Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования Изд. стереотип.

Оглавление

Введение

Объект наблюдения данной книги – текст, его категории, онтологические признаки и его конституэнты (единицы). Прежде всего необходимо иметь в виду, что текст – это объект лингвистического исследования. Поэтому к нему следует применять основные понятия лингвистической науки. Ее исходные положения на современном этапе развития зиждятся на структурных уровнях. "Лишь с помощью этого понятия, – пишет Э.Бенвенист, – удается правильно отразить такую существенную особенность языка, как его членоразделительный характер и дискретность его элементов. Только понятие уровня поможет нам обнаружить во всей сложности форм своеобразие строения частей и целого" [Э, Бенвенист, 434]. Б связи с этим возникает вопрос: является ли текст уровнем языка.

Можно по-разному подойти к решению этого вопроса. С точки зрения дихотомии языка и речи, т.е. рассмотрения языка в статике и динамике, в парадигматическом и синтагматическом планах, необходимо признать, что текст не является уровнем языка. С другой стороны, некоторые параметры текста дают основания для экстраполяции структуры уровней с оси парадигматики на ось синтагматики. К таким параметрам прежде всего относится вычленение единиц-конституэнтов, определение категорий текста, семантический аспект, без которого, как известно, не обходится анализ любого уровня. Отсюда следует, что текст может рассматриваться как уровень, но не языка, а речи. Речь тоже системна. Даже спонтанность речепроизводства не свободна от оков, накладываемых на нее системой языка. Текст, который, как будет показано ниже, представляет собой сознательно организованный результат речетворческого процесса, подчиняется определенным для него закономерностям организации.

Таким образом, признавая за текстом право быть рассмотренным с позиций уровневой классификации (уровень речи), мы должны прежде всего определить, какие единицы являются конституэнтами текста и какие содержательные и формальные категории можно в нем найти.

В главе "Общие вопросы лингвистики текста и пути их решения" делается попытка выделить эти текстообразующие категории. Предложенные мной решения не являются единственно возможными, вероятно, есть другие, имеющие достаточно аргументированные доводы для их признания. Но трудно бывает выдвигать аргументы против себя самого, "свой угол зрения" решительно отвергает возможность сосуществования двух противоположных концепций. И тем не менее именно в противопоставлении концепций можно увидеть сильные и слабые стороны своей интерпретации языковых фактов, в особенности в такой широкой области, как лингвистика текста. Гипотеза возникает обычно на основе приобретенного опыта. Мой опыт наблюдения над параметрами текста настоятельно выдвигает гипотезу о том, что текст является средоточием организованного, упорядоченного, запрограммированного и врывающегося случайного, незапрограммированного, возникающего в процессе его создания.

В общей теории языкознания до сих пор уделяется недостаточное внимание "размытости", неопределенности и стохастичности в описании некоторых системных фактов языка, в особенности, когда эти факты рассматриваются в их функционировании. А ведь сам "текст" настолько сложное и разностороннее явление, что появляется необходимость учитывать и размытость, и неопределенность, и стохастичность в процессе определения тех или иных системных, онтологических и функциональных свойств текста. Детерминизм в построении лингвистической теории надолго задержал поступательное движение нашей науки. Это стало особенно очевидным, когда лингвисты обратились к тексту, который по самому своему существу одновременно и детерминирован и "размыт".

Эта двойственная природа текста определила необходимость найти некоторые закономерности организации текста. Появилось деление текстов на "построенные" и "непостроенные", которое предлагает Хорст Изенберг. Будучи в плену идей порождающей грамматики, Изенберг считает, что нет смысла рассматривать довольно расплывчатое понятие "типология текста" и что истинным предметом лингвистики текста является способность человека к порождению текстов [X. Изенберг, 47, 51].

Это весьма симптоматично. Становясь в тупик перед разнообразием и разнохарактерностью множества текстов, Изенберг не может или не хочет признавать диффузность текста. Стремление во что бы то ни стало найти пути формализации объекта исследования в какой-то степени переключает внимание на проблемы психолингвистики "способность человека строить тексты, способность продуцировать тексты, способность понимать тексты" и т.д. (Там же, 52).

В предлагаемой книге я стараюсь проследить на материале различных текстов, как функционируют отдельные содержательные и формальные категории текста. Читатель не найдет в ней стройной и последовательной теории лингвистики текста. Для такой теории еще недостаточно накоплены наблюдения. Те схемы, процедуры и решения, которые мы находим у разных теоретиков лингвистики текста, носят скорее умозрительный характер. Все, что изложено в этой книге, представляет собой размышления о тех явлениях, которые с правом могут быть названы текстообразующими категориями. Как известно, нельзя говорить о каком-либо объекте исследования, в данном случае о тексте, не назвав его категорий. Сущность номинации и состоит в том, что она раскрывает понимание явления. Из общего, еще вербально не оформленного понятия оно становится научно осмысленным. В главе I делается попытка объяснить, почему эти факторы имеют право называться грамматическими категориями. Несмотря на возражения некоторых блюстителей строгости грамматических построений, я расширительно толкую термин грамматика.

Оказалось полезным разделить категории текста на содержательные и формально-структурные, имея в виду, что и те и другие объединяются нами в грамматические. Это необходимо потому, что наши размышления об этих категориях направлены на поиски закономерностей их функционирования, а это значит, что в конечном итоге при накоплении достаточно большого количества фактов можно будет составить грамматику текста. Однако в работе не проводится строгого деления на содержательные и формально-структурные категории: уж очень они взаимообусловлены! Формально-структурные категории имеют содержательные характеристики, а содержательные категории выражены в структурных формах. В литературе пока не появилось работы, которая дала бы в систематизированном виде правила построения и функционирования категорий текста. Да и сами категории еще не подверглись таксономической обработке.

Мне представляется, что размышления иногда полезнее постулатов. Первые дают возможность разнообразных решений в процессе анализа фактов языка, в то время как последние должны выбрать из возможных подходов один, ведущий обычно к заранее запрограммированной цели.

Многие из перечисленных в книге категорий текста, такие, как информативность, интеграция, ретроспекция и др., могут показаться слишком широкими, чтобы их признать достоянием только текста. Однако текст в нашем понимании является графическим отображением "кусочка действительности". Он – порождение письменного варианта языка. Исследование какого-либо объекта в научно-теоретическом плане предполагает известную степень абстрагирования от конкретных реализаций данного объекта. В тексте как результате речетворческого процесса необходимо выделить такие черты (параметры, признаки), на основе которых можно построить некую идеальную модель этого объекта исследования. Это возможно лишь при анализе большого количества текстов, относящихся к разным функциональным стилям. Можно условно выделить из этой массы материала тексты, более или менее приближающиеся к этой идеальной модели и отклоняющиеся от нее. Предложенное мной ниже определение текста, имеет в виду абстрактную модель, допускающую известную вариантность.

Один из существенных признаков текста – его завершенность. Этот признак выталкивает на поверхность текста заголовок, без которого, с моей точки зрения, нельзя построить модель текста. Правда, есть тексты и без заголовков – лирические стихотворения, газетные сообщения, письма и некоторые другие, но и в них обычно первое предложение – зачин – осуществляет функцию заголовка, о которой будет сказано ниже.

Еще русские исследователи 20-х годов нашего столетия обратили внимание на текст как на явление, поддающееся структурации, т.е. имеющее некоторые закономерности своей организации. Работы Бахтина, Шкловского, Проппа, Томашевского и других до сих пор не утратили своего значения, однако отдельные представители формально-структурного подхода к тексту затемняли, а иногда и полностью игнорировали содержательную сторону произведения, без которой немыслима структурация текста.

Исходным положением в анализе текста является признание его некоей сущностью, имеющей самодовлеющий характер, но подчиняющейся общим закономерностям построения речевого произведения в его завершенности. "Для любого речевого акта остается в силе прежде всего всеобщий закон, на основе которого строится данное высказывание, а именно закон структурной организации этого высказывания" [Г.В.Колшанский, 25].

Значительный вклад в теорию лингвистического анализа текста внесли представители Пражского лингвистического кружка. Исследования Матезиуса, Гавранека, Вахека, Едлички, Гаузенблаза и других наметили разные подходы к анализу структуры текста.

В последнее время работы французских, немецких, голландских и других теоретиков текста расширили круг вопросов, связанных со структурой, онтологией и параметрами текста. Среди них нужно упомянуть таких видных ученых, как Гиро, Греймас, Тодоров, Дресслер, Ван-Дейк, Леви-Страсс, Энквист.

Несколько слов о соотношениях, возникающих между лингвистикой текста и стилистикой. Многие исследователи текста уже давно заметили, что ряд проблем, выдвигаемых этой отраслью знания, довольно подробно рассматривался стилистикой языка. Больше того, сама стилистика языка в основном базируется на изучении связного текста. Естественно поэтому, что многие из затронутых в этой книге вопросов уже поднимались в стилистических исследованиях. Можно сказать, что стилистика языка служит подспорьем для лингвистики текста в тех случаях, когда объектом наблюдения являются функциональные стили языка и средства, их детерминирующие. Недаром Карел Гаузенблаз, говоря о речевых произведениях, рассматривает стиль, как "цементирующий материал", и возводит текст к стилистике [К.Гаузенблаз, 63].

Читатель найдет здесь многие стилистические релевантные факты; они как бы вплетены в самую структуру текста и предопределяют своеобразие того, что в книге названо содержательно-концептуальной информацией.

Последнее соображение, предваряющее описание единиц текста и текстовых категорий, касается самого характера размышлений. Взаимодействие двух типов (видов, особенностей) мыслительного процесса – абстрактно-схематического и конкретно-эмпирического – является одним из надежных оснований для подлинно научного познания изучаемого объекта. Однако такое взаимодействие не всегда достижимо в силу того, что у исследователей по-разному обнаруживается склонность к одному из этих типов мыслительного процесса. Достаточно бросить беглый взгляд на страницы 101–106 короткой статьи Зигфрида Й.Шмидта в сборнике "Новое в зарубежной лингвистике", вып.VIII, сплошь в схемах и символах, чтобы убедиться в пристрастии автора к схематизации исследуемых явлений. Можно привести много статей данного типа, но в этом нет необходимости. С другой стороны, статья Карела Гаузенблаза в этом же сборнике представляет собой пример конкретно-эмпирического исследования, хотя предлагаемая в ней классификация речевых произведений не подкреплена соответствующими иллюстрациями. Текст, как это будет показано ниже, воспроизводя и описывая отдельные стороны жизни (события, характеры, отношения, размышления и пр.), естественно, диалектичен по своей природе. Ему поэтому свойственно тождество и различие, постоянство и изменчивость, линейность и цикличность. По мере развертывания текста происходит постепенное накопление количественной информации, ведущее в конечном счете к качественно новому образованию.

Думается, что предпочтение, отданное в этой книге описанию категорий текста в их взаимодействии, не вызовет нареканий теоретиков-текстологов. Ведь, как остроумно заметил Щедрин, "ничто так не окрыляет фантазию, как отсутствие фактов". Факты, на которых строится осмысление категорий текста, подобраны таким образом, чтобы "осветить свой угол зрения".

Таким образом, задача этой работы – описать и проанализировать интуитивно воспринимаемые признаки текста, возвести их в ранг грамматических категорий и показать их взаимозависимость и взаимообусловленность, которые обеспечивают акт коммуникации в его прагматической направленности.

Лингвист может быть уверен в своих выводах только после обработки большого количества языкового материала. Исследователь такого сложного объекта как текст может прийти к каким-то научно обоснованным выводам только после тщательного и всестороннего рассмотрения большого количества текстов в их многообразии. В этой работе наблюдению подверглись художественные произведения, официальные документы, газеты, научная проза и другие типы текстов, на основе которых были предложены соответствующие решения проблем.

Тем не менее замечания и даже возражения моих коллег пока не убедили меня в необходимости пересмотра основной концепции этой работы, хотя очень помогли мне многое уточнить и развить.

Пользуюсь случаем выразить благодарность моим рецензентам доктору филологических наук Елене Михайловне Вольф и доктору филологических наук, профессору Евгении Иосифовне Шендельс за ценные критические замечания и советы, которые я учел в предлагаемой работе.

Об авторе

Гальперин Илья Романович

Крупнейший отечественный лингвист, лексикограф, специалист в области стилистики языка и лингвистики текста. Доктор филологических наук, профессор. Родился в Симферополе. В 1929 г. окончил литературно-лингвистическое отделение педагогического факультета 2-го Московского государственного университета. С 1937 г. работал в Московском государственном педагогическом институте иностранных языков им. М. Тореза. Занимал должности заведующего кафедрой современного английского языка, декана факультета английского языка, заведующего кафедрой лексикологии и стилистики английского языка. В 1940 г. защитил кандидатскую диссертацию, в 1962 г. — докторскую диссертацию по английской филологии "Стилистика английского языка".

И. Р. Гальперин — автор научных работ по лексикологии, стилистике, общему языкознанию, а также учебников английского языка. Его работы отличаются оригинальностью и отточенностью мысли, постановкой новых актуальных проблем лингвистики и смелостью в их решении, широкой эрудицией. Круг его интересов — от практического отражения тончайших языковых особенностей в созданном под его руководством Большом англо-русском словаре (1972) до проникновения в суть сложнейших теоретических вопросов, связанных с функционированием языка; различные аспекты компаративистики и теории стиля; история развития английского языка и лингвистика текста. Он разработал теорию стилистики языка, продолжая традиции отечественных филологов В. В. Виноградова, М. М. Бахтина и других. Созданная на основе английского языка, она имеет общелингвистический характер и в значительной степени применима ко всем европейским языкам.