Коротаев А.В., Халтурина Д.А. Современные тенденции мирового развития

Оглавление

Из введения

Социально-демографическое развитие Мир-Системы: факторы, тенденции, механизмы и стратегические риски

Вплоть до 1970-х гг. одну из наиболее значимых характеристик человеческой истории представлял собой гиперболический рост численности населения мира (см., например: von Foerster, Mora, Amiot 1960; Serrin 1975; Kremer 1993; Cohen 1995b; Johansen, Sornette 2001; Podlazov 2004; Tsirel 2004; Капица 1992, 1996, 1999, 2004, 2006в; Подлазов 2000, 2001, 2002; Цирель 2008; Коротаев, Комарова, Халтурина 2007; Коротаев, Малков, Халтурина 2005а, 2005б, 2007). Гиперболический рост населения подразумевает, что абсолютный прирост населения пропорционален квадрату численности населения (в отличие от экспоненциального роста, при котором абсолютный прирост населения линейно пропорционален его численности).

Одна из наиболее радикальных перемен, произошедших за последние десятилетия, – это прекращение гиперболического роста населения Земли, выход демографического роста населения мира из режима с обострением (см. Рис. 0.1–0.2).

Тенденция гиперболического роста численности населения Мир-Системы наблюдалась вплоть до конца 1960-х годов. Однако после этого мы уже имеем дело с прямо противоположным трендом – годовые темпы роста населения мира начинают достаточно быстро и устойчиво снижаться. С начала 1970-х гг. началось снижение относительных темпов роста населения мира (см. Рис. 0.2), а с конца 80-х гг. началось снижение и абсолютных темпов мирового демографического роста (см., например: Коротаев, Малков, Халтурина 2007).

Наиболее очевидный более специфический механизм, объясняющий как гиперболический рост населения Земли в 1850-х – 1960-х гг., так и обратный "антигиперболический" стабилизирующий тренд в последующий период, это механизм демографического перехода (Вишневский 1976, 2005; Chesnais 1992; Kirk 1996; Капица 1999, 2004, 2006а, 2006б; Коротаев, Малков, Халтурина 2007 и т.д.).

В традиционных обществах на протяжении всей человеческой истории во всех регионах мира наблюдались очень высокие уровни как рождаемости, так и смертности. Однако модернизационные процессы привели к изменению этой модели воспроизводства. Одним из первых это заметил У. Томпсон, который в 1929 г. выделил три типа стран в зависимости от типа демографического развития, включая уровень рождаемости и смертности. В первую группу входили более развитые страны с низкой смертностью и падающей рождаемостью (страны Западной Европы и Северной Америки), во вторую – страны с высокой рождаемостью и низкой смертностью (страны Восточной и Южной Европы), а в третью – страны с высокими уровнями смертности и рождаемости (У. Томпсон отнес сюда Россию, Японию и Индию, так как по другим странам у него не было данных) (Thompson 1929).

Пять лет спустя А. Ландри ввел термин "демографическая революция" и выделил три этапа демографического развития, в общем и целом, соответствовавших классификации стран У. Томпсона: примитивную, современную и промежуточную (Landry 1934). Так же, как и У. Томпсон, А. Ландри предположил, что новый демографический режим низкой смертности и низкой рождаемости получит повсеместное распространение.

Классической работой по теории "демографического перехода" стал подготовленный в 1944 г. для Лиги Наций отделом исследований населения в Принстоне доклад Будущее население Европы и Советского Союза (Notestein et al. 1944).

Ф. Ноутстайн, один из авторов доклада, также как и А. Ландри выделил три фазы демографического перехода: 1) фаза потенциального быстрого роста; 2) фаза переходного роста; 3) фаза потенциального снижения населения.

Ч. П. Блейкер (Blacker 1947) разделил переходный этап на две фазы: на первую, характеризующуюся высокой рождаемостью и высокой, но падающей смертностью (когда потенциал роста населения резко увеличивается), и вторую, характеризующуюся падением уровней и рождаемости и смертности (при этом рождаемость снижается быстрее в ответ на демографический рост предыдущей стадии).

Существуют различные описания фаз демографического перехода. Приведем классификацию Ж. Шэне (восходящую к системе Блейкера), одну из наиболее распространенных и логичных (Chesnais 1992: 27–28; см. Рис. 0.3).

Согласно этой классификации, на первой фазе демографического перехода наблюдается радикальное падение смертности при по-прежнему достаточно высокой (а иногда даже растущей) рождаемости. За этим, на второй фазе, следует столь же радикальное падение рождаемости (в качестве ближайшей причины которого выступает распространение практик и техник планирования семьи), но с очень заметным запозданием. В ходе первой фазы демографического перехода смертность падает значительно быстрее, чем рождаемость (которая к тому же на этой фазе может и вообще не падать, либо даже расти), в результате чего наблюдается стремительно ускоряющийся ("взрывообразный") рост численности населения. После начала второй фазы смертность, как правило, продолжает еще какое-то время сокращаться, но рождаемость при этом уменьшается значительно более высокими темпами. Поэтому при переходе ко второй фазе темпы демографического роста начинают уменьшаться (сначала относительные, а потом и абсолютные).

В результате, в течение значительных промежутков времени мы наблюдаем явно выраженные тенденции к увеличению относительных темпов роста населения на фоне все увеличивающейся его численности, что и дает эффект его гиперболического роста (подробнее см., например: Коротаев, Малков, Халтурина 2007).

Это, естественно, производит во время первой фазы демографического перехода именно гиперболический эффект – по мере роста численности населения увеличивается относительная (и, естественно, абсолютная) скорость его роста.

Начиная с XIX в. все больше человеческих популяций входило в первую фазу демографического перехода. Вплоть до 60-х гг. ХХ в. численность популяций, перешедших во вторую фазу демографического перехода, не компенсировала гиперболического роста все увеличивавшейся численности популяций первой фазы; в результате чего на общемировом уровне мы имели дело с ярко выраженным гиперболическим трендом.

В ходе модернизации ускоряется развитие жизнеобеспечивающих технологий, связанных с производством питания, гигиеной, медициной, доступом к питьевой воде, снижением уровня травматизма и насилия и т.д. Жизнеобеспечивающие технологии начинают расти темпами, значительно превышающими темпы роста населения (в наших компьютерных имитациях [Коротаев, Малков, Халтурина 2007] данный феномен определенно наблюдается с XIX в. и приобретает особо выраженный характер в ХХ в., что хорошо соответствует актуально наблюдаемым данным). Это приводит к значительному росту ВВП на душу населения, а значит, и к росту душевого потребления, улучшению питания, санитарных условий, здравоохранения, и, в конечном счете, к значительному снижению смертности.

Дальнейший рост ВВП на душу населения ведет к нарастанию инвестиций в сферы, непосредственно не связанные с жизнеобеспечивающей экономикой, в том числе и в образование. При этом с одной стороны, рост образования приводит к дальнейшему ускорению экономического роста, но, с другой стороны, он ведет к сокращению рождаемости; при этом интенсивное сокращение рождаемости происходит с заметным запозданием относительно фазы интенсивного сокращения смертности.

Об авторах

Доктор философии (Ph. D.), доктор исторических наук, профессор, директор Центра политологии и антропологии современного Востока Российского государственного гуманитарного университета, ведущий научный сотрудник Института востоковедения и Института Африки РАН, эксперт Института социального развития. Автор более 300 научных трудов, включая такие монографии, как "Ancient Yemen" (Oxford, 1995), "Pre-Islamic Yemen" (Wiesbaden, 1996), "Факторы социальной эволюции" (М., 1997), "Социальная эволюция" М., 2003), "Возникновение ислама" (М., 2007, совместно с В. В. Клименко и Д. Б. Прусаковым), "Законы истории. Математическое моделирование развития Мир-Системы. Демография. Экономика. Культура" (М.: URSS, 2007, совместно с А. С. Малковым и Д. А. Халтуриной), "Законы истории. Вековые циклы и тысячелетние тренды. Демография. Экономика. Войны" (М.: URSS, 2007, совместно с Н. Л. Комаровой и Д. А. Халтуриной), "Макроэволюция в живой природе и обществе" (М.: URSS, 2008, совместно с Л. Е. Грининым и А. В. Марковым) и "Социальная макроэволюция. Генезис и трансформации Мир-Системы" (М.: URSS, 2008, совместно с Л. Е. Грининым).

Халтурина Дарья Андреевна

Кандидат исторических наук, руководитель группы мониторинга стратегических рисков Центра цивилизационных и региональных исследований Российской академии наук, доцент кафедры организации социальных систем и антикризисного управления Российской академии государственной службы при Президенте РФ, эксперт Института социального развития. Автор более 80 научных трудов, включая такие монографии, как "Мусульмане Москвы" (М., 2007), "Законы истории. Математическое моделирование развития Мир-Системы. Демография. Экономика. Культура" (М.: URSS, 2007, совместно с А. В. Коротаевым и А. С. Малковым), "Законы истории. Вековые циклы и тысячелетние тренды. Демография. Экономика. Войны" (М.: URSS, 2007, совместно с А. В. Коротаевым и Н. Л. Комаровой), "Русский крест: факторы, механизмы и пути преодоления демографического кризиса в России" (М.: URSS, 2007, совместно с А. В. Коротаевым).