|
Оглавление
А.С.Пушкин как художественный гений (отрывок)
Великихъ поэтовъ, какъ Пушкинъ, можно и должно изучать съ различныхъ точекъ зренiя. Починъ или первое место принадлежитъ, конечно, точке зренiя историко-литературной: деятельность всякаго поэта, а темъ более великаго, есть прежде всего явленiе историческое и, какъ таковое, подлежитъ историческому изученiю, которое выясняетъ условiя, подготовившiя деятельность поэта, указываетъ, въ какомъ состоянiи онъ засталъ литературу своей родины и въ какомъ оставилъ, какъ онъ влiялъ на умственную жизнь общества своего времени и подъ какими воздействiями самъ работалъ и т.д. Для правильнаго и успешнаго хода этихъ изследованiй, необходимо соблюденiе исторической перспективы, приложенiе прiемовъ исторической критики, сохраненiе научной объективности. Последовательно-проведенное, въ согласiи съ требованiями научнаго метода, изученiе деятельности поэта съ этой – исторической – точки зренiя расчищаетъ почву и даетъ небходимый матерiалъ для дальнейшаго изученiя, выходяшаго за пределы историко-литературныхъ задачъ. Если изучаемый писатель былъ дарованiемъ первостепеннымъ, темъ паче если это былъ генiй, то значенiе его произведенiй далеко выходитъ за грани времени, места, нацiи. Выясняется тотъ фактъ, что поэтъ творилъ не толъко для своего времени и для своего народа, но и для последующихъ вековъ, и для другихъ народовъ. Оттуда – необходимость перейти изследователю отъ исторической въ тесномъ смысле точки зренiя къ инымъ. Сперва тутъ выдвигается точка зренiя нацiональная. Великiе поэты всегда нацiональны по характеру, по духу своего творчества: они отражаютъ и воплощаютъ въ своей деятельности, преимущественно въ ея путяхъ и прiемахъ, известныя стороны такъ называемаго национальнаго гения того народа, къ которому они принадлежатъ по языку. Великiе поэты типичны для своей нацiональности: Софоклъ – типичный эллинъ, Шекспиръ – типичный англичанинъ, Гете – генiй немецкiй и т.д. – Великаго поэта нельзя и понять иначе, какъ устанавливая и выясняя интимную психологическую связь его творчества съ "нацiональнымъ генiемъ" его народа. Изученiе этой связи, проводимое осторожно и методически, можетъ пролить светъ на самую природу художественнаго творчества, какъ психологическаго явленiя, и въ то же время содействовать лучшему выясненiю понятiй нацiональности вообще и нацiоналъной формы въ творческой деятельности поэта. Но великiе поэты, оставаясь нацiональными по духу и характеру творчества, въ то же время всегда общечеловечны по самому содержанiю и по художественному значенiю своихъ произведенiй. Такъ, напр., Сервантесъ прежде всего – испанецъ и нацiональный испанскiй поэтъ, и, повидимому, ему и въ голову не приходило, что, создавъ образъ Донъ-Кихота, онъ имеетъ все права и шансы – стать поэтомъ всемiрнымъ. Онъ сталъ таковымъ потому, что высокое художественное достоинство образа Донъ-Кихота, вместе съ его глубокимъ психологическимъ содержанiемъ, придаетъ этому образу всеобщiй интересъ и неувядающее значенiе для мыслящаго человечества всехъ временъ и безъ различiя нацiональности. Изученiе этой – общечеловеческой – стороны въ творчестве поэта, къ какой бы нацiи и эпохе онъ ни принадлежалъ, очевидно, находится въ теснейшей связи съ изследованiемъ и определенiемъ художественнаго достоинства его произведенiй, широты созданныхъ имъ типовъ, глубины и силы его поэтическихъ созерцанiй. Иначе говоря, изученiе общечеловеческой стороны въ творчестве великихъ поэтовъ совпадаетъ съ задачами высшей эстетической (художественной) критики. Но возможна еще одна точка зренiя, определяемая понятiемъ задачъ психологии художественнаго творчества какъ особаго вида работы мысли. Вотъ именно на нижеследующихъ страницахъ я и попытаюсь стать на эту точку зренiя и приложить вытекающiя изъ нея прiемы къ некоторымъ произведенiямъ Пушкина. Но сперва необходимо выяснить принципiальное отличiе ея отъ остальныхъ трехъ, равно какъ и ея права на самостоятельное руководительство въ деле изученiя великихъ поэтовъ-художниковъ. Ея принципiальное отличiе отъ историко-литературной не требуетъ долгихъ разъясненiй. Историкъ литературы можетъ совсемъ и не интересоваться психологiей творчества; для него, при современномъ состоянiи историческихъ методовъ, достаточно и своего спецiальнаго дела – изследованiя деятельности поэта во времени и пространстве, ея исторической культурной обстановки и т.д.; внесенiе сюда экскурсовъ въ психологiю творчества могло бы безъ нужды осложнить и запутать и безъ того сложную и трудную задачу историка. Но историко-литературное изученiе, само не нуждаясь въ психологическихъ изследованiяхъ природы поэтическаго творчества, является необходимымъ основанiемъ для этихъ изследованiй. Психологiя творчества въ своихъ изысканiяхъ должна опираться на историко-литературное изученiе писателя, на его бiографiю, научно разработанную и освещенную широкимъ историческимъ воззренiемъ. Изученiе нацiональной стороны въ творчестве поэтовъ ближайшимъ образомъ соприкасается съ вопросами психологiи творчества и можетъ даже совпадать съ ними, по крайней мере по некоторымъ существеннымъ пунктамъ. Но и тутъ есть важное принципiальное различiе. Изследователь нацiональной стороны въ творенiяхъ поэта имеетъ въ виду прежде всего охарактеризовать эту сторону, выяснить черты "нацiональной физiономiи" поэта, определить, что именно должно быть признано специфически-немецкимъ у Гете, англiйскимъ у Шекспира, французскимъ у В.Гюго и т.д. Нацiональность есть сложное психическое явленiе, слагающееся изъ множества чертъ, крупныхъ и мелкихъ, важныхъ и неважныхъ: необходимо выяснить, какiя изъ нихъ и въ какой форме по преимуществу выразились въ произведенiяхъ изучаемаго писателя. Вниманiе изследователя обращено здесь главнымъ образомъ на отношенiя поэта къ его нацiи, – оно направлено больше въ сторону этой последней и сравнительно меньше въ сторону индивидуальности поэта. Напротивъ того, изученiе психологiи творчества по преимуществу направляется на личность самого поэта. Здесь настоящiй объектъ изследованiя это – генiальная голова поэта, какъ лабораторiя творчества. Нацiональный элементъ обращаетъ на себя вниманiе изследователя, какъ одна изъ силъ, действующихъ въ этой "лабораторiи". Въ некоторыхъ отношенiяхъ весьма близко подходитъ точка зренiя психологiи творчества къ изученiю великихъ поэтовъ со стороны общечеловеческаго значенiя и художественнаго достоинства ихъ произведенiй. Но и здесь усматривается принципiальное отличiе. Изследователь общечеловеческой и художественной стороны въ созданiяхъ поэта задается преимущественно вопросами, что далъ поэтъ человечеству и какую художественную ценностъ представляетъ этотъ даръ, – между темъ какъ для психолога важнейшiй вопросъ, это какъ, какими путями, какими движенiями мысли поэтъ создалъ то, что создалъ; какiя задачи онъ ставилъ себе, и какъ решилъ ихъ для себя самою. Первый изследователь смотритъ въ направленiи человечества и, если можно такъ выразиться, представляетъ его интересы, – второй изследователь (психологъ) и здесь смотритъ въ сторону личности поэта и старается войти въ его внутреннiй мiръ, по стичь тайну его мысли. Изученiе психологiи творчества принадлежитъ къ числу труднейшихъ проблемъ психологiи. Здесь не место входить въ разсмотренiе современныхъ научныхъ принциповъ и методовъ изследованiя въ этой области. Мы не пишемъ главу изъ психологiи творчества, – мы только делаемъ попытку подойти къ генiю Пушкина съ этой стороны. Для нащей цели особливо важенъ вопросъ о генiальности Пушкина. Вотъ именно этотъ вопросъ мы и постараемся осветить при помощи одной идеи, которую мы признаемъ въ высокой степени плодотворной въ психологiи, и которой въ особенности подобаетъ руководящая роль въ изследованiяхъ по психологiи творчества. Это – та самая идея, которую въ приложенiи къ изследованiямъ по физике развиваетъ генiальный Махъ въ известной статье. Принципъ экономiи умственнаго труда прилагается къ искусству вообще и къ поэзiи въ частности во всемъ объеме и во всемъ значенiи его. Художественное творчество есть теоретическая (т.е. не прикладная) умственная деятельность и естественно классифицируется вместе съ другими видами таковой же умственной деятельности – съ научной и философской. Главиейшiй признакъ работы мысли этого типа (т.е. теоретической), какъ высшей, философской, научной и художественной; такъ и низшей, напр. образованiе элементарныхъ понятiй, состоитъ въ томъ, что она преимущественно направляется отъ частнаго къ общему, отъ конкретнаго къ отвлеченному, отъ индивидуальнаго къ типичному. Вотъ именно это движенiе и подводится подъ понятiе экономiи мысли, сбереженiя умственной энергiи. Все общее и обобщающее, все отвлеченное, начиная отъ элементарныхъ понятiй и кончая высшими обобщенiями науки (законы) и философiи (принципы и идеи философскихъ системъ), экоиомизируетъ умственную силу, не позволяя ей растрачиваться по частямъ въ безплодной погоне за конкретнымъ, за индивидуальнымъ; всякiй обобщающiй процессъ мысли и его результатъ, понятiе, законъ, принципъ, упорядочиваютъ разнообразiе впечатленiй, группируя, классифицируя ихъ и подводя подъ общiя нормы. Владея этими общими нормами, мысль человеческая развиваетъ огромную познавательную силу. Поэтому обобщающiе процессы мысли могутъ быть по праву названы аккумуляторами умственной энергiи, центральными источниками силы умственнаго света, откуда лучи мысли светятъ въ разныя стороны. Генiй мысли отличается отъ не-генiя прежде всего темъ, что онъ – отличный аккумуляторъ умственной энергiи, сберегающiй и накопляющiй огромную силу мысли, между темъ какъ умъ обыкновенный сберегаетъ и накопляетъ ея сравнительно немного. Во всемiрной исторiи, на различныхъ пунктахъ пространства и времени, размещены эти колоссальные аккумуляторы умственной силы, известные подъ разными именами: Гераклитъ, Демокритъ, Платонъ, Аристотель, Декартъ, Спиноза, Коперникъ, Галилей, Леонардо-да-Винчи, Ньютонъ, Лейбницъ, Кантъ, Гегель, Контъ, Дарвинъ, Гельмгольцъ, Пастеръ и т.д. и т.д. – Великiе художники вообще и поэты въ частности суть такiе же аккумуляторы: они создаютъ художественныя обобщенiя, типичнъге образы, – своего рода очаги умственнаго света, откуда лучи мысли распространяются на огромные районы фактовъ действительности. Генiальные художники это – те, которые создали наиболее широкiе художествепные типы, имеющiе или могущiе иметь значенiе общечеловеческое. Говоря такъ, т.е. выдвигая на первый планъ созданiе типовъ, я пока устраняю лирику и принимаю въ соображенiе исключительно искусство образное. Я это делаю только для удобства изложенiя. О лирике мы скажемъ особо въ конце этого этюда, и мы увидимъ, что и въ лирическомъ творчестве есть элементы, сберегающiе энергiю и, стало быть, психологически равносильные типамъ въ искусствахъ образныхъ. Проводимая здесь точка зренiя въ конце концовъ сводится къ анализу и ближайшему определенiю ума и дарованiя поэта, ихъ относительной глубины и силы, ихъ правъ на титулъ генiальности. Об авторе
 Овсянико-Куликовский Дмитрий Николаевич Известный отечественный филолог, психолог, почетный академик Петербургской академии наук. Родился в имении Каховка Таврической губернии. Учился в Петербургском и Новороссийском университетах, в Праге и Париже. Преподавал в Новороссийском, Казанском, Харьковском и Петербургском университетах. Им написаны работы по синтаксису русского языка, санскриту и ведийской мифологии. Будучи последователем школы А. А. Потебни, Д. Н. Овсянико-Куликовский придерживался идеи изначальной образности языка и разрабатывал вопросы теории и психологии творчества, подчеркивая значение наблюдательного и экспериментального метода в искусстве. Известны труды Д. Н. Овсянико-Куликовского о творчестве И. С. Тургенева, А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, Г. Гейне, И. В. Гёте.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||