Переломов Л.С. Конфуцианство и современный стратегический курс КНР

Оглавление

Предисловие

За свою более чем 2500-летнюю историю конфуцианство в Китае прошло сложный путь, испытав и взлеты, и горечь поражений прежде всего по политическим мотивам. Однако эпохи подъемов по своей продолжительности не шли ни в какое сравнение с кратковременными периодами поражений (221–209 гг. до н.э.; 1972–1976), ибо интеллектуальный импульс, заложенный его создателем, гарантировал нации стабильное будущее. Если евреев, лишенных на долгие века своей территории, как нацию сохранила только Книга, то китайская цивилизация смогла состояться тоже благодаря Книге, но реализованной в государственность уже на рубеже нашей эры. Передо мной стояла весьма непростая задача – помочь массовому читателю, а книга предназначена именно ему, войти в канонический текст другой цивилизации, постараться объяснить не только истоки возникновения конфуцианства, но и помочь ему ощутить масштабность поднятых в тексте проблем, понять степень соучастия конфуцианства в построении империи, сумевшей сохраниться без каких-либо структурных изменений с III в. до н.э. вплоть до 1911 г. Более того, объяснить любознательному читателю, почему в XX в. отцы-реформаторы Японии, Южной Кореи, Сингапура и Тайваня нарекли свою модель капитализма, в отличие от западного протестантского, конфуцианским? Проиллюстрировать на конкретном примере общегосударственной массовой кампании "критики Линь Бяо и Конфуция" (1972–1976) степень соучастия конфуцианства в судьбоносной политической борьбе в высших эшелонах власти КНР и объяснить читателю причину кардинальной смены государственного курса – от анти- к проконфуцианскому – в качестве эффективного традиционного духовного фактора, способного вывести Китай в XXI в. в разряд могущественных цивилизованных государств мира. Необходимо также своевременно разъяснить массовому читателю, что под официально провозглашенным курсом "построения социализма с китайской спецификой" происходит, на мой взгляд, строительство конфуцианского рыночного социализма.

Обсуждаемые в канонических текстах извечные проблемы – что есть человек; как создать общество, где бы власть реально заботилась о нуждах народа – небезразличны и для сегодняшней России.

Я разделяю мнение глубокого исследователя раннего конфуцианства А.С.Мартынова о том, что для конфуцианцев важна была проблема создания общества, где бы человек мог жить как человек. Они "считали, что для этой цели необходимо познавательную общественную деятельность превратить прежде всего в "познание людей" (чжи жэнь) и охватить общество процессом самосовершенствования (сю шэнь). Мы же пока находимся на более низкой стадии развития, нежели древнекитайское общество "осевого времени", поскольку совершенно необоснованно продолжаем считать, что решение экономических проблем автоматически решит и все остальные" [Мартынов, 2001, с.163].

"Четверокнижие" является одним из основных конфуцианских канонических текстов, оказавших определяющее влияние на формирование и судьбу духовной культуры народов и стран конфуцианского культурного региона – Китая, Кореи, Японии и Вьетнама. Данный свод конфуцианских канонических текстов, именуемый "Сы шу" ("Четверокнижие"), был впервые сформирован известным китайским философом Чжу Си (1130–1200) и включал следующие произведения: "Лунь юй" ("Суждения и беседы") Конфуция, "Мэн цзы", а также "Чжун юн" ("Следование середине") и "Да сюэ" ("Великое учение"). После того, как Чжу Си завершил составление "Сы шу цзи чжу" ("Сводчатого резюмирующего комментария на "Четверокнижие""), потратив на его написание свыше сорока лет, именно "Сы шу" стали главным каноническим текстом конфуцианства, распространившегося по странам конфуцианского культурного региона. Именно "Сы шу" в немалой степени обязаны средневековые мыслители Кореи, Японии и Вьетнама своими творческими разработками по созданию собственного корейского, японского и вьетнамского конфуцианств. Население этих стран, как правило, воспринимало конфуцианское учение через призму толкования Чжу Си и отечественных корифеев конфуцианства, ибо, как отмечал академик В.М.Алексеев, для жителей XII в. язык памятников "не был столь же прост, чтобы поддаваться простому переводу его на разговорный язык того времени, но требовал одновременной и аналитической и синтетической проработки вплоть до восстановления в уме XII в. ума авторов классического текста (IX–III вв. до н.э.)... В самом деле, можно ли с одного приема и с одной лишь версии передать тот самый текст, который в Китае без посредствующего звена ("трамплина") на протяжении всех веков всегда был непонятен?" [Алексеев, 1978, с.427].

В то же время в самом Китае отнюдь не все специалисты были согласны с трактовкой Чжу Си, призывая вернуться к первоначальным текстам с исторически сложившимися толкованиями. Кстати, аутентичные тексты "Лунь юя", "Мэн цзы" и "Чжун юна" Чжу Си не трогал; перекомпоновка и новое структурирование коснулись лишь "Да сюэ". Научный же подвиг Чжу Си заключался в том, что он свел воедино творение Конфуция, его ближайших учеников и последователей, издав канонический текст раннего конфуцианства, где главным героем был сам Учитель. То была утвержденная властями официальная интерпретация раннего конфуцианства, введенная в массовое сознание китайцев, ибо само образование, не говоря уже о государственных экзаменах, строилось на знании "Четверокнижия".

Что же касается отдельных частей "Четверокнижия", то к XII в. у каждого текста была своя биография, насчитывавшая не менее 1500 лет. Естественно, что за этот промежуток времени они успели повлиять на формирование национальных ценностных ориентиров, ибо уже в период правления династии Хань (III в. до н.э. – III в. н.э.) конфуцианство стало официальной идеологией императорского Китая.

Поскольку данное издание рассчитано на массового читателя, то неизбежно возникает еще одна обязанность – довести до его сознания значимость конфуцианства в мироустройстве XXI в., что далеко не безразлично для каждого мыслящего россиянина, независимо от занимаемых им постов и ценностных ориентиров.

Об авторе

Главный научный сотрудник Института Дальнего Востока (ИДВ) РАН.

Доктор исторических наук.

Заслуженный деятель науки Российской Федерации.

Президент Русского конфуцианского фонда.

Член правления Международной конфуцианской ассоциации.

За свои фундаментальные исследования канонических конфуцианских текстов и роли конфуцианства в становлении китайской цивилизации получил в Китае почетное звание "московского Конфуция". Л.С.Переломов – ветеран Великой Отечественной войны.