Вячеслав Николаевич Щепкин и его "Болонская псалтырь"
Отечественными учеными XIX и XX вв. был сформулирован целый ряд фундаментальных
положений, оказавших существенное влияние на развитие мировой науки о языке.
Одним из таких положений является требование искать, при исследовании
памятников письменности, за графическим изображением звуковые соответствия
и переходы, а значит, непременно дополнять исследование памятников обращением
к фактам живой речи в ее синхронном состоянии, к синхронной фонетике родственных
языков и диалектов. Первый опыт "озвучивания" букв древнеписьменного языка
путем анализа данных живого произношения в родственных языках был предпринят
еще А.Х.Востоковым в его знаменитом "Рассуждении о церковнославянском языке" (1820), но лишь в последней трети XIX в. значение заложенного им метода,
названного впоследствии сравнительно-историческим, было в полной мере осознано,
а сам метод стал широко применяться в исследованиях зарубежных и отечественных
лингвистов. Существенный вклад в развитие этого метода внесли ученые, прямо или
косвенно относившиеся к московской лингвистической школе, основанной Ф.Ф.Фортунатовым. К их числу принадлежал и В.Н.Щепкин.
Вячеслав Николаевич Щепкин родился 25 мая (6 июня) 1863 года в селе Тимонино
Богородского уезда Московской губернии. Среди членов его семьи были известные
и уважаемые люди: дед, М.С.Щепкин, был великим русским актером, отец, Н.М.Щепкин, -- известным публицистом и общественным деятелем, мать, А.В.Щепкина
(урожденная Станкевич), была сестрой знаменитого философа Н.В.Станкевича, брат
Евгений был профессором истории Новороссийского университета.
С 1873 г. В.Н.Щепкин учился в классической немецкой Петропавловской гимназии,
откуда в 1879 г. был переведен в 3-ю Московскую классическую гимназию, которую
окончил с золотой медалью (1881). За эти годы изучил греческий, латинский,
немецкий и литовский языки. В 1881 г. поступил на историко-филологический
факультет Московского университета, где в то время преподавали Ф.Ф.Фортунатов,
Ф.Е.Корш, Н.С.Тихонравов. Основательную славистическую подготовку получил под
руководством А.Л.Дювернуа, заведовавшего кафедрой славянской филологии с 1869
по 1886 гг. Будучи еще студентом, активно включился в подготовку материалов для
болгарского словаря, над которым работал А.Л.Дювернуа; именно с этим и был
связан особый интерес Щепкина к болгарскому языку, сохранившийся на все
последующие годы его научной работы.
За выпускное сочинение "О малорусском и сербском элементе в поэзии Богдана
Залесского" В.Н.Щепкин получил степень кандидата (1885). Был оставлен
на кафедре славяноведения для подготовки к профессорскому званию. С 1887 г.
по предложению И.Е.Забелина стал работать хранителем Отдела рукописей и книг
старой печати Исторического музея в Москве (впоследствии в этом отделе работала
и его дочь М.В.Щепкина). Работа в музее имела для научной деятельности Щепкина
определяющее значение: под его руководством был создан образцовый каталог
рукописей, он исследовал и опубликовал ряд памятников славянской письменности,
разработал новаторскую методику исследования и классификации памятников,
сформулировал ряд принципов, имеющих для изучения древних текстов большое
общеметодологическое значение, разработал курс русской палеографии,
до сегодняшнего для считающийся лучшим. В 1890 г. В.Н.Щепкин был избран
членом-корреспондентом, а в 1898 г. -- действительным членом Московского
археологического общества.
В 1899 г. он защитил магистерскую диссертацию "Рассуждение о языке Саввиной
книги" (эта работа вышла отдельным изданием в Санкт-Петербурге в 1901 г.).
С 1900 года стал преподавать на историко-филологическом факультете Московского
университета, сначала в должности приват-доцента, а затем (с 1907 г.) -- экстраординарного профессора. На протяжении многих лет работы в университете
В.Н.Щепкин читал лекционные курсы по введению в славяноведение,
старославянскому языку, болгарскому, словенскому, полабскому и другим
славянским языкам, палеографии, истории славянских литератур. Руководил
семинаром по искусству Византии и древних славян. В 1906 г. издал исследование
"Болонская псалтырь", которое защитил в качестве докторской диссертации.
С этого же года стал читать лекции на Высших женских курсах в Москве. В 1912 г.
стал ординарным профессором Московского университета. В 1913 г. был избран
членом-корреспондентом Академии наук по Отделению русского языка и словесности.
Скончался В.Н.Щепкин в Москве 2 декабря 1920 г.
К основным его трудам, помимо двух диссертаций, относятся: "Саввина книга"
(СПб., 1903), "Учебник болгарского языка" (М., 1909), "Введение
в славяноведение" (М., 1914), "История южных славян. Курс, читанный
в Императорском Московском университете в 1909/10 ак.г." (М., 1912), "Конспект
лекций по истории польской литературы" (М., 1916), "Учебник русской
палеографии" (М., 1918).
Болонская псалтырь представляет собою уникальный памятник болгарской
письменности XIII в. В.Н.Щепкин имел возможность тщательно изучить эту
рукопись в 1901 г., во время своей трехмесячной командировки в Италию,
основной целью которой было описание Ассеманова Евангелия, хранящегося
в Ватиканской библиотеке. Интересны воспоминания В.Н.Щепкина: "Первоначально
я думал ограничиться материалами, собранными мною в Риме, и после самого
непродолжительного пребывания в Болонье и Венеции перенести мои занятия в Вену.
Болонская псалтырь заставила меня продлить пребывание в Италии". Дирекция Болонского Университета предоставила В.Н.Щепкину
самые широкие возможности для изучения рукописи; работая ежедневно с десяти
утра до половины пятого и затем после перерыва с семи до десяти часов вечера,
он за две недели выполнил всю работу -- "произвел химический анализ красок,
употребленных в Псалтыри, сделал с нее четыре снимка в натуральную величину (18
Ч 24), исследовал ее художественные мотивы и прочел с исчерпывающими отметками
весь текст и толкования".
* * *
Описание и исследование памятников болгарской письменности В.Н.Щепкин
рассматривал как важный шаг на пути к составлению болгарской исторической
грамматики и болгарского исторического словаря, подчеркивая, что эта
подготовительная работа должна заключаться в основательном пересмотре
палеографической классификации памятников (более точном их распределении
по хронологическим и диалектным признакам) и пристальном изучении разнообразного
и "в иных отношениях все еще загадочного" обозначения средне-болгарских звуков.
"До последнего десятилетия мы не имели надежной диалектической классификации
болгарских памятников", -- пишет он.
К началу XX в. уже были предприняты попытки создания исторической классификации
болгарских наречий (Л.Милетич, В.Облак), которые, однако, не были еще
удовлетворительными: деление памятников на македонские и восточно-болгарские
по единственному признаку ъ = о или ъ = ъ не позволяло различить ряд
современных или существовавших в прошлом наречий.
Еще в "Рассуждении о языке Саввиной книги" В.Н.Щепкин предложил различать
старославянские памятники XI в. по признаку перехода ъ в о и ь в е.
"В диалектическом отношении, -- писал он, -- старославянские памятники
представляют любопытную картину исторических изменений, живую цепь говоров,
одновременных и разновременных, в различной степени и различными чертами
связанных между собою". В основе предложенной им диалектической (т.е.
диалектологической) классификации лежал признак перехода полугласных,
по которому старославянские памятники, а стало быть, и старославянские говоры
X--XI вв., подразделялись на три группы: (ъ : ь) = (о : е),
(ъ : ь) = (ъ : е), (ъ : ь) = (ъ : ь).
"В первой, которую составляют все крупные глаголические памятники XI в.,
ъ переходит в о и ь переходит в у при тех же
фонетических условиях, как в русском языке. Во второй группе, к которой
относится первая часть Супрасльской рукописи, Евангельские листки Ундольского,
Хиландарские листки поучений Кирилла Иерусалимского, а из глаголических
памятников -- по-видимому отрывки Охридского Евангелия, -- только ь
переходит в у при тех же условиях. В третьей группе, в которую входят
вторая часть Супрасльской рукописи, старославянский оригинал Остромирова
Евангелия, Саввина книга, Новгородские евангельские листки, отрывки Слуцкой
псалтыри, а из глаголических памятников -- Македонский листок, -- ни переход
ъ в о, ни переход ь в у вообще не наблюдается, только
в говоре Савиной книги ъ переходит в о и ь переходит в у
в ударяемом конце односложного слова. Отличительная особенность первой группы
старославянских памятников повторяется в юго-западном наречии современного
болгарского языка, вторая группа сходится с восточно-болгарским наречием,
третья группа не находит себе соответствия среди живых болгарских говоров.
Можно было бы думать, -- указывал В.Н.Щепкин, -- что старославянские
памятники третьей группы представляют более древнюю стадию, из которой
развились позднее как особенности первой, так и особенности второй
группы".
Указывая, что с XII в. нерусские и несербские памятники (Добромирово Евангелие,
Паремейник Григоровича, Евангелие Григоровича, Апостолы Слепченский
и Охридский, Болонская псалтырь и др.) уже были "ясно отмечены такими чертами,
которые заставляют относить их к древнейшим говорам современного болгарского
языка", В.Н.Щепкин подчеркивал отсутствие основных
фонетических противоречий, которые свидетельствовали бы против ближайшего
родства между старославянским и болгарским языками; что касается положительных
признаков родства между ними, то именно их отысканию фактически и было
посвящено его "Рассуждение о языке Саввиной книги".
Что касается Болонской псалтыри, то она была написана болгарскими писцами уже
в XIII в., так что для определения даты ее написания и характеристик родного
говора ее писцов требовалось дальнейшее уточнение классификации, был необходим
учет тех фонетических и морфологических особенностей, которые отличают
старославянские говоры от среднеболгарских. Требовалось понять, что
представляет из себя та "пропасть", которую исследователи XIX в. видели между
старославянскими памятниками и среднеболгарскими. В.Н.Щепкин заключает, что
эта пропасть есть лишь свидетельство наступления новой эпохи в жизни одного
и того же языка: "процессы изменения полугласных, наполнившие собою
старославянскую эпоху, заканчивались; полугласные, претерпев ассимиляцию,
исчезновение и переход в гласные полного образования, достигли наконец
известного рода устойчивого состояния и надолго переставали быть наиболее
изменчивой частью фонетического организма. Наступала эпоха изменения носовых
гласных".
В предисловии к "Болонской псалтыри" В.Н.Щепкин подчеркивал, что предложенная
им классификация старославянских памятников представляла лишь общую схему,
которая, однако, может быть бесконечно усложняема введением новых подотделов.
В полном соответствии с принципами фортунатовской школы он указывает: "Дальнейшее
усложнение классификации может быть достигнуто только сопоставительным, и более
напряженным, изучением памятников древне-болгарских, средне-болгарских и живых
говоров. Чем лучше будут наши сведения об этих последних, тем яснее будут
становиться для нас диалектические детали, еще таящиеся в памятниках
старославянских и под условной графикой средне-болгарской эпохи; чем лучше
будут установлены диалектические приметы старых памятников, тем легче их
рефлексы будут находимы в живых говорах". В связи с этим при
описании Болонской псалтыри Щепкиным были использованы данные современной
македонской диалектологии, и в первую очередь факты живого охридского говора.
Помимо данных о переходах полугласных, он тщательно проанализировал поведение
юсов и некоторые другие фонетические, а также и морфологические особенности,
которые могли бы свидетельствовать о родном говоре писцов Болонской псалтыри.
Работы В.Н.Щепкина не только представляют собою великолепные образцы
сравнительно-исторического и палеографического исследования. Они демонстрируют
также и происходившее в лингвистике рубежа XIX--XX вв. постепенное осознание
того, что героем историко-грамматического исследования должен стать
не отдельный звук или отдельная флексия, а отношение между элементами системы
языка, выражаемое в виде фонологической или морфологической оппозиции. Наиболее
четко это положение было сформулировано именно выходцами из московской
фортунатовской школы. Так строился фундамент для диахронической фонологии,
а затем и диахронической морфологии -- дисциплин, позволивших лингвисту увидеть
систему языка в ее динамике как цепь взаимосвязанных явлений и процессов и,
шагнув "за предел" памятников, обратиться к истории праязыка.
В частности, методы диахронической фонологии позволили разработать типологию
рефлексов славянских редуцированных и раскрыть механизм их "падения". Говоря
о рефлексах редуцированных в славянских языках, отмечают, что ь сильный дал
почти во всех славянских языках е, а сильный ъ чаще дает о,
иногда е.
Затем добавляют, что в некоторых славянских языках оба редуцированные совпадают
в е или а. Но если, в соответствии с принципами диахронической фонологии,
обратить внимание прежде всего на наличие или отсутствие противопоставления
рефлексов редуцированных, то тогда сразу обнаружатся два типа отношений: 1)
ь : ъ = V1 : V2; 2) ь x ъ = V.
В первом случае оппозиция сохранилась, но трансфонологизировалась (ь : ъ =
е : о) -- так произошло в русском, украинском, белорусском, македонском
и словацком языках. Сюда же относится и болгарский, где выступает несколько иная
пара гласных (ь : ъ = е : ъ). Во втором случае оппозиция не сохранилась,
произошла полная конвергенция прежних редуцированных: ь x ъ = е (в польском, чешском, лужицких языках), ь x ъ = а (в сербском языке) и т.д.
Как пример конвергенции можно рассматривать и общеславянскую судьбу слабых
редуцированных. В этом случае оба редуцированных совпали (конвергировали)
в нуле звука (ь x ъ = 0). Здесь, однако, выясняется, что при нейтрализации
вокалическая оппозиция не исчезает полностью, а передает признак, на котором
она была построена, предшествующему согласному:
(С + ь) : (С + ъ) = (С' + 0) : (С + 0). Например, в русском языке:
(dьnь) : (lьnъ) = (день) : (лён). Такие же отношения
наблюдаются и там, где оба ера сильных
совпали в одной гласной: (Сь) : (Съ) = (С' + V) : (С + V). Например,
в польском языке (lьnъ) : (lъbь) = (len) : (leb),
в русском (лён) : (лоб) и т.д. Это означает, что, исследуя судьбу
редуцированных, нельзя ограничиваться лишь рассмотрением их рефлексов
в вокализме: их следы отражаются и в консонантизме, на судьбе согласных, некогда
предшествовавших редуцированным. И если мы хотим проследить судьбу оппозиции
редуцированных, мы не имеем права ограничиваться лишь оппозицией (ь : ъ),
а должны обратить самое пристальное внимание на оппозицию сочетаний
редуцированных с предшествующим согласным.
Именно такой подход, восходящий во многом к теоретическим положениям московской
фортунатовской школы и подразумевающий необходимость рассмотрения
эволюционирующей системы языка в целом, позволил лингвистике XX в. решить
многие сложнейшие вопросы и, в частности, реконструировать историю основных
праславянских процессов. Подобные успехи нашей науки были бы невозможны, если бы они
не основывались на разработках Ф.Ф.Фортунатова и И.А.Бодуэна де Куртенэ, А.И.Соболевского и А.А.Шахматова, В.К.Поржезинского, Р.Ф.Брандта, В.Н.Щепкина,
Г.А.Ильинского, Е.Д.Поливанова и других выдающихся ученых, при решении самых,
казалось бы, частных задач (например, при описании памятника) формулировавших
принципы, имеющие огромное общенаучное значение.
В.К.Журавлев, И.В.Журавлев
Вячеслав Николаевич Щепкин
(1863--1920)
Известнейший русский языковед конца XIX -- начала XX в., специалист по истории
славянских языков и литератур, палеографии, истории древнерусского
искусства. Действительный член Московского археологического общества (с 1898
г.), член-корреспондент Академии наук по Отделению русского языка и
словесности (с 1913 г.). Окончил историко-филологический факультет
Московского университета (1885). Ученик Ф.Ф.Фортунатова, Н.С.Тихонравова,
А.Л.Дювернуа. Работал хранителем Отдела рукописей и книг старой печати
Исторического музея в Москве. Преподавал славистические дисциплины в
Московском университете и на Высших женских курсах. Автор работ "Рассуждение
о языке Саввиной книги" (СПб., 1901), "Болонская псалтырь" (СПб., 1906),
"Учебник болгарского языка" (М., 1909), "История южных славян" (М., 1912),
"Введение в славяноведение" (М., 1914), "Учебник русской палеографии" (М.,
1918) и др.
В.Н.Щепкин разработал классификацию старославянских и среднеболгарских
памятников письменности, основанную на диалектных различиях. При описании
Болонской псалтыри использовал новаторскую методику, в согласии с принципами
фортунатовской школы поставив изучение этого памятника в тесную связь с
данными современной диалектологии. В его исследованиях были разработаны
принципы, имеющие огромное общенаучное значение.
