Ллойд-Джордж Д. Мир ли это?
ЕВРОПЕЙСКИЙ КРИЗИС 1922--1923 ГОДОВ. Пер. с англ. № 2. Изд. стереотип.

Оглавление

Предисловие

Наш старый знакомый,-еще так недавно руководитель судьбами мира, а ныне безработный премьер министр, – Ллойд-Джордж собрал в предлагаемой вниманию читателей книге свои статьи о положении дел в Европе. Большая часть этих статей относится к политическим событиям 1922 г. и половины 1923 г.

О чем говорит в них высокий публицист, что его волнует. Да все то же, что тщетно пытаются до сих пор разрешить и другие вершители европейских дел, пока еще сидящие на премьерских креслах. Оздоровление международных взаимоотношений, восстановление разрушенного войной хозяйства и поколебленного господства буржуазии – вот основная задача, которую пытается разрешить Ллойд-Джордж.

В центре внимания стоит, конечно, вопрос о расправе с побежденной Германией. Разрешению вопроса о взыскании репараций посвящена большая часть статей этой книги.

Две точки зрения сталкиваются здесь: английская и французская.

Ллойд-Джордж резко нападает на неразумную жадность французской буржуазии во главе с Пуанкаре, стремящейся превратить Германию в вечного раба-должника, уничтожить ее целость, разбив на отдельные области-государства, и задушить ее промышленность. Да не подумает читатель, что Ллойд-Джордж, в противоположность Пуанкаре, все хочет простить Германии. Нет, он тоже хочет с нее получить, о чем неоднократно так и заявляет: "Германия побеждена, она должна платить". Вопрос сводится только к тому сколько взять и как взять.

По мнению Ллойд-Джорджа, надо самим кредиторам узнать на месте (комиссия экспертов), сколько можно взять, и только тогда предъявить счет Германии, "потребовав от народа-должника уплаты его долга в таком размере, что он может это сделать в период одного поколения без вероятности народного восстания". Спор этот продолжается и до сего дня. И сколько Ллойд-Джордж не пугает, что спор этот может затянуться вплоть до новой всемирной катастрофы, он все еще также далек от разрешения, как и в перши день после победы союзников над Германией.

Почему же так страшна Франции даже побежденная Германия? Оказывается, что хотя "германская военная мощь ныне и уничтожена, но все же германское население превосходит на 50% население Франции и оно увеличивается в угрожающей прогрессии в то время, как рост французского населения застыл на одной точке". Это служит одной из причин несговорчивости Франции, которая усиленно продолжает вооружаться и держит под ружьем армию вчетверо более, чем все ее соседи.

"Европа стала милитаристичнее, чем когда бы то ни было. Милитаризм довел Европу до ее настоящих бедствий, и чтобы спасти себя от подобного несчастья в будущем, она сделалась милитаристичнее, чем когда бы то ни было. Всякая даже малая страна уставлена пушками, чтоб отразить неприятеля, Вместе с тем ни одна страна в Европе не сводит самостоятельно своего бюджета, Экономическое восстановление Европы надолго отсрочено возникновением нового милитаризма". Вот картина Европы наших дней по свидетельству такого авторитетного лица как Ллойд-Джордж.

Какие же цели преследует Франция своей непримиримостью к Германии?

"Франция, но словам Ллойд-Джорджа, имеет в своем распоряжении руду Лотарингии и уголь долины Саара. Ее финансисты вложили большие капиталы в приобретение угольных копей Силезии. Если Франции удастся поставить под свой контроль рурские копи, то европейский континент будет находиться во власти громадного угольного и стального треста". И далее: "Я знаю, говорит Ллойд-Джордж, что многие французы до сих пор мечтают о возвращении тех дней, когда саксонцы, баварцы и вюртембержцы были, союзниками и почти вассалами Франции в ее борьбе с Пруссией". Недавнее движение германских сепаратистов, поддерживаемое французами, вполне подтверждает это.

Но такая политика Франции естественно вызывает возмущение в Германии, которое, по словам нашего публициста "очевидно будет все усиливаться и, быть может, недалек уже кризис, когда Германия примет отчаянные решения. В случае коммунистической революции в Германии, она может заразить всю Европу. Европейские жизненные силы настолько понижены общим послевоенным утомлением, что для Европы весьма трудно бороться с заразой". К тому и в самой Франции, правящие круги которой так воинственны не все обстоит благополучно, ибо, по заявлению Ллойд-Джорджа, "масса французских рабочих всегда противилась агрессивной политике, и теперь нет уже никакого сомнения, что и французская деревня пресыщена военными авантюрами.

Может ли Франция найти выход из затруднений? Нет. Нынешнее французское правительство приковано к своей позиции и должно во что бы то ни стало продолжать свою роковую политику. В связи с этим вся Европа встревожена, а международные отношения полны горючим веществом.

Как и полагается премьеру в отставке, Ллойд-Джордж не щадит и английского правительства. Когда был у власти он, все шло прекрасно: "Что касается тех годов, которые наступили непосредственно после войны, то про них можно сказать вплоть до настоящего текущего 1922 года (года, когда Ллойд-Джорджа "ушли" в отставку), что каждый из них представлял собой значительный прогресс по сравнению с предыдущим". А вот теперь нет его и все пошло прахом. "К сожалению,-жалуется Ллойд-Джордж, и Англия не свободна от ответственности за то, что произошло. Правда, ее представители осудили рурскую авантюру, но руководствовались они при этом не принципами права и справедливости", – а страхом пред усиливающимся конкурентом-не договаривает еще наш поборник справедливости. Но в дальнейшем он уже более откровенно заявляет о причинах недовольства английской буржуазии авантюристической политикой своих французских собратьев. "Рурская катастрофа задерживает процесс общего европейского восстановления" и той самым крайне неблагоприятно отражается на экономике Англии, господствовавшей на рынке Европы.

Что же дальше? До недавнего времени все английские государственные люди убаюкивали себя иллюзией, что Францию можно выпроводить из Рура упреками, но, по образному выражению Ллойд-Джорджа, французский "сокол" заклевал Антанту. Она еще не мертва, но едва ли может летать.

Может ли быть что-либо сделано, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу?

С полной безнадежностью перечисляет автор все средства к спасению: возврат к версальскому мирному договору, нарушенному Францией захватом Рура, полу-Лига и хромая Лига Наций, как он ее называет, ничто уже не может обезопасить человечество от новой бойни. Остается единственная надежда на церковь, "Задача церквей обратить все их совместные усилия, чтобы предупредить катастрофу". Но очевидно весьма мало надеясь на умиротворяющую роль "совместных усилий церквей", Ллойд-Джордж пророчески предсказывает: "Я несколько раз предупреждал общественное мнение, что, несмотря на внешние признаки, настоящего равновесия в Англии нет. В ней чрезмерную роль играет промышленность с ее многомиллионным пролетариатом. А за последнее время было затронуто столько вопросов, волнующих миллионы населения, что вопросы эти не могут быть разрешены без борьбы, которая потрясет весь наш социальный строй".

Для нас с вами, читатель, все это не ново. За прожитые годы много раз нам приходилось слышать такие же выводы о положении в Европе. Но выводы эти делались по мнению реальных политиков Европы "утопистами Востока". А вот теперь перед нами авторитетное подтверждение, сделанное одним из самых "реальных политиков" Западной Европы, такого хода и развития мировых событий, на которые не раз указывали, как на научно доказанный непреложный закон, вожди российской революции, И в этом-огромная ценность выводов Ллойд-Джорджа, нашего политического врага.

"Мир ли это?"-спрашивает Ллойд-Джордж, и после тщательного анализа событий и обстановки, в которой они совершаются, отвечает:-"Нет это не мир, а стремительный бег в борьбе, которая потрясет весь наш социальный строй".

В заключение, несколько слов об отношении Ллойд-Джорджа к советской власти и о признании ее буржуазными правительствами. По этим вопросам Ллойд-Джордж без обиняков заявляет: "Мы крайне нуждаемся в сырье для нашего внутреннего потребления, а русское сырье идет в обмен на машины и ткань, которые необходимы России*. Поэтому: "Пришло время убедиться в том, что советы долговечны, безразлично от того, симпатичны они нам, или нет, и что, повидимому, тем или другим из грозных государственных людей, управляющих ныне Россией, придется управлять ею еще многие годы. Чем скорее мы будем иметь мужество признать этот факт, тем раньше установится с Россией прочный мир".

Предисловие автора

Собранные в этой книге статьи и заметки представляют собой текущий коментарий к положению дел в Европе в течение последних десяти месяцев. Хотя в том тумане, который покрывает континент и трудно всегда ясно видеть то, что случается и еще труднее предсказать то, что может случиться, я не счел нужным пересмотреть мои суждения, которые я делал время от времени в периодических обзоpax положения. В период который обнимают они, мир отошел назад явно и несомненно. Что касается тех годов, которые наступили непосредственно после войны, то про них можно сказать вплоть до наступления текущего года, что каждый из них представлял собой значительный прогресс по сравнению с предыдущим. Настроение воевавших народов показывало постепенное оздоровление и улучшение, как на востоке, так и на западе отмечалось возвращение к разумному и спокойному отношению друг к другу. В Каннских переговорах в январе 1922 г. та враждебная атмосфера, которая отравляла прения в Спа 1920 г. почти совершенно исчезла, а рукоплескания, которыми была встречена прекрасная речь г-на Ратенау в Генуэ в апреле 1922 г., были искренни и всеобщи. Телеграммам из Парижа не удалось вызвать бури, и один из ораторов на последнем заседании конференции, давая картину окружавшей ее атмосферы, сказал, что конференция разошлась при синем небе и ясной погоде.

Это происходило в мае 1922 г. Слова эти встретили тогда общее восторженное сочувствие: если бы они были сказаны теперь, то они бы вызвали одни скептические насмешки. Текущий год был годом все увеличивающегося беспокойства и угроз. Международное настроение явно ухудшилось повсеместно. Кое-как был заключен мир с Турцией, но никто не надеется, что он может быть продолжителен. Все задаются лишь одним вопросом, как долго он просуществует. Могут быть заключены и другие наскоро состряпанные договоры между борющимися странами до окончания этого года. О них можно сделать лишь одно верное предсказание: они оставят Европейский мир еще в худшем положении, чем раньше. Мир, навязанный торжествующей силой в отношении беспомощности, никогда не может стать хорошим миром. Вот это и заставляет меня смотреть с опасением па тот род соглашения, которое может быть вынуждено у отчаявшейся Германии в Руре или навязан беспомощной Греции в Адриатическом море. Соглашение же о Фиуме может оказаться более удовлетворительным, несмотря на мрачные предсказания. Юго-славяне представляют собой слишком большую военную силу, чтобы их могла бы запугать какая бы то ни было держава. Война показала, что они обладают, быть может, лучшей по своему составу армией в Европе. Юго-славяне прекрасно снабжены современным оружием и, если бы они в нем нуждались, то их легко могла бы им снабдить богатая оружейными заводами Чехословакия или другие страны. В силу этого, я полон надежд, что вопрос о Фиуме может быть разрешен дипломатами, а не военными. Международное право, повидимому, основано в наши тревожные дни не на справедливости, а на счастливом стечении обстоятельств. Славяне готовы защищать свои права и в состоянии это сделать, а потому в отношений их говорят о конференции и даже посредничестве. Наоборот, Германия и Греция не в состоянии сражаться, а потому они вынуждены, безусловно, покориться. Как бы то ни было, подобная покорность не только несчастье для побежденных, но и плохой расчет для победителей. Несправедливые уступки, вынужденные силой, не могут являться соглашениями: они только отсрочки. К несчастью, решения при предстоящем рассмотрении этих вопросов могут носить лишь временный характер. Таким образом, спор затянется вплоть до окончательной катастрофы, если только не наступит дня, когда человечество увидит, наконец, свет и будет иметь мужество за ним пойти.

Но подобный день не должен быть черезчур отдален, иначе он наступит слишком поздно, чтобы спасти цивилизацию. Последний военный конфликт между великими державами показал разрушительные возможности современной науки. Поэтому прогресс в разрушительной силе военной техники был и будет продолжать быстро развиваться и притом развиваться так скоро, что завтрашняя война в десять раз превзойдет в бедствиях, вызванных Великой войной 1914–1918 гг. На развит и механики разрушения сосредоточены громадные научные и технические силы. Невероятный прогресс, если можно применить в этом смысле это слово, был достигнут в течение последних 3 или 4 лет в деле усовершенствования и усиления уничтожающих возможностей этого рода "чертовщины". Чего же можно ожидать через 5, 10 или 20 лет.

В то время, как народы собирают, усовершенствуют и интенсифицируют свои взрывчатые снаряды, они также уснащают повсеместно почву минами легко воспламеняющихся страстей, которые в один роковой день могут ускорить взрыв. Несправедливость, оскорбления, наглость, разбавленные идеей реванша всюду заложены в землю.

Я никогда не сомневался, что Франция может навязать Германии свои условия. Давно уже было ясно, что она может довести Германию голодом до принятия каких бы то ни было поставленных ею условий. Одно лишь удивительно, что немцы могли еще так долго сопротивляться. То, что я упорно предсказывал в своих статьях, было следующее: принятие подобного рода условий не может дать столько репараций, сколько можно было достигнуть более умеренным образом действий; навязанные французами условия будут постоянно источником трений, а методы, примененные чтобы заставить немцев исполнять их, вызовут дух патриотического гнева. Это, в конце-концов, приведет к погибели сегодняшнего победителя.

Когда было решено занятие Рура, недохватка в обещанных поставках угля была лишь в 10%.Несколько лучшая организация железнодорожного движения у французов могла бы покончить с этим злом в весьма короткое время. Между тем в течение месяцев оккупации ни французам, ни бельгийцам не удалось собрать даже и одной 1/6 того количества тонн, которое доставлялось немцами за соответствующие месяцы прошлого года. Пройдут недели после того, как прекратится пассивное сопротивление немцев прежде чем будут восстановлены в Должном виде железные дороги и каменоугольные копи в Руре. Новый "режим" должен ликвидировать недохватку но меньшей мере в 15 миллионов тонн, раньше, не могут быть налажены регулярные месячные доставки. Что можно сказать о денежных выплатах? Не было бы преувеличением утверждать, что Германия гораздо менее в состоянии выполнить в этом отношении свои обязательства, чем это было до занятия Рура. Ее кредит совершенно распылился и исчез в бесконечных пространствах. Пройдет много времени, пока окажется возможным его сконденсировать, вернуть обратно на землю и твердо водворить на европейской почве. Представляются лишь четыре способа ликвидации громадной задолженности Германии.

1) Передача союзникам золотых запасов Германского Правительства и частных лиц как в самой Германии, так и находящихся в депозитах заграницей. Первые запасы не заслуживают внимания по своей незначительности. Размер запасов, находящихся заграницей, неизвестен и его вообще трудно установить. Большая часть заграничных золотых запасов обращена на покупку сырья и продовольствия, необходимых для существования страны. Чем германский кредит стоит хуже, тем больше должны быть заграничные фонды. Что же касается находящихся заграницей депозитов и ценных бумаг, каковые не вполне необходимы для торговых целей, их весьма трудно реализировать, так как ничто не может заставить обладателей этих депозитов отказаться от этих фондов. Таким образом, сумма, которую можно получить из этого источника, составит лишь весьма незначительный процент общей суммы репарации.

2) Поставка угля, леса, поташа, красок и другого материала. За исключением леса, поставка эта производилась со времени соглашения в Спа вполне удовлетворительно. Не было никакой необходимости в оказании давления при помощи вооруженной оккупации для упорядочения этих поставок, включая и доставку необходимых для союзников лесных материалов.

3) Взимание процента с германского экспорта. Процент этот должен быть взимаем в золоте, а потому и сама уплата его должна производиться тоже в золотой валюте. Взимание приблизительно 20% с германского экспорта могло бы дать от 40 до 50 миллионов английских фунтов в год, исходя из расчета общего годового экспорта. Если германская торговля вернется к нормальным условиям, то союзники могут получать 100 миллионов. Эта сумма вместе со стоимостью доставляемого сырья покроет и проценты погашения 2.500.000.000 фунт., каковая сумма признается за максимум германской платежеспособности.

4) Восстановление германского кредита в целях заключения займа на предмет уплаты репарации. Таким образом, союзники могли бы сразу выйти из настоящих финансовых затруднений.

Эти четыре способа уплаты являются единственными методами получения репарации. Они принесли бы немедленно плоды, если бы не было потрачено столь много времени, денег и усилий на несчастно задуманную оккупацию.

Защитники французского выступления в Руре указывают на то, что Франция была вынуждена прибегнуть к этим крайним мерам вследствие отказа Англии содействовать французам в оказании законного воздействия на Германию в целях выполнения последней условий договора. Те, кто выставляют вперед подобного рода объяснения, говорят таким образом вследствие полного незнакомства с предложениями, внесенными английским правительством на конференции союзников в августе 1922 г. Предложения эти заключались в применении всех изложенных выше методов репараций в пределах их возможности. Английские предложения были приняты всеми союзниками за исключением Франции. В парламенте были сделаны всевозможные усилия, чтобы вызвать правительство на опубликование этих предложений. Как нынешний первый министр, так и его предшественник дали свое согласие на опубликование этих английских предложений. Как бы то ни было, до сих пор августовские переговоры, включая и английские предложения, опубликованы еще не были. Откуда нежелание сообщить эти факты широкой публике? Ведь, прения ноябрьской и январской конференций были в свое время полностью опубликованы. Между тем эти заседания были лишь продолжением августовской конференции и история роковой конференции будет неполной, если августовские заседания сохранятся в тайне. Разве не должен знать весь мир о тех предложениях, которые отвергла Франция в августе 1922 г.? Ввиду отсутствия официального текста, я беру на себя ответственность дать в сокращенном виде сущность этих предложений. Было предложено:

1) чтобы Германия приняла все меры, какие ей укажет Комиссия репараций для сбалансирования своего бюджета и для восстановления финансового равновесия;

2) чтобы Германский Государственный Банк был сделан независимым от всякого правительственного контроля;

3) чтобы 26% общей стоимости германского экспорта были бы взимаемы в золотой или иностранной валюте и вносимы отдельным счетом в Государственный Банк на имя Подкомиссии при Комиссии Репараций, известной под названием Комитета Гарантий;

4) чтобы сумма, взимаемая в виде таможенных пошлин, за исключением вышеозначенных 26%, была бы вносима ежемесячно на специальный счет Государственного Банка, который был бы под контролем Комитета Гарантий. Германское правительство могло бы располагать суммами, находящимися таким образом на ее кредите, при условии, чтобы Комиссия Репараций была бы предварительно удовлетворена уплатой всех причитающихся ей сумм, В случае, если бы Комиссия не считала германские обязательства в должной мере выполненными, Комитет Гарантий имел бы право черпать из находящихся на счету германского правительства общих сумм таможенных сборов недоплаченные Комиссии Репараций платежи;

5) чтобы были приняты серьезные меры для действительного контроля германских финансов через посредство Комитета Гарантий и для недопущения вывоза германского капитала за границу;

6) чтобы были приняты меры контроля над государственными копями и лесами на случай, если бы доставки угля и древесных материалов не производились бы регулярно.

В случае принятия Германией вышеизложенных условий, ей был бы предоставлен мораторий до декабря 1922 г., при чем Комиссия Репараций должна была бы назначить сроки и размеры последующих годовых платежей.

Что бы случилось, если бы союзники приняли и заставили принять Германию подобного рода предложения? Была бы обеспечена поставка угля и лесных материалов полностью в договоренном размере. Путем отчислений от вывоза, 50 миллионов фунтов было бы взыскано в золоте и уплачено союзникам. Марка была бы стабилизована и могла бы стать базисом для значительного займа. Так как германская торговля постепенно бы восстановлялась, отчисления с экспорта давали бы все более и более значительные суммы. Текущий год, конечно, дал бы от 60–70 миллионов фунт. Вот что было бы достигнуто в деле репараций, если бы предложенный английским правительством план был бы принят и приведен в августе месяце в исполнение. Посредством урегулирования самого трудного вопроса большие расходы и еще большее возмущение, вызванные Рурским эпизодом, были бы избегнуты, торговля продолжала бы оздоровляться, и мир в Европе был бы установлен.

Что бы случилось, если бы Германия отказалась принять, эти условия? Мы, конечно, выслушали бы германские возражения или контр-предложения. Но мы твердо решились добиться такого соглашения, которое положило бы конец финансовому хаосу внутри Германии, и, поставив ее в положение платежеспособности, мы также решили, что она должна действительно платить в пределах возможности. Мы поэтому были согласны, в случае если бы Германия окончательно отказалась подчиняться нашим условиям, принять участие во всякого рода общих принудительных мерах воздействия со стороны всех союзников сообща, в целях заставить ее согласиться на поставленные ей условия. Г.Паункарэ отказал в своем согласии на все наши предложения. Только лишь его отказ сделал конференцию бесплодной. Прошло уже больше года с тех нор. За это время он повел другого рода политику. Пока что она не дала ему ничего. Я достаточно смел, чтобы предсказать, что и в будущем она принесет Франции значительно меньше того, что могло бы дать выполнение августовского плана.

Если его цель-репарации, то политика его, конечно, обречена на неуспех, в особенности по сравнению с тем, чего он мог добиться, согласившись на тот план, который он так скоро отверг. Но если г. Пуанкарэ преследует цели сеять новые смуты, то его политику можно признать весьма успешной, а в будущем следует ожидать еще большего триумфа для его государственных талантов. Постоянная оккупация Рура предвещает неограниченные возможности новых действий; чтобы предвидеть их, не надо быть пророком.

Прочный мир может покоиться лишь на основах справедливости. Справедливо, чтобы Германия делала бы все усилия исправить то зло, которое было сделано ее армией. Она была стороною нападающей, она была захватчицей. Ее наступления причинили большие беды соседям. По установленным принципам всякого цивилизованного закона в мире, она должна за это заплатить. Мир, который бы не признал правильной такую обязанность, был бы миром несправедливым и вызвал бы справедливое возмущение в сердцах пострадавших. Это чувство было бы несовместимо с взаимным согласием, являющимся неотъемлемым условием мира. Несомненно, что несовместимо с хорошими отношениями между народами, если им будет разрешено опустошать и разрушать целые области, не платя штрафа за подобный образ действий. Поэтому я не согласен с теми, которые предлагают совершенно списать со счетов все требования репараций. С другой стороны, однако, цивилизованная юриспруденция достигла той точки своего развития, что она запрещает кредитору лишать свободы должника и независимости в выборе способов уплаты долга. Закон, который разрешал, чтобы должник был продаваем в рабство за неуплаченный долг, признан теперь варварским в силу существующих ныне обычаев и потребностей, а потому я протестую против применения военной силы для занятия страны и контроля над ней, при чем угроза голодом служит для того, чтобы заставить рабочих работать для уплаты иностранного долга. Как сказал однажды г. Гладстон: "справедливость означает справедливость по отношению ко всем". Главное препятствие к справедливому урегулированию вопроса репараций состоит в том, что все склонны слепо принимать ту или другую сторону в этом споре. Одни видят лишь обиды, причиненные в течение 1914–18 гг., попрание в то время всех человеческих прав и справедливое требование пострадавших о возмещении их потерь. Другие не желают видеть ничего иного, как гнев и жестокость, с которыми победители настаивают на выполнении своего приговора. Мир может быть восстановлен лишь при условии полного признания как чувства справедливости, так и человечности-человечности и справедливости. Я постараюсь на этих страницах считаться и с той и с другой.

Об авторе

Ллойд-Джордж Дэвид

Выдающийся английский государственный деятель, премьер-министр Великобритании (1916–1922). Родился в Манчестере. Изучал право, занимался юридической практикой. В 1890 г. впервые избран в парламент депутатом от либеральной партии. В период англо-бурской войны 1899–1902 гг. резко выступил против политики Великобритании. После прихода к власти либералов занимал посты министра торговли (1905–1908) и министра финансов (1908–1915). В 1909 г. представил свой знаменитый «народный» бюджет, устанавливавший повышенные налоги на предметы роскоши, доходы и пустующие земли лендлордов; после упорной борьбы в парламенте бюджет был принят в 1910 г. В 1911 г. провел закон о государственном страховании, дававший право на обеспечение по болезни и нетрудоспособности, а также закон о страховании по безработице. Оба были подвергнуты резкой критике, однако весьма помогли Англии в нелегкие послевоенные годы.

После начала Первой мировой войны Ллойд-Джордж стал главой вновь созданного министерства вооружений, а затем военным министром. С 1916 г. — премьер-министр коалиционного правительства. Образованный им небольшой военный комитет из пяти членов, своеобразный «кабинет в кабинете», добился значительного ускорения процесса принятия оперативных решений. Ллойд-Джордж также выступал за создание единого военного командования вооруженными силами союзников, что было реализовано в 1918 г. и, наряду с прибытием подразделений армии США, сыграло существенную роль в успешном завершении войны. Ллойд-Джордж — один из главных участников Парижской мирной конференции 1919–1920 гг. и творец Версальского мирного договора 1919 г.

Неудачи внешней политики правительства Ллойд-Джорджа на Ближнем Востоке и упадок либеральной партии привел к отстранению его от власти и падению политической роли, хотя он сохранял до конца жизни известное влияние в стране. В период экономического кризиса 1930-х гг. Ллойд-Джордж был единственным политическим лидером, выдвинувшим свежие идеи о мерах борьбы с безработицей. Незадолго до смерти был удостоен титула графа.