|
Оглавление
Благодарности
Автор хотел бы выразить глубокую признательность Л.М.Седовой и Э.А.Тайсиной – за то, что верили в его способность написать нечто отличающееся от общепринятых подходов; В.А.Киносьяну и М.Б.Игнатьеву (Санкт-Петербург) – за их доброжелательное отношение к избранной автором направленности исследования. И особенно – М.Б.Менскому (Москва): без его ценных замечаний автор мог бы и дальше исключительно на свой страх и риск блуждать в лабиринтах многомировой интерпретации квантовой механики. От автора
Прежде чем начать собственно изложение идей, представленных в данной книге, необходимо сказать о следующем. Несмотря на то, что объективно содержание монографии имеет междисциплинарный характер, – в частности, в нем много страниц может быть отнесено к общей онтологии, теории познания и философии науки, – рассчитано оно в основном на специалистов в области социальной философии и всех тех, кто интересуется данной областью знания. Среди них большой процент составляют люди с сугубо гуманитарным образованием, поэтому всякий раз, когда разговор будет касаться проблем естественно-научного характера, хорошо знакомых исследователям философских вопросов природы, научного развития и т.п., мы, тем не менее, будем давать их достаточно подробное изложение для того, чтобы, во-первых, обрисовать общие контуры той или иной проблематики, а, во-вторых, и это главное, чтобы у всех "неспециализирующихся" в данных областях (речь идет в первую очередь о квантовой механике) не было ощущения прерывистости анализа, которое всегда возникает, если не знать предыстории появления любой идеи в поле зрения профессионалов, изучающих ее. Что же касается метода аналогий, использованного в настоящей работе, то его оправданием может служить хотя бы то, что за сто с лишним лет до Луи де Бройля натурфилософ Шеллинг чисто спекулятивным путем пришел к выводу о всеобщем свойстве природы, которое в наши дни называется корпускулярно-волновым дуализмом материи. В то время даже такой великий критик Шеллинга, как Артур Шопенгауэр, увидел в этом всего лишь очередную "романтическую" блажь. И хотя мы в общем и целом весьма негативно оцениваем "метод" философских спекуляций, предпочитая опору на точно установленные факты (желательно – подкрепленные математическим аппаратом), в том числе и в этой книге, иной раз бывает полезно заимствовать из него не отрицаемый логикой метод "проведения параллелей". Полезно для того, чтобы создавать конструктивные метафизические системы, которые (кто знает!?), подобно атомистической мифологии Демокрита, в будущем смогут превратиться в контролируемые исследовательские программы. Введение
Занимаясь в свое время изучением политической философии, в процессе своей работы автор этих строк обнаружил для себя множество фактов, которые не только не вписывались в традиционную "постиндустриальную" картину социального мира (факты повсеместного наличия своего рода неофеодальных структур политической власти), но и недвусмысленно свидетельствовали о том, что через повседневные общественные реалии просвечиваются контуры скрытого от непосредственного наблюдения механизма, приводящего в движение не только политику и, в частности, формы власти, но и "базис" марксистов – экономику, социальные и особенно духовные процессы. Что немаловажно – этот механизм в своих принципиальных чертах выглядел достаточно просто устроенным, хотя, разумеется, было ясно, что его детали и способы их соединения должны быть организованы фантастически сложно, чтобы всякий раз координировать действия – без преувеличения – миллиардов людей вполне определенным образом. Но в общем и целом он казался не более и не менее простым, чем механизм, предполагаемый триумфально шествующей ныне по страницам научной и учебной литературы синергетической парадигмы развития общества, и в случае, если науке удалось бы разгадать механику его функционирования, описание данного скрытого порядка автоматически бы стало новым "метанарративом". Метанарративом, от которого, однако, постмодернизм не смог бы отмахнуться так же просто, как он отмахивается сейчас от всего остального, за исключением копенгагенской интерпретации квантовой механики, "теории катастроф" и фрактальной геометрии [199, С.144–146]. Подобно тому, как трудно объявлять только досужей игрой ума и воображения процессы управления космическими аппаратами, адептам постмодерна стало бы проблематично утверждать тотальную относительность и фрагментарность видения социального бытия в случае построения обладающей собственной физической и математической базой теории, позволяющей предсказывать и поведение субъекта, и развитие общества с высокой надежностью – конечно, не сто процентов, но, скажем, с вероятностью восемьдесят из ста. Конечно, после бесславного крушения марксизма вообще, что было предсказано практически всеми мыслителями XIX века (каким, кстати, образом, если все наше познание "онтотеотелеофаллоцентрично" и потому заведомо ущербно?!) и советского истмата в частности, после "Открытого общества..." и "Нищеты историцизма" Поппера подобные заявления могут вызвать какие угодно чувства, кроме доверия. Но все дело в том, что именно анализ политической проблематики, позволяющий, на наш взгляд, кратчайшим и (что особенно ценно) нагляднейшим образом выйти на узловые проблемы философии, предоставил в наше распоряжение факты, свидетельствующие не только о том, что в практически всех своих положениях (кроме верного в свое и в значительной мере в настоящее время утверждения невозможности предсказать конкретный путь развития социума на длительный период) политическая и методологическая концепция Поппера ничуть не более научна и убедительна, чем марксизм, но и подсказывающие пути возможной "точной" трансформации гуманитарного знания. Изначально эти факты были призваны лишь обосновать особую перспективность для социального анализа, особенно если этот анализ философский, концептуального синтеза таких направлений, как структурализм леви-стросовского типа и теория архетипов коллективного бессознательного К.-Г.Юнга (см. [106]). После завершения этой работы "Коллективное бессознательное" и порождаемые им инвариантные структуры социального бытия, проходящие через всю человеческую историю, были отложены в сторону до тех пор, пока бы четко не выкристаллизовалось понимание того, что именно следует делать дальше. Вероятно, этот процесс мог бы затянуться на неопределенное время, если бы не несколько решающих обстоятельств, подтолкнувших нас к выбору пути, приведшего в итоге к концепции, представленной в этой книге, но об этом будет сказано в свое время особо. Сразу отметим следующее. Расположение ряда разделов настоящего исследования нетипично для традиционной научной работы – обычно во введении, помимо постановки целей и задач, объекта и предмета исследования, рассматривается степень разработанности проблемы. Однако мы сочли возможным и даже необходимым перенести все, что связано со степенью этой разработанности, во вторую половину книги. Дело в том, что теме структур коллективного бессознательного очень не повезло в философии. Сам термин "коллективное бессознательное" появился только в XX веке. То, что можно было бы назвать его структурами, в предыдущие исторические эпохи можно встретить разве что в творчестве Канта – это его знаменитые априорные формы, а то, что всего лишь несколько мыслителей предыдущего столетия обозначали данным словом (всех их, кроме Карла Густава Юнга, до сих пор по инерции продолжают именовать "французскими структуралистами"), не является структурами в подлинном смысле этого слова. Под "подлинным" смыслом мы имеем в виду то, что, например, Ш.Эйзенштадт – очевидно, ориентируясь на Леви-Строса – в [404, С.82] рассматривал как необходимый признак структурализма: "В отличие от позиции структуралистов, утверждающих, что во всех сферах человеческой жизни действуют некоторые универсальные закономерности человеческого мышления..." Ни Фуко, ни Барт не считали те характерные для культуры структуры, которые они исследовали, универсальными, что удивительным (на самом деле – всего лишь синхронистичным, по позднему Юнгу) образом коррелировало с работой по выявлению "ментальностей" исторической школой "Анналы". Как стало понятно только спустя тридцать лет после того, как течение под названием "структурализм" вошло в полную силу, вышеназванные авторы, особенно Фуко, не зря протестовали против того, чтобы их причисляли к данному направлению: к середине девяностых XX века окончательно выяснилось, что и Фуко, и Барт, и "французский Фрейд" Лакан в пятидесятые-шестидесятые годы создали тексты (по классификации Фуко – "дискурсы"), образовавшие основу того культурного явления, которому будет суждена громкая известность под названием "постструктурализм" – см. об этом у И.Ильина [147]. Именования "структуралист" заслуживает только один из "бывших" его представителей – К.Леви-Строс, и то не в полной мере, так как у него, как указывает тот же И.Ильин, ряд идей носит вполне постструктуралистский характер. Поэтому нам нечего бояться объявлять представленную работу как практически не имеющую предыстории. Статьи, посвященные структурам коллективного бессознательного, на девяносто девять и девять десятых процента посвящены обсуждению у разных современных авторов теории архетипов Юнга и тем положениям, которые полностью базируются на его теории, причем аналогичная их доля касается применения выделенных Юнгом структур к анализу политических процессов (см., например, [122, 182]) или же, что в наши дни совсем тривиально, искусства. В этом легко убедиться хотя бы по тем сводным реферативным обзорам за последние десять лет, которые составляет ИНИОН РАН, и это – не говоря уже о тех ссылках, которые дает по соответствующим запросам Интернет. Оставшаяся часть, в свою очередь, на девяносто девять процентов укладывается либо в интерпретацию юнговских архетипов с позиций синергетики (например, [55, 56, 59]) – через образные параллели с механизмом формирования "порядка из хаоса" и математические аналогии с заимствованной этим направлением теорией фракталов, – либо представляет собой пересказ идей Фуко, Барта и других, т.е. тех, кого нельзя считать структуралистами. И лишь ничтожный процент публикаций посвящен рассмотрению коллективного бессознательного и его устойчивых образований с каких-то иных точек зрения, поэтому целесообразнее рассмотреть их непосредственно в контексте данного исследования. Тем более что вторая часть его названия – "Квантовоподобная социальная реальность" – предполагает интерпретацию коллективно-бессознательных структур через призму квантовой физики, что раньше в литературе делалось еще реже, чем обсуждалась теория коллективного бессознательного не в том смысле, который придавался этому термину Юнгом или французскими "структуралистами". Не лучше обстоит дело и с зарубежными авторами: "метафизика" непопулярна в нынешнее время на Западе. Встретить упоминания о бессознательном в зарубежных публикациях еще можно, но о "коллективном бессознательном" – фактически так же, как и у нас: почти исключительно в контексте взглядов Юнга. Хотя в какой-то степени конкурентами ему являются Ст.Гроф и К.Уилбер, нужно сказать, что теории, трактующие бессознательную сферу с позиций квантовой физики и впервые созданные за рубежом, "законсервировались", и сейчас незаметно, чтобы в этой области появились какие-то новые идеи по сравнению, например, с семидесятыми-восьмидесятыми годами прошлого века, на которые приходится пик подобных работ. Таким образом, само по себе коллективное бессознательное с обозначенными нами позиций хотя и в незначительной степени рассматривалось, но, во-первых, в ином контексте, а, во-вторых, именно проблематике структур, как мы уже отмечали это раньше, не повезло в этом отношении тоже. Однако, как говорят в подобных случаях, обо всем по порядку. Всю необходимую аргументацию мы будем излагать в той же хронологической и логической последовательности, которая возникала непосредственно в ходе самой работы. Об авторе
Родился 8 июля 1974 года. В 1997 году окончил Казанский государственный
технологический университет по специальности "химик-технолог
высокомолекулярных соединений", в 1998 году – юридический факультет
Казанского государственного университета (специализация "конституционное
право"). В 2001 году защитил диссертацию на соискание ученой степени
кандидата философских наук по теме "Социально-философский анализ природы и
инвариантов структуры политической власти".
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||