|
Оглавление
 Предисловие академика РАН А. М. Васильева Введение Глава 1. Схватка за Египет Глава 2. Воинствующая Аравия Глава 3. Турецко-катарско-"ихванский" альянс Глава 4. Сирийский кризис Глава 5. Йемен: бесконечная война Глава 6. Игра в независимость Глава 7. Иран и Ближний Восток после Арабской весны Заключение Сведения об авторах
Предисловие
«Цунами революций», движений протеста в Северной Африке и на Ближнем и Среднем Востоке коренным образом изменили геополитические реалии региона и воздействовали на международную обстановку в целом. Причины революций, их характер, движущие силы, внешнее воздействие, методы, результаты потребовали серьезного и непредвзятого подхода со стороны российского научного сообщества именно потому, что они затрагивали и национальные интересы России, и методы будущей политики России. Стоит отметить, что накануне этих событий не раз в официальных документах, в частности, в опубликованных ежегодных оценках российского МИДа выражались серьезные опасения за стабильность в регионе. О том, что на Ближнем Востоке и в Северной Африке надвигаются грозные события, в Москве не только знали, но и официально предупреждали. Достаточно было просто читать официальный сайт МИДа. В Обзоре внешнеполитической деятельности Российской Федерации за 2009 год МИДа, в частности, отмечалось: «В регионе Ближнего Востока и Северной Африки сохранялась крайне нестабильная ситуация, связанная с серией конфликтов, подогреваемых межконфессиональными противоречиями и ухудшением социально-экономического положения. Для многих стран региона была характерна внутриполитическая на-пряженность. На этом фоне продолжались международные усилия по выводу Ближнего Востока из стадии хронического кризиса, в которых Россия играла активную роль». Взаимодействие с государствами региона включало в себя расширение политического диалога на основе общего понимания современного мироустройства, а также на продвижение взаимовыгодного экономического сотрудничества. Россия на какое-то время попыталась самоустраниться от событий в регионе. Но оставаться в такой позиции не удалось. Ситуация в Ливии стала первым и очень серьезным для нее испытанием и определила подход к си-рийским событиям. Отношение России к арабским революциям сложилось не сразу. Волнений ожидали. Но их размаха, силы, результатов предвидеть не могли. Естественно, что революции в разных арабских странах шли по разным сценариям, кое в чем похожим, но различающимся по уровню насилия и страновой специфике. Поэтому в каждом отдельном случае вырабатывалась своя политика. Но в принципе Москва оставалась пассивным зрителем, который не воздействовал на события вплоть до их распространения на Сирию. Накануне Арабской весны Россия устанавливала рабочие отношения с существовавшими автократическими режимами, находила достаточно широкое поле сотрудничества. Россия не стремилась играть роль «учителя», она не предлагала образцов политического устройства. Она также не могла стать главным партнером для большинства арабских стран, но секторы взаимодействия, как правило, расширялись, что соответствовало интересам обеих сторон. Новые вызовы и угрозы в регионе, нестабильность, неопределенность наносили ущерб и российскому бизнесу, и национальным интересам России. Как в научном сообществе, так и в правительственных структурах сформировались две основные точки зрения на арабские революции. Первая из них: события определяли внутренние причины, на которые накладывалось внешнее вмешательство. Автор данного Предисловия является сторонником именно этой оценки. Добавлю и мнение такого авторитета, как Е.М.Примаков: «Арабская весна не была организована извне. США и их союзников устраивали режимы, во всяком случае, в Тунисе, Египте, Йемене и на Бахрейне. Эти режимы, в частности, проводили политику, направленную против исламистов-экстремистов, боролись с террористическими организациями, тесно сотрудничали с Соединенными Штатами». В высшей степени взвешенную и реалистическую оценку событиям в арабском мире дал С.В.Лавров: «Трансформации в арабском мире вызваны целой серией глубинных факторов – как объективных, так и субъективных. В основном эти причины носят социально-экономический и политический характер. Прежние власти не смогли в полной мере обеспечить насущные потребности населения, оказались не готовы вовремя почувствовать его запрос на перемены. Прежде всего – с точки зрения необходимости модифицирования государственного устройства в сторону большей демократичности и открытости. На это наложились хронические проблемы, связанные с коррупцией, неравенством, безработицей». Что касается субъективного фактора, то это – вопрос, который требует дополнительного изучения. Свою роль, без сомнения, сыграли процессы глобализации, в ответ на которую у народов возникало стремление к утверждению своей культурно-цивилизацион¬ной идентичности. В разных регионах мира это проявляется по-разному. Другая точка зрения сводится к тому, что все события Арабской весны были срежиссированы Западом, в частности, задача состояла в создании «управляемого хаоса», который должен был обеспечить доминирование США в регионе в новых условиях. Это сочеталось с попыткой «пересадить» на почву других стран собственные модели государственного устройства и развития, экспортировать свои ценности, игнорируя традиции, ценности и культуру других. Результаты оказались неожиданными для «режиссеров». Сложность любых оценок арабских событий заключалась и в том, что «факты», используемые спутниковыми телеканалами и в рамках информационных технологий, оказывались зачастую сфабрикованными. Главным было эмоциональное воздействие на аудиторию, а когда фальсификация раскрывалась, о них просто «забывали». Шла беспощадная информационная война. Часто ее инспирировали сами лидеры западных стран, но они оказывались также жертвами этой войны, потому что, действуя в рамках уже сложившихся стереотипов и установок, они вынуждены были подчиняться собственной мифологии, теряя связь с реальностью. В России не говорили об этом громко, но Арабская весна напомнила «цветные революции», которые произошли на постсоветском пространстве – в Киргизии, в Грузии и далее на Украине. Начиналось все как бы с мирных демонстраций, а превращалось в массовое политическое шоу: якобы весь народ требует смены режима, смены президента, нарастало давление, а затем включался провокационно-силовой сценарий, в том числе снайперы, которые убивали и сторонников, и противников демонстрантов, чтобы повысить градус напряжения. Все это, с точки зрения России, приводило к ослаблению государственных институтов, создавало опасный вакуум власти и управления страной. И этот вакуум заполнялся хаосом и экстремизмом, в том числе терроризмом. Об этом го-ворили события и в Ливии, и в Сирии, и в Ираке. В этом смысле небезгрешны были западные страны, которые подталкивали эти события с тем, чтобы ловить рыбку в мутной воде. Если объективные причины для революции или для волнений были, то одновременно они усугублялись, обострялись, подталкивались со стороны и так называемых неправительственных организаций, и со стороны западных или прозападных СМИ и в целом с помощью информационных технологий. Слова и лозунги о демократии, правах человека, свободы СМИ могли опьянять молодежь, но когда попадали на чуждую социально-культурную и историческую почву, они вызывали общее брожение, дестабилизацию, хаос и развал государства. От хаоса и гражданской войны Египет спасло вмешательство военных. Конечно, это было далеко от принципов демократии, но зато спасло от гражданской войны. Новые власти вынуждены принимать жесткие меры для функционирования режима. В результате арабских революций весь арабский мир потерял по крайней мере триллион долларов, было замедлено или отброшено назад его социально-экономическое развитие. Специфика ситуации была и в том, что США и в целом Запад хотели бы использовать исламистов в своих интересах, а исламисты использовали и хотели использовать Запад в своих интересах, иногда прибегая к успокаивающей западную аудиторию демагогии насчет прав человека, демократии, свободы и так далее. В Москве исходили из того, что в регионе накапливались социально-экономические, политические проблемы, что многие арабские руководители слишком долго засиделись на своих местах, что репрессивный аппарат далеко превысил свои полномочия и возможности, коррупции усилилась, произошло накопление взрывоопасного материала. Но принципиальный подход был такой: Россия не вмешивается во внутренние дела арабских стран. В официальных заявлениях неоднократно подчеркивалось, что сами народы должны определять свою судьбу. Конечно, в Москве заявляли, что понимают чаяния арабских народов на лучшее будущее, на большую демократию, на большие свободы. Но все это – дело самих арабов. Лишь военное вмешательство НАТО в Ливии, разру-шившее ливийскую государственность, что привело к угрозам безопасности соседних стран, просто «заставило» Россию пойти на военное вмешательство в Сирии по просьбе ее законного правительства. Были разгромлены основные экстремистские, террористические группировки, спасен и режим, и сама сирийская государственность. Мало того, упор в политике делался на необходимость соблюдать конституционный порядок, на решение вопросов в рамках конституции, а не путем организации полунасильственных и насильственных действий. В Москве тщательно просчитывали варианты: а какой режим будет следующим, если тот или другой режим падет. Будет ли хуже или лучше, будет ли более или менее благоприятные условия для внутреннего развития и взаимовыгодного сотрудничества, для интересов России. Но в Москве уже отследили методы так называемых «цветных революций», формы воздействия на массы как информационных технологий, так и СМИ. В научной литературе и в российских СМИ, перечисляя причины революций, отмечали, что там сложился разрыв между верхами и низами, большинство населения жило в крайней бедности. Однако революции произошли не потому, что в арабских странах была самая большая бедность в мире и не потому что люди были голодными. Факт состоял в том, что за 20-30 лет выросла средняя продолжительность жизни в арабских странах, это отражало и улучшение условий жизни, и санитарно-гигиенической обстановки, и распространение медицинского обслуживания. Нельзя было говорить о том, что причиной революций был экономический застой. Наоборот, средние темпы роста ВВП в Египте в начале века 5-7 процентов в год, и даже 4 процента в кризисный 2009 год. Они были выше среднемировых, хотя ниже китайских или индийских. Но само экономическое развитие не означало повышение стабильности режимов. Наоборот, перетекание рабочей силы из города в деревню, из одной отрасли производства в другую происходило неровно, вызывало перекосы в экономике, высокую напряженность в обществе. Конечно, в арабских странах были авторитарные режимы, были репрессии, и произвольные аресты, и пытки в тюрьмах, и концлагеря, и даже убийства. Но эти режимы отнюдь не были самыми деспотичными и репрессивными на земле, были и есть режимы хуже и страшнее, чем те, которые существовали в арабских странах. Наконец, одна из причин состояла в распространении коррупции. Хотя единых критериев для обозначения коррупции нет, можно утверждать, что арабские страны не были чемпионами мира по коррупции, хотя в период революций СМИ преувеличивали коррупцию в высших эшелонах власти. Начало революций совпало с повышением цен на продовольствие в мире, но трагической ситуации не было. Разрыв между богатством и нищетой, между верхами и низами, репрессивный характер автократических режимов, безработица и коррупция – все это создавало критическую массу. Но одновременного взрыва практически на всем пространстве от Атлантики до Персидского залива не ожидал никто. Среди существенных причин революций была демографическая причина. Благодаря увеличению продолжительности жизни, улучшению здравоохранения, уменьшилась детская смертность и увеличился процент молодежи среди населения. А прирост населения почти съедал рост душевого дохода. Социальных лифтов было мало. Это создавало ту массу недовольных, которые готовы были выйти на улицу. Критически опасная масса молодежных протестов в сочетании с другими обстоятельствами пришлась именно на 2009–2012 гг. Всплеск молодежной безработицы создавал особенно мощный дестабилизирующий эффект, создавал армию потенциальных участников политических, в том числе революционных, потрясений. При этом естественную, но новую роль организаторов нестабильности и протестов играли информационные технологии и телевизионные компании, которые подавали западные идеалы «красивой жизни», свобод, демократии в арабской упаковке и создавали растущее недовольство: почему страны, говорящие на арабском языке, на котором Аллах послал на землю Коран, оказывались в положении парий современного мира? Куда утекала арабская нефть или арабский газ? И почему «другие», особенно азиаты, оказывались впереди? Естественно, наблюдалось различие ситуаций от страны к стране. Можно говорить о революционных событиях, связанных с прямым иностранным вмешательством в Ливии, где благодаря доходам от нефти, был сравнительно высокий уровень жизни. Можно говорить о Египте, где молодежные протесты осуществлялись людьми, имевшими хотя бы необходимый уровень образования. Можно говорить о дестабилизации обстановки в самой бедной арабской стране Йемене, где в едином котле, который взорвался под давлением обстоятельств, смешивались и нищета, и авторитаризм, коррупция и бюрократия, племенное и личное соперничество, нарастающие противоречия этноконфессионального толка. Обо всех этих событиях много написано. В чем же смысл данной книги, которая предлагается читателю? Все дело в том, что невиданное за многие годы потрясения в арабском мире выявили такие противоречия и разбудили такие социально-политические силы, которые существенно меняют не только политический пейзаж, но и всю социально-политическую и психологическую картину Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки. Авторы данной книги взялись за новые малоизученные явления Арабской весны и Арабской осени, например, изучили раскол в правящей элите Египта, между его гражданской и военной частями, между новыми технократами и старой генеральской гвардией. Предметами внимания вновь стала ассоциация «Братьев-мусуль¬ман» как в Египте, так и в других арабских странах. В Египте она оказалась временно самой сильной частью социально-политиче¬ского спектра, на короткое время даже пришла к власти, но не смогла справиться с этой властью, решить социально-политиче¬ские проблемы, и рухнула под напором конкурентов в лице вооруженных сил и поддерживающих эти силы рядом государств Персидского залива. Сложился и новый социально-политический альянс, а именно турецко-катарский, который стал опираться именно на «Братьев-мусульман», на катарские финансовые ресурсы, на политический опыт и вес Турции в мире. Этот альянс оказал воздействие на ситуацию в арабских странах от Персидского залива до Атлантики, от Марокко до Сирии, Ливана, Иордании. Этот же альянс как бы достиг максимального успеха в результате передачи власти в Египте в руки «Братьев-мусульман», и этот же альянс потерпел наибольшее поражение, когда эта власть рухнула под напором социального недовольства, соединенного с решительными действиями военной верхушки. Саудовская Аравия в сложившихся условиях выдвинулась на роль одного из лидеров региона. Причем эта, казалось бы, сугубо консервативная страна, исповедующая один из наиболее ригористических видов ислама, вдруг стала оказывать поддержку светским силам в Египте, Сирии, Ираке и в других странах и одновременно поддерживать ультраконсервативные салафитские силы, что привело к столкновению интересов саудовского и катарского руководства в Персидском заливе и за его пределами. Конфронтация между Саудовской Аравией и Ираном в борьбе за региональное лидерство расширилась до суннитско-шиитского противостояния, ранее, во всяком случае за последние десятилетия, не достигавшая такой остроты. Жертвой этих противоречий стал Йемен. Самая бедная арабская страна и так была погружена в гражданскую войну, в многоуровневые конфликты, к которым добавилось внешнее военное вмешательство. К этим новым моментам стоит добавить и этнополитический фактор курдских движений, вызвавших противоречивую реакцию остальных участников региональной драмы, когда была поставлена под вопрос безопасность турецко-арабских границ и единство Иракского государства. Именно изучение новых социально-политических, психологических, этноконфессиональных явлений в регионе сделало необходимым появление данного исследования.
О редакторах
 Коротаев Андрей Витальевич Доктор философии (Ph.D.), доктор исторических наук, профессор, заведующий лабораторией мониторинга рисков социально-политической дестабилизации Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», главный научный сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований Института Африки, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН и Международной лаборатории демографии и человеческого капитала РАНХиГС, профессор факультета глобальных процессов МГУ. Автор более 700 научных трудов.
 Исаев Леонид Маркович Старший преподаватель общей политологии Национального исследовательского университета «Высшей школы экономики», научный сотрудник Лаборатории мониторинга рисков социально-политической дестабилизации НИУ ВШЭ и Центра цивилизационных и региональных исследований Института Африки РАН. Окончил факультет прикладной политологии Государственного университета — Высшей школы экономики и Каирский университет. Проходил стажировку в штаб-квартире Лиги арабских государств в Каире. Автор более 60 научных трудов, включая монографии «Египетская смута XXI века» (М.: URSS; в соавт. с А. Р. Шишкиной), «Сирия и Йемен: неоконченные революции» (М.: URSS; в соавт. с А. Р. Шишкиной), «Системный мониторинг глобальных и региональных рисков: Арабский мир после Арабской весны» (М.: URSS; в соавт. с А. В. Коротаевым и А. Р. Шишкиной), «Системный мониторинг глобальных и региональных рисков. Центральная Азия: новые вызовы» (М.: URSS; в соавт. с Б. А. Акаевой, А. В. Коротаевым и А. Р. Шишкиной).
|