Довнар-Запольский М.В. Первобытные формы брака Изд. стереотип.

Оглавленiе

Первобытныя формы брака (отрывок)

Этнологiя и первобытный бракъ. – Безразличное смешенiе половъ. – Гетеризмъ бытовой и религiозный

Наука о человеке, въ самомъ обширномъ значенiи этого слова, въ последнее время достигла такихъ необыкновенно важныхъ результатовъ, что взглядъ на его первобытную кулътуру совершенно изменился. Многое изъ того, что еще такъ недавно считалось вполне установленнымъ, казалось истиной, оказывается дiаметрально противоположнымъ тому, что добыто современной этнологiей. Современная этнологiя или, какъ некоторые не совсемъ точно называютъ ее, соцiологiя, является высшею точкою современнаго научнаго прогресса. Она охватываетъ все отрасли знанiя, стараясь выжать изъ нихъ все, что относится къ человеку, и такимъ образомъ возсоздать его начальную исторiю, исторiю его культурной жизни, и искать затемъ уже законовъ человеческаго развитiя. Нигде такъ наглядно не проявлялось значенiе и успехъ молодой науки, какъ въ вопросе объ исторiи брачныхъ и вообще семейныхъ отношенiй. И это вполне естественно, потому что исторiя семейныхъ отношенiй самымъ теснымъ образомъ связана съ историческимъ ходомъ прогресса вообще. По исторiи семьи и брака можно наилучшимъ образомъ следить за постепеннымъ ростомъ культуры. Каждый новый шагъ въ исторiи брачныхъ формъ сопровождается высшимъ фазисомъ развитiя даннаго народа. И, наоборотъ, всякое новое проявленiе высшей культуры непременно идетъ параллельно съ новой высшею формой брачныхъ отношенiй. Более или менее правильная форма брачныхъ отношенiй дала первый толчекъ къ установленiю частной собственности, и этою первою собственностью была женщина. "Въ исторiи права собственности следуетъ искать исторiю брака, говоритъ Жиро-Телонъ; оба эти института имели одну и ту же форму и повиновались однимъ и темъ же законамъ развитiя".

Въ настоящемъ очерке мы постараемся представить формы брака въ ихъ постепенномъ развитiи въ томъ виде, въ какомъ этотъ предметъ трактуется въ современной этнологической науке.

Следуетъ заметить, что то, что у насъ называется семьею и бракомъ, вовсе не существовало на первобытныхъ ступеняхъ развитiя, не существовало также и той лестницы родства по матери и отцу, которую признаемъ мы. Наиболее первобытное состоянiе половъ известно подъ названiемъ безпорядочнаго сожительства. Оно характеризуется полнымъ отсутствiемъ какихъ бы то ни было формъ семьи и брака. У многихъ современныхъ дикарей не существуетъ даже слова, означающаго бракъ; это замечается, напр., у калифорнскихъ индейцевъ, у ашантiевъ и др.; темъ более не существуетъ брачныхъ обрядовъ, а у бушменовъ въ языке нетъ даже различiя замужней женщины отъ девушки.

Такъ, о жителяхъ Венецуэлы въ Южной Америке Геррера разсказываетъ: они не соблюдаютъ никакихъ правилъ супружескаго сожительства, но берутъ столъко женъ, сколько хотятъ, а женщины берутъ столько же мужей, сколько пожелаютъ; между ними не существуетъ ревности; живутъ они въ домахъ человекъ по 160 (G.Telon, Les origines). Среди индейцевъ средней Америки женщины безразлично принадлежатъ всемъ родственникамъ. Миссiонеры, отправлявшiеся въ 20 годахъ нашего столетiя въ Австралiю, были приведены въ ужасъ отношенiемъ между обоими полами на Сандвичевыхъ островахъ: сожительство братьевъ и сестеръ представляетъ здесь обычай, говоритъ одинъ изъ нихъ; туземцы не имели стыда и воздержанiя более, чемъ животныя: мужья имели по несколько женъ и жены по несколько мужей, и все смешивались одни съ другими, какъ кому хотелось (ib. 61). Подобными описанiями полны разсказы современныхъ путешественниковъ объ австралiйскихъ и американскихъ дикаряхъ. Но те же данныя приводятся и древними писателями. Очень интересный разсказъ bзъ жизни арабовъ приводитъ Страбонъ. Все родственники имеютъ общую собственность и одну жену. Они считаются братьями между собою и наказываютъ смертью всякое прелюбодеянiе, каковымъ признается всякое сожительство съ представителями другого племени. Первый, кто входитъ къ общей жене, остается съ ней, оставивъ у дверей свою палку: она служитъ знакомъ его присутствiя, и никто другой уже не войдетъ къ ней. Одинъ царь имелъ 15 сыновей и одну дочь, отличавшуюся красотой. Все братья любили ее и посещали одинъ за другимъ. Наскучивъ безпрестаннымъ посещенiемъ, она сделала палки точно такiя же, какъ у ея братьевъ, и попеременно ставила ихъ у дверей. Наконецъ, случайно, братья открыли шутку своей сестры.

Геродотъ разсказываетъ о Тамимахъ, что "они сходились публично, какъ животныя". А Жаксмонъ тоже сообщаетъ про одного индусскаго раджу, который прогуливался съ одною изъ своихъ женъ на спине слона et s'ebattoit publiquemenf avec sa compagne" (Letourneau, L'evolution du marige et de la famille, p.51).

Вотъ что находимъ мы у древнихъ и новейшихъ писателей о первобытномъ отношенiи половъ. Изследованiя последняго времени подтверждаютъ, что приведенные факты не представляютъ случайнаго явленiя, характеризующаго одно только или некоторыя племена, почему либо оказавшiяся наиболее безнравственными, съ нашей точки зренiя. Такiя животныя отношенiя половъ существовали у предковъ нынешнихъ европейцевъ. Конечно, сведенiя, которыми мы обладаемъ на этотъ счетъ, не такъ положительно точны и подробны, какъ о современныхъ дикаряхъ, и это потому, что у предковъ нашихъ появилась письменность уже, разумеется, въ иной перiодъ, когда у нихъ образовалась правильная форма брачныхъ отношенiй. Темъ не менее народная поэзiя, обычаи и обряды и древнейшiе юридическiе памятники оставили намъ несомненные следы существованiя первобытнаго смешенiя половъ у древнихъ индусовъ, грековъ, латинянъ, кельтовъ, германцевъ и славянъ.

Вообще, занимаясь изследованiемъ вопросовъ первобытной культуры, не следуетъ забывать двухъ аксiомъ, на которыя опираются эти изследованiя. Первая аксiома состоитъ въ томъ, что развитiе разныхъ народовъ, какъ бы, повидимому, они не были различны по своимъ расовымъ отличiямъ, по языку и степени культуры (напр. какъ арiйцы и краснокожiе или полинезiйцы), – неизменно проходило одне и те же стадiи развитiя. Такимъ образомъ, если мы можемъ установить, что какой нибудь обычай или институтъ, известное состоянiе, наконецъ, хотя бы, напр., разсмотренное отношенiе половъ, присущи всемъ дикимъ народамъ, находящимся на известной степени культуры, то отсюда мы имеемъ право вывести заключенiе, что такое же точно состоянiе переживалъ на той же ступени развитiя и другой народъ, уже вышедшiй изъ нея, хотя бы мы объ этомъ и не имели определенныхъ данныхъ. Ни одинъ народъ не составляетъ въ этомъ случае исключенiй. И эта аксiома замечательно верна и подтверждается тысячами фактовъ. Я не буду о ней распространяться; мы сейчасъ-же будемъ иметь случай убедиться на фактахъ въ справедливости ея...

Об авторе

Довнар-Запольский Митрофан Викторович

Известный историк, этнограф и экономист, основоположник белорусской национальной историографии. Родился в городе Речица (Минская губерния), в семье служащего. В 1894 г. окончил историко-филологический факультет Киевского университета. Работал в Московском архиве министерства юстиции, в Московском и Киевском университетах. С 1901 г. — профессор русской истории Киевского университета. Доктор исторических наук (1905). В 1909 г. по его инициативе в Киеве был создан Коммерческий институт, который он возглавил. После Октябрьской революции 1917 г. работал в Белоруссии (в том числе заведующим кафедрой истории Белоруссии в Белорусском государственном университете в 1925–1926 гг.); был действительным членом Института белорусской культуры, председателем его историко-археографической комиссии и сотрудником Госплана БССР. С 1926 г. работал в Москве.

М. В. Довнар-Запольский — автор свыше 200 научных трудов по этнографии, социально-экономической и политической истории Белоруссии, России, Украины, Литвы, Польши, в том числе таких крупных исследований, как «Очерк истории кривичской и дреговичской земель до конца XII столетия» (1891), «Государственное хозяйство Великого княжества Литовского при Ягеллонах» (1901; магистерская диссертация), «Очерки по организации западнорусского крестьянства в XVI в.» (1905; докторская диссертация), «На заре крестьянской свободы» (1911), «Народное хозяйство Белоруссии. 1861–1914 гг.» (1926) и другие. Будучи сторонником так называемого «экономического материализма», он считал, что движущей силой истории являются экономические процессы, отдавал предпочтение роли товарного обмена. М. В. Довнар-Запольский много занимался исследованиями истоков и становления белорусской государственности, национальной и культурной самобытности белорусского народа.