Овелак А. Лингвистика.
Пер. с фр. Изд. 2, доп.

Предисловие ко второму изданию

Французский лингвист и антрополог Абель Александр Овелак (1843–1896) оставил существенное научное наследие, нуждающееся в новом прочтении. Основные сочинения Овелака: "Langues, races, nationalitйs" ("Языки, расы, национальности") (1873), "La linguistique" ("Лингвистика") (1876), "Grammaire de la langue zende" ("Грамматика зендского языка") (1877), "Prйcis d'anthropologie" ("Пособие по антропологии") (1886) – посвящены решению лингвистических и антропологических вопросов, наиболее насущных для науки середины XIX в.

Прежде всего, это аргументированное выведение науки о языке из разряда метафизических наук в разряд точных, определение круга вопросов, занимающих истинного лингвиста, классифицирование языков по семьям, ветвям и группам, проводимое по признакам родства, описание строя различных языков, сопоставительные исследования развития языков и рас.

Сегодня имя Овелака практически забыто. Между тем, в конце XIX – начале XX вв. он был в ряду наиболее цитируемых французских антропологов. В научной и общественной жизни Франции Абель Овелак занимал видное место и благодаря своей активной издательско-организаторской деятельности. Достаточно будет упомянуть основанные им журналы Revue de Linguistique et de Philologie (Лингвистический и филологический журнал) (совместно с О.-Ж. Шаве), Revue de l'Ecole d'Anthropologie (Журнал Антропологической школы); его постоянную работу в качестве почетного члена, а затем и президента знаменитого в Европе Парижского антропологического общества, публичные лекции по антропологии. Венцом общественной карьеры Овелака следует считать избрание его в 1893 г. депутатом Национальной Ассамблеи.

В конце жизни Овелак был сосредоточен исключительно на этнологических и антропологических исследованиях. Ранняя кончина в возрасте пятидесяти трех лет прервала карьеру ученого и общественного деятеля на высшей точке ее развития.

Для того чтобы оценить истинные достоинства лингвистических и антропологических теорий Овелака, следует составить верное представление о состоянии обеих наук к середине XIX в.

Для первой половины столетия было характерно обращение исследовательского внимания к истории и развитию языков, анализу и классифицированию обширных лингвистических данных. Только что сформировавшаяся лингвистика представлялась настолько многообещающей наукой, что могла претендовать на роль основного источника, дающего начало исследованиям истории материальной культуры и истории мира. "... Молодая наука лингвистика проложила новые пути исследования доисторических времен и истории культуры. Как археолог спускается с киркою и заступом в глубину земли, чтобы находить следы прошлого в костях, черепах, камнях, так филолог попытался воссоздать образ первобытной жизни из обломков слов, вынесенных на берег предания из пучины неизмеримо далеких времен; выражаясь короче: лингвистика имеет свою палеонтологию" – так определял границы лингвистики современник Овелака, немецкий лингвист О. Шрадер. Помимо весьма успешной лингвистической палеонтологии в середине XIX в. довольно быстро развивалась и другая ветвь лингвистической мысли, которую в переводе с французского можно назвать лингвистической расологией (raciologie linguistique). Исследования в этом направлении во Франции велись наиболее активным образом в рамках работы основанного в 1839 г. Парижского этнологического общества. Центром интереса ученых, работавших в этом направлении, стали научные критерии определения расовых различий и попытки проведения соответствий между характером языка и характером расы. Фактическим материалом для таких исследований служили данные, собираемые в многочисленных африканских и восточных экспедициях, результаты публиковались в Bulletins de la Sociйtй d'Anthropologie de Paris (Записках Парижского антропологического общества) и Revue d'Anthropologie (Антропологическом журнале). Следует отметить, что расологические опыты и теории за несколько десятилетий достигли такого успеха у французской научной и читающей публики, что уже в 1868 г. в Париже была создана Антропологическая лаборатория под предводительством знаменитого антрополога П. Брока.

Собственно лингвистические сочинения того времени имели целью прежде всего представление языкового материала в виде максимально стройной системы. Кроме того, следовало определить границы лингвистики и ее взаимодействие с другими науками.

"Лингвистика" Овелака принадлежит к числу его ранних работ, основное внимание автора сосредоточено на описании и анализе множества языков, известных к тому времени. Однако задачей, предваряющей основной исследовательский материал, Овелак полагает определение сущности лингвистики и ее места в ряду прочих наук. Во Введении он говорит о том, что ученые XVIII в. подготовили для своих последователей настолько сильный методологический аппарат, что он позволил наконец работать с языковыми фактами как с естественным лабораторным материалом. Тем самым лингвистика освобождается из многовекового метафизического плена и получает определенный статус точной науки. В соответствии с этим положением строятся рассуждения о языке на всех уровнях – от наиболее традиционного вопроса о происхождении языка до описания звукового и грамматического строя множества языков, включая темы языкового родства, этимологии, механизма членораздельной речи.

Вопрос о происхождении языка решается Овелаком в соответствии с дарвиновской теорией эволюции: "Язык нельзя выдумать; всякий язык... прошел уже несколько периодов своего существования. Здесь, как во всем, настоящее есть результат прошлого" (Лингвистика, с. 28). Тем самым рождение языка по Овелаку совпадает с рождением человека, а дальнейшие этапы эволюции лингвистической системы так же запрограммированы в процесс развития истории человека и истории мира, что в течение исследования будет продемонстрировано на примерах языков трех лингвистических форм (в терминологии Овелака это бессоставные, агглютинирующие и флективные языки).

Здесь очевиден путь, пройденный лингвистической мыслью за столетие. В середине XVIII в. философы-лингвисты, пытавшиеся найти замену божественному объяснению происхождения языка (Ламетри, Кабанис), предполагали, что язык был придуман наиболее приспособленной для этого популяцией первых людей, и впоследствии, при участии все более и более развитых популяций, был разработан до состояния системы. В представлении Овелака эта система выглядит следующим образом: "Лингвистическая система не фабрикуется; она образуется и развивается сама собою, постепенно, мало-помалу, но родилась в одно время с рождением человека... " (Лингвистика, с. 28).

Таким образом, Овелак полагает, что язык сделался языком, в соответствии со сходным убеждением Дарвина в том, что человек сделался человеком, а именно развился из низших форм. Следует сказать, что именно подобный взгляд на проблему происхождения языка был главенствующим в системе европейских теорий языка второй половины XIX – начала XX в. Впоследствии сам этот вопрос был вынесен за пределы интересов лингвистики.

Определяя лингвистику как точную науку, Овелак проводит четкое разграничение двух терминов: "лингвистика" и "филология", оставляя за последней функции широкой теоретической области исследования текста.

Довольно типичен для середины XIX в. и взгляд Овелака на этимологию. Несмотря на то, что в 1833 г., за полстолетия до написания "Лингвистики" вышло первое фундаментальное исследование А. Ф. Потта "Этимологические исследования в области индогерманских языков", этимология еще долгое время считалась лингвистами псевдонаучным направлением, так как основывалась на искаженных или неверно трактовавшихся фактах языка. В этой связи следует напомнить о том, что для реабилитации этимологии как полноправной научной отрасли лингвистики понадобилось еще несколько десятилетий, вплоть до начала XX в., когда были разработаны методы анализа лексики по семантическим полям, лингвистической географии, истории слов, структурный метод этимологических исследований. Действительно, в основе этимологических исследований, проводившихся до создания этого методологического комплекса, нередко содержались ложные этимологические данные, основывавшиеся на простом ассоциативном сходстве слов разных языков. Именно этот общий неудачный опыт ранних этимологических исследований, которые не имели в основе никакого методологического единства, дает повод Овелаку называть этимологию "сборищем фикций и химер, игрой в шарады" (Лингвистика, с. 46).

В изложении типологической классификации языков Овелак опирается на материал наиболее фундаментальных лингвистических трудов своего времени и публикации в ведущих лингвистических и антропологических журналах. К середине XIX в. эта классификация, основанная на морфологических критериях сходства, была в самых общих чертах сформирована и одобрена большинством европейских лингвистов. Следует напомнить о том, что описательные, сопоставительные грамматики различных языков, так же как и типологические исследования, были довольно широко представлены в европейской научной литературе. К началу 70-х гг. XIX в. уже стали классическими исследования Ф. Боппа, А. Шлейхера, Ф. М. Мюллера, А. Ремюза, Э. Ренана, Л. Адана, А. Пикте.

Овелак следует традиционной для своего времени трехкомпонентной схеме (бессоставные, агглютинирующие, флективные языки) вместо принятой позднее четырехкомпонентной схемы (изолирующие, агглютинативные, инкорпорирующие, флективные), основанной на классификации Гумбольдта. Недостаточной разработанностью ранней классификации следует полагать объединение в одну группу языков тюркской группы, группы банту, японского языка, дравидийских, урало-алтайских языков с языками американских индейцев и так называемыми гиперборейскими языками. Таким образом, слишком обширная агглютинативная форма, или общность языков включает в себя и те языки, в которых заложена возможность включения в состав глагола-сказуемого прямого дополнения (в основном это относится к языкам американских индейцев).

Обзор и описание первой, бессоставной группы языков представлен Овелаком в соответствии с учением А. Ремюза, сочинения которого содержали наиболее убедительный и фундаментальный анализ этих языков. В нынешней классификации эти языки относят к китайско-тибетской семье языков, которые по типологической классификации принадлежат к изолирующим. Устаревшее название вьетнамского языка – аннамитский язык, включенный Овелаком в эту группу.

Вторая лингвистическая форма, агглютинация, излагается Овелаком в соответствии с теорией Ф. М. Мюллера. Система языков этой формы существенно отличается от принятой в современной лингвистике системы агглютинативных языков. Здесь стоит обратить внимание на наличие уже упоминавшихся языков американских индейцев и баскский язык, помещенный в список агглютинативных языков, который описан наиболее подробным способом, таким образом, что должен восприниматься изолированно. Овелак не придерживается ни одной гипотезы о происхождении этого языка и его родстве с другими.

Интересно и включение во вторую группу так называемых туранских языков. "К числу наиболее фантастических изобретений надо отнести теорию так называемого туранского семейства, которая при всей своей неправдоподобности до сих пор пользуется некоторым авторитетом" (Лингвистика, с. 148). Представление о существовании особой группы языков, названных по имени древнего патриарха Тура, было распространено в лингвистических теориях середины XIX в. Автором "туранской" теории считается Ф. М. Мюллер, полагавший, что языки, имеющие общий признак агглютинации и по разным причинам не включаемые в определенные группы языков, должны быть отнесены в особую группу. К туранским языкам относили дравидийские, урало-алтайские, тибетские и малайско-полинезийские языки. О явной ошибочности этой теории Овелак пишет с совершенной уверенностью, усматривая в названных языках лишь один общий признак – произвольно избранное наименование, объединившее их в одну группу.

Наиболее подробно описаны Овелаком языки третьей, флективной (в устаревшей традиции – флексивной) формы.

В описании семитских (семитических) и хамитских (хамитических) языков Овелак ссылается на Ренана. Поскольку в XIX в. была еще сильна тенденция к сопоставлению отдельных семитских и индоевропейских языков, ошибочность которой была совершенно очевидна лингвистам, занимавшимся генеалогической классификацией языков, Овелак не раз в индоевропейском разделе книги напоминает читателю и будущему лингвисту-исследователю о необходимости сопоставления "общего семитического" и "общего индоевропейского" языков (Лингвистика, с. 178 и след).

Санскритские грамматика и литература, так же как и история индоевропейских исследований, и строй так называемых ново-индусских языков излагаются в книге Овелака существенно подробнее, нежели материал предшествующих разделов, практически целиком заимствованный из других источников. Наиболее цитируемыми авторами в этом разделе стали Бопп и Пикте. Следует напомнить о том, что Овелак начинал свою исследовательскую деятельность как ориенталист-индолог, одно из ранних его сочинений посвящено санскритской фонетической системе ("Euphonie sanscrite" – "Санскритская эвфония", 1872). Именно приверженность Овелака индоевропейской теме в лингвистике, антропологии и расологии создает очевидное ощущение неровности изложения и трактовки материала.

Современному читателю может показаться удивительным и не вполне уместным ряд оценочных высказываний Овелака, касающихся характерных расовых различий между носителями разных языков. Подобные суждения встречаются в его книге в отношении евреев (Там же, с. 178–179), кельтов (Там же, с. 279), славян (Там же, с. 301) и некоторых африканских народностей (Там же, с. 64 и след.). В этой связи вновь следует упомянуть о том, насколько многообещающим научным направлением представлялась европейским ученым XIX в. расологическая линия лингвистических исследований. Во французской традиции создателем и лидером этого направления принято считать Шаве, книга которого "Les langues et les races"("Языки и расы") (1862), стала базовым пособием для его последователей, в числе которых был и Абель Овелак, в 1880 г. написавший книгу"Communication sur les races infйrieures" ("Беседы о низших расах"), само название которой, по-видимому, не нуждается ни в каких пояснениях.

"Лингвистика" Овелака представляет существенный научный интерес. Помимо того что в этой книге глубокому анализу подвергается весь известный к тому времени языковой материал, она воспринимается как точное свидетельство состояния французской лингвистической мысли середины XIX в. Именно в это время основные методы и направления лингвистических исследований (компаративный анализ, исторический анализ, типология, генеалогия) находились на высокой стадии своего развития. Кроме того, для современного исследователя не менее интересны и ошибочные взгляды Овелака на этимологию как на лженаучное лингвистическое направление и на "расологическую лингвистику" как на едва ли не самую точную линию исследования языков мира. Стоит надеяться, что книга Овелака займет достойное место в представлениях современного читателя о лингвистических учениях прошлого.

Введение автора

Последнимъ годамъ ХеШ века суждено было создать методы научнаго изследованiя. Предпрiятiе было громадно, но люди, покусившiеся на него, были ему по плечу. Писатели энциклопедiи открыли современную эру, перiодъ опытной науки.

Методическiй духъ обновилъ прiемы изследованiя и способы преподаванiя. Математическiя, химическiя, естественныя науки разорвали наконецъ навсегда связь съ метафизикой.

Лингвистика далеко не принадлежитъ къ числу наименее важныхъ и наименее интересныхъ наукъ. Томъ этотъ посвященъ ей. Намеренiе наше показать, какое место занимаетъ она въ естественной исторiи человека. Сначала намъ прiйдется определить ее. Самые щекотливые вопросы этой науки ежедневно разбираются и решаются людьми, совершенно неведающими ни ея предмета, ни метода. Это общая участь всехъ естественныхъ наукъ. Въ нихъ за недостаткомъ изученiя, основаннаго на опыте, часто прибегаютъ къ чисто сантиментальнымъ утвержденiямъ. Такъ смело заявляетъ себя полигенистомъ или моногенистомъ иной, никогда и ногой не вступавшiй въ антропологическую лабораторiю.

Мы не будемъ уклоняться отъ разбора вопроса о происхожденiи речи. Вопросъ этотъ чисто антропологическiй. Не пускаясь въ разборъ порожденныхъ имъ бредней, мы разберемъ его единственно съ точки зренiя естественной исторiи, т.е. анатомiи и физiологiи. Членораздельная речь есть фактъ естественный, какъ всякiй другой, подлежащiй свободному и безпристрастному изследованiю, и разборъ его происхожденiя не есть дерзость. Устранять этотъ разборъ подъ предлогомъ, что вообще надо воспретить всякое <изследованiе > первыхъ началъ, значитъ допускать возможность этихъ самыхъ первыхъ началъ, съ которыми порешили математика и химiя.

Рядомъ съ вопросами чистой лингвистики мы кое-где ввели въ слабой степени некоторые прямо связанные съ ними филологическiе вопросы. Охотнее говоримъ мы о некоторыхъ пунктахъ лингвистической этнографiи, но очень неподробно. Мы еще возвратимся къ этому. Что касается вопросовъ собственно лингвистики, то по характеру и цели этого изданiя мы должны были коснуться ихъ очень бегло; читатель оценитъ это затрудненiе.

Из предисловия ко второму изданию

Относительно агглютинирующихъ языковъ, которыхъ фонетика, строенiе и словарь остаются еще очень темными, мы держались такой же осмотрительности, какъ и въ первомъ изданiи. Насъ могутъ не одобрить; но гораздо более порицанiя заслуживали бы решенiя легкомысленныя и слишкомъ скороспелыя.

Что касается нашего метода, то это методъ опытный, на которомъ основаны все изследованiя и все открытiя новейшаго духа.

Об авторе

Французский антрополог и лингвист. Изучал антропологию и сравнительную анатомию у известного антрополога и хирурга П. Брока, лингвистику – у специалиста по индоевропейской лексикологии О.-Ж. Шаве. Начинал свою исследовательскую деятельность как ориенталист-индолог, а в конце жизни был сосредоточен исключительно на этнологических и антропологических исследованиях. Основатель "Лингвистического и филологического журнала" (совместно с Шаве) и "Журнала Антропологической школы". Был почетным членом, а затем и президентом знаменитого в Европе Парижского антропологического общества, читал публичные лекции по антропологии. В 1893 г. был избран депутатом Национальной ассамблеи Франции. Автор работ "Языки, расы, национальности" (1873), "Лингвистика" (1876), "Грамматика зендского языка" (1877), "Пособие по антропологии" (1886), посвященных решению лингвистических и антропологических вопросов, насущных для науки середины XIX в.