Хайтун С.Д. ФЕНОМЕН ЧЕЛОВЕКА на фоне универсальной эволюции Изд. стереотип.

Оглавление

Предисловие

Эта книга выросла из главы "Энтропия и беспорядок" монографии автора "Механика и необратимость" [Хайтун, 1996а], в которой было начато обсуждение противоречия между наблюдаемой эволюцией в сторону усложнения и законом возрастания энтропии, требующим, как принято считать, эволюции в сторону упрощения. Там было объяснено, что это противоречие возникло из трактовки энтропии как меры беспорядка и что эта трактовка ошибочна.

Точнее говоря, она ошибочна для реальных систем, энтропия же отдельно взятого математического распределения мерой беспорядка является – чем сложнее форма распределения, тем его энтропия меньше. Все дело во взаимодействиях, которые, определяя и направляя развитие реальных систем, сами изменяются во времени, делая баланс энтропии и беспорядка неопределенным.

Здесь возникает новая загадка, которую мы тогда оставили без обсуждения. Если энтропия реальных систем не является мерой беспорядка/сложности, то почему эволюционный рост энтропии происходит с ростом сложности? Из этого вопроса проистекает много других, тесно связанных с феноменом человека, которому и посвящена настоящая монография.

Работа выполнена в секторе теоретико-методологических проблем истории естествознания Института истории естествознания и техники РАН им.С.И.Вавилова при содействии его сотрудников и руководителя А.А.Печенкина. Автор считает своим приятным долгом поблагодарить зав. отделом истории физико-математических наук Г.М.Идлиса, зав. отделом истории химико-биологических наук Э.Н.Мирзояна и зав. отделом методологических и социальных проблем развития науки Ю.И.Кривоносова за неизменно благожелательное отношение на всех стадиях работы. Стимулировало работу также критическое обсуждение отдельных развиваемых в книге положений сектором истории физики и механики во главе с Вл.П.Визгиным. Большое значение имели поддержка и замечания со стороны П.Г.Белкина, Г.М.Идлиса, В.И.Назарова, М.Р.Полянского, В.И.Рогова, А.Е.Седова. Всем им автор чрезвычайно признателен, однако за неизбежные ошибки ответственность несет, естественно, только автор.

Обсуждая устройство мироздания и "смысл жизни", наша книга (как и любая книга, посвященная универсальной, или глобальной, эволюции) представляет потенциальный интерес для широкого круга читателей. Чтобы сделать основной текст книги доступным гуманитариям, формулы вынесены в подстрочные примечания и приложения.

Введение

Человека более всего интересует он сам – человек. И, как у больного усиливается интерес к своему организму, так у человечества перед лицом надвигающейся глобальной катастрофы резко возрастает интерес к общим проблемам бытия и эволюции. Одно дело, если она ведет ко всеобщей деградации и распаду всех структур. Тогда человечество, как бы оно ни напрягалось, обречено на гибель. Другое дело, если, напротив, эволюция ведет ко все более и более сложным структурам. Тогда наша цивилизация – закономерный этап в этой общей эволюции, и это сулит человечеству возможность прорыва в будущее. Изучение эволюции оборачивается изучением феномена человека, и наоборот.

Ваши выводы относительно феномена человека во многом определяются вашими эволюционными представлениями. В свое время на автора большое впечатление произвела знаменитая монография Пьера Тейяра де Шардена "Феномен человека" (1955), в которой были разгаданы многие загадки эволюции, прежде всего – ее мутовочный характер. Я не мог, однако, принять главного вывода Тейяра, который, будучи католиком, утверждал, что эволюция конечна и что она завершится, когда миллиарды людей сольются воедино в христианской любви в точке Омега, отождествляемой им с Иисусом Христом.

Сквозное рассмотрение эволюции наблюдаемого мира – от Большого взрыва нашей Метагалактики до био- и ноосферы на Земле – в рамках активно развиваемого в последние десятилетия универсального, или глобального, эволюционизма [Big History] позволяет выработать более трезвый взгляд на феномен человека, чему и посвящено настоящее исследование. В первых семи главах книги строится авторская эволюционная концепция, а в последней (восьмой) главе на этой основе излагается наше понимание феномена человека.

Рассмотрение неорганической, органической и социальной эволюции в едином ключе облегчает их осмысление. Для неорганической эволюции из-за ее сравнительно невысоких темпов не так очевиден факт эволюционного усложнения, зато здесь четко видно, что эволюция – это самоорганизация материи. Органическую эволюцию мы не видим изнутри, почему до сих пор можем только догадываться о механизмах рождения органических новаций (мутаций), что привело к неоправданно долгой жизни теории естественного отбора, возлагающей ответственность за (органическую) эволюцию на среду. Однако для органического мира несомненен сам факт эволюции в сторону усложнения и ее мутовочный характер. Сравнительно большая скорость социальной эволюции облегчает ее непосредственное наблюдение. Кроме того, мы наблюдаем здесь за рождением новаций изнутри, что укрепляет нашу уверенность в том, что источник новаций находится в самой эволюционирующей системе, а не в среде.

Сопоставление социальной эволюции с неорганической и органической позволяет понять, какие черты социальной эволюции "необязательны к употреблению", имея привходящий характер, а какие являются проявлением общих законов эволюции, игнорируя которые социум обрекает себя на гибель, подобно тому как мы обрекаем себя на гибель, пренебрегая законами тяготения. Становится понятно, что и социальная эволюция, подобно органической, происходит в сторону интенсификации метаболизмов и что не в нашей власти сколько-нибудь существенно затормозить темпы потребления энергии и потребления вообще. Можно, также, сделать вывод, что и социальная эволюция происходит мутовками и что, в частности, в XX в. возникла мутовка социально ориентированных политэкономических систем, включающая фашистскую, коммунистическую и кейнсианскую ветви, последняя из которых, как то обычно бывает и в органическом мире, оказалась в эволюционном плане наиболее выигрышной.

Хотя неорганические, органические и социальные эволюционирующие системы имеют существенно разную природу, основные законы эволюции едины для органического, неорганического и социального миров, принимая здесь разные формы. Вот эти общие законы универсальной эволюции нас и интересуют в первую очередь.

Обсуждать универсальную эволюцию, т.е. все, что относится к неорганической, органической и социальной эволюции, однако, крайне сложно из-за давней истории этой проблемы и гигантских сил, вовлеченных в ее обсуждение. Публикаций и авторов здесь – сотни тысяч, если не миллионы, разнообразие точек зрения и концепций поражает воображение, превосходя все, что мы встречаем в других областях знания. При этом было бы неверно полагать, что это море публикаций представляет собой "калейдоскоп ошибок". Другое дело, что эволюционная литература характеризуется громадной избыточностью, радикально новые утверждения генерируются здесь крайне редко, мысль бьется в круге практически одних и тех же идей и точек зрения, изложение которых зачастую различается только нюансами, нередко – чисто терминологическими. Будучи не глупее нас с вами, все эти авторы говорили на протяжении веков примерно об одном и том же, прозревая нечто "вечное", но не имея возможности это "вечное" внятно артикулировать из-за неразвитости современного им понятийного аппарата, который эволюционирует вместе с социумом. Поначалу размытые ("косноязычные") формулировки законов эволюции становятся со временем все более четкими и точными.

Автор этих строк также испытывал большие затруднения, поскольку современная система понятий, представляется, все еще не адекватна нашему предмету исследования. Но уже созревает, кажется, новая эволюционная парадигма, которую автор и попытался "собрать" из существующих в литературе "кубиков", добавив к ним ряд собственных.

Учитывая богатое прошлое проблемы, автор выбрал жанр активной истории науки, когда анализ проблемы совмещен с анализом ее истории. "Правильная" эволюционная концепция должна позволить вам упорядочить море уже существующих, иначе она ничего не стоит. Чтобы не утонуть в этом море концепций, автор стремился делать акцент не на том, что их различает (об этом уже сказано очень много), но на том, что их объединяет. Мне хотелось попытаться сообщить этой области б\'ольшую терпимость к инакомыслию, чем это ей сегодня свойственно. "Экуменический" эволюционизм – вот тот идеал, к которому автор стремился в этой книге. Другое дело, в какой мере это у него получилось.

Сравнивая разные концепции, мы опираемся на принцип экономии сущностей, согласно которому ближе к истине (продуктивнее) та из них, что кладет в основание 1) меньшее количество сущностей и 2) менее сильные (менее фантастические) сущности. В работах, посвященных эволюции, этот принцип часто используется как рабочий инструмент, однако далеко не все авторы в том признаются. Мы применяем его открыто.

Многие авторы работ по универсальной эволюции, не являясь специалистами в области физических наук, берут на веру целый ряд распространенных там мифов. К таким мифам могут быть отнесены представления о множестве вселенных с иными, чем то характерно для "нашей" Вселенной, мировыми константами; о дополнительных пространственных и временн\'ых измерениях; о вакууме с гигантской плотностью энергии и возникновении Вселенной "из ничего" (из вакуумоподобного состояния физической среды); о возможности равенства массы гигантской космической системы типа нашей Метагалактики или всей Вселенной нулю или почти нулю, что позволяет им размешаться внутри элементарных частиц; о нарушении законов сохранения энергии и возрастания энтропии в черных дырах и т.д. Все это не имеет под собой абсолютно никакой эмпирической базы, представляя собой, на наш взгляд, игру ума физиков, воображение которых было разбужено успехами квантовой механики и частной и общей теорий относительности. Вот только и квантовая механика, и теории относительности были подтверждены экспериментально, а относительно названных здесь гипотез этого сказать пока нельзя, что придает им спекулятивный характер. Полагая в принципе возможным возвращение к этим (пока что фантастическим) гипотезам в будущем по мере поступления соответствующих эмпирических данных, в настоящей книге при построении эволюционной концепции мы считали своим долгом обходиться без них.

Со своей стороны, авторы, пришедшие в универсальный эволюционизм из небиологических наук, склонны брать на веру некоторые спорные положения органического эволюционизма. Более всего это касается теории естественного отбора, которая господствовала полтора века и которая сегодня отступает. Свои "скелеты в шкафу" обнаруживаются и у некоторых других дисциплин, задействованных в универсальном эволюционизме.

В известных мне эволюционных работах меня не устраивает, прежде всего, война с законом возрастания энтропии, который, как уверены их авторы, диктует эволюцию в сторону упрощения и который они так или иначе пытаются обойти. Я уверен в том, что эта война не имеет почвы, поскольку трактовка энтропии как меры беспорядка применительно к реальным системам ошибочна. Эволюция в сторону усложнения не противодействует закону возрастания энтропии и не "преодолевает" его. Эволюционное усложнение оказывается следствием закона возрастания энтропии, дополненного вариационным принципом минимаксимальной скорости роста энтропии, в соответствии с которым в ходе эволюции в каждый текущий момент времени максимальна скорость роста энтропии, ведущего к последующему росту энтропии, и минимальна скорость роста энтропии, не ведущего к последующему росту энтропии.

Чтобы осмыслить эволюционное усложнение "изнутри", мы пытаемся уяснить характер соотношения физических, биологических и социальных явлений. При этом мы опираемся на два факта, которые считаем фундаментальными.

Факт первый: все попытки детектирования биологических полей приводят к тому, что на их месте обнаруживаются обычные физические (конкретно – электромагнитные) поля. Поскольку элементарные частицы могут рассматриваться как сгустки физических полей, постольку может быть сделан вывод, что биологические и социальные материальные паттерны сотканы из физических полей – сильных, слабых, электромагнитных и гравитационных.

Факт второй: физики предпринимали множество попыток описать биологические и социальные явления на основе законов физики, однако до сих пор им это не удалось. Мы постулируем, что это невозможно и в принципе, делая отсюда вывод, что нефизические паттерны не подчиняются законам физики, потому что, будучи сотканными из полей физических взаимодействий, физическими уже не являются, имея иную природу и описываясь собственными законами. Архитектура дворца, сложенного из кирпича и камня, не является ни "кирпичной", ни "каменной", определяясь собственными "дворцовыми" законами.

Коротко говоря, нефизические явления и сводятся, и не сводятся к физическим. Сводятся в том смысле, что нефизические паттерны сотканы из физических полей, не сводятся – потому что эти сотканные из физических полей паттерны физическими уже не являются. Поэтому разные формы взаимодействий приписаны к материальным структурам разной формы (материальные паттерны эквивалентны паттернам взаимодействий), а эволюция в сторону усложнения материальных структур оборачивается эволюционным усложнением паттернов взаимодействий и соответственно – интенсификацией процессов превращения друг в друга разных форм взаимодействий, т.е. эволюционной интенсификацией метаболизмов, разнообразие которых растет в ходе эволюции.

Важнейшую роль в нашей концепции играют представления о фрактальности наблюдаемого мира, ставшие, быть может, главным достижением науки второй половины XX в. Дискретность наблюдаемого мира, воспринимаемая нами как системность, т.е. как большая или меньшая обособленность одних фрагментов мира от других, порождается именно его фрактальностью. Обеспечивая существование структур самых разных форм, типов и уровней, фрактальность наблюдаемого мира порождает великое разнообразие форм взаимодействий, максимально способствуя интенсификации метаболизмов. Более фрактальные структуры эволюционируют более интенсивно, наблюдаемый мир эволюционирует в сторону нарастания степени его фрактальности.

Фрактальность наблюдаемого мира существенно ограничивает возможности науки, которая пока что не знает законов образования фракталов. Ученые умеют строить фрактал "на бумаге", численно решая данное синергетическое уравнение, однако неизвестно, какие синергетические уравнения действуют в той или иной реальной системе, как они связаны с действующими в ней взаимодействиями и как эти уравнения видоизменяются вместе со взаимодействиями в ходе саморазвития системы. Фракталы порождаются существенно необратимыми (несимметричными по времени) процессами, сердцевину которых составляют взаимопревращения разных форм энергии и теории которых до пор не существует.

Как ни затруднено фрактальностью наблюдаемого мира познание законов его эволюции, некоторые общие положения, все-таки, установить удается. Неотъемлемым свойством фрактальных структур является их "пучковый", или "мутовочный", характер, так что подсистемы данного иерархического уровня фрактала (скажем, звезды в галактиках или клетки в организме) образуют "пучок", или "мутовку", типов организации.

Поскольку наблюдаемый мир фрактален, постольку фрактальна и его эволюция, которая происходит дискретно/непрерывно через каскад точек ветвления. Концепция "мутовочной" эволюции, развивавшаяся, в частности, Тейяром де Шарденом, постепенно вытесняет сегодня концепцию линейного прогресса.

Сегодня доминируют представления о фракталах как пространственных структурах, степень обособленности которых друг от друга определяется расстоянием между ними. Мы обобщаем эти представления на непространственные фракталы. В этом случае система расщепляется на множество иерархически организованных подсистем, между которыми существуют непространственные "барьеры". Такими непространственными "барьерами" являются, например, клеточные и субклеточные мембраны или клановые и этнические границы. Пространственные фракталы чаще встречаются в неорганическом мире, для органического же и социального миров более характерны непространственные фракталы. Если учесть, что фракталы могут быть и непространственными, то фрактальным оказывается практически весь наблюдаемый мир.

Важным свойством пространственных и непространственных фрактальных структур является негауссовость описывающих их распределений. Четверть века назад автор этих строк выявил феномен негауссовости социальных явлений, противопоставив социальный мир природному (неорганическому). Факты заставили меня скорректировать первоначальную точку зрения, негауссовые распределения встречаются в неорганическом и органическом мире значительно чаще, чем я полагал ранее. Фракталы и описывающие их негауссовые распределения, полагаю я сегодня, характерны и для неорганического мира, и для органического, и для социального. Поскольку, однако, наблюдаемый мир эволюционирует в сторону нарастания его фрактальности, постольку эволюционно более продвинутые эволюционные "этажи" более негауссовы: социальный мир более негауссов, чем органический, органический – чем неорганический.

В части, касающейся пространственных фракталов, мы доказываем, что, вопреки Б.Мандельброту, отцу фракталов, фрактальная размерность меньше топологической. Этот вывод имеет важные последствия: плотность "настоящих" пространственных фракталов, размещенных в нашем трехмерном пространстве, тождественно равна нулю. Практически это означает, что реальные (ограниченные в пространстве) структуры фракталами в строгом смысле этого термина не являются, будучи лишь фракталоподобными (иначе, например, плотность угольной сажи была бы равна нулю).

Единственным исключением оказывается Вселенная, которая является "настоящим" фракталом с равной нулю "бесконечной" плотностью. Такова, во всяком случае, наша космологическая гипотеза, опирающаяся на тот известный факт, что плотность космических объектов (звезда, скопление звезд, галактика, скопление галактик, наша Метагалактика) стремительно падает с их размерами. Экстраполируя эту последовательность, разумно предположить, как это и сделал российский космолог Г.М.Идлис еще в 1956 г., что с неограниченным (мысленным) ростом объема фрагментов Вселенной их плотность стремится к нулю. Порознь идея Идлиса и современные представления о фрактальности Вселенной могут выглядеть недостаточно убедительными, соединенные же вместе они "подпирают" друг друга, образуя, на мой взгляд, более чем правдоподобную гипотезу.

Из нее вытекают вполне определенные выводы относительно космологической картины мира. Имея нулевую плотность, Вселенная незамкнута, т.е. бесконечна в пространстве. Из-за нулевой же плотности она не может вся расширяться или сжиматься, так что Большой взрыв имеет отношение не ко Вселенной, а только к нашей Метагалактике, которая – в этом состоит еще один наш вывод – является черной дырой, доказательством чему служит ее (Метагалактики) крупномасштабная однородность. Не исключено, однако, что наша Метагалактика начинает размыкаться, чему, возможно, служит свидетельством ускорение космологического расширения, открытое в 1998–1999 гг. и проявляющееся на расстояниях, превышающих миллиард световых лет от Земли. Если наша космологическая концепция верна и поскольку маловероятно, чтобы наша Галактика находилась точно в центре нашей Метагалактики, то в этом ускорении должна наблюдаться сферическая асимметрия, что может быть подвергнуто проверке посредством астрономических наблюдений.

Назову некоторые вопросы, на которые в этой книге даются конкретные ответы:

Авторская эволюционная концепция приводит к определенным выводам относительно феномена человека, представленным в гл.8. Вопреки Тейяру де Шардену, человек – это не главная цель и итог эволюции, но, являясь ее промежуточным финишем на одной из ветвей биологической мутовки разумных существ, может породить в будущем собственную мутовку. Жизнь и социум закономерно возникают в ходе саморазвития материи при соответствующих условиях, которые, как это можно констатировать, сложились на Земле и не сложились на других планетах Солнечной системы. Столь же закономерно жизнь выплескивается при соответствующих условиях за пределы планетарной биосферы, в чем мы видим возможность преодоления надвигающейся глобальной катастрофы.

На Земле нас ожидает переход к "тепловой" энергетике, которая будет построена на круговороте тепла и которая заставит нас регулировать климат руками. Это принесет решение проблемы теплового загрязнения среды, которое способно привести к гибели развитые формы жизни уже через 300 лет, когда удваивающееся каждые примерно 27,5 лет потребление энергии сравняется с достигающей Земли солнечной энергией, катаклизмы же могут начаться через 50–150 лет. Альтернативный сценарий предполагает торможение роста потребления энергии и потребления вообще. Оба сценария означают радикальную перестройку всего образа жизни человечества в ближайшие 100 лет, однако первый направлен по вектору эволюции, а второй – против и потому грозит гибелью. Когда дело касается столь важных вещей, человечество не может полагаться на какую-то одну точку зрения, поэтому разрабатывать следует оба сценария.

На Земле нас ожидает также преобразование мировой экономики в "кейнсианскую", нацеленную на увеличение зарплаты работников в процентах от стоимости продукции, что, повышая потребительский спрос, интенсифицирует экономику. Во второй половине XX в. к этому пришли страны "золотого миллиарда", на очереди – остальные страны и регионы.

Фактически книга написана ради этой последней главы, которая, таким образом, итожит все исследование, что делает излишним обычное заключение. Поэтому, считая нашу работу спорной по целому ряду позиций, мы сочли возможным заключить ее обсуждением феномена научного инакомыслия, закономерность которого выводим из фрактальности науки.

Обсуждая, как и любое исследование об универсальной эволюции, устройство мироздания и место в нем человека, наша книга посвящена "всему на свете". Поэтому в ней задействованы многие полученные ранее автором результаты, кратко излагаемые – из-за их специального характера – в приложениях.

Из рецензий

Рецензируемая монография посвящена глобальному эволюционизму, который в последние годы привлекает все большее внимание и который рассматривает феномен жизни в контексте эволюции всего наблюдаемого мира – от эволюции Вселенной до эволюции Земли и человека на ней. В России эволюционизм такого рода иногда называют еще универсальным, а за рубежом чаще используют термин the Big History. У нас наиболее известна в этой области блестящая монография Э.Янча "The Self-Organizing Universe" (1980), которая, к сожалению, до сих пор не переведена на русский язык. После нее появился ряд других, из которых можно отметить книгу А.П.Назаретяна "Цивилизационные кризисы в контексте универсальной эволюции" (2004). Вспышка интереса к этой области понятна – в условиях надвинувшихся на человечество угроз ученые пытаются понять, случайны ли эти угрозы, предопределена ли гибель человеческой цивилизации законами развития мира, есть ли свет впереди туннеля и не огни ли это встречного поезда.

От известных мне работ по глобальной эволюции книгу С.Д.Хайтуна отличает развиваемая им точка зрения, согласно которой энтропия не может быть интерпретирована как беспорядок. Трактовка энтропии реальных систем как меры беспорядка, доказывает он, ошибочна. Эта его позиция, расходящаяся с общепринятыми воззрениями о природе энтропии, достаточно хорошо известна (скажем, по его книге "Необратимость и механика"), однако я не встречал в литературе ее обсуждения. По правде говоря, я также не знаю, как к ней следует относиться, однако полагаю, что Хайтун – вполне квалифицированный автор и что он имеет право на такой взгляд, сообщающий его эволюционной концепции не только некоторую пикантность, но и известную стройность. Наблюдаемая эволюция в сторону усложнения не противоречит, по Хайтуну, росту энтропии. В его системе координат становится излишней и теория диссипативных структур Ильи Пригожина в той ее части, в которой она объясняет рост сложности в данной системе сбросом избытка энтропии в среду. Эволюционировать в сторону роста сложности, утверждает Хайтун, может и изолированная система.

Второй "системообразующий пункт" Хайтуна мне гораздо ближе – это упор на фрактальность эволюции. Здесь он отнюдь не пионер, о фрактальности эволюции уже писали другие авторы, однако, свободно ориентируясь в синергетике и теории фракталов (что во многом одно и то же), С.Д.Хайтун приходит в этой связи к ряду интересных и вполне оригинальных результатов. В частности, он решается на полемику с отцом фракталов Б.Мандельбротом, доказывая (на мой взгляд, убедительно), что топологическая (обычная) размерность больше собственной (фрактальной) размерности фрактала, и делая отсюда, например, вывод, что единственным "настоящим" фракталом является вся бесконечная Вселенная, эволюционирующая в сторону уменьшения фрактальной размерности. Отсюда он приходит к заключению, что Большой взрыв претерпела не вся Вселенная, но лишь тот ее участок, в котором мы находимся, т.е. наша Метагалактика, в отношении которой он выдвигает гипотезу о том, что она, наша Метагалактика, является черной дырой, только – из-за ее размеров – очень неплотной. Не будучи космологом, я не могу судить о справедливости или несправедливости этих его выводов, однако мне кажется, что они заслуживают обсуждения.

Более близка мне автогенетическая установка автора, в соответствии с которой эволюция осуществляется в результате саморазвития (самоорганизации) материи. Вызывает также сочувствие авторская трактовка вектора глобальной эволюции, в котором он выделяет такие компоненты как рост сложности, интенсификацию метаболизмов, возрастание степени открытости систем (которые в ходе эволюции становятся все более автопойэтическими) и т.д.

Особый интерес представляет заключительная восьмая глава монографии, в которой развитая автором эволюционная концепция прилагается к феномену человека. Некоторые выводы, которые автор делает в этой главе, неожиданно банальны (скажем, о том, что человек должен выйти в Космос), другие, на мой взгляд, крайне спорны (таков, например, вывод о предстоящем переходе человечества к тепловой энергетике, основу которой составит круговорот тепла), однако в любом случае эта глава будет интересна для любого читателя. Любопытны рассуждения относительно "нечеловеческих" формах разумной жизни, которые встречаются на Земле и которые могут встретиться в Космосе. "Вопреки П.Тейяру де Шардену, – пишет Хайтун, – человек вовсе не является главной целью и итогом эволюции Вселенной, представляя собой лишь промежуточный финиш эволюции на одной из ветвей мутовки разумных существ". Смысл жизни человека Хайтун видит в следовании вектору эволюции: "Общей составляющей... индивидуальных смыслов жизни, служащей мостиком между ними и "смыслом жизни" социума, является стремление к активности, которое самоценно (первично), осуществляется зачастую поперек личного счастья и не может быть объяснено иначе, как общей направленностью эволюции в сторону интенсификацию метаболизмов (взаимодействий)". Интересен прогноз Хайтуна о грядущем переходе мировой экономики на кейнсианские рельсы (напомню, что автор известен и как публицист, пишущий на социально-экономические темы).

При любом отношении к доказываемым автором тезисам следует признать, что в своей совокупности они оригинальны и что их следует обсуждать. С.Д.Хайтун – серьезный, грамотный и профессиональный автор, в научных кругах известен как "возмутитель спокойствия". Науке такие люди нужны.

В рецензируемой монографии около 43 а.л., при таком объеме очень плотный текст и большая библиография (более 1100 названий). Быть может, автор втиснул в книгу слишком много фактического материала, который он, однако, попытался организовать, чтобы учесть вкусы и возможности разных читателей – и "физиков", и "лириков": основной текст можно читать, не имея математической подготовки, а физико-математически образованным читателям будут интересны приложения и сноски, в которые вынесена значительная часть достаточно сложного материала. Чтение книги призваны также облегчить подробные оглавление, именной и предметный указатели.

В целом книгу С.Д.Хайтуна следует оценить как фундаментальную и профессионально выполненную работу на более чем актуальную тему. Книга несомненно заслуживает публикации и будет интересна широкому кругу читателей.

Рукопись новой монографии С.Д.Хайтуна "Феномен человека на фоне универсальной эволюции" представляет собой капитальный труд по фундаментальной проблеме.

Впечатляет обстоятельная критическая проработка литературы, заостренное внимание к принципиальным вопросам, рафинированное изложение многих оригинальных собственных идей, реализация авторской установки на плодотворную активную историю науки, отстаивание закономерного инакомыслия в науке, открытость для дискуссии по спорным вопросам.

Во многом позиция автора совпадает с моей собственной, соответственно изложенной им. Но имеются и некоторые существенные различия.

С моей точки зрения, вполне закономерна некая универсальная эволюция всех конкретных макромиров уникальной бесконечной всеобъемлющей структурно неисчерпаемой Вселенной, но не ее самой, постоянно сохраняющей все свои атрибуты.

При этом я никогда не считал эту всеобъемлющую Вселенную замкнутой и с самого начала отрицал принципиальную возможность полной замкнутости даже каких бы то ни было конкретных макромиров типа нашей Метагалактики, придерживаясь еще со студенческих лет установки В.А.Фока на необходимость галилеевых предельных условий на бесконечности при рассмотрении любых так называемых общерелятивистских задач [Александров А.Д., Идлис Г.М. Вклад В.А.Фока в релятивистскую теорию пространства, времени и тяготения // Исследования по истории физики и механики. 1998–1999. Москва: Наука, 2000. С.36–50. С двумя приложениями (с.39, 40–49): Приложение I. Рецензия кандидата физико-математических наук доцента И.Д.Молюкова на дипломную работу студента V курса физико-математического факультета КазГУ Г.М.Идлиса "Об инерциальности гармонических систем координат в общей теории относительности" (1951); Приложение II. (Авторское извлечение из этой дипломной работы, подготовленное тогда же – в 1951 г. – в виде специальной статьи, но остававшееся не изданным). Г.М.Идлис. Гармонические системы координат как привилегированные, инерциальные системы координат в общей теории относительности]. Кстати, только при этом условии в так называемой общей теории относительности можно сформулировать какие бы то ни было законы сохранения, справедливые хотя бы в интегральной форме, несмотря на известные затруднения при тщетных попытках их локальной инвариантной формулировки.

Моя концепция макро-микро симметрии Вселенной означает многосвязность Вселенной с потенциальными микротуннелями в виде элементарных частиц-античастиц между соседними лишь как бы замкнутыми макромирами, а не буквальную вложенность последних в соответствующие элементарные объекты микромира.

Я по-прежнему придерживаюсь необходимости связывать нулевое значение гравитационного потенциала именно с бесконечно удаленными точками, единственно принципиально выделенными, в отличие от каких бы то ни было "граничных точек" на поверхности гравитационно взаимодействующих тел. Строго говоря, источники континуального гравитационного поля вообще не имеют никаких конечных размеров.

Необходимую универсальность выдвинутому мною антропному – ментальному – космологическому принципу придает рассмотренная первоначально в 1985 г. и детально изложенная позднее концепция принципиальной предопределенности фундаментальных структурных элементов материи на всех четырех возможных последовательных основных уровнях ее естественной самоорганизации – физическом, химическом, биологическом и ментальном (сознательном) [Идлис Г.М. Единство естествознания по Бору и единообразные взаимосвязанные периодические системы физики, химии, биологии и психологии // Исследования по истории физики и механики. 1990/1991–1992. Москва: Наука, 1990/1997. С.37–78/101–187].

С этой точки зрения, типичные разумные индивидуумы со всеми характерными для них типами мышления и интеллектуальными возможностями или, вернее, надлежащие ментальные элементы являются отнюдь не случайными продуктами глобальной эволюции, а оказываются столь же предопределенными, как всевозможные элементарные и субэлементарные частицы и античастицы микромира, атомы всевозможных химических элементов любого вещественного или антивещественного макромира, генетически значащие субмолекулярные аминокислотные и нуклеотидные биоорганические блоки всевозможных живых организмов.

Кстати, при этом однозначно предопределенным оказывается и теоретически выводимое заведомо негауссовое распределение типичных разумных индивидуумов любого поколения по их интеллектуальным потенциальным возможностям в соответствующей дифференциальной или интегральной форме [Идлис Г.М. Естественная (теоретическая) градация типичных специалистов по относительной квалификации и математически ожидаемый статистический закон их распределения // Всесоюзное совещание по количественным методам в социологии (Сухуми, 1967). Москва, ИИЕТ АН СССР, 1967. С.73–78. Идлис Г.М. Математическая теория НОТ и оптимальной структуры НИИ. Алма-Ата: Наука Казахской ССР, 1970. 336 с. Идлис Г.М. К вопросу о математизации науки о науке (аксиоматические основания) // Философия и социология науки и техники. 1987. Москва: Наука, 1987. С.114–136].

Кроме того, при этом теоретически обосновывается необходимое существование и так называемого Высшего Разума, т.е. рациональное – разумное – устройство всего Мироздания [Идлис Г.М. Высший Разум или Мыслящий Универсум как необходимый особый (предельный и вместе с тем исходный) эталонный фундаментальный структурный элемент материи // Взаимосвязь физической и религиозной картин мира. Физики-теоретики о религии. Вып. 1 / Редактор-составитель д.ф.-м.н. проф. Ю.С.Владимиров. Кострома: МИИЦАОСТ, 1996. С.126–137].

Текст рецензируемой рукописи подготовлен весьма тщательно и практически свободен даже от каких-либо несущественных компьютерных ошибок (я обнаружил их только на с.84, 85, 275 и 379).

Рекомендую рецензируемую рецензируемую монографию С.Д.Хайтуна к изданию. Полагаю, что она будет интересна и полезна для широкого круга историков науки и специалистов разных отраслей естествознания.

Об авторе

Хайтун Сергей Давыдович

Кандидат физико-математических наук, до мая 2016 года — ведущий научный сотрудник Института истории естествознания и техники РАН. Автор более 200 научных публикаций и книг, среди которых издаваемые в издательстве URSS: «Механика и необратимость», «История парадокса Гиббса», «От эргодической гипотезы к фрактальной картине мира: Рождение и осмысление новой парадигмы», «„Тепловая смерть“ на Земле и сценарий ее предотвращения» (в двух частях), «Наукометрия: состояние и перспективы», «Феномен человека на фоне универсальной эволюции», «Социум против человека: Законы социальной эволюции», «Номенклатура против России: Эволюционный тупик», «Кризис науки как зеркальное отражение кризиса теории познания: Кризис науки», «Кризис науки как зеркальное отражение кризиса теории познания: Кризис теории познания», «Инвективы против закона возрастания энтропии, усиленные гипотезой о фрактальности Вселенной», «Гипотеза о фрактальности Вселенной: Истоки. Основания. 24 следствия», «XXI век: На пути к новой научной картине мира», «Закон возрастания энтропии: Историко-научные корни фейка», «Фундаментальное противоречие науки: Склонность к социопатии и другие профессиональные изъяны ученых, угрожающие цивилизации».