Минаев И.П. Старая Индия:
Заметки на "Хожение за три моря" Афанасия Никитина

Оглавление

Введение

"Хоженiе за три моря" русскаго путешественника XV века Аф.Никитина, открытое Карамзинымъ, издавалось и комментировалось несколько разъ: во 2-мъ томе,Софiйскаго Временника" напечатаннаго П.М.Строевымъ, во 2 мъ томе "Сказанiй Русскаго Народа" И.П.Сахарова, и въ б-мъ томе "Полнаго Собранiя Русскихъ Летописей"; было также переведено на немецкiй Д.И.Языковымъ, и графомъ Вiельгорскимъ на англiйскiй языкъ.

Изъ всехъ работъ объ этомъ памятнике несомненно выдается по своей эрудицiи, остроумiю и обстоятельности изследованiе покойнаго И.И.Срезневскаго. Кроме множества объясненiй по частнымъ вопросамъ, читатель найдетъ въ этомъ труде тонкую общую оценку путевыхъ записокъ Аф.Никитина и сравненiе ихъ съ современными географическими памятниками западной Европы.

До Срезневскаго ни однимъ изъ комментаторовъ не было одределено важвое значенiе Хоженiя въ ряду другихъ современныхъ географическихъ произведенiй, а графъ Вiельгорскiй, переводъ котораго появился одновременно съ изследованiемъ Срезневскаго, находилъ даже, что главная прелесть старо-русскаго памятника заключается только въ его древности и оригинальности (in its antiquity and originality), а потому аереводчикъ почелъ за нужное нросить у чита теля снисхожденiя къ "the uncouth style of an enterprising but uneducated man".

Предпрiимчивый Тверичъ Аф. Никитинъ, не смотря на предполагаемую его переводчикомъ необразованность, былъ однакоже замечательно умный и наблюдательный путешественникъ; его записки, кояечно, не отличаются мастерствомъ изложенiя, но въ нихъ за то нетъ и лишнихъ словъ, и на всехъ сообщенiяхъ лежитъ печать толковитости. Всякiй, прочитывая Хоженiе, невольно прiйдетъ къ убежденiю, что этотъ памятникъ есть краткiй, но дельный разказъ весьма умнаго и наблюдательнаго человека о томъ, что онъ виделъ и слышалъ, странствуя по заморскимъ землямъ. Многаго Аф. Никитинъ не касается въ своихъ заметкахъ, обо многомъ говоритъ вскользь, но обо всемъ важномъ онъ говоритъ дело.

Поехалъ онъ за три моря не какъ туристъ, а исключительно съ торговою целью; но эта главная задача не помешала ему распрашивать о мпогомъ и наблюдать такiя стороны туземной жизни, которыя не имеютъ никакого отношенiя къ торговле: онъ сблизился съ Индеянами, жилъ вместе съ ними одною жизнью, ходилъ по богомольямъ, виделъ ихъ внутреннiй домашнiй бытъ, всехъ членовъ семьи, и женъ своихъ Индеяне не скрывали отъ русскаго путешественника, и безъ утайки пересказали ему о своей религiи и своихъ обычаяхъ.

Поставленный въ такiя выгодныя условiя, понятно, безпристрастный и умный человекъ, каковымъ несомненно былъ Аф.Никитинъ, необходимо долженъ былъ подметить много такого, что невольно ускользало отъ путегаественниковъ, не сближавшихся съ туземцами. И действительно, въ запискахъ Аф.Никитина найдется не одинъ драгоценный фактъ, важный для пониманiя старо-индейской жизни и просмотренный его современниками, заходившими въ Индiю.

Сравненiе записокъ Аф.Никитина съ западными географическими памятниками XV и XVI вв. не окажется къ невыгоде русскаго путешественника: уступая имъ часто въ красоте изложенiя и богатстве фактическихъ подробностей, Тверичъ еъ превосходитъ весьма многихъ безпристрастiемъ, наблюдательностью и толковостью; трезвость, отличающая все его сообщенiя, и верность наблюденiя даютъ право сравнивать его заметки съ самыми выдающимися изъ старинныхъ путешествiй; не нужно забывать при этомъ, что для XV в., когда путешествовали весьма медленно, Аф.Никитинъ странствовалъ относительно недолго, и не на очень значительномъ пространстве, виделъ въ Индiи только часть Декана, а потому и заметки его кратки. Не всюду прйходилось ему подолгу жить на месте и вглядываться иристально въ туземное житье-бытье, о техъ же местахъ, где онъ побылъ некоторое время, его заметки оказываются очень обстоятельными и подробными.

Записки безпристрастнаго путешественника-иностранца, несомненно, важный источникъ для исторiи всякой страны, и темъ более для исторiи Индiи, где туземцы не мусульмане даже въ XV веке не имели своей исторiи и предоставили разказывать о своихъ судьбахъ иеовернымъ и пришлымъ завоевателямъ свой родины, и куда, кроме того, заходило не много путешественниковъ, оставившихъ иотомству записки.

Об авторе

Выдающийся российский востоковед, основатель русской индологической школы. Родился в Тамбове. В 1862 г. окончил факультет восточных языков Петербургского университета; изучал китайский язык, однако в дальнейшем занимался изучением индийских языков и культур. С 1869 г. доцент, с 1873 г. профессор историко-филологического факультета Петербургского университета, с 1871 г. член Русского географического общества. Совершил три путешествия (в 1874–1875, 1880, 1885–1886), во время которых посетил Индию, Цейлон, Бирму (первым из русских ученых) и Непал.

Научные исследования И.П. Минаева были сосредоточены на древней, средневековой и новой истории стран Южной Азии (литература, философия, лингвистика, культура в широком смысле, география, особенно историческая, этнография, фольклор). Именно он положил начало широким исследованиям в области буддологии в России. И.П. Минаев собрал богатейшую коллекцию санскритских и палийских рукописей, перевел и издал ряд буддийских памятников. Среди его учеников – крупнейшие индологи, академики С.Ф. Ольденбург и Ф.И. Щербатской, языковед и историк Д.Н. Кудрявский и другие.