Следуя общепринятой терминологи, мы признаемъ эрудициею такое знакомство съ историею, которое открываетъ въ прошломъ факты, сближаетъ ихъ, устанавливаетъ между ними последовательность и общую связь. Когда такой ученый собралъ факты, принадлежащие къ числу существенныхъ, или, лучше сказать, когда онъ обладаеть слогомъ, его обыкновенно называютъ историкомъ. Это различие однако не имеетъ твердыхъ оснований, потому что задача такого ученого и историка въ сущности одна и та же. Другое приходится сказать о техъ мыслителяхъ, труды которыхъ признаются историко-философскими. Таковы во Франции Боссюэ, Монтескьё, Тюрго, Кондорсэ, Контъ; въ Англии – Бокль, Мэнъ; въ Германии – Лейбницъ, Лессингъ, Шлегель, Краузе. Эти мыслители действительно приняли на себя новую задачу. Они не довольствуются констатированием фактовъ, а стараются вывести изъ нихъ законы, т.е., руководствуясь фактами, устанавливаютъ историческую истину, иначе говоря, – сходство, представляемое фактами, если на нихъ взглянуть съ известной точки зрения. Такихъ мыслителей, принявшихъ на себя новую задачу, следовало бы называть историками въ истинномъ значении этого слова, избегая названия: философъ, которое мне представляется не вернымъ. Хотя на первый взглядъ между философиею истории и социологиею существуетъ большая разница, но на самомъ деле она совершенно поверхностна. Монтескьё – авторъ "Духа законовъ" – и Спенсеръ сходятся въ основной точке зрения. Такъ какъ на нашъ взглядъ исторические труды либо посвящены раскрытию реальныхъ фактовъ, либо имеютъ въ виду установление истины, являются либо проявлениями эрудиции, либо историческими или социологическими изследованиями, то мы могли бы везде заменить название истории названием социологии, темъ более, что это последнее название входитъ теперь въ общее употребление. Но мы предпочли сохранить название истории. По причинамъ, которыхъ здесь касаться нечего, социологи до сихъ поръ изучали съ особеннымъ пристрастием дикие и варварские народы. По отношению къ этимъ народамъ они обладаютъ богатымъ запасомъ возможно точныхъ фактовъ. Но когда они доходятъ до цивилизованныхъ, т.е. историческихъ народовъ, ихъ изследования становятся явно неудовлетворительными. Если бы я назвалъ мой трудъ социологическимъ, то вероятно лишился бы сочувствия лицъ, посвящающихъ себя изучению истории въ общепринятомъ смысле этого слова. Между темъ я надеюсь принести своей книгой пользу преимущественно последнимъ. Я противопоставляю до известной степени историческую реальностъ исторической истине, и поэтому долженъ точнее определить эти два понятия. Обращусь прямо къ примеру. Ученый устанавливаетъ, что втечение вековъ во Франции существовали люди, приписывавшее себе силу изменять естественный порядок вещей. Такимъ образомъ колдовство можно назвать историческою реальностью. Но вотъ является социологъ. Онъ устанавливаетъ, что не только во Франции, не только у всехъ европейскихъ народовъ, но и у многихъ другихъ существовали также колдуны. Сравнительный методъ приводитъ сл едовательно социологовъ къ установлению факта, что колдовство существовало почти у всехъ народовъ. Составляетъ ли это обобщение только историческую реальность или же оно заслуживаетъ названия исторической истины? Для решения этого вопроса намъ надо прибегнуть къ аналогии, представляемой естественными науками, которыхъ намъ никогда не надо упускать изъ виду. Оне насчитываютъ не мало общихъ выводовъ, равносильныхъ вышеупомянутому положению; но эти выводы не признаются истинами: ихъ называютъ опытными обобщениями. Истиною же называютъ только такие общие выводы, причины которыхъ могутъ быть установлены. Въ этомъ и заключается решение вопроса. Недостаточно установить распространенность колдовства, надо еще выяснить его причины, и тогда только мы будемъ иметъ историческую истину. Фюстель-де-Куланжъ въ своемъ знаменитомъ труде устанавливаетг на основании безспорныхъ данныхъ существование у грековъ и римлянъ целаго ряда очень для насъ интересныхъ обычаевъ: культа огня и очага, поклонение предкамъ, и исключительно предкамъ мужского пола, безусловной власти родителей надъ детьми и почти безусловной власти мужа надъ женой. Все это также историческая реальность. Спенсеръ намъ разъясняетъ, что аналогичные обычаи существовали или еще существуютъ въ самыхъ различныхъ странахъ, особенно въ Китае; и это – только историческая реальность, пока причины этихъ обычаевъ не выяснены. Въ общемъ историческая истина получается путемъ установления исторической реальности, встречающейся въ разное время и у разныхъ народовъ и приведенной въ безспорную связь съ вызвавшими ее причинами. Отсюда видно, что сперва надо установить историческую реальность. Въ этомъ заключается задача ученаго въ тесномъ смысле. Онъ кладетъ фундаментъ, на которомъ воздвигается историческая истина; отъ него зависитъ следовательно прочность здания; онъ, такъ-сказать, предшествуетъ историку. Его задача прекрасна; но это не значитъ, что такой ученый и историкъ не могутъ соединиться въ одномъ лице: одно и то же лицо можетъ одновременно исполнять обе функции или только одну изъ нихъ. Точно такъ же мы въ одномъ труде можемъ встречать те и другие элементы. Безъ эрудиции нетъ истории, но съ другой стороны безъ истории здание, сооруженное простымъ ученымь, не можетъ считаться оконченнымъ: оно не служитъ основной своей цели, заключающейся въ томъ, чтобы быть обитаемымъ. Къ чему можетъ служитъ простое здание сырыхъ фактовъ? Какая польза например знать, что македонецъ по имени Александръ одержалъ победу надъ персами въ такомъ-то месте и въ такомъ-то году, или что действительно такой-то риторъ составилъ речъ, ложно приписываемую Демосфену. Этотъ вопросъ имелъ бы только въ такомъ случае серьезное основание, если знание не должно было бы насъ въ конце концовъ привести къ истине или къ душевному волнению (эмоции). Я сейчасъ точнее выясню мою мысль. Простая ученостъ, помимо исторической точки зрения, не только но представляетъ цены, но даже может стать опасною для умственной жизни человека. Историческая реальность, какъ предметъ изучения, слишкомъ обширна, даже безгранична. Ее нельзя обнятъ однимъ взглядомъ; местами только выделяются отрывочные черты общей картины, но ихъ покрываетъ тень, которая, можетъ быть, никогда не исчезнетъ. Въ другихъ пунктахъ общия черты уловимы, а еще въ другихъ яркое освещение раскрываетъ нашимъ глазамъ бесконечное обилие частностей. Въ этомъ и заключается опасность... Лакомб Поль Французский историк, социолог, философ, литературовед. Занимал пост генерального инспектора библиотек и архивов Франции. Член Парижского социологического общества. Представитель позитивистско-психологического направления в социологии, последователь одного из основоположников социальной психологии Габриэля Тарда. Философские взгляды П.Лакомба были близки идеям видного французского философа-позитивиста Ипполита Тэна.
Согласно концепции П.Лакомба, исторические факты делятся на единичные (события) и повторяющиеся (установления; в их число входят общественные учреждения, а также доктрины, верования, идеи, которые имеют распространение среди группы людей). События могут переходить в установления, когда данное единичное действие многократно повторяется многими людьми. Лакомб пытался установить некоторые закономерности в эволюции общества. Основу истории, по его мнению, составляют сознательные действия индивидов; при этом психология – ключ к пониманию истории. Лакомб признавал существование "человеческой природы" как извечно данной совокупности потребностей и свойств человеческой личности. Исходя из такого понимания "человеческой природы", он надеялся дать научное объяснение исторического процесса. Наряду с признанием первостепенной роли экономического фактора важнейшее значение Лакомб придавал психологической "потребности заручиться уважением людей" и даже рассматривал историю как процесс борьбы между экономическими интересами и этой потребностью. |
376 с. (English). Твердый переплет. 110.9 EUR
The present book includes the first full catalogue of Russian porcelain of the 18th and 19th centuries from the Vladimir Tsarenkov Collection. The collection has over 250 outstanding works by leading Russian manufactories — the Imperial Porcelain Factory in Saint Petersburg and the Gardner Porcelain... (Подробнее) URSS. 144 с. (Spanish). Мягкая обложка. 12.9 EUR
En el libro se describe de manera accesible y amena un sistema de ejercicios para el rejuvenecimiento facial. Los ejercicios se ilustran mediante fotografías que facilitan la comprensión del texto y permiten realizar individualmente la gimnasia. Los resultados alcanzados tras la realización del curso... (Подробнее) URSS. 224 с. (Spanish). Мягкая обложка. 16.9 EUR
De forma viva y amena, el autor expone una diversa información sobre el héroe del libro, la famosa constante matemática que aparece en los lugares más inesperados, obteniendo de este modo una especie de "pequeña enciclopedia" del número pi. La parte principal del libro es de carácter recreativo,... (Подробнее) URSS. 144 с. (Spanish). Мягкая обложка. 12.9 EUR
En el presente libro se exponen un curso rápido de estiramiento facial natural y un curso intensivo de masaje puntual de la cabeza y el rostro, los cuales le ayudarán a rejuvenecer diez o más años. Durante la elaboración de los cursos, el autor tuvo en cuenta el alto grado de ocupación de las mujeres... (Подробнее) URSS. 80 с. (Russian). Мягкая обложка. 5.9 EUR
Коллекция забавных историй и легенд, шуточных дефиниций и остроумных высказываний химиков и о химиках. (Подробнее) URSS. 200 с. (Spanish). Мягкая обложка. 19.9 EUR
La presente edición de la obra Matemática en el tablero de ajedrez, del conocido ajedrecista y escritor Yevgueni Guik, consta de tres tomos, a lo largo de los cuales se describen diversos puntos de contacto entre estas dos actividades del intelecto humano. Se resuelven diversos tipos de problemas matemáticos... (Подробнее) URSS. 128 с. (Russian). Мягкая обложка. 12.9 EUR
Это рассказы о любви, нежности, желании и страсти, которая бывает и возвышенной, и цинично-жестокой. В них абсурд и гротеск чередуются с методичной рассудочностью, милосердием и муками совести. Их персонажи – человеческие, слишком человеческие, - однажды встречаются, проживают кусок... (Подробнее) URSS. 136 с. (Spanish). Мягкая обложка. 12.9 EUR
En el libro se presenta de una manera clara y amena un sistema de ejercicios que contribuyen al rejuvenecimiento del rostro sin necesidad de recurrir a una intervención quirúrgica. El sistema es accesible a todos, no exige gastos materiales complementarios y es extraordinariamente efectivo. Todo el que... (Подробнее) URSS. 136 с. (Spanish). Мягкая обложка. 15.9 EUR
La teoría cuántica es la más general y trascendente de las teorías físicas de nuestros tiempos. En este libro se relata cómo surgieron la mecánica cuántica y la teoría cuántica de campos; además, en una forma accesible se exponen diferentes tipos de campos físicos, la interacción entre ellos y las transformaciones... (Подробнее) URSS. 504 с. (Spanish). Мягкая обложка. 32.9 EUR
Estamos tan habituados a que la ciencia describa la realidad mediante ecuaciones de asombrosa eficacia que raramente nos detenemos a pensar en la gentileza que demuestra el mundo prestándose a ello. ¿Por qué la naturaleza obedece reglas matemáticas tan magníficamente precisas?... (Подробнее) |