монографии «Linguistische Poetik» (Swetlana Mengel & Valentina Vinogradova Hrsg.; Hamburg, 2002).