Основной задачей данной работы является комплексное источниковедческое исследование одной из категорий древнерусских украшений – ременных металлических накладок. Несмотря на то, что существует ряд работ, авторы которых касаются данной категории древностей в целом, ременные украшения выпали из поля зрения исследователей, поэтому основной целью явилась систематизация всего накопленного материала. Работа базируется на материалах, хранящихся в фондах Государственного исторического музея, Государственного Эрмитажа, Смоленского государственного объединенного исторического и архитектурно-художественного музея-заповедника, Ярославского музея-заповедника, Киевского государственного исторического музея, Музея истории города Ленинграда, Черниговского областного краеведческого музея и Стокгольмского исторического музея, использованы также архивы Института истории материальной культуры. Всего в работе учтено 3077 накладок, которые происходят из 56 памятников (не считая огромного, почти полностью депаспортизованного материала из Владимирских курганов, раскопанных А.С.Уваровым и П.С.Савельевым). Большая часть материала происходит из так называемых "дружинных курганов" – памятников эпохи образования Киевского государства (рис.1). Ременной набор является очень интересным археологическим источником, он несет в себе разнообразные виды информации, что и определило направления исследования и структуру работы. Данная работа – лишь первый подход к большому и малоисследованному массиву источников. Карта расположения памятников: Наборный пояс и сбруя не были древнерусским изобретением. Они попали на территорию Древней Руси, имея уже длительную историю развития, поэтому, прежде, чем приступить к обзору литературы, посвященной древнерусским ременным накладкам, необходимо кратко остановиться на проблематике, связанной с наборными украшениями, и на трудах, в которых рассматривается данная категория украшений в более раннее время, и на других территориях, уделяя внимание прежде всего работам о салтовских и кочевнических материалах, которые предшествуют или одновременны древнерусским и тесно с ними связаны. Объем литературы, специально посвященной наборным ременным украшениям, невелик, однако в целом ряде исследований им уделяется значительное место. Наиболее обширна литература, посвященная поясным наборам "эпохи переселения народов", а также поясам кочевников последующего времени. Основными вопросами, которые решаются в литературе, являются следующие: 2) время их распространения на различных территориях; 3) символическое значение поясов, украшенных металлическим набором. Одними из первых о ременных наборах писали В.И.Сизов (Сизов, 1902, с.45–46), автор раскопок в Гнщздове, и шведский археолог Т.Арне (Arne, 1914, p.118–157). Оба ученых считали безусловным их восточное происхождение. В современной археологической науке существует несколько точек зрения на происхождение наборных поясов. Авторы первой из них – С.В.Киселев и Л.Р.Кызласов, они придерживаются мнения, что пояса, украшенные металлическими накладками, появились в Южной Сибири и Монголии, где они развивались и совершенствовались и откуда распространялись на запад (Киселев, 1951, с.243; Кызласов, 1960, с.83). Время их возникновения – изыхская культура (середина I в. до н.э. – начало I в. н.э.). Вторая точка зрения высказана А.К.Амброзом, она касается происхождения поясов с геральдическими накладками и подвесными ремешками. Автор утверждает, что они появились в Древнем Риме в первые века нашей эры и распространялись именно оттуда (Степи Евразии..., 1981, с.16). Третья точка зрения сформулирована И.А.Аржанцевой, которая считает, что наборные пояса впервые появились, видимо, у скифов, от них они могли быть заимствованы как азиатскими, так и европейскими народами (Аржанцева, 1979). И, наконец, еще одна точка зрения принадлежит В.Н.Добжанскому, посвятившему наборным поясам кочевников Азии фундаментальное монографическое исследование (Добжанский, 1990). Он полагает, что несмотря на то, что пояса с укрепленными на них накладками археологически прослеживаются лишь с ранне-скифской эпохи (Добжанский, 1990, с.20), сама идея украшения поясов наблюдается еще в эпоху поздней бронзы (Добжанский, 1990, с.17). По мнению В.Н.Добжанского, самые ранние наборные пояса изображены на оленных камнях, распространенных на территории Южной Сибири и Центральной Азии и, предположительно, датируемых рубежом II и I тыс. до н.э. (Добжанский, 1990, с.19). Истории распространения поясных наборов посвящена статья Н.Л.Подвигиной "Из истории поясных наборов I тыс. н.э. на территории нашей страны" (Подвигина, 1968). Н.Л.Подвигина является сторонником концепции азиатского происхождения наборных поясов. Автор считает, что их появление в Восточной Европе следует связывать с гуннами, которые на рубеже II и III вв. вторглись в Минусинскую котловину и подчинили себе местные таштыкские племена. За полтора столетия господства они усвоили некоторые элементы культуры таштыкских племен. Во второй половине IV в. гунны стали продвигаться на запад и принесли с собой поясной набор (Подвигина, 1968, с.96–97). Истории наборного пояса касается также А.В.Гадло в статье "Болгарские пояса" (Гадло, 1963, с.85–105). Он полагает, что пояса, характерные для VI–VII вв., возникают в кочевническом мире Заволжья в IV – нач. V вв. и затем распространяются на запад. Однако его точка зрения опровергнута В.Б.Ковалевской, которая считает необоснованной столь раннюю датировку заволжских памятников (Ковалевская, 1979, с.6). В.Б.Ковалевская проделала огромную работу по систематизации всех элементов наборного пояса Евразии IV–IX вв. К сожалению, до сих пор вышел лишь первый том ее свода, посвященный пряжкам. В нем собран весь материал с огромной территории от Забайкалья до Поднепровья и разработаны принципы типологии пряжек (Ковалевская, 1979). По мнению большинства авторов, мода на пояса, украшенные металлическим набором, была общей для всего кочевнического мира Евразии. Традиция носить наборные пояса проникала и в среду оседлых народов, особенно тех, которые по своему общественному развитию стояли на стадии военной демократии. Б.А.Рыбаков пишет: "Поясные и портупейные наборы – яркое доказательство сложения очень широкой в географическом смысле культуры воинов – дружинников, выделенных разными племенами, объединявшихся в огромные военные союзы и воевавших на всем пространстве Римской империи" (Рыбаков, 1953, с.54). Значение поясного набора для изучения взаимоотношений между кочевыми и оседлыми племенами особо отмечено В.А.Распоповой, опубликовавшей статью о поясном наборе Согда VII–VIII вв. (Распопова, 1965, с.78). Исследователи отмечают, что, хотя сходные поясные наборы и были распространены на огромной территории и не несли на себе этнической окраски, можно выделить отдельные локальные варианты. По мнению В.Б.Ковалевской, выделенные ареалы типов свидетельствуют о принадлежности к определенной хронологической группе или к тому или иному ремесленному центру (Ковалевская, 1979, с.5). Из работ, посвященных символическому значению пояса, его месту в знаковой системе, наиболее фундаментальной является книга венгерского археолога Г.Ласло, в которой рассматриваются аварские древности (Laszlo, 1955). На конкретном археологическом материале автор доказывает, что пояс отмечал ранг покойного в социальной структуре, прежде всего это отражалось в иерархии материала, из которого изготовлены накладки: золото-серебро-бронза. Во-вторых, ранг внутри рода отражался в количестве бляшек и подве-сок (Laszlo, 1955, p.176). Орнаментация многих накладок носила характер тамги (знака принадлежности к роду) (Laszlo, 1955, p.165). Огромный этнографический материал, данные фольклора, эпоса и письменных источников собраны В.Н.Добжанским (Добжанский, 1990, с.45–60). В результате обзора этих данных он приходит к выводу, что с глубокой древности пояс обладал сложным комплексом значений, "он отождествлялся с Кругом-Вселенной, выступал в роли оберега, обладал магической функцией". С эпохи военной демократии пояс приобретает дополнительное значение – он становится своеобразным символом войны, и в военно-аристократической среде "его значение соотносится с принадлежностью его владельца к определенному и достаточно высокому социальному слою общества" (Добжанский, 1990, с.82). В работах, посвященных восточно-европейскому материалу, значение поясного набора как знака воинского достоинства отмечалось еще Б.А.Рыбаковым (Рыбаков, 1953, с.54). Более подробно этот вопрос освещается С.А.Плетневой (Плетнева, 1967). На конкретном материале Дмитровского могильника салтово-маяцкой культуры она доказывает, что существовала прямая зависимость между положением воина и богатством его наборного пояса, причем имущественное положение не оказывало особого влияния на состав поясного набора, но бедность тормозила продвижение молодых воинов (Плетнева, 1967, с.164). Автор отмечает также следующую любопытную деталь: в могилах на боевом поясе часто нет пряжки, что связано с обрядом "обезвреживания" мертвеца: расстегнутый пояс и оружие, висящее на нем, теряли силу и их невозможно было использовать против живых (Плетнева, 1967, с.161). В.Б.Ковалевская предлагает сравнение наборного пояса дружинника раннего Средневековья со своеобразным паспортом, в котором отражено его место в дружинной иерархии (Ковалевская, 1970, с.144). Кроме того, автор рассматривает орнаментацию прорезных накладок и пряжек VI–IX вв. как отдельную знаковую систему со своей логикой развития от избыточности информации к сокращению ее до минимума (Ковалевская, 1970, с.145). Большое внимание значению пояса уделяет также Н.Л.Подвигина. Она особо отмечает, что наборный пояс мог быть знаком отличия не только воина, но и чиновника. В качестве доказательства она приводит материалы гнщздовских курганов, где в 16 погребениях из 36, содержавших поясные наборы, не было оружия (этот же факт подтверждается при изучении сибирских каменных изваяний – далеко не на всех поясах подвешено оружие). Н.Л.Подвигина обращает внимание еще на одну функцию наборных поясов, подтвержденную письменными источниками, – они могли служить своеобразным орденом, наградой того времени (Подвигина, 1968, с.94). Еще один аспект изучения наборных украшений – исследование орнаментации, их украшающей. Необходимо отметить две работы, основанные на анализе орнамента, обе они посвящены салтовским наборным бляшкам, но характеризуются различным подходом к материалу. В статье Н.А.Фоняковой используется формализованный подход к источнику (Фонякова, 1986). Автор разбивает орнамент на отдельные мотивы, что позволяет выстроить эволюционные цепочки, выявить среднеазиатские прототипы, на основе которых сформировался салтовский орнамент, и проследить процесс отхода от них (Фонякова, 1986, с.42, 45). Используя уже разработанную хронологическую шкалу, Н.А.Фонякова моделирует картину развития самобытного орнамента Хазарского Каганата, правомерно заключая, что "едва ли верна точка зрения, согласно которой все изящное на территории Юго-Восточной Европы в эпоху раннего средневековья было привозным с Востока" (Фонякова, 1986, с.45). Иной подход, "искусствоведческий", основанный на стилистическом анализе орнамента, использован в статье Т.И.Макаровой и С.А.Плетневой, посвященной бляшкам из Саркельского клада 1949 г. Исследуя набор бляшек, авторы привлекают большое количество аналогий (предметы венгерского декоративно-прикладного искусства, оковки турьих рогов из Черной могилы и уздечные наборы из богатых кочевнических погребений X–XI вв.) и далеко выходят за рамки одного комплекса. На основании исследования предлагается выделить три этапа развития художественной металлообработки Юго-Восточной Европы IX – начала XI вв. (Макарова, Плетнева, 1983, с.71–73). Первый этап (стилистический пласт) представлен бляшками, форма которых "отличается растительной моделировкой", развитие этого направления можно наблюдать на ременных накладках Венгрии. Ко второму этапу относятся вещи пышного растительного стиля. Кроме ременных накладок, в круг этих предметов входят обкладка малого турьего рога из Черной Могилы, рукоять меча и сабля из Киева и другие вещи. Третий этап характеризуется "усыханием" растительного орнамента, тенденцией к его геометризации. Авторы относят к этому этапу сбруйные наборы из Крыма, со Среднего Дона и Херсонщины (Ново-Каменка, Гаевка и др.). В статье также уделяется внимание и проблемам семантики, выдвигается предположение о двузначности орнаментального декора бляшек: с одной стороны, на накладках читается стилизованное изображение древа жизни, а с другой (в перевернутом состоянии) – антропоморфная личина (Макарова, Плетнева, 1983, с.63). Поясные накладки в кочевнических древностях являются массовым материалом. Некоторые исследователи привлекают их для разработки вопросов хронологии. Г.А.Федоров-Давыдов разработал подробную типологию ременной гарнитуры кочевников Восточной Европы и выделил среди них группу, которая является датирующей для кочевнических древностей X–XI вв. (Федоров-Давыдов, 1966, с.115). Более детально и с точки зрения стилистики сбруйные украшения кочевников рассмотрены Л.М.Гаврилиной (Гаврилина, 1987), которая частично опирается на типологию Г.А.Федорова-Давыдова. Автор выделяет 3 стилистические группы украшений, основываясь на морфологии и декоре самого выразительного элемента украшения узды – решмы, – к трем типам решм Л.М.Гаврилина привязывает и весь остальной материал, показывая смещение центров изготовления конских уборов с востока на запад, что совпадает с направлением постепенного перемещения кочевых племен (Гаврилина, 1987, с.63–64). Этнической атрибуции групп автор не предлагает. Хронология ременных накладок Прикамья создана В.Ф.Генингом (Генинг, 1979). Круг вопросов, связанных с назначением отдельных конкретных бляшек, способам их крепления к ремню, реконструкцией поясов и т.д., затрагивается в большей или меньшей степени во всех названных работах. * * * До сих пор лучшей работой, в которой рассмотрены древнерусские наборные ременные украшения, является книга шведского исследователя, одного из столпов норманизма в археологии, Т.Арне "Швеция и Восток", вышедшая в 1914 г. (Arne, 1914). Хотя автор и не ставил специальной задачи изучить древнерусский материал – он рассмотрен в качестве аналогий в главе о восточных импортах в Скандинавию – тем не менее, даже попутный анализ является наиболее полным из посвященных данной категории украшений. Работа построена на базе типологического метода. Основой для составления типологических рядов Т.Арне выбирает развитие орнаментального декора, это единственный опыт исследования орнамента применительно непосредственно к древнерусским наборным украшениям. Истоки основной массы растительных орнаментальных мотивов Т.Арне видит в исламизированной Персии, он вводит понятие "постсасанидский" стиль для растительного орнамента, зародившегося еще в глубокой древности, но трансформированного в эпоху Арабского Халифата. Значительная роль в усвоении восточных мотивов отводится Хазарскому Каганату; большинство ременных накладок салтово-маяцкой культуры украшено своеобразными "почковидными листьями", мотив этот, постепенно упрощаясь, дал толчок для целой линии развития декора бляшек (Arne, 1914, p.118–123). Мотив трех-пятилепесткового цветка, часто в сердцевидном обрамлении, также персидско-исламского происхождения (Arne, 1914, p.132–139), он получил широкое распространение в Европе, особенно в Венгрии, что связано с происхождением венгерских племен, их продвижением в Подунавье через южнорусские степи, где они могли познакомиться с постсасанидским искусством. Целый ряд орнаментальных мотивов, по мнению Т.Арне, обязан своим происхождением Византии. Это касается, прежде всего, симметричных полупальметт, близких украшавшим византийские пряжки. Кроме того, возможно, еще к эллинистическому времени восходят стилизованные "виноградные листья", трансформировавшиеся в средневековье в побеги неопределенной формы (Arne, 1914, p.142–143, 145–146). Некоторые виды ременных накладок и украшающие их орнаменты имеют сибирское происхождение, это относится к крупным остроовальным бляхам-бубенцам. В процессе эволюции данная форма максимально упростилась, превращаясь в поясные наконечники в форме "рыбы" (Arne, 1914, p.152–154). Поскольку основной посылкой в построении типологических рядов Т.Арне является эволюция орнамента от сложного к простому, можно отметить в ряде случаев некоторые хронологические несоответствия, что является, на наш взгляд, наиболее существенным недостатком работы. Например, очевидно более ранний наконечник из Гнщздова стоит в эволюционном ряду после наконечника, найденного на Ижорском плато (Arne, 1914, p.128–129). На основании изучения поясной гарнитуры автор делает один из основных выводов своего фундаментального труда: Волжский торговый путь был открыт варягами в IX в. (накладки, украшенные "почковидными" листьями встречены лишь в двух точках на этом пути – в Хазарии и в Бирке). Т.Арне считает, что на территорию Древней Руси наборные пояса попали вместе со скандинавами и встречаются только в норманских колониях на Руси (Arne, 1914, p.122, 157). Исследования скандинавских наборных бляшек и их восточных аналогий были продолжены шведским ученым И.Янссоном (Jansson, 1986). Он еще раз подробно исследует накладки из Бирки, уточняет и расширяет круг аналогий. И.Янссон подтверждает основные наблюдения Т.Арне относительно происхождения различных орнаментальных мотивов, однако он более осторожен в выводах, считая, что местом производства бляшек с "почковидными" листьями может быть не только Хазария, но и территории, находившиеся под ее влиянием (Jansson, 1986, S.89). Кроме того, он отмечает, что указанные бляшки использовались в качестве подвесок и найдены в женских погребениях X в., что разрушает вышеуказанный аргумент Т.Арне в пользу освоения норманами Волжского пути в IX в. Автор считает также, что трудно установить происхождение бляшек, украшенных другими типами растительного орнамента, так как при всей очевидности влияния исламского искусства, территория их распространения достаточно велика (Jansson, 1986, S.96). Среди отечественных ученых ряд авторов обращался к древнерусской ременной гарнитуре, однако систематическому исследованию она не подвергалась, рассматривались бляшки отдельных памятников или регионов. Основные вопросы, которые ставились исследователями – это проблема происхождения и места изготовления накладок, а также вопрос о разделении бляшек на поясные и сбруйные. Наличие пояса, как характерной детали мужского костюма X–XI вв., было отмечено А.В.Арциховским. Небогатые люди носили узкий кожаный поясок, который застегивался лировидной пряжкой, в богатых же погребениях часто находят пояс, украшенный разнообразными бляшками (Арциховский, 1945, с.3–4). В археологической литературе закрепилось мнение о поясных наборах как о предмете "восточного" импорта. Исследователи, которые не занимаются специально данной категорией древностей, а лишь касаются в своих исследованиях поясных накладок, как правило, приводят данную точку зрения (Шмидт, 1957, с.203 и др.). Более конкретные предположения высказаны в статье Д.И.Фонякова (Фоняков, 1986, с.64), специально посвященной реконструкции наборного пояса из Торопца. На основании изучения аналогий автор приходит к выводу, что металлический набор торопецкого пояса мог быть произведен на территориях, связанных с Волжской Болгарией и смонтирован на ремень в северной части Руси. Специально посвящена ременной гарнитуре работа В.А.Мальм "Поясные и сбруйные украшения". Автор анализирует наборные бляшки курганов Ярославского Поволжья (Тимеревский, Петровский, Михайловский могильники) и приходит к следующим выводам: 2) поясной набор является принадлежностью мужчины, в женских погребениях элементы поясного набора встречены лишь в двух случаях; 3) можно выделить несколько типов устойчивых сочетаний различных бляшек в одном наборе; 4) некоторые типы бляшек, по-видимому, относятся к сумке или кошельку; 5) подавляющее количество бляшек – восточного происхождения (возможно, один из центров – Западная Туркмения), часть бляшек – северного, скандинавского происхождения (Ярославское Поволжье, 1963, с.64–69). Наблюдение В.А.Мальм о сложности разделения бляшек на поясные и уздечные подтверждает А.Н.Кирпичников в работе о снаряжении коня и всадника (Кирпичников, 1973), однако он замечает, что наконечники, украшавшие сбрую, часто отличались от поясных более горбатой спинкой и более массивными прикрепительными штифтами (Кирпичников, 1973, с.21). А.Н.Кирпичников указывает на взаимовстречаемость в одном комплексе бляшек скандинавского и восточного происхождения. Этот факт автор объясняет тем, что дружинникам того времени "не так важно было, где и как изготовлялись украшения костюма и коня, лишь бы они своей ценностью и нарядностью соответствовали знатности их владельца" (Кирпичников, 1973, с.23). В работе делается также ряд реконструкций наборных уздечек из древнерусских памятников на основании прежде всего кочевнических аналогий. Украинские ученые высказываются в пользу местного производства части ременной гарнитуры. Поясными и сбруйными наборами Черниговщины занимался Д.И.Блифельд, он посвятил им один из разделов монографического исследования о памятниках Шестовицы. Автор отмечает, что поясной набор заимствован с востока и имеет корни в постсасанидской эпохе (Блiфельд, 1977, с.49). Д.И.Блифельд выделяет специфический "черниговский пояс", в который входят инкрустированные серебром бляшки и большие листовидные бляхи-бубенцы. Автор считает, что однотипные бляшки "черниговского" типа отлиты в одной литейной форме и произведены местными ремесленниками. Он отмечает также их стилистическую близость оковкам турьих рогов из Черной могилы и большим серебряным бляхам из захоронения воина с конем близ Золотых ворот в Киеве (Блiфельд, 1977, с.49–50). Р.С.Орлов продолжил исследования Д.И.Блифельда, включив в сферу исследования все Среднее Поднепровье. В своей работе "Среднеднепровская традиция художественной металлообработки в X–XI вв." (Орлов, 1984) он предлагает весьма плодотворный комплексный подход к материалу с использованием металлографического и спектрального анализов. Работа базируется на подробном анализе орнаментального декора, включая малозаметные приемы изготовления. Автор использует не только ременную гарнитуру, но и оковки ритонов из Черной могилы, оковку рукояти меча из погребения 108 в Киеве, а также изделия художественной металлообработки из Венгрии, южного Урала и Ирана. В результате анализа материала автор приходит к выводу о существовании двух местных школ металлообработки (А и Б), испытавших значительное влияние восточной торевтики (Орлов, 1984, с.32–50). Существенную близость декора среднеднепровского и венгерского металла Р.С.Орлов объясняет общим для обеих традиций влиянием раннеисламского металла (Орлов, 1984, с.40). Автор выделяет технологические приемы и набор сплавов, характерных для школы А (Орлов, 1984, с.42–47). В заключение необходимо коснуться работ М.В.Седовой о ювелирном искусстве Новгорода (Седова, 1959, с.258–259; Седова, 1981, с.144–152). Основная ценность работ, с точки зрения изучения ременной гарнитуры, заключается в публикации и точной датировке предметов, исходя из новгородской стратиграфии. Большая часть бляшек относится к XI–XIV вв., что свидетельствует о том, что поясной набор был распространен не только в раннефеодальную эпоху, но существовал и в эпоху развитого средневековья.
|
2023. 720 с. Твердый переплет. 16.9 EUR
Книга «Зияющие высоты» – первый, главный, социологический роман, созданный интеллектуальной легендой нашего времени – Александром Александровичем Зиновьевым (1922-2006), единственным российским лауреатом Премии Алексиса де Токвиля, членом многочисленных международных академий, автором десятков логических... (Подробнее) URSS. 2024. 800 с. Мягкая обложка. 37.9 EUR
ВЕРСАЛЬ: ЖЕЛАННЫЙ МИР ИЛИ ПЛАН БУДУЩЕЙ ВОЙНЫ?. 224 стр. (ТВЁРДЫЙ ПЕРЕПЛЁТ) 11 ноября 1918 года в старом вагоне неподалеку от Компьеня было подписано перемирие, которое означало окончание Первой мировой войны. Через полгода, 28 июня 1919 года, был подписан Версальский договор — вердикт, возлагавший... (Подробнее) 2023. 696 с. Твердый переплет в суперобложке. 119.9 EUR
Опираясь на новейшие исследования, историк Кристофер Кларк предлагает свежий взгляд на Первую мировую войну, сосредотачивая внимание не на полях сражений и кровопролитии, а на сложных событиях и отношениях, которые привели группу благонамеренных лидеров к жестокому конфликту. Кларк прослеживает... (Подробнее) URSS. 2024. 704 с. Твердый переплет. 26.9 EUR
В новой книге профессора В.Н.Лексина подведены итоги многолетних исследований одной из фундаментальных проблем бытия — дихотомии естественной неминуемости и широчайшего присутствия смерти в пространстве жизни и инстинктивного неприятия всего связанного со смертью в обыденном сознании. Впервые... (Подробнее) URSS. 2024. 344 с. Мягкая обложка. 18.9 EUR
Мы очень часто сталкиваемся с чудом самоорганизации. Оно воспринимается как само собой разумеющееся, не требующее внимания, радости и удивления. Из случайно брошенного замечания на семинаре странным образом возникает новая задача. Размышления над ней вовлекают коллег, появляются новые идеи, надежды,... (Подробнее) URSS. 2023. 272 с. Мягкая обложка. 15.9 EUR
Настоящая книга посвящена рассмотрению базовых понятий и техник психологического консультирования. В ней детально представлены структура процесса консультирования, описаны основные его этапы, содержание деятельности психолога и приемы, которые могут быть использованы на каждом из них. В книге... (Подробнее) URSS. 2024. 576 с. Мягкая обложка. 23.9 EUR
Эта книга — самоучитель по военной стратегии. Прочитав её, вы получите представление о принципах военной стратегии и сможете применять их на практике — в стратегических компьютерных играх и реальном мире. Книга состоит из пяти частей. Первая вводит читателя в мир игр: что в играх... (Подробнее) URSS. 2024. 248 с. Мягкая обложка. 14.9 EUR
В книге изложены вопросы новой области современной медицины — «Anti-Ageing Medicine» (Медицина антистарения, или Антивозрастная медицина), которая совмещает глубокие фундаментальные исследования в биомедицине и широкие профилактические возможности практической медицины, а также современные общеоздоровительные... (Подробнее) URSS. 2024. 240 с. Твердый переплет. 23.9 EUR
Предлагаемая вниманию читателей книга, написанная крупным биологом и государственным деятелем Н.Н.Воронцовым, посвящена жизни и творчеству выдающегося ученого-математика, обогатившего советскую науку в области теории множеств, кибернетики и программирования — Алексея Андреевича Ляпунова. Книга написана... (Подробнее) 2023. 416 с. Твердый переплет. 19.9 EUR
Вам кажется, что экономика — это очень скучно? Тогда мы идем к вам! Вам даже не понадобится «стоп-слово», чтобы разобраться в заумных формулах — их в книге нет! Все проще, чем кажется. Автор подаст вам экономику под таким дерзким соусом, что вы проглотите ее не жуя! Вы получите необходимые... (Подробнее) |