|
Оглавление
Предисловие
Настоящие очерки не представляютъ собою законченнаго изследования по психологии ребенка; они касаются только немногихъ сторонъ детской души, которыя привлекли мое внимание и возбуждали во мне особенный интересъ. Въ этомъ сочинении я старался соединить необходимую степень точности съ такимъ способомъ изложения, который могъ бы заинтересовать не только людей, изучающихъ психологию, но и читателей изъ другихъ круговъ, особенно изъ среды родителей и молодыхъ учителей. Часть этихъ очерковъ уже была напечатана въ другихъ местахъ. Первая глава (Введение) была помещена въ Fortnightly Review, ноябрь, 1895. Сущность II–VIII главъ была изложена въ нью-йоркскомъ Popular Science Monthly. Какъ и все новейшие изследователи психологии ребенка, я многимъ обязанъ пионерамъ въ этой области, въ особенности профессору В.Прейру. Кроме нихъ я хотелъ бы выразить свою благодарность доктору Postgate, члену Trinity College въ Кэмбридже, за любезный просмотръ главы о детской речи и за многочисленные ценныя указания, генералу Pitt-Rivers'y и г. Balfour'y, состоящему при оксфордскомъ музее, за любезное содействие, оказанное мне при изучении рисунковъ дикарей, и г. Cooke'y за сообщение многочисленныхъ фактовъ и указаний, относящихся къ приемамъ детскаго рисования. Наконецъ, я хотел бы выразить свою горячую признательность тем родителямъ, которые прислали мне заметки о духовномъ развитии своихъ детей. Некоторымъ изъ этихъ сборниковъ, где наблюдения записаны съ изумительной тщательностью, я особенно обязанъ, такъ какъ безъ нихъ я, вероятно, не написалъ бы своей книги. Гэмпштедъ. Ноябрь. 1895. Д.С.
Введение
Съ техъ поръ какъ существуетъ человекъ, подле него находится и ребенокъ, и можно было бы съ полной уверенностью ожидать, что съ того самаго времени, когда человекъ сталъ чутокъ и восприимчивъ къ красоте вообще, онъ долженъ былъ почувствовать обаяние ребенка. Помимо часто приводимаго разсказа о прощании Гектора, помимо другихъ описаний детской прелести, встречающихся въ древней литературе, у насъ есть еще иныя доказательства того, что культъ детей возникъ вовсе не въ новейшее время; такъ, напримеръ, Леландъ записалъ со словъ одной старой индианки прелестный разсказъ о томъ, какъ богъ-герой Глоскапъ, победивъ всехъ своихъ враговъ, сделалъ неосторожную попытку подчинить себе одного ребенка, по имени Вазисъ, обладавшаго большимъ могуществомъ, и какъ онъ былъ наказанъ за свою опромечтивость. Однако, есть достаточно оснований полагать, что более тонкая прелесть и более глубокое значение детскаго возраста были подмечены лишь въ сравнительно недавнее время. Мы научились теперь правильно ценить первое детство, подобно тому, какъ научились въ самыхъ мелкихъ чертахъ природы видеть стороны одного великаго целаго. Это замечание относится, разумеется, преимущественно къ более сильному полу: въ мужчине есть много чисто-мальчишескаго презрения ко всему маленькому, и потребовались целые века воспитательнаго влияния со стороны более сведущей въ этой области женщины для того, чтобы онъ научился замечать прелесть, присущую детству. Однимъ изъ первыхъ мужчинъ, оценившихъ по достоинству этотъ привлекательный предметъ, былъ Руссо. Онъ учинилъ короткую расправу надъ теологическимъ догматомъ, будто дитя рождается на светъ нравственно испорченнымъ и можетъ быть исправлено лишь при помощи чуда. Его лозунгъ о возвращении къ природе включалъ въ себя и возвратъ къ состоянию ребенка, который выходитъ чистымъ и незапятнаннымъ людской грязью изъ рукъ своего Творца. Уловить хотя бы слабое сияние этой первоначальной красоты, прежде чемъ она будетъ искажена грубымъ прикосновениемъ людей, – это уже чего нибудь да стоитъ, и потому Руссо учитъ насъ почтительно сидеть у ногъ детей, – наблюдать и учиться. Мы, нынешние люди, научились искать духовнаго освежения у чистыхъ источниковъ природы, а потому и дитя заняло у насъ высокое место среди всего прекраснаго. Въ самомъ деле, можно почти утверждать, что прелесть детства открыта современнымъ поэтомъ. Уордсуортъ наклонялся надъ колыбелью, чтобы уловить "призрачные отблески" "пережитаго блаженства". Блэкъ, Р.Л.Стивнсонъ и другие пытались выразить словами грезы ребенка и причудливые плоды его фантазии; Диккенсъ и Викторъ Гюго показали намъ некоторыя изъ нежныхъ, дрожащихъ струнъ его сердца; Свинбернъ немногими штрихами обрисовалъ всю божественную прелесть "детскихъ проделокъ и проказъ". Словомъ, современная литература есть памятникъ нашей любви къ детямъ и нашего преклонения передъ ними. Но, удивляясь детству, мы удивляемся не только чистой, незапятнанной природе. Эстетическая сторона детства, которая такъ могущественно влечетъ насъ къ нему и побуждаетъ замечать слова ребенка и его поступки, имеетъ очень сложный характеръ, какъ и все, что занимаетъ современный умъ. Среди источниковъ детской прелести мы можемъ выделить, напримеръ, полную ясность, счастливую беззаботность детскаго ума. Голосъ мировой скорби уже проникъ въ современной жизни въ большинство областей, но будемъ надеяться, что онъ не проникъ еще въ заколдованную сферу детскаго опыта. Детство имеетъ, безъ сомнения, свою печальную сторону: "Заброшенное къ скалистому берегу страданий, оно путемъ боли учится познавать всякий источникъ боли", ибо небрежность и жестокость могутъ внести много страдания въ прекрасные первые годы. Но истинно-детский инстинктъ, позволяющий ребенку быть веселымъ въ мире, созданномъ имъ самимъ, инстинктъ, который Викторъ Гюго такъ изумительно-художественно сохраняетъ живымъ и теплымъ въ груди почти умирающаго съ голоду, истязуемаго ребенка Козетты, – этотъ инстинктъ обезпечиваетъ детству своеобразное блаженство. Истинное, не притупившееся дитя природы счастливо и беззаботно; ему совершенно неизвестны горести разочарования. Когда мы, съ сердцемъ, искушеннымъ различными испытаниями, заглядываемъ въ область его фантастическихъ удовольствий, намъ кажется, что мы въ действительности перенеслись обратно въ золотой векъ. Вместе съ Амиелемъ мы говоримъ: "Le peu de paradis que nous aperceyons encore sur la terre est du a sa presence" ("Той частицей рая, которую мы замечаемъ еще на земле, мы обязаны его присутствию"). Но являющаяся въ то же мгновение мысль о мимолетности этихъ иллюзий детства, о грядущихъ буряхъ и невзгодахъ, придаетъ этому зрелищу серьезный оттенокъ, и мы чувствуемъ то, что чувствовалъ Гейне, когда онъ писалъ: Ich schau' dich an, und Wehmuth Scbleicht mir in's Herz hinein (Я гляжу на тебя, и в мое сердце закрадывается грусть). Съ этимъ ласковымъ, полусострадательнымъ удивлениемъ смешиваются другия, очень мало похожия на него чувства. Мы, нынешние люди, склонны облегчать себе душевное напряжение, связанное съ чувствомъ уважения и жалости, переходя отъ нихъ внезапно къ безотчетной веселости. Дитя, требуя нашего удивления и нашей жалости, въ то же время сильно возбуждаетъ нашу способность подмечать смешныя стороны въ вещахъ. И действительно, трудно сказать, когда ребенокъ бываетъ забавнее – тогда ли, когда въ своемъ спокойствии онъ гордо отвергаетъ наиболее ценимые нами взгляды, наши представления объ истинномъ и ложномъ, о настоящемъ назначении вещей и т.д., или тогда, когда онъ старается превзойти насъ на свой собственный манеръ и считаетъ себя такимъ же опытнымъ и сведущимъ въ условностяхъ жизни, какъ и мы сами. Эта вечно новая игра комическихъ чертъ въ мышлении и въ поступкахъ ребенка составляетъ одинъ изъ глубочайшихъ источниковъ наслаждения для современнаго друга детей. Вместе съ ростомъ поэтическаго, или основанного на чувстве, интереса къ детямъ возникъ и новый, совершенно иной родъ интереса. Нашъ векъ – векъ науки, и наука бросила и на детство свой пытливый взглядъ. Мы хотимъ знать, что происходитъ въ течение этихъ первыхъ двухъ или трехъ летъ человеческой жизни, определяющихъ все будущее, какия именно ступени проходитъ это маленькое безформенное существо, выростая и складываясь какъ въ физическомъ, такъ и въ духовномъ отношении. И теперь мы можемъ уже говорить о тщательномъ, методическомъ изучении детской природы, начало которому положено людьми опытными въ научномъ наблюдении. Этотъ рядъ изследований, начатый медиками, напримеръ, немецкимъ врачемъ Сигизмундомъ, въ связи съ ихъ специальными целями, былъ затемъ продолженъ некоторыми отцами и другими лицами, близко стоящими къ детямъ; изъ нихъ достаточно назвать имена Дарвина и Прейера. Об авторе
Джеймс Сёлли (1843–1923)
Известный английский психолог и философ, один из основателей английской детской психологии. Родился в Бриджуотере, в семье коммерсанта. Учился в частном колледже, затем изучал философию в Лондоне и Геттингене (Германия). В 1868 г. получил степень магистра. Преподавал в различных учебных заведениях Лондона, читал лекции по теории образования, по вопросам психологии искусства, по психологическим основам проницательности. Статьи и книги Дж. Сёлли по философии и психологии внесли огромный вклад в развитие различных отраслей психологического знания и получили высокую оценку видных ученых – В.Вундта, З.Фрейда, Т.Рибо, Р.Авенариуса, Ч.Дарвина. Дж.Сёлли развел понятия образования и воспитания; под образованием он понимал систематизацию знаний, а под воспитанием – сознательное воздействие на ребенка, опирающееся на законы развития его психики. В 1895 г. он написал книгу "Изучение детства", ставшую одним из первых учебников по детской психологии. Первое издание этой книги в России вышло через шесть лет под названием "Очерки по психологии детства". Автор проанализировал ряд важнейших проблем в этой области знания: последовательные стадии усвоения речи, развитие творческого воображения, сущность детской игры, развитие представлений о собственном Я, причины детского страха и лжи и другие. |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||