|
Оглавление
Введение (отрывок)
Быть можетъ, не безполезно будетъ объяснить въ настоящемъ случае причины, побудившiя меня предпринять настоящее сочиненiе. Будучи приглашенъ, около двенадцати летъ тому назадъ, на кафедру исторiи и политической экономiи въ Комерческое спецiальное училище, находящееся въ настоящее время подъ моимъ управленiемъ, я вскоре убедился, что обе эти науки находятся между собой въ такой тесной связи, что невозможно, ни изученiе одной безъ другой, ни серьезное изследованiе каждой изъ нихъ порознь. Оне постоянно опираются одна на другую; первая доставляетъ факты, вторая объясняетъ ихъ причины, и делаетъ изъ нихъ выводы. По мере того, какъ я переходилъ отъ одной теорiи къ другой, я чувствовалъ недостатокъ въ примерахъ; съ другой стороны, изученiе событiй оказывалось неполно, если они не освещались политической экономiей. Сближая мало по малу работы мои по обоимъ курсамъ и подкрепляя одинъ другимъ, я наткнулся на целую массу предразсудковъ, принимавшихся за несомненныя истины даже людьми более всего развитыми и просвещенными. Такимъ образомъ, все ученые, безъ исключенiя, писавшiе трактаты по политической экономiи, начинали изложенiе науки неранее, какъ съ первыхъ опытовъ Кене и Тюрго, какъ будто бы, до появленiя этихъ замечательныхъ личностей, ни одно систематическое сочиненiе не заслуживало вниманiя ученыхъ и государственныхъ людей, что касается до явленiй, относящихся къ производству богатствъ. Съ техъ поръ я сталъ тщательно отыскивать у историковъ всехъ временъ замечательнейшiе факты для изученiя экономическихъ и общественныхъ вопросовъ. Я вскоре заметилъ, что въ Риме и въ Афинахъ существовали такiе же бедные, какъ въ Париже и Лондоне, и, должно сознаться, что привилегiи тяжкiе налоги, фискальныя злоупотребленiя встречались между древними обществами такъ же часто, какъ и въ наше время. И тогда, какъ и теперь, самый незначительный промежуток мира и слабейшiй лучъ свободы сопровождался усиленнымъ распространенiемъ богатства и благосостоянiя; словомъ, одинакiя причины производили одинакiя действiя, несмотря на различiе въ нравахъ и учрежденiяхъ. Народныя бедствiя всегда узнаются по неравномерному обремененiю налогами, по несправедливому распределенiю вознагражденiя за трудъ и по преобладанiю некоторыхъ классовъ общества, которымъ удастся, посредствомъ ухищренiй, поставить свои злоупотребленiя подъ покровительство закона. Но мiръ не всегда оставался равнодушенъ къ общественнымъ бедствiямъ, и въ ряду вековъ не разъ раздавались великодушные протесты въ защиту попранныхъ правъ человечности. Многiе благородные государи оказывали свое содействiе этимъ усилiямъ, и, то настойчиво стремились къ ихъ осуществленiю, то останавливались на своемъ пути печальными условiями своего времени. Поэтому, у древнихъ существовала такая же политическая экономiя, какъ и въ наше время, хотя и не облеченная въ систематическiя научныя формы, но подтверждавшаяся самими фактами и действовавшая, несмотря на то, что не была написана. Таковъ, впрочемъ, былъ ходъ всехъ наукъ съ техъ поръ, какъ существуетъ общество. Раньше пришедшiе люди соображаютъ, действуютъ, строютъ; следующiе за ними судятъ, дополняютъ и улучшаютъ дело своихъ предшественников. Для верной оценки трудовъ новейшихъ экономистовъ следуетъ, стало быть, ознакомиться съ главными измененiями въ общественномъ движенiи, продолжающемся съ древнихъ временъ и представляющемъ въ своемъ развитiи столько благородныхъ порывовъ и столько трагическихъ столкновенiй. Это то движенiе старался я представить въ сочиненiи, предлагаемомъ въ настоящую минуту на судъ публики. Великiя государства древняго мiра и средиихъ вековъ погибли не безъ причины; такое количество богатствъ не могло быть ни создано, ни уничтожено безъ того, чтобы созданiе и разрушенiе ихъ не было связано съ причинами, подлежащими анализу и заслуживающими полнаго вниманiя. Нельзя даже не признать участiя Провиденiя въ этихъ последовательныхъ видоизмененiяхъ общественнаго начала, спасающагося то въ одномъ учрежденiи, то въ другомъ, независимо отъ времени и отъместа, какъ бы для того, чтобы быть всегда готовымъ къ услугамъ человечества. Въ одномъ случае священное пламя согреваетъ грудь великаго человека; въ другомъ-оно зажигается рукою раба: Въ Афинахъ носителемъ его является Сократъ, въ Риме – Спартакъ. Въ среде самого варварства появляются первые проблески труда и порядка: Карлъ великiй успокоилъ ту самую волну, которая принесла его; ганзеатическiе города возникли изъ глубины болотъ, служившихъ гнездомъ разбойничеству. Феодальная система, столь пагубная для крепостныхъ работниковъ, полна драгоценныхъ матерьяловъ для политической экономiи. Это – такое же крайнее раздробленiе верховной власти, какъ то крайнее раздробленiе собственности, которое чувствуется въ настоящее время. Римская имперiя, обновленная на время Карломъ великимъ, представляетъ намъ крайнiй пределъ централизацiи; феодальная система покаяiетъ намъ эту великую политическую силу, разбитую на мельчайшiе атомы. Въ одномъ месте мы встречаемъ колосальный синтезъ, въ другомъ – почти микроскопический анализъ. Какое различiе должно существовать между политической экономiей владыки сорока мильоновъ подданныхъ и политической экономiей мелкаго сеньора, обозревающаго все свое владенiе съ вершины башни своего замка! Но изъ ненависти къ последнему, мещане начинаютъ скучиваться въ городахъ, организоваться въ союзы, чтобы вызвать къ себе уваженiе своею числительностью. Теперь уже не отбираются у нихъ деньги силой, а берутъ ихъ въ заемъ; а изъ этого, съ виду неимеющаго значенiя факта, вытекаетъ для экономиста объясненiе целаго новаго общественнаго строя. Шагъ за шагомъ я следилъ за этими великими событiями, и мне показалось, что политическая экономiя древнихъ имеетъ одинаков содержанiе съ политической экономiей нашего времени. При всехъ возможныхъ революцiяхъ, становились лицемъ къ лицу только две партiи: партiя людей, желавшихъ существовать собственнымъ трудомъ, и партiя людей, желавшая жить на чужой счетъ. Борьба за власть и за почести прерывается перемирiемъ, все благополучiе котораго состоитъ только въ томъ, что побежденные не даютъ заснуть покойно победителямъ. Патрицiи и плебеи, рабы и свободные, гвельфы и гибелины, розы алыя и розы белыя, кавалеры и круглоголовые, либералы и рабовладельцы представляютъ только разности одного и того же вида. Враждуютъ они все изъ того же вопроса о благосостоянiи, такъ какъ каждый желаетъ, употребляя простонародное выраженiе, стянуть на себя одеяло, хотя бы обнажая этимъ своего соседа. Такимъ образомъ, въ одной стране отнимаютъ у работника плоды его трудовъ посредствомъ налога, подъ предлогомъ общественнаго блага; въ другой – посредствомъ привилегiй, уверяя, что трудъ есть прерогатива короны, и заставляя дорого платить за право на него. То же злоупотребленiе производится и косвенными путями, не менее стеснительными, когда, при содействiи таможенъ, государство делится съ привилегированными отраслями промышленности выгодами, доставляемыми налогами на менее счастливыя отрасли. Взгляните на римлянъ въ завоеванныхъ странахъ и на испанцевъ въ ихъ американскихъ колонiяхъ; на разстоянiи более тысячи летъ вы встречаете то же презренiе къ человеческой жизни, те же гнусные доводы въ подтвержденiе необходимости погибели однихъ, ради существованiя другихъ Это – нечто, более возмутительное, чемъ то, что происходить между зверями, хищныя породы которыхъ существуютъ на счетъ пожираемыхъ породъ, ибо животныя не возводятъ своего зверства въ систему, да и не могутъ поступать иначе. Это жестокое общественное безправiе передается изъ века въ векъ въ самыхъ разнообразныхъ формахъ, иногда смягчаемыхъ успехами человеческаго разума, но въ сущности всегда живучихъ и всюду поддерживаемыхъ то насилiемъ, то лицемерiемъ. Здесь, духовенство захватываете въ свои руки все имущества, и снисходительно раздаетъ милостыню ограбленному человечеству, грозя проклятiемъ каждому возмутителю спокойствiя веси Господней. Тамъ, десятина принадлежите господамъ, на томъ только основанiи, что они господа, а господа безъ десятины немыслимы. Крестьяне до сихъ поръ продаются еще въ Россiи, какъ земледельческiя орудiя, а англiйскiе аристократы стремятся оттянуть у ирландцевъ пукъ соломы и горсть картофелю, которыми последнiе делятся со своими животными. Итакъ, между жестокой, ненасытимой и неумолимой политической экономiей грековъ и римлянъ, и политической экономiей многихъ европейскихъ странъ разстоянiе вовсе не такъ велико, какъ это принимается. Въ нашей прекрасной Францiи, столь богатой хлебными нивами и виноградниками, несколько мильоновъ людей не знаетъ употребленiя хлеба и пьетъ одну только воду. Подъ ногами у нихъ огромное количество соли, но ихъ давитъ налогъ, и соляной приставь, ненавистный, средневековой соляной приставъ только переменилъ свое названiе и свое платье. Если открывается новое растенiе, табакъ напримеръ, то законъ запрещаетъ его возделыванiе. Нельзя не воскликнуть при этомъ случае вместе съ Руссо: Все выходитъ ирекраснымъ изъ рукъ Создателя, все искажается въ рукахъ человека! Несчастныя лiонскiя девушки, волшебные пальцы которыхъ ткутъ шелковыя и атласныя матерiи, не имеютъ рубашки; обойщики, украшающiе великолепными своими работами дворцы и храмы, часто не имеютъ обуви. Нетъ, это не можетъ быть последнимъ словомъ Провиденiя, ибо многiе изъ томившихся некогда въ крепостномъ состоянiи живутъ въ настоящее время въ благосостояние, и число ихъ ежедневно увеличивается. Нетъ ни одного, сколько нибудь замечательнаго историческаго событiя, которое не оказывало бы своего содействiя этому великому делу. После крестовыхъ походовъ земли начинаютъ делиться; морская торговля открываетъ новые источники доходовъ; промышленность освобождаетъ десятки тысячъ изъ вассальной зависимости. Вникните въ желанiе народовъ: чего просятъ они, когда поднимаютъ свой голосъ? Уменьшенiя налоговъ. Чего хотели поднявшiеся крестьяне Жакерiи, выведенные изъ себя гололодомъ, чумой и отчаянiемъ? Более справедливая участiя въ барышахъ, доставляемыхъ ихъ трудомъ. Требованiя ихъ были еще более скромны; они просили у людей ираздныхъ, чтобы те уделили имъ хоть ничтожную долю того, что было заработано ихъ потомъ. Первые, решившiеся на такую дерзость, погибли среди мукъ, какъ это случилось бы и въ Риме, еслнбы какой нибудь рабъ осмелился потребовать какого нибудь права у своего господина. Об авторе
Жером Адольф БЛАНКИ (1798–1854)
Известный французский экономист. Родился в Ницце, в семье политического деятеля, члена Национального конвента Жана Доминика Бланки; брат выдающегося социалиста и революционера Луи Огюста Бланки. Изучал в Париже сначала филологию, затем политическую экономию. В 1826 г. по рекомендации известного экономиста Ж.Б.Сэя был приглашен учителем в Парижское коммерческое училище, а в 1830 г. стал его директором, причем много сделал для процветания школы. В 1833 г. назначен профессором Промышленного училища. В 1838 г. избран членом Академии моральных и политических наук. Был командирован Академией на Корсику, а затем, в 1839 г. – в Алжир, для изучения нужд населения. Посетив эти страны, а также еще некоторые страны Европы, опубликовал результаты своих путешествий в нескольких сочинениях. В целом по своим взглядам Ж.А.Бланки был последователем Ж.Б.Сэя, представителя классической школы политэкономии, но не во всем разделял мнение последнего. Свидетельством этого было его сотрудничество в журнале "Производитель", издаваемом выдающимся философом-утопистом А.Сен–Симоном. Он также проявлял интерес к социально-политическим вопросам эпохи; опубликованный им в 1849 г. отчет о положении рабочих классов во Франции был представлен Академии моральных и политических наук. Широко распространенный термин "промышленная революция" был введен именно Ж.А.Бланки. Большой популярностью пользовался его фундаментальный труд "История политической экономии в Европе с древнейшего до настоящего времени" (1837–1838; в 2 т.) – один из первых капитальных курсов истории экономической мысли. Эта книга четыре раза (до 1860 г.) издавалась во Франции, в 1840–1841 гг. вышла на немецком, а в 1869 г. – на русском языке. В России была переведена и опубликована другая его книга – "Руководство к политической экономии" (СПб., 1838). |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||