Jan-Magomedov S.O.//Хан-Магомедов С.О. Las cien mejores obras maestras del vanguardismo arquitectónico soviético:
EDICIÓN BILINGÜE (español y ruso)//Сто шедевров советского архитектурного авангарда: БИЛИНГВА (русский и испанский)

Содержание

Índice

От автора

Чем дальше уходит в прошлое первая треть XX века, тем все очевиднее становится, что она была одним из важнейших этапов в развитии мирового искусства. Тогда происходили сложные процессы рождения и формирования нового стиля, который повлиял на развитие практически всех видов искусства и, безусловно, перейдет в третье тысячелетие. Становление нового стиля происходило в Европе, где основными центрами его формирования были Франция, Голландия, Германия и Россия, причем вклад нашей страны был, пожалуй, наиболее значительным.

Все началось с живописи, где в первые два десятилетия XX века бурно возникали и развивались левые течения, лидеры и сторонники которых занимались формальными экспериментами. Начав с реформирования живописного языка, наиболее радикально настроенные левые художники уже в первой половине 1910-х годов вышли на такой уровень формальных экспериментов, где затрагивались интересы всех видов пространственного искусства, в том числе и архитектуры. Абстрактное искусство, у истоков которого в нашей стране стояли В.Кандинский, К.Малевич, М.Ларионов и В.Татлин, как бы закладывало основы для формирования художественно-композиционной системы средств и приемов выразительности во всем стиле XX века.

На протяжении 10-х годов и даже в самом начале 20-х годов левая живопись как бы подстраховала запаздывавших в своем развитии архитектуру и дизайн, создавая заделы для нового стиля и в этих областях художественного творчества. Особенно наглядно это проявилось на рубеже 10-х и 20-х годов, когда многие лидеры и сторонники левых течений изобразительного искусства с успехом работали сразу в нескольких областях художественного творчества (книжная графика, театральные декорации, текстиль, бытовое оборудование, агитационное искусство и др.), причем некоторые из них вели формальные экспериментальные поиски и в архитектуре (В.Татлин, А.Родченко, К.Малевич, А.Экстер, А.Лавинский, Н.Габо, Г.Клуцис, Б.Королев и др.).

В начале 20-х годов в ходе интенсификации творческого взаимодействия различных видов искусства происходили сложные процессы передачи эстафеты от левого изобразительного искусства архитектуре, которая брала на себя роль лидера в дальнейшем формировании и развитии нового стиля.

В нашей стране авангард в области архитектуры – это конец 10-х – начало 30-х годов, т.е. это всего 15 лет (1919–1934). Причем начиная с 1932 года в советской архитектуре под воздействием партийно-административного руководства страны стала быстро и резко изменяться вся творческая направленность художественных поисков. Быстро набирала силу тенденция использования в современных сооружениях архитектурных форм прошлого. Сторонники авангарда ряд лет вели, что называется, арьергардные бои за сохранение достижений нового стиля, но уже к середине 30-х годов архитектурный авангард практически прекратил свое существование в проектной практике, хотя еще до 1937 года продолжали вступать в действие сооружения, которые были запроектированы сторонниками авангардных течений в начале 30-х годов.

В последующую четверть века, когда в советской архитектуре господствовала тенденция ориентации на освоение наследия, этап архитектурного авангарда оценивался резко отрицательно.

В результате многие ценные исторические материалы этого периода (проекты, макеты, документы и т.д.) были утрачены или сохранялись лишь в частных архивах. А между тем его творческое наследие является достоянием не только нашей отечественной, но и всей мировой культуры. Поэтому выявить и сохранить как постройки, так и проекты архитектурного авангарда – это не только наш патриотический, но и интернациональный долг.

Наследие остальных трех европейских центров, активно влиявших на формирование стиля XX века, уже давно выявлено, тщательно изучено и введено в творческий и научный обиход (через публикации, выставки). Творческое же наследие нашего авангарда стало выявляться, сохраняться и изучаться с большим опозданием. Лишь в 70-е и 80-е годы, когда историки архитектуры уже проделали большую предварительную исследовательскую работы, стал постепенно нарастать процесс введения наследия советского архитектурного авангарда в научный и творческий обиход. И все же до последнего времени это наследие еще не заняло законно принадлежащего ему места в истории отечественной культуры прежде всего потому, что объемы публикаций о нем поистине ничтожны. Они ничтожны прежде всего по сравнению с той ролью, которую наш советский авангард сыграл в истории мировой архитектуры XX века.

В архитектуре любой развитой страны, как правило, трудно найти такой значительный для ее развития этап, который не был бы достойно отражен в изданиях и о котором не имели бы достаточной информации граждане данной страны. И уж тем более, если речь идет о периоде, значение которого выходит за пределы национальной культуры и внимание к которому проявляют исследователи и историки многих стран. Такие периоды изучаются с особой тщательностью, и их материалы детально и широко публикуются.

Так происходит практически во всех развитых странах, но только не у нас.

Трудно поверить, но о нашем художественном авангарде больше известно за рубежом, чем в нашей стране. За последние десятилетия за рубежом вышло в несколько раз больше публикаций о советском авангарде, чем у нас. Это относится и к архитектурному авангарду. Наш читатель до сих пор не имеет книг о творчестве многих лидеров и сторонников основных творческих течений авангарда, нет книг о самих творческих течениях и связанных с ними организациях, наиболее значительных постройках, конкурсах и т.д.

С большой долей условности литературу по архитектуре можно разделить на три "слоя". Первый – это публикации для внутринаучного потребления. Это, как правило, материалы исследований. Такие издания публикуются малыми тиражами и рассчитаны на научных работников. Второй "слой" – это издания для внутрипрофессионального потребления. Они рассчитаны на архитекторов, представителей смежных творческих профессий, искусствоведов. Книги этого слоя издаются умеренными тиражами. Третий "слой" – это книги, издаваемые массовыми тиражами и рассчитанные на широкого читателя, интересующегося художественной культурой.

Основой всех публикаций по архитектуре является первый "слой". Здесь идет процесс накопления знаний, которые затем используются во всех остальных видах публикаций (включая энциклопедии, справочники, учебники, популярные книги и т.д.). В области внутринаучного общения (путем публикаций, научных конференций и т.д.) в последние годы между исследователями, специалистами по художественному авангарду, практически уже нет серьезных разногласий по основному вопросу – о роли отечественной архитектуры 20-х годов в развитии мировой архитектуры XX века. Сейчас уже общепризнанно, что такие творческие течения советской архитектуры, как рационализм и конструктивизм, такие творческие организации и учреждения, как Живскульптарх, АСНОВА, ОСА, АРУ и ВХУТЕМАС, вошли в историю мировой архитектуры, а наиболее влиятельные архитекторы советского авангарда (Н.Ладовский, А.Веснин, К.Мельников, И.Леонидов, Л.Лисицкий, М.Гинзбург, И.Голосов) по праву занимают место в ряду самых значительных архитекторов XX века.

Сложнее обстоит дело в профессиональной архитектурной среде. Далеко не все наши архитекторы до конца осознают роль и значение отечественного авангарда в формировании стиля XX века. Прежде всего это связано с крайне недостаточными публикациями. Книг по архитектурному авангарду очень мало, они издаются небольшими тиражами и сразу же становятся библиографической редкостью.

Влияет и то обстоятельство, что после изменения творческой направленности советской архитектуры в середине 50-х годов многие наши архитекторы вот уже почти полвека видят основные источники творческого вдохновения в зарубежной архитектуре. Как рухнули в 50-е годы наши отечественные архитектурные авторитеты, так до сих пор равных им по влиянию на архитектурную молодежь и не появилось. Но такие бесспорные авторитеты есть в нашей архитектуре; вернее, они были. Это лидеры архитектурного авангарда, творчество которых до сих пор привлекает пристальное внимание за рубежом не только исследователей, но и архитекторов, так как в произведениях этих мастеров, как сейчас выясняется, содержится много потенциальных возможностей для дальнейшего развития современной архитектуры. Эти потенции во многом не были использованы, так как развитие нашего архитектурного авангарда было резко и грубо прервано, что обеднило всю мировую архитектуру XX века. И только в последние годы, так сказать, задним числом, после введения в научный и творческий обиход новых материалов по советскому авангарду, стало ясно, что же потеряла в 30-е годы мировая архитектура в результате его безвременной "кончины" и отсутствия в дальнейшем объективной информации о его творческих достижениях. Сейчас многие зарубежные архитекторы, особенно молодые, с удивлением открывают для себя великое наследие советского архитектурного авангарда, которое вот уже второй раз оказывает влияние на творческие поиски зарубежных архитекторов.

Влияет оно в настоящее время и на наших архитекторов, но, пожалуй, это влияние несопоставимо с тем реальным творческим потенциалом, который заключен в наследии авангарда. Взоры наших архитекторов все еще продолжают быть устремлены преимущественно на зарубежные архитектурные авторитеты, хотя многие зарубежные архитекторы такие авторитеты видят и в нашей стране, среди лидеров архитектурного авангарда. Чтобы изменить ситуацию, необходимо во много раз больше издавать книг об этом этапе развития советской архитектуры для внутрипрофессионального потребления.

Еще хуже обстоит дело с осведомленностью широких слоев населения нашей страны о творческих достижениях советского авангарда, о его роли в становлении и развитии архитектуры XX века. Нашему народу долго и упорно внушали, что левое изобразительное искусство и современная зарубежная архитектура (и советский конструктивизм) идеологически чужды советской культуре. Аргументации никакой не приводилось, все было на уровне пропаганды и заклинаний, что в наших условиях действовало безотказно.

В результате у подавляющего большинства нашего народа появилась некая аллергия ко всякого рода "абстракционизмам", "функционализмам" и "конструктивизмам". Что это такое, мало кто знал, но очень многие относились ко всему этому резко отрицательно. К великому сожалению, и до последнего времени так называемые "простые люди" еще не избавились от этой аллергии, что наглядно проявляется на выставках произведений как мастеров авангарда первой трети XX века, так и их современных последователей.

С большим трудом идет процесс переоценки широкими слоями населения художественных достоинств произведений советского архитектурного авангарда. Продолжает преобладать критическое отношение. Это связано с несколькими причинами.

Во-первых, основная вина безусловно лежит на тех, кто должен был более интенсивно пропагандировать в широкой печати, на телевидении, на выставках и в специально рассчитанных на массового читателя книгах мастеров, творческие течения и произведения архитектурного авангарда. О нем "простой человек" просто не знает и даже при большом желании не может получить достаточную информацию.

Во-вторых, те реальные сооружения архитектурного авангарда (в том числе и выдающиеся по своим художественным достоинствам), которые сохранились до наших дней, в большинстве своем строились из недолговечных материалов, за прошедшие десятилетия неоднократно перестраивались, т.е. искажались, а многие находятся в полуруинированном состоянии. И хотя несколько лет тому назад наиболее известные объекты архитектурного авангарда наконец-то объявлены памятниками архитектуры, в их положении мало что изменилось. Короче говоря, современное состояние многих построек архитектурного авангарда отнюдь не способствует тому, чтобы неискушенный в современном искусстве человек признал их за выдающиеся произведения архитектуры.

В-третьих, если рассматривать архитектурный авангард 20-х годов как один из источников формирования современной архитектуры, то естественно возникает вопрос – а что же он породил, где же созданные в последнее время архитектурные шедевры? "Простой человек" рассуждает примерно так: предположим, я поверю, что архитектурный авангард 20-х годов – это блестящая страница в развитии отечественной архитектуры, и сейчас мы как бы продолжаем начатый тогда путь, но почему же тогда в наших городах не видно новых архитектурных шедевров? Это, к сожалению, справедливо. Вот уже почти полвека наша архитектура, отказавшись от стилизации в духе архитектуры прошлого, идет по пути, открытому в 20-е годы. Но до сих пор в современной мировой архитектуре нам отводят довольно скромное место. Весь мир ценит наш авангард 20-х годов, видя в нем огромный творческий потенциал, но произведения современных отечественных архитекторов даже в малой степени не пользуются со стороны их зарубежных коллег таким авторитетом, как произведения мастеров авангарда. И вполне естественно, что широкие слои населения с трудом могут признать выдающиеся достоинства нашего архитектурного авангарда, видя, что заполнившие наши города новые постройки в своем большинстве лишены образной оригинальности. В этом отношении жители многих зарубежных стран находятся в лучшем положении. Там многие современные сооружения достойно продолжают традиции авангарда 20-х годов.

Наш народ должен, наконец, получить рассчитанные на широкого читателя книги о советском архитектурном авангарде. Советский архитектурный авангард в целом находится на высоком профессиональном и художественном уровне. Однако среди произведений его сторонников есть как подлинные художественные открытия, так и малохудожественные стилизации. Неискушенному в архитектуре человеку подчас трудно разобраться, что в произведениях авангарда входит в золотой фонд, а что является малопрофессиональным подражанием работ ведущих мастеров. Трудно это прежде всего потому, что у широких слоев населения нашей страны не выработан критерий оценки достоинств произведений художественного авангарда (не только в области архитектуры). Для выработки такого критерия очень важно познакомить человека с наиболее выдающимися произведениями архитектурного авангарда. Так возникла идея этой книги.

Важно было предварительно выработать принцип отбора: отбирались художественно-образные открытия, пространственно-конструктивные поиски и изобретения, социально-функциональные эксперименты и находки.

Должен предупредить читателя, что отбор шедевров был сугубо авторский, личностный. Его следует рассматривать как продолжение и результат моих почти полувековых исследований авангарда. За эти годы у меня сформировался свой критерий оценки профессиональных достоинств объектов архитектуры советского авангарда, что нашло отражение в моих публикациях (книгах, статьях). Свой личный критерий оценки я и положил в основу отбора произведений. Возможно, это излишне самонадеянно, зато читатель видит в книге произведения архитектурного авангарда, отобранные на базе единого критерия. Поэтому в процессе создания данной книги я намеренно ни с кем не советовался и никому не показывал список шедевров, чтобы сохранить в чистоте свой личностный отбор.

Хочу приоткрыть читателю саму кухню создания книги. Как шел отбор шедевров? Сначала я составил предварительный список из 150 объектов. 50 из них как бесспорные кандидаты в шедевры удалось отобрать сравнительно легко. Затем начались трудности. Я начал с того, что из оставшихся 100 кандидатов 25 добавил к уже отобранным пятидесяти, а 25 совсем исключил из списка. Осталось 50 кандидатов на 25 оставшихся вакантных мест. Задача отбора среди этих кандидатов оказалась чрезвычайно трудной, так как в этом списке большинство объектов было почти равноценно. Я долго и мучительно выбирал кандидатов на отсев и каждого исключал из списка с большим сожалением. Наконец разделил 50 объектов на две равные части – в шедевры и в отсев. Затем много дней непрерывно проводил в голове переоценку этих половин последней полсотни и в результате многие объекты поменял местами. И до сих пор я продолжаю сомневаться в обоснованности исключения из списка шедевров многих из этих 25 отсеянных объектов. Была даже мысль назвать книгу "125 шедевров", причем издательство вроде бы не было против такого решения этой головоломной проблемы. Но принцип есть принцип, и я решил оставить только 100 объектов, зато в конце книги в качестве приложения дать дополнительный список, так сказать, кандидатов в шедевры. Пусть сомнения автора книги будет знать и читатель.

Важно отметить еще два обстоятельства.

Во-первых, в качестве шедевров рассматриваются не только отдельные объекты и комплекты, но также и серии проектов. Это сделано потому, что в истории архитектуры в ряде конкретных случаев сыграли роль именно серии проектов, воспринимавшиеся современниками как единое творческое явление. Таких серий среди шедевров отобрано восемь: проуны Л.Лисицкого, архитектоны и планиты К.Малевича, эскизы в Живскульптархе Н.Ладовского, агитационные установки и трибуны Г.Клуциса, студенческие проекты во ВХУТЕМАСе на тему "ресторан над морем" и "небоскреб ВСНХ", экспериментальные проекты мастерской А.Никольского.

Во-вторых, если шедевры в иллюстративной части представлены в книге максимально полно, то объекты, вошедшие в приложение, иллюстрируются каждый лишь одним изображением.

Из 100 объектов, включенных в основной список шедевров, 28 – построенные сооружения (в дополнительном списке из 25 объектов – 6 осуществленных). Остальные объекты – это проекты. Среди них: конкурсные проекты – 30 (7), экспериментальные проекты – 21 (2), студенческие проекты – 16 (10), есть и заказные.

По функциональному назначению отобранные объекты представляют собой жилища (включая дома-коммуны) – 13 (I), административные и конторские здания – 19 (4), градостроительные объекты – 14 (3), дворцы труда – 3, клубы и дома культуры – 11 (4), выставочные павильоны – 4 (I), спортивные объекты – 3, промышленные и инженерные объекты – 5, дома Советов – 5 (I), театры – 5 (I) и др.

Чьи же произведения чаще всего встречаются в основном и дополнительном списках шедевров? Вне конкуренции оказался К.Мельников. В основной список включено 14 его произведений (в дополнительном – I). Затем идут Веснины – 8 (I); Н.Ладовский – 7 (2) (кроме того, в список включены 9 (5) студенческих проектов, выполненных под его руководством); И.Леонидов – 7; И.Голосов – 5 (I); М.Гинзбург – 4 (I); Л.Лисицкий – 3; А.Никольский – 3; Л.Хидекель – 3 (I) и др.

Структура книги во многом определяется результатом отбора и делится на два основных раздела. Первый раздел – это рассказ о советском архитектурном авангарде, об условиях его становления, этапах развития, творческих течениях и организациях. Чтобы помочь читателю ориентироваться в отобранных шедеврах (и кандидатах в шедевры), в вводном разделе более подробно рассказывается о тех архитекторах, произведения которых занимают в списке шедевров значительное место, о типах зданий, представленных в списке, и т.д. Но в первом разделе нет иллюстраций, изображающих архитектурные объекты, здесь портретные фотографии и обложки изданий. Хотелось выдержать принцип – в книге приводятся только изображения произведений, отобранных в основной и дополнительный списки.

Во втором разделе, посвященном самим шедеврам, объекты расположены в хронологическом порядке. Наряду с кратким описанием здесь дается по возможности полный набор изображений (фасады, планы, разрезы, эскизы, перспективы, макеты, аксонометрии, общие виды, фрагменты).

В дополнительном списке шедевров (приложение) приводятся только названия объекта и дается одно изображение.

Об авторе

Крупнейший отечественный историк и теоретик архитектуры и дизайна. Заслуженный архитектор Российской Федерации, доктор искусствоведения, дважды лауреат Государственной премии РФ, заслуженный деятель науки Дагестана, действительный член Российской академии архитектуры и строительных наук и Международной академии архитектуры в Москве. Основными направлениями научной деятельности являются: история архитектуры Дагестана, история советской и современной зарубежной архитектуры, история советского дизайна, теория архитектуры и дизайна.

Jan-Magomédov Selím Omárovich

Eminente historiador y teórico de la arquitectura y el diseño. Arquitecto emérito de la Federación Rusa, doctor en crítica del arte, dos veces laureado con el Premio Estatal de la Federación Rusa, científico emérito de Daguestán, miembro activo de la Academia Rusa de Arquitectura y de Ciencias de la Construcción y de la Academia Internacional de Arquitectura en Moscú. Sus líneas principales de actividad científica son: historia de la arquitectura de Daguestán, historia de la arquitectura soviética y de la arquitectura mundial moderna, historia del diseño soviético, teoría de la arquitectura y el diseño.