Корсаков С.С. Вопросы клинической психиатрии Изд. стереотип.

Оглавление

Введение в "Курс психиатрии"

В психиатрии изучаются те болезненные расстройства, которые выражаются главным образом в области явлений душевной деятельности человека, т.е. в мыслях, чувствованиях, желаниях и поступках.

Если человек под влиянием болезненного состояния станет считать, что он патриарх, что он может в одну минуту переселиться из Москвы в Петербург и т.п., мы говорим, что у него психическая болезнь. Точно так же, если у человека является тоска, отчаяние, без всякого внешнего повода или даже при таких условиях, которые в здоровом состоянии вызывают радостное настроение, то это тоже будет душевная болезнь. Если у человека будет совершенно извращенное влечение, если его поступки будут отличаться в очень резкой степени от обычной нормы, то в большинстве случаев и это будет проявлением душевной болезни.

Проявления душевных болезней в отдельных случаях очень разнообразны, но общее в них то, что при них изменяется "личность" человека.

Личностью человека мы называем совокупность его душевных качеств: совокупность свойственных ему чувствований, его способ мышления, характер его поступков. Личность для каждого человека имеет по отношению к определению его индивидуальности значение, сходное с тем, какое для телесных свойств имеет его физический облик. Личность у каждого человека имеет такие же определенные признаки, как форма его тела, черты его лица. По проявлениям личности мы узнаем человека. Если нам говорят о чьих-нибудь мыслях или поступках, то мы, хорошо зная человека, можем сказать, мог ли он так думать или делать: один род мыслей и поступков свойствен одного рода личностям, другой-личностям другого рода.

Личность, как я сказал, есть совокупность душевных свойств человека. Но этого мало: личность не есть простая совокупность душевных свойств, а организованное их сочетание. Подобно тому, как ткани нашего тела слагаются в телесный организм, так и душевные, свойства, сочетаясь по законам жизни, образуют личность. Поэтому личность человека есть также организм или самостоятельная часть организма.

Подобно всякому организму личность не есть нечто неизменное: она должна подвергаться изменениям. Изменения ее могут быть физиологические и патологические. Физиологические изменения личности бывают под влиянием разных условий и особенно под влиянием возраста.

Подобно тому, как тело человеческое с возрастом развивается и меняется, так и душевный облик становится с возрастом иным. Общепризнанная истина, что человек в старости отличается по совокупности своих свойств от того, чем он был в детстве и юности. Однако такое изменение личности, связанное с возрастом, проходит медленно, изо дня в день, так что преемственность душевных свойств непрерывно продолжается: с возрастом лишь очень понемногу изменяются отдельные проявления личности, причем в каждую данную эпоху остается попрежнему та гармоничность в сочетании душевных свойств, которыми обусловливается "единство" личности. Но бывают изменения личности и другого характера. Личность изменяется иногда чрезвычайно резко и быстро. Человек становится совершенно не тот, каким был прежде, теряет свои наиболее характерные душевные черты: из скромного делается хвастливым, из кроткого и мирного-драчливым, из вдумчивого и глубокомысленного-крайне поверхностным, непоследовательным в своих выводах. Присматриваясь к такого рода изменениям, мы замечаем, что у человека при этом нарушена гармоничность сочетания душевных свойств, ослабляется, а часто и совсем теряется объединение их в стройную совокупность, утрачивается единство личности.

Такого рода изменения бывают чаще всего под влиянием патологических условий. Что болезнь вызывает изменение психических свойств, в этом мы убеждаемся на каждом шагу. После травматических повреждений головы психическая деятельность часто резко меняется, а иногда и совсем приостанавливается, если человек впадает в бессознательное состояние. Органические болезни головного мозга сплошь и рядом сопровождаются расстройством душевной деятельности. Общие инфекционные болезни, как тиф, септицемия, сопровождаются резкими явлениями со стороны душевной сферы. Точно так же введение в организм таких ядов, как алкоголь, хлороформ, опий, гашиш, атропин, белена, вызывает глубокое расстройство сообразительности, памяти и сознания. Все это с несомненностью убеждает нас, что болезнь телесного организма может вызвать и изменения в личности; поэтому изменения эти и носят название патологических.

Все такого рода изменения, т.е. все патологические расстройства душевной деятельности, и составляют предмет психиатрии. Некоторые из них являются лишь второстепенными признаками при других болезнях, как тиф, ушибы головы, отравления. В других же случаях симптомы со стороны душевной жизни выступают на первый план. Именно такого рода, расстройства и составляют главный предмет психиатрии. Они-то по преимуществу и называются "душевными болезням".

Итак, к душевным болезням в тесном смысле слова причисляются такие патологические расстройства душевной деятельности, при которых психические симптомы выступают на первый план.

Эти болезни могут быть приобретенными и врожденными. Приобретенными душевными болезнями называются такие, при которых происходят изменения личности под влиянием патологических условий. Но не одни только изменения личности составляют душевные болезни. Сплошь и рядом приходится наблюдать людей, у которых душевные свойства никогда не были в гармоническом сочетании; у таких людей никогда, от самого рождения их, не было правильного строя душевной жизни...

Это-так называемые врожденные расстройства душевной деятельности. В сущности и врожденные расстройства душевной деятельности принадлежат к болезненным проявлениям, только при них болезнетворные влияния действуют не после рождения человека, а тогда еще, когда только что нарождается жизнь: иной раз патологические влияния действуют еще на элементы родителей, иной раз во время зачатия, иной раз в период утробной жизни.

Итак, предмет психиатрии составляют душевные болезни, или патологические изменения личности. Что лежит в основе их? – Бесспорно, телесные изменения. Ведь каково бы ни было происхождение знакомых нам психических явлений человека, они составляют одну из сторон жизни его организма, правда, в высшей степени важную. Мы видели уже, что, несомненно, психические расстройства вызываются телесными болезнями. Точно так же опыт показывает, что при душевных болезнях в тесном смысле слова мы почти всегда находим, наряду с симптомами психическими, и признаки расстройства в физических отправлениях организма. Ввиду этого мы имеем полное основание высказать предположение, что патологические изменения личности обусловливаются всегда изменениями телесными и что душевные болезни суть такие же телесные болезни, как и все другие. В частности, они суть болезни нервной системы; и только потому, что симптомы, которыми проявляются душевные расстройства, с практической точки зрения требуют особенных условий для лечения и наблюдения, этот отдел нервной патологии выделяется в особую специальность. Итак, душевные болезни составляют часть болезней нервной системы.

Это положение подтверждается и подробным изучением проявлений душевных болезней; почти всегда рядом с расстройствами психическими мы встречаем у душевнобольных множество проявлений расстройства других отправлений нервной системы-движений, чувствительности, также вазомоторной, секреторной и трофической деятельности. Мало того, при тех формах душевных болезней, которые сопровождаются особенно резкими изменениями в психических проявлениях, мы при вскрытии находим весьма определенные изменения в строении головного мозга, именно в его полушариях. Изменения эти иногда бывают настолько резки, что сразу бросаются в глаза: на поверхности мозга умерших от тяжёлой душевной болезни лиц мы часто находим глубокие впадины как результат убыли мозгового вещества в коре полушарий мозга. В других случаях эти изменения не так резки: они обнаруживаются лишь при очень тщательном микроскопическом исследовании мозга. Правда, таковые изменения найдены не при всех душевных болезнях. Но чуть не с каждым годом при улучшении способов посмертного исследования нервной системы все более и более расширяется круг душевных расстройств, при которых констатируются изменения в головном мозгу; с другой стороны, и ежедневные физиологические опыты подтверждают, что именно при влияниях, действующих на головной мозг, обнаруживаются те явления, которые служат главными признаками душевных болезней. Это дает основание считать, что душевные болезни, составляя часть нервной патологии, суть болезни головного мозга и именно того отдела его, который носит название переднего мозга.

Итак, из сказанного мы можем сделать такой вывод: душевные болезни по своим проявлениям суть болезненные расстройства личности, а по локализации – суть болезни переднего мозга.

Анатомические изменения, которые лежат в основе душевных заболеваний, иной раз бывают, как я сказал, грубы, заметны на простой глаз; иной же раз они незаметны при самом тщательном исследовании, но и тогда нужно предполагать, что в нервных элементах существуют очень тонкие, может быть, молекулярные изменения. Грубые нарушения в строении мозга обыкновенно остаются навсегда, тонкие же изменения очень часто проходят, исчезают бесследно, а соответственно этому проходят и душевные болезни, служащие их проявлением.

Таким образом, мы приходим к важному выводу, что многие из душевных болезней могут проходить, могут излечиваться.

Признание факта, что душевные болезни суть болезни головного мозга, совершилось лишь в очень недавнее время. Хотя и в древние времена были люди, которые, подобно великому Гиппократу, видели в душевных расстройствах такие же телесные болезни, как и другие заболевания, тем не менее громадное большинство очень долгое время смотрело на душевные заболевания неправильно, как на проявления действия мистических сил; иногда в больных видели святых, а чаще-бесноватых и преступников. С особенной силой господствовало это воззрение в средние века и влекло за собою поразительно жестокое обращение с душевнобольными: их не только держали прикованными к стенам мрачных и смрадных тюрем, но мучили всеми пытками инквизиции, сжигали на кострах...

Только в последние столетия стала все более проникать в сознание мысль, что душевнобольные суть такие же больные, как все остальные, и требуют не мучения, а лечения: и едва-едва минуло сто лет с того времени, когда принципы гуманного обращения стали применяться к душевнобольным. Но и теперь еще остатки прежнего воззрения очень распространены; до сих пор еще в массе народа на многих душевнобольных смотрят как на одержимых бесом. Их не помещают в больницы, а держат на цепи; их не лечат, а отчитывают и подвергают заключениям. Постоянно попадаются в печати сообщения о жестоком обращении с больными: там убили душевнобольную как колдунью, там били больного до полусмерти, чтобы выгнать беса, там десятки лет держат его на цепи, там уморили окуриванием. Не очень давно описана была ужасная драма, происшедшая в Жиздринском уезде; душевнобольную женщину, которую считали за одержимую бесом, подвергли страшным пыткам: задохнувшаяся в чаду от окуривания, она найдена со следами множества ожогов, произведенных родной ее матерью и сестрой, думавших таким путем изгнать бесов, владеющих больной... И больная умерла, да и сестра ее, глубоко потрясенная (а может быть, и отравленная угаром), также заболела острым психическим расстройством и в несколько дней скончалась, а мать впала в длительное помешательство... И это произошло не из жестокости, а из сильной привязанности, из страстного желания помочь...

Таковы последствия глубоко укоренившегося неправильного воззрения, поддерживаемого невежеством и суеверием. Медленно проникающее в глубь народных масс просвещение борется с этими остатками мрака, и оно одно только может их окончательно победить. Поэтому-то в значительной степени справедлив афоризм, что по тому, как устраивает своих душевнобольных данное общество, можно судить о степени распространения цивилизации в нем. И это так и должно быть; ведь цивилизация должна заключаться в распространении истинного взаимного понимания душевных особенностей между членами общества и в устройстве жизни сообразно с душевными потребностями.

В развитии этого понимания и лежит, между прочим, культурная задача психиатрии. Занимаясь изучением душевных болезней, научая понимать разнообразные проявления душевной жизни, она указывает, как при помощи гуманных мер можно сделать весьма многое для людей, к которым прежде применяли лишь жестокость, как при помощи разумного обращения и лечения можно восстановить расстроенную и угасающую душевную деятельность.

Последнее столетие с убедительностью показало, что душевные болезни, так же как и болезни других категорий, должны быть лечимы, и что они излечиваются. В этом отношении между ними и другими болезнями нет разницы. Как во всех телесных болезнях есть случаи излечимые и неизлечимые, так есть они в числе душевных расстройств. И излечимых, доступных лечению, случаев вовсе не мало.

Я считаю нужным отметить в самом начале курса, чтобы опровергнуть господствующее в обществе убеждение, что "сумасшествие" почти никогда не излечивается. Это убеждение совершенно не верное. Оно держится как остаток старого времени, когда больницы для душевнобольных были тюрьмами, а не лечебницами. В течение истекшего столетия психиатры представили убедительные доказательства того, что из лечебниц для душевнобольных выходят выздоровевшими так же, как и из других больниц; особенно много выздоравливает, и что важно, из числа тех, которые сразу, в первый месяц заболевания начали правильно лечиться, именно- 80%, тогда как из числа тех, кто поступил в лечебницу поздно, не ранее, чем через полгода от начала заболевания, выздоравливает лишь около 10%. Отсюда ясно, какое громадное значение имеет правильное лечение душевных болезней.

Уже из этого очевидно, как неправилен тот взгляд, который довольно распространен и между врачами и который удерживает многих от занятия психиатрией, именно-взгляд, что врачу душевных болезней меньше, чем врачу других специальностей, приходится врачевать больных, т.е. прилагать свой труд и знание к делу лечения. Этот взгляд-большое заблуждение. Правда, при лечении душевных болезней мы редко имеем такой быстрый и резкий результат благодетельного действия врача, как, например, в случаях хирургических операций, тяжелых родов, лечения острых инфекционных болезней; душевные болезни текут медленно, и в большинстве случаев нужно методически вести лечение в течение месяцев и даже лет, чтобы достигнуть выздоровления. Правда, нужен известный склад характера, нужно, много терпения и твердой уверенности, чтобы в течение долгого времени выжидать едва заметные изменения в направлении болезни; но зато окончательный успех за все вознаграждает. Врачу-психиатру, преданному своему делу и своим больным, знакомы такие высокие минуты удовлетворения, такие признаки глубокого доверия со стороны выздоровевших больных, что он не может не сознавать, что в качестве целителя он делает не меньше врача всякой другой специальности. Не могу, однако, не сказать, что много случаев душевных заболеваний остается неизлеченными. Но ведь и они нуждаются в правильном призрении, а устроить правильное призрение душевнобольных можно только руководясь указаниями знающего врача. Не нужно забывать, что душевнобольных количество не малое. В одной России, по приблизительному расчету, есть около 250 тысяч душевнобольных, и большинство их находится в чрезвычайно тяжелых условиях, причем страдают не они только, а и их семья. Человеку гуманному, со стремлением к общественной деятельности есть над чем поработать в этой области.

Давая удовлетворение присущей человеку живой потребности приносить людям пользу и облегчить их страдания, психиатрия дает тем, кто посвятил себя ей, еще и другое. Среди медицинских наук психиатрия есть одна из молодых наук. Много в ней еще неисследованного, и можно быть уверенным, что человек с живым пытливым умом, устойчивый в пользовании научными методами исследования, вооруженный современными знаниями, может открыть многое и в высокой степени интересное и важное.

Кроме того, психиатрия изо всех медицинских наук наиболее близко ставит нас к вопросам философским. Познание самого себя, познание высших душевных свойств человека было всегда одним из самых глубоких стремлений мыслящих людей, а психиатрия дает больше других отраслей медицины материала для этого. Изучение душевных проявлений, столь удобное для психиатра, сообщает такое множество сведений первостепенной важности, что многие психологи считают необходимым для себя подробное ознакомление с нашей наукой; множеству фактов она дает новое толкование, проливает свет на неясные стороны душевной жизни. Кроме близости к психологии, психиатрия близка также и к другой важной науке – к науке о человеке, антропологии. Явления вырождения, многие стороны науки о преступлениях не могут быть изучаемы без знакомства с психиатрией.

Это сочетание – с одной стороны, удовлетворение потребности предупреждать и облегчать страдания людей, а с другой-потребность высшего познания, делает нашу науку одной из таких наук, которым мыслящие люди охотно посвящают всю жизнь, несмотря на тягость труда. Человек, сознательно вступивший на служение этой науке, почти никогда не покидает ее; наоборот, он часто завещает служение ей своим детям и другим членам семьи. В списках психиатров за последнее столетие мы встречаем часто повторение одних и тех же фамилий; так, мы знаем в числе их семью Пинелей, семью Тьюков, отца и сына Фальре, двух Гудденов, двух Вестфалей и много других, наследовавших увлечение этой наукой от своих ближайших родных.

Но не одним только тем врачам, которые посвятят себя ей вполне, психиатрия освещает путь. Она может дать многое и врачам всякой другой специальности. При всякого рода болезнях наблюдаются в качестве сопутствующих явлений симптомы со стороны психической сферы, и уменье отличать их и распознавать весьма важно для правильного уяснения всего болезненного процесса. Затем психиатрия, давая больше, чем какая-нибудь, другая из медицинских наук, знания, касающиеся проявления душевной жизни, научает врача оценивать вообще значение факторов, влияющих на психическую сферу, что в высшей степени важно при всякого рода отношениях к больному; в деле лечения всяких болезней психическое влияние врача играет в высшей степени важную роль, и способность пользоваться психическими факторами в деле лечения составляла всегда одно из выдающихся свойств знаменитых врачей всех времен.

Наконец, психиатрия своею близостью к психологии и философским наукам чрезвычайно способствует повышению общего миросозерцания врача, дает более правильное понимание важнейших проявлений индивидуальной и общественной жизни, повышает просветительное влияние врача на окружающую среду. Ведь общественное значение врачей, особенно русских, не ограничивается только тем, что они являются целителями болезней и охранителями здоровья. Получив не только специальное, но и общее образование в высших просветительных учреждениях государства, они сами являются распространителями просвещения во множестве уголков нашего обширного отечества, отдавая этим хоть часть долга тем, кому не выпало счастья получить образования, и которые тем не менее снабжали государство средствами, на которые учатся более счастливые, и на которые содержатся университеты, академии и клиники. Если справедливо определяющее высокое призвание врача сравнение медика со свечой, "которая светит, сама сгорая", то знание душевных проявлений, даваемое психиатрией, сообщает этому светочу большую яркость и устойчивость и необходимую мягкость.

Итак, предмет психиатрии составляют болезненные расстройства в психической деятельности человека вообще и в частности "душевные -болезни".

В обществе наиболее часто под именем душевной болезни разумеется или помешательство в тесном смысле слова (т.е. состояние, при котором человек совершенно превратно представляет свое отношение к внешнему миру и отношение различных вещей между собою), или более или менее полное бессмыслие, сопровождающееся расстройством сознания своего болезненного состояния. Но психиатрия изучает не одни только эти формы душевного расстройства, а целый ряд болезненных уклонений в психической деятельности, уклонений, проявляющихся то в виде ложного понимания окружающих больного явлений, то в виде каких-нибудь ненормальных, неправильных влечений, то в виде немотивированного изменения настроения, например, чрезмерной радости или тоски, не соответствующей внешнему поводу. Нужно к этому прибавить, что иногда эти уклонения в психической деятельности действительно не сознаются самим больным, но иногда они им сознаются довольно хорошо.

Изучая проявление различных болезненных уклонений в психической сфере, психиатрия успела выделить из целого ряда этих уклонений отдельные клинические формы. Подобно тому, как при соматических болезнях известная, постоянно повторяющаяся совокупность симптомов, их последовательная смена и анатомические изменения, лежащие в основе болезни, дают возможность выделить отдельные болезненные формы, точно так и при душевных заболеваниях по тому, какие наблюдаются симптомы и в каком порядке они выступают, мы определяем отдельные клинические формы душевных болезней. Так, например, в той форме, которую называют меланхолией, мы видим сочетание таких признаков, как: мрачное душевное настроение, тоска, затрудненный ход мышления, большею частью малоподвижность, обвинение самого себя в разных преступлениях; в Другой клинической форме-в мании-мы чаще видим совершенно обратные признаки: веселое настроение; возвышенное представление о себе, чрезмерную подвижность, чрезмерный разговор и т.п.

Таких клинических форм в психиатрии довольно много. Какие они именно, как они проявляются, каково их течение и как их нужно лечить это изучается в том отделе психиатрии, который называется ч а с т н о ю патологией и терапией душевных болезней (частною психиатрией). Но для того, чтобы понимать, в чем заключается особенность каждой отдельной формы, нужно знать, в чем вообще могут проявляться душевные болезни, какова их симптоматология вообще.

Для того, чтобы сделать определение, какой формой болезни страдает данный душевнобольной, нужно знать прежде всего, какое проявление душевной жизни есть здоровое явление и какое-болезненное. Изучением этих общих признаков душевного расстройства и условий появлений болезненных симптомов со стороны душевной деятельности вообще занимается общая психиатрия или общая психопатология.

С нее мы и начнем. Тут нам придется говорить об уклонениях в проявлении психической деятельности. Но так как психическая деятельность проявляется в явлениях совершенно особого рода, которые резко отличаются от чисто-физиологических явлений, то нужно предварительно, хотя вкратце, познакомиться с общими законами нормальной психической деятельности человека и с теми терминами, которые употребляются в науке о душевной жизни, т. е. в психологии.

О задачах психиатрии

Прежде всего я позволю себе высказать большое удовольствие по поводу того, что я вижу в этой аудитории именно студентов IV курса. До сих пор моими слушателями были только студенты V курса и это, я должен сознаться, ставило преподавание психиатрии в весьма невыгодное положение. В самом деле, приходя на V курс, студенты приносили по всем другим наукам какие-нибудь сведения. Только психиатрия являлась для них совершенной новостью и настоящею terra incognita, так как ряд явлений, о которых она трактует, настолько своеобразен, что ни в какой другой медицинской науке нет ничего с нею сходного. А между тем эти явления и сами по себе очень сложны, требуют порядочного напряжения внимания для усвоения; поэтому для того, чтобы слушатели хотя сколько-нибудь ориентировались в явлениях психических аномалий, [они] должны были истратить все первое полугодие. А второе полугодие V курса уже слишком близко к окончанию курса, чтобы можно было рассчитывать на очень серьезные занятия. Таким образом, приходилось как бы втискивать студентам, выходящим из университета, сведения по такому своеобразному предмету, как психиатрия.

При начале преподавания с IV курса, хотя общее число часов и не увеличится, я думаю, дело будет стоять несколько иначе: первого полугодия будет достаточно для того, чтобы вы освоились хотя бы с элементарными понятиями психиатрическими, и будущий год можно будет уже весь посвятить изучению отдельных форм душевных болезней. К тому же в промежутке будет лето; полученные во время лекций сведения войдут за это время в прочные связи с другими знаниями, а может быть, кто-нибудь и почитает теоретический курс и явится к будущему году уже значительно подготовленным не только для слушания лекций, но и для занятий кураторских, которые я считал бы необходимыми и для психиатрии. Только при этом может составиться более ясное представление о душевных болезнях, о тех расстройствах, которые изучает психиатрия. Знание же основ психиатрии представляет, по-моему, очень большое преимущество всякого врача, какой бы он специальностью ни занимался. Психиатрия касается таких важных сторон деятельности человеческого организма, что вряд ли может найтись между слушателями медицинского факультета такой, [для] которого бы не представляло большого интереса та или другая сторона психиатрии.

Психиатрия удовлетворяет чрезвычайно многим потребностям человеческого ума. Во-первых, она помогает разобраться в сложных и запутанных явлениях нормальной душевной жизни, она дает возможность разрешить многие психологические проблемы. Наблюдения над душевнобольными дают богатую почву научной психологии; попадаются случаи, разрешающие вопросы чрезвычайно важные. Для примера я позволю себе вам представить сейчас одну больную, представляющую чрезвычайно интересные явления.

Демонстрация.

Слушатели 8-го семестра.

Неудобство 10-го. В догонку.

Возможность изучения летом и будущих занятий.

Знание психиатрии необходимо для всякого врача.

Психиатрия расширяет кругозор, а специально занятие психиатрией может удовлетворить самым разносторонним потребностям человеческого ума.

Прежде всего психиатрия дает возможность разрешать психологические проблемы.

М.

Нет ума-целесообразности.

Ощущения-ничего без ощущений.

Образы. Сочетание их по смыслу.

Отсутствие "этого.

Голова неправильная-microcephfalia]. Мозг неправильный].

Азбука головы. Мозг-полушария.

Кора. Передние отделы.

Этот факт, очень важный для психологии.

Интерес для медицины. Целый ряд болезней врожденного] недоразвития и болезни приобретенные.

Конечн[ое] изучен[ие] приобретенных болезней и они более интересуют чисто клинически.

P[aralysis] progress[iva]. Возбуждение]. Бред.

Абсурдные сочетания. Клетки и соединительные волокна. Перерыв.

Изучение форм, проявлений, анатомии субстрата и этиологии. Есть над чем работать.

Это теоретически.

Практическое значение изучения психиатрии.

Свет науки разрушает цепи.

Принцип освобождения.

Врач-практический деятель участка.

Таким образом, психиатрия удовлетворяет потребности: 1. Ума философского; 2. Клиницистов; 3. Гуманиста-врача и [неразборчиво] всякого, кто ею занимается.

Это достаточно указывает интерес ее и объясняет почему я рад, что для вас началось слушание психиатрии за l¹/₂ года, имеете возможность лучше с нею познакомиться. а.

Об авторе

Корсаков Сергей Сергеевич

Выдающийся русский психиатр, один из основоположников нозологического направления в психиатрии и московской научной школы психиатрии, один из основателей экспериментальной психологической лаборатории в Москве в 1886 г. Родился в поселке Гусь-Хрустальный Владимирской губернии. В 1875 г. с отличием окончил медицинский факультет Московского университета. В 1887 г. защитил докторскую диссертацию «Об алкогольном параличе», в которой впервые описал синдром расстройств памяти на текущие события и ориентировки во времени, месте, окружении и ложных воспоминаниях. На XII Международном конгрессе врачей (1897) это заболевание было названо «корсаковским психозом» (синдромом). В 1893 г. опубликовал ставший классическим «Курс психиатрии». Экстраординарный (1892) и ординарный (1898) профессор медицинского факультета. Директор психиатрической клиники при Московском университете, член Московского психологического общества и Московского общества невропатологов и психиатров.

С. С. Корсаков — основоположник нозологического направления классификации и номенклатуры болезней в отечественной психиатрии. Он детально описал клинику одного из острых психозов, названного им «дизнойей», предвосхитив современные представления об острой шизофрении; одним из первых выделил различные стадии развития психозов. Ученый разработал способы лечения, профилактики и организации психиатрической помощи; ввел систему постельного содержания недавно заболевших душевнобольных и систему нестеснения — прогрессивное и гуманное направление в российской и мировой психиатрии. Он был последовательным критиком идеалистически-субъективистского направления в психологии, представленного в России трудами Н. Я. Грота, а за рубежом — В. Вундта. В числе его учеников — известные психиатры Н. Н. Баженов, В. П. Сербский, П. Б. Ганнушкин, П. П. Кащенко. В 1949 г. имя С. С. Корсакова было присвоено психиатрической клинике 1-го Московского медицинского института.