Показать ещё...
Памяти Юрия Андреевича Жданова,
ученого и политика В процессе постепенного вхождения человечества в новое информационное или постиндустриальное общество огромное значение приобрела наука, и в частности научная элита как главный ее создатель. В среде ученых не принято жестко фиксировать различие между элитой и неэлитой и поэтому чаще используются более широкие термины: "элита знаний" (knowledge elite), "интеллектуальная элита". Базовый методологический подход к пониманию научной элиты предложил В.Парето. По его теории элита как вершина социальной пирамиды общества подразделяется на две части. Одна прямо принимает участие в управлении обществом ("правящая элита"), а другая проявляется или как контрэлита, стремящаяся к власти, или реализуется в художественной, научной и других сферах ("неуправляющая элита"). Касаясь научной элиты, В.Парето писал, что, как показывает опыт, индивид может как бы разделиться надвое и до некоторой степени освободиться от своих иллюзий, предрассудков и верований, когда берется за научное исследование. Такой индивид – гений. Отдаваться во власть эмоций, предрассудков – удел заурядных личностей с умеренным талантом. Особенности признания лучших, ярких, талантливых исследователей, даже гениев в качестве научной элиты были различны в разные исторические эпохи. Ростовский исследователь А.В.Кокин справедливо отмечает, что "признание обществом гениальности личности зависит от уровня развития общества. Общество, которое признает в личности гения до его смерти, – высокоразвитое общество. Общество, признающее гения после его смерти, – развивающееся общество. Общество, в котором гении не воспринимаются или сознательно предаются забвению, – деградирующее или остановившееся в развитии общество. Гении открывают дорогу развитию. Общество, в зависимости от уровня его готовности выбрать или нет эту дорогу, ограждает себя и личность гениев от случайных флуктуаций. Общество всегда более инерционно, чем личность, в своем выборе, более консервативно". При этом А.В.Кокин отмечает важные отличия современных интеллектуалов от интеллектуалов прошлого. Если интеллектуал прошлого – это энциклопедист или весьма разносторонне развитый человек в части познания окружающего мира, опирающийся на ограниченный инструментарий познания, то современный ученый – "это чаще всего (хотя есть и исключения) не энциклопедист (слишком большой объем знания накоплен человечеством, чтобы вместить его в одном человеке и системе взглядов на мир), а специалист в какой-то отрасли знания, но его конкретные знания деталей картины мира гораздо полнее, чем у энциклопедиста". Кроме того, А.В.Кокин ведет речь о гениях как о высших носителях накопленного интеллекта, которые появляются вопреки общественному отношению к ним, о попытках использовать генную инженерию или политику превосходства какой-то расы или нации. Он подчеркивает определенную зависимость феномена самоорганизации интеллекта и количества гениев от образованности общества, от культуры, условий и потребности технологического прорыва человечества вплоть до ноосферы. На наш взгляд, к числу важных условий формирования гениев следует относить и существование непосредственного окружения гениев и талантов – научную элиту, функционирование которой "происходит не в социальной сфере, а в информационно-когнитивной, в плоскости научного знания". Конечно, не следует характеризовать эту среду как абсолютно благоприятную и стимулирующую для появления гениев. Известный ученый А.А.Зиновьев писал, что общество часто глубоко враждебно подлинному гению, так как оно предпочитает ложные личности и ложных гениев. Людей больше устраивает официальное признание посредственности в качестве гения, чем подлинного гения, который вносит в массу посредственностей тревогу, страх, что на его фоне будет видна их ничтожность. Особенно это проявляется в условиях действия законов коммунальности при коммунизме. Но А.А.Зиновьев все же заметно недооценивает роль научной элиты, так как даже в условиях партийного диктата он сам, широко известный инакомыслящий критик марксизма, длительное время получал поддержку со стороны не только своего окружения, но даже (как подробно описывает в своих мемуарах) от консерваторов-сталинистов в руководстве института философии АН СССР. И остракизм с последующим изгнанием из СССР произошли только тогда, когда он презрительно и даже оскорбительно высмеял социально-политические порядки в стране и известных ему людей в своих знаменитых философско-публицистических работах "Зияющие высоты" и "Светлое будущее". Интересный подход к классификации научной элиты предложил лауреат Нобелевской премии В.Оствальд. Из всех особенностей, отличающих ученого высшей квалификации, самая важная, по его мнению, это оригинальность, т.е. способность не только воспринимать и усваивать то, что дано, но и создавать что-нибудь самостоятельное. "Оригинальность: носит по преимуществу характер врожденного или первоначального дарования". На основе анализа творчества таких ученых, как Г.Дэви, Ю.Либих, Ш.Жерар, М.Фарадей, Р.Майер, Г.Гельмгольц и др. В.Оствальд выделил типы ученых. К романтическому типу относятся ученые, которые стремятся к разнообразию и оригинальности многочисленных, быстро следующих одна за другой работ, оказывающих сильное влияние на современников и приводящих к "революционированию" науки. Классический тип великих ученых по Оствальду достигает всестороннего совершенствования каждой работы, а их авторы характеризуются необщительностью и слабым влиянием на современников. К этой позиции примыкает Г.Селье, назвавший следующие умственные и физические качества научной элиты: 1) энтузиазм и настойчивость; 2) оригинальность: независимость мышления, воображение, интуиция, одаренность; 3) интеллект: логика, память, опыт, способность к концентрации внимания, абстрагированию; 4) этика: честность перед самим собой; 5) контакт с природой: наблюдательность, технические навыки; 6) контакт с людьми: понимание себя и других, совместимость с окружающими, способность организовывать группы, убеждать других и прислушиваться к их аргументам. Но самым важным и редким даром является оригинальность личности ученого. Но В.А.Пызин отмечает, что для представителей гуманитарного знания в значительно большей степени важен диапазон, объем перерабатываемой информации, способность к синтезу и анализу. Очевидно, поэтому средний возраст докторов в естественных науках значительно ниже, чем в философии и социологии. Для управленца важны быстрота, широта, глубина, самостоятельность, критичность мышления, но наиболее важным качеством является способность творчески перерабатывать и применять информацию к решению профессиональных задач. Политическое управление как один из типов управленческой деятельности, требует всемерной концентрации внимания политика на задачах формирования гармонизации и предъявления общественного, государственного интереса. При этом В.А.Пызин считает, что здесь в первую очередь нужен не интеллект, а приоритет общественных интересов над личными. Но надо иметь в виду, что это качество необходимо не в меньшей степени и другим специалистам, в том числе и ученым. Г.Селье даже считает, что ученым в какой-то степени свойственна тщеславность, так как им нравится признание и они не безразличны к известности, которую им приносит бренная слава. Но при этом ученые, как правило, очень разборчивы в отношении того, чьего признания им хотелось бы добиться и за что им хотелось бы стать знаменитыми. Но жажда признания не должна превращаться в главную цель жизни, и ни один настоящий ученый не примет желанного признания ценой превращения в мелкого политикана, вся энергия которого до такой степени поглощена "нажиманием на рычаги", что для науки не остается сил. Комментируя эту особенность, исследователь психологии элитарности Н.С.Пряжников обращает внимание на то, что психология элитного ученого не предполагает стремления к успеху любыми путями. Подлинная элитарность ученых формируется на основе признания в среде посвященных, значимых для ученого людей. Когда ученый достигает серьезных результатов в науке, он получает признание научного сообщества в таких формах, как присуждение Нобелевской или какой-то другой международной или отечественной престижной премии, избрание в легитимные и авторитетные академии наук, формирование высокого индекса цитирования другими исследователями его основных трудов, известности в научной среде, широкой популярности, вплоть до своеобразного культа личности ученого. Но следует особо выделить такую характеристику элитарного ученого, как включение в административно-научную иерархию, особенно в условиях СССР и современной России, в условиях государственного финансирования Академии наук и наличия у нее значительной материальной базы в виде НИИ, лабораторий и спецпредприятий. При наличии известного влияния на политическую элиту, руководители Академии наук также обретают определенные социально-политические функции. Уровень и характер научно-организационной работы, степень участия в разработке научной политики государства, несомненно, являются важными критериями отнесения ученого к научной элите. Вероятно, можно даже говорить о выделении в составе научной элиты научно-организационной субэлиты. Надо иметь в виду и тот факт, что большинство ученых вступают не только в информационно-когнитивные контакты, но и в социально-политические, включаясь во время внедрения в практику результатов исследований в решение общественно значимых проблем. Кроме того, ученые, как граждане своей страны, испытывают имманентную потребность оказать интеллектуальное содействие прогрессивному развитию общества, исходя из исторического понимания понятия "прогресс". Более того, как показывает практика, современные ученые, как гуманитарии, так и естественники, искренне убеждены, что они лучше политиков понимают сущность политического процесса и делают попытки оказать влияние на политических субъектов различного вида, организовать благоприятное (или наоборот) общественное мнение по поводу участников политических дискуссий и т.п. Однако необходимо отличать сущность творческой личности от личности властных и политических структур, пишет А.В.Кокин, так как последняя использует для своих целей механизм подавления группы, толпы, общества. Даже руководитель научного учреждения может при определенных условиях превратиться из творческой личности во властную личность. "Гении науки и искусства в корне отличаются своими целями, средствами достижения того, на что направлена их деятельность. "Диктат и воля здесь неуместны. Гений и интеллектуал обществом и властью признаются вольно или невольно, т.е. добровольно"". Проблема воздействия ученых и научных идей на политику и наоборот сводится к формированию определенного механизма взаимодействия между организациями научной и политической элит. Раскрытие процесса создания реального механизма взаимодействия может быть лучше всего реализовано в рамках, прежде всего, элитологической парадигмы. В частности, одна из концепций в этом русле – теория демократического элитизма – обосновывает особую роль организаций интеллектуальной элиты в демократическом обществе, поскольку различные ее элементы и компоненты имеют свои собственные особые интересы, вписывающиеся определенным образом в общую демократическую систему. Политика в таких условиях является результатом соглашений или конфликтов между относительно организованными элитными группами. В каждой развитой, с научной и экономической точки зрения, стране возникают в среде научной интеллигенции особые интеллектуальные сообщества, которые стремятся как к внутренней консолидации, так и к установлению приемлемых взаимоотношений с политическим истеблишментом, правительственной бюрократией, военной элитой, политическими партиями, бизнес-элитой, религиозными общинами и т.п. М.Фуко постоянно обращал внимание на необходимость рациональной детерминации науки общественными и правильно понятыми государственными интересами. В российской научной литературе очень часто используются понятия "интеллигенция" и "научная интеллигенция", характеризующие не просто узкий слой специалистов-интеллектуалов, а прежде всего такой особый слой людей, для которого характерно сочетание профессионализма с типичными нравственными качествами, определенным типом мышления и поведения, ориентированным не на науку, технику, и культуру, а на "бескорыстное служение народу". Т.Г.Лешкевич в учебном пособии по философии науки отмечает, что научная элита – это функциональный тип интеллигенции, который связан с возложенной на него функцией обеспечения духовного и интеллектуального развития общества. Исходя из этого, И.В.Клушина считает, что интеллигенция является рядовой массой, не достигшей общепризнанных результатов в науке, но "научная элита пополняется кадрами научной интеллигенции". Иначе говоря, получается, что именно из интеллигенции произрастает научная элита. Но представляется, что проблема несколько сложнее. В традиционном понятии интеллигенции к ней традиционно относятся практически все более-менее образованные люди (в том числе не имеющие высшего образования), являющиеся носителями социальной памяти и опыта народа. В таком понимании это действительно не социальная группа, не слой высококвалифицированных специалистов и крупных интеллектуалов, включая научную элиту, а некое аморфное, постоянно рефлектирующее, расколотое по политическим симпатиям и антипатиям, не имеющее собственности межклассовое образование, которое не без оснований получило наименование "прослойка". В литературе распространено мнение о том, что интеллигенция – это "духовная элита общества". Однако апологеты этой распространенной расширительной позиции не объясняют того факта, что в среде реальной интеллигенции проявлялись даже тоталитарные модели политического поведения. Даже ставший антикоммунистом А.А.Яковлев отмечает, что в 1930–1950-е гг. группы интеллигентов, например писателей, сами ожесточенно пожирали друг друга, призывая власти уничтожить своих соперников и конкурентов. Л.А.Пинегина также отмечает "совиновность интеллигенции в зарождении и развитии культа личности Сталина". Она выделяет группу интеллигентов "с перепуганной душой" и "боящуюся и ненавидящую Сталина", но цинично прославляющую его. В любом случае нравственность этой интеллигенции явно ущербна. Главной особенностью русской интеллигенции советского периода было "поведенческое двуязычие", когда на людях интеллигент говорит одно, а дома, в кругу друзей, "на кухне" – совершенно противоположное. Это привело к появлению "двойного сознания" интеллигенции, т.е. к развитию, наряду с классическими качествами, также двойного стандарта в оценках, зазнайства, самоуверенности, неискренности, агрессивности, скептицизма, цинизма. Еще больше вопросов вызывает позиция некоторой части современной российской интеллигенции, которая отказалась от защиты прав "сирых и убогих", социальных прав широких масс рабочих и крестьян, но активно защищает права махинаторов-олигархов, националистов-сепаратистов, голосует за партии демагогического толка, поддерживает власть имущих и т.д. Известный драматург В.Розов назвал "интеллигентским холуяжем" политическое поведение элитной группы художественной интеллигенции, открыто пресмыкавшейся перед Б.Н.Ельциным. На наш взгляд, российская интеллигенция как целостное и органичное, социально ориентированное на защиту трудящихся, простого народа и т.д., образование перестала существовать, так как на ее историческом месте появилось несколько квазисоциальных групп, ориентирующихся на слишком различные мировоззренческие ценности, социально-классовые слои населения и даже на разные морально-нравственные ценности. В условиях информационной революции интеллигенция обрела свою материально значимую интеллектуальную собственность и включилась в качестве "среднего класса" в социальную структуру общества. В этой связи и понятие "научная интеллигенция", обнимающее векторы науки и нравственности, исключающее вектор корысти и собственничества, в некоторой мере начало терять свой изначальный смысл. Вероятно, логичней говорить о страте профессиональных научных работников, преподавателей ВУЗов, в которой формируется внутренняя научно-педагогическая иерархия: кандидат наук, доцент, доктор наук, профессор, зав. кафедрой, ректор вуза или директор НИИ, кавалер государственных наград, лауреат национальных премий. Особенно большое значение имеет присуждение Нобелевской премии, которая означает признание авторитета и приоритета ученого международным научным сообществом. В рамках такой системы самые лучшие и/или с организационными способностями кадры постепенно превращаются в признанную научную элиту. Но нельзя не отметить, что в истории науки имелись случаи прорыва на самый верх научной элиты выдающихся ученых или крупнейших организаторов науки без прохождения предварительных этапов. Нам представляется, что в англо-американской литературе продуктивно рассматривается ученое сообщество как интеллектуальная элита общества, обеспечивающая преемственность культуры, поведения, образа жизни и мышления. М.Фридман писал, что в современных условиях резко выросла роль интеллектуального труда в судьбах человечества. Научно-технический прогресс стирает грань между белыми и синими воротничками, сближая по уровню материальной обеспеченности категории людей. Но это не означает, что численность интеллектуалов возрастает автоматически. Поэтому необходимо создать условия для расширенного воспроизводства интеллектуальной элиты общества на основе развития конкуренции вузов и отказа от государственного субсидирования образования. Д.Белл. Д.Харт, Ф.Фетс доказывали, что в условиях НТР главная роль в обществе принадлежит технократам, причем именно научная элита является лидирующей группой, направляющей власть имущих. Но К.Манхейм и А.Верба писали об ученых как о "свободно парящих интеллектуалах", выбирающих степень сотрудничества с государством и обществом. Научная элита – это достаточно оформленная страта. Поэтому нужно учитывать происхождение, фазы карьеры, итоги деятельности, индивидуальный и групповой характер участия, типы научного объединения, степень заинтересованности государства в их деятельности и т.п. Очевидно, что научная элита базируется прежде всего на высочайшем профессионализме и компетенции, причем высокие нравственные качества и социальная ориентация ученых желательны, но не обязательны. (Например, создатель водородной бомбы США Э.Теллер, по общему мнению, не отличался высокими моральными достоинствами и не пользовался, как человек, особым уважением коллег.) С.А.Красильников предложил интересное понятие "интеллектуальный потенциал общества", которое включает в себя такие элементы, как форма социальной организации умственного труда, способ создания, накопления и использования интеллектуальных знаний, механизм внешнего регулирования и самоорганизации внутри интеллектуального сообщества, ресурсное обеспечение (материальная база, финансирование, коммуникации). На наш взгляд, центральной, стержневой, направляющей и содержательной частью интеллектуального потенциала общества является именно научная элита. Практически устоялось мнение, уже зафиксированное в учебных пособиях, что научной элите принадлежит "решающая роль", так как именно она "является носительницей научной рациональности. От нее зависит успешность "выведения" новых продуктивных теорий и идей". Изменение и развитие идей и концепций зависит от изменений в сообществе ученых, объединенных в строгие институты в широком смысле слова, занимающихся разработкой, реализацией, популяризацией достижений. В целом существует мнение о том, что под научной элитой следует понимать общность людей, обладающую высоким статусом в государстве, активно действующую в области науки, образования, средств массовой информации, политического консалтинга, обладающую высокопрофессиональными знаниями и добивающуюся наивысших результатов в своей области научного знания, а также контролирующую формирование системы символов, культурных ценностей, мифов, из которых складываются идеологии. Особое значение имеет то обстоятельство, что научная элита обладает ответственностью, высоким моральным статусом и значительным социальным престижем. (Звания "академик" и "профессор" традиционно до сих пор воспринимаются российскими гражданами весьма уважительно). В отечественной политологии известны работы Б.М.Фирсова, А.С.Макарычева, А.Д.Савельева, А.В.Юревича и др., которые продуктивно осваивают опыт англо-американских политологов в изучении данного вопроса. Разнообразная и сложная социальная структура общества порождает адекватную структуру элиты: властная, политическая, финансовая, военная, научная и т.д. В работе А.Д.Савельева сделана попытка определить роль научной элиты для развития науки, показать общность и принципиальное отличие научной элиты от иных элит, возможность идентификации и классификации научной элиты и формирования научной страты и общей структуре элиты общества. Помимо политической элиты в обществе всегда развивались элитные сообщества в рамках профессиональных групп представителей искусства, науки, культуры, интеллектуальных профессий. В постиндустриальную эпоху происходит формирование информационно-когнитивной элиты, которую называют иногда элитой проектной культуры. А.Д.Савельев считает, что научный работник может быть отнесен к элитной части научного сообщества, если его творческие научные результаты содержат научные знания первого ранга ценности, когда ожидаемый результат претендует на открытие новых закономерностей объекта исследования, новых явлений, новых социально-общественных теорий и т.п. Дополнительным "проходным баллом" в элиту является величина коэффициента предпочтения той науки и того объекта исследования, которым занимается научный работник. Но научная элита общества посредством полученного нового знания и информации оказывает влияние на формирование других страт, использующих научное знание и информацию: образовательную, культурную, проектно-экономическую и др. Следовательно, научная элита занимает ключевые позиции в развитии современного общества и будет играть еще большую роль при переходе к информационному. А.И.Ракитов отмечает необходимость сохранения и восполнения научно-технической элиты, способной к разработке, восприятию и внедрению новых технологий, особенно наукоемких технологий завтрашнего дня. Бывший министр науки и образования Б.Г.Салтыков в качестве принадлежности ученых к элитному слою отмечает подтвержденный мировой уровень их достижений. С.А.Кугель, И.А.Майзель и др. в коллективной монографии об ученых Санкт-Петербурга определяют научную элиту как категорию ученых, вносящих наибольший вклад в систему научных знаний. Исходя из понимания науки как социокогнитивной системы, авторы делают обоснованный вывод, что научная элита формируется на основе объективно неустранимой разнородности и расслоения совокупного субъекта. Ее составляют те, кто по своим личностным качествам получает наивысшую оценку в направлениях научной деятельности, в частности, в области нового знания. Они отмечают динамичность научной элиты, постоянство процессов выбывания и восхождения новых ее индивидов. Рассматривая внутреннюю иерархичность научной элиты, авторы выделяют горизонтальный и вертикальный срезы иерархии. "Горизонтальный срез выявляет группы, различающиеся по степени элитности и по ориентации на те или иные функции в научной сфере – творчество и управление, тогда как вертикальный срез обнаруживает степень развития качеств, присущих элите вообще, способностей, без которых доступ в ряды элиты просто закрыт". Отсюда в горизонтальном срезе выделяются два типа элиты: творческая и административно-управленческая. К творческой элите относятся "творцы новых понятий, теорий, методов, даже новых путей мышления, новых парадигм". Наряду с формально-вторичными признаками творческой элиты, такими как количество публикаций, частота цитируемости, научные звания и премии, авторы выделяют новый признак – эпонимию, т.е. стихийное, естественно совершающееся присвоение имени ученого открытому им принципу, закону, созданному им учению. Признание научным сообществом научной школы также является объективным основанием принадлежности ее лидеров к научной элите. Отличия понятий "политическая элита" и "научная элита" заключаются, во-первых, в сфере функционирования, во-вторых, в специфике интеллектуальных способностей, в-третьих, в объеме привилегий, наконец, в характере и степени влияния на общественно-политические процессы. В западном обществе власть находится в руках немногих граждан, принадлежащих к верхушке промышленности, финансовых и политических кругов. Причем ведущие политические деятели всех партий часто имеют буржуазное социальное происхождение, христианские моральные ценности и качественный уровень высшего образования, например, в Великобритании это гуманитарные факультеты Оксфорда и Кембриджа, в США – Гарварда и т.п. Для научной элиты характерно, что принадлежность к ней преимущественно определяется индивидуальными достижениями в информационно-когнитивной плоскости, а социальное качество является второстепенным признаком. А.Д.Савельев в связи с этим дал такое определение научной элиты: это научные лидеры, чьи профессиональные результаты, являющиеся следствием оригинальности мышления ученого, имеют преимущественную значимость в науке, более высокую ценность, признанное научным сообществом превосходство. Однако, на наш взгляд, некорректно говорить, что общим для политических и научных элит является лишь избранность представителей обеих элит, тогда как характеристики элитности и механизмы социальных гарантий совершенно различны. Например, В.Ж.Келле под научной элитой понимает наиболее привилегированную и высокооплачиваемую часть научного сообщества. В большинстве стран имеется особый слой ученых-политиков, которые принадлежат как научной, так и политико-административной элите. Как подчеркивают О.Жаренова, Н.Кечил, Е.Пахомов, "научная элита – сложная система. Все ее элементы находятся в формальных и неформальных, явных и скрытых связях между собой. Эта система способна развиваться и обновляться, в известных пределах сама восстанавливать утраченное. Вместе с тем она хрупка, уязвима и выпадение (разрушение) тех или иных элементов может сравнительно легко поставить ее на грань распада". В этой связи они поставили и обосновали вопрос об опасности интеллектуальной эмиграции, которая явно затрудняет воспроизводство научной элиты. Проблема "утечки умов" заставила официальные руководящие круги и широкую общественность заново посмотреть на роль научной элиты в обществе. Тот факт, что цивилизованные западные страны ведут селективный отбор отъезжающих на жительство за границу, изменяет привычные стереотипы государственно-общественного отношения к элитной части научных работников. Руководители страны приняли решение о финансировании научной элиты и в этой связи поставили вопрос – кого же относить к ней, чтобы, наверное, не переплатить лишнюю копейку ученому. По мнению Б.М.Фирсова, в России можно называть научной элитой ученых и специалистов высшей квалификации, отличающихся творческими достижениями и обладающих знаниями, научным и жизненным опытом для того, чтобы выполнять роль наставников новых поколений исследователей. При этом им выделяется три слоя научной элиты, которые характеризуются различным эмиграционным потенциалом. Первый слой – постэлита, специалисты, которые добились высокого статуса в науке, хотя часть из них уже не создает новых идей и подписывает чужие труды. Второй слой – креативная элита (ученые в возрасте от 25 до 55 лет). Здесь наблюдаются наибольшие показатели эмиграции и перехода в другие области профессиональной деятельности. Третий слой – предэлита (эмбриональная элита), к которой принадлежат наиболее талантливые студенты, аспиранты и молодые докторанты. Сознавая свою особую миссию, научная элита претендует на определенную власть в государстве, прежде всего на право формировать научную и образовательную политику. Более того, как подчеркивает Б.М.Фирсов, если уровень воспроизводства научной элиты опускается ниже определенного "критического значения", развитие общества блокируется. П.Тамаш определяет элиту как сообщество ученых, действующее в области науки, образования, средств массовой информации, в среде политических советников. Такое сообщество обладает профессиональными знаниями и контролирует формирование системы символов, культурных ценностей, мифов, из которых складываются более или менее согласованные идеологии. Тем самым оно решающим образом влияет на состояние общественного сознания и на возможность его мобилизации для достижения поставленных целей. Научная элита в принципе должна иметь: а) общий интерес для влияния на политическую элиту; б) относительно однородные воззрения на политические проблемы среди экспертов, работающих вместе; в) общий социальный статус членов группы; г) интенсивную систему внутренней коммуникации; д) внешнюю активность; е) институциональную основу. Участие элитных интеллектуалов, т.е. выдающихся ученых, в разработке основ политического курса в идеале должно способствовать улучшению качества проводимой политики правящей политической элиты. Однако это не всегда реализуется на практике, так как включенные в политический процесс ученые становятся не просто "вторичными агентами власти" (Дж.Келли), а ее активными участниками со своими собственными амбициями и претензиями. В литературе имеется большое количество работ, в которых анализируются различные формы воздействия политики на науку в ведущих странах мира. В США этот процесс нашел отражение в многочисленных трудах. Мы особо выделяем труд Патрика Дж. Макграта, который в монографии "Ученые, бизнес, и государство. 1890–1960" (2002) осветил процессы взаимодействия научной элиты и политики. В России создана обширная литература по проблеме функционирования научного сообщества в условиях СССР. В этой связи следует назвать таких историков отечественной науки, как Ю.Н.Афанасьев, А.И.Аврус, П.В.Волобуев, А.Е.Иванов, В.И.Жуков, В.П.Яковлев, Э.Кольман, И.М.Губкин, Ю.Оснос, В.Сойфер, О.А.Жаренова, Н.В.Кечил, Е.Ю.Пахомов, А.М.Самарин, И.С.Смирнов, В.Д.Есаков, Л.М.Зак, А.А.Никонов, М.Е.Главацкий, П.В.Алексеев. М.С.Геллер, Ю.Стецевский, Л.А.Опенкин, С.Э.Шнель, М.Г.Ярошевский, А.Г.Берлявский и многих других. Следует отметить как важный источник 4-томную "Историю США" под редакцией Г.Н.Севостьянова. Фундаментальная монография "Наука и кризисы. Историко-сравнительные очерки" (СПб., 2003. 1038 с.) не содержит элитологических характеристик, однако она также представляет фактологический материал по развитию науки ведущих стран Европы, Америки, Азии в условиях революций и войн. Недостатком этого и других трудов является слишком упрощенное изложение происходящих сложнейших процессов в духе парадигмы "друг – враг". Представляют интерес работы А.Г.Берлявского, в которых с негативно-разоблачительных позиций раскрывается история "тоталитарной" советской науки в 1920–1930 х гг. и предлагается понятие "сциентистский тоталитаризм". По поводу этой концепции можно привести мнение Б.Г.Юдина, который считает, что один лишь факт засилья идеологии позволяет объяснить далеко не все, оставляя открытыми многие вопросы о путях и механизмах действия этого мощного пресса. В некоторых отечественных работах "воздействия идеологии, власти и бюрократии выступают как воздействия исключительно или по преимуществу внешние, а сама же наука рассматривается при этом только, так сказать, в страдательном залоге". Тот факт, что деятельность ученого в СССР зачастую подвергалась идеологической цензуре и что основным требованием было неукоснительное следование "марксистско-ленинской методологии", является сейчас общеизвестной истиной. Не вызывает сомнений и то, что ученый постоянно находился в жесткой зависимости от партийно-государственных структур власти, диктат которых сказывался на самых разных сторонах его деятельности. Либо, наконец, тот факт, что всепроникающая бюрократизация общественной жизни в полной мере захватила и институт науки, в который было вплетено многое от чиновничьего распорядка, взаимоотношений. По мнению Б.Г.Юдина, каждая из названных концепций оказывается своего рода перевертышем по отношению к тезисам советской историографии развития науки. Простой замены знака "плюс" на "минус" недостаточно для более глубокого постижения того, что происходило в течение семи с лишним десятилетий. Он подчеркивает, что идеологический пресс, которому подвергалась советская наука, сам по себе не был в состоянии приостановить развитие какой-либо естественно-научной теории и концепции. В каждом случае этот механизм подавления надо было еще привести в действие, для чего требовалось, во-первых, разработать соответствующую идеологическую интерпретацию данной теории или концепции и, во-вторых, добиться одобрения этой интерпретации научным сообществом. Мировоззренческая интерпретация научных результатов – это такой тип деятельности, который необходим и для самосознания ученых, и для того, чтобы эти результаты могли быть освоены культурой. "Беды науки начинаются лишь тогда, когда эта интерпретация выполняет роль пресса, запрещающего одни направления развития науки и предписывающего другие" – не без оснований подчеркивает этот автор. Исходя из конструктивистской социологии науки, Б.Г.Юдин предложил свою концепцию истории советской науки, согласно которой советские идеологические основания либо опровержения тех или иных научных утверждений выступают как использование специфического вида культурных ресурсов. Однако, на наш взгляд, этот подход не вполне объясняет осуществленный в период сталинизма запрет некоторых отраслей научного знания и жестокие и неоправданные репрессии ряда ученых. В данной монографии сделана попытка рассмотреть отечественную научную элиту, во-первых, как узкое специализированное элитарное сообщество, которое развивалось в специфических имперских, советских и постсоветских условиях, во-вторых, в сравнении с опытом ведущей страны западного мира – Соединенных Штатов Америки. Автор стремился проанализировать сложное и противоречивое взаимодействие различных лидеров и групп коммунистической политической элиты (Н.И.Бухарин, М.Н.Покровский, А.В.Луначарский, А.М.Деборин) с группами ученых внутри научной элиты (И.В.Курчатов, А.Д.Сахаров, Л.Д.Ландау, Р. и Ж.Медведевы) в контексте общего поступательного развития отечественной науки. В работе использовалась новейшая научная литература по проблеме. В процессе подготовки данного издания, автор познакомился с курсом лекций А.Н.Еремеевой: "Российские ученые в условиях социально-политических трансформаций XX в." (СПб., 2006). Это весьма содержательное учебное пособие по истории России отличает большая информативность при освещении деятельности отечественных ученых (так называемой "научной интеллигенции") под контролем партийного аппарата (так называемых "партийных чиновников"). Особенно ценны публикации закрытых ранее архивных материалов: Ленин В.И.Неизвестные документы. 1891–1922. М.: РОССПЭН, 1999; Академия наук в решениях политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б) – КПСС. 1922–1952 / Сост. В.Д.Есаков. М., 2000; Российская наука в лицах. Кн.1–2. М., 2003; Академическое дело. 1929–1931. Документы и материалы дела, сфабрикованного ОГПУ. Вып. 1: Дело по обвинению академика С.Ф.Платонова. СПб., 1993, Вып. 2: Дело по обвинению академика Е.В.Тарле. Ч. 1, 2. СПб., 1998; Российская наука в лицах. В 2 кн. М., 2003; Кондакова Н.И., Куманев Г.А.Ученые-гуманитарии России в годы Великой Отчественной войны: Документы. Материалы. Комментарии. М., 2004 и др. Автор много почерпнул из монографических работ Р. и Ж.Медведевых "Неизвестный Сталин" (М., 2001), "Неизвестный Андропов" (М., 1999), Б.Горобца "Круг Ландау" (М.: URSS, 2008), Е.Горелика "Андрей Сахаров" (М., 2004). Чрезвычайно полезными были труды Е.М.Примакова "Минное поле политики" (М., 2007), Г.В.Осипова "Социология и общество" (М., 2007), В.И.Жукова "Российские преобразования: социология, экономика, политика" (М., 2003), Я.М.Блоха "Советский Союз в интерьере нобелевских премий. Факты. Документы. Размышления. Комментарии" Издание второе (М., 2005). В 3–5 главах были использованы переводные и другие материалы, подготовленные старшим преподавателем кафедры иностранных языков Ростовского государственного медицинского института, кандидатом политических наук Ю.Б.Нектаревской. Автор также использовал свои предыдущие работы, близкие к теме данного исследования. Кислицын Сергей Алексеевич Доктор исторических наук, профессор Южно-Российского института управления — филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы (ЮРИУ РАНХиГС) при Президенте РФ. Член Российской ассоциации политической науки. Почетный работник высшего профессионального образования. Автор более 30 монографий и учебников по политической истории России и зарубежных стран, политологии, геополитике и этнополитике, в том числе монографий «Председатель Совнаркома Советской России Сергей Сырцов: Из истории формирования антисталинского сопротивления в советском обществе в 1920–1930-е годы» (М.: URSS), «Эволюция и поражение большевистской элиты», «Шахтинское дело», «Угрозы безопасности: национализм и антисемитизм», «Лидеры российской власти и оппозиции» (в 2 т.), «Государство и донское казачество», «Шолохов и история России», «Указ и шашка: Политическая власть и донские казаки в первой половине ХХ века» (М.: URSS), «Контрэлиты, оппозиции и фронды в политической истории России» (М.: URSS), «Политическая власть и повстанческое движение на Северном Кавказе в 1920–1930-е гг.» (в соавт. с С. С. Магамадовым), «Юрий Жданов: Рядом со Сталиным, Шолоховым, Ильенковым» (М.: URSS), «Научная элита в системе политической власти» (М.: URSS), «Прикладная этногеополитика», «Донская персоналия советской эпохи».
|
2023. 720 с. Твердый переплет. 16.9 EUR
Книга «Зияющие высоты» – первый, главный, социологический роман, созданный интеллектуальной легендой нашего времени – Александром Александровичем Зиновьевым (1922-2006), единственным российским лауреатом Премии Алексиса де Токвиля, членом многочисленных международных академий, автором десятков логических... (Подробнее) URSS. 2024. 800 с. Мягкая обложка. 37.9 EUR
ВЕРСАЛЬ: ЖЕЛАННЫЙ МИР ИЛИ ПЛАН БУДУЩЕЙ ВОЙНЫ?. 224 стр. (ТВЁРДЫЙ ПЕРЕПЛЁТ) 11 ноября 1918 года в старом вагоне неподалеку от Компьеня было подписано перемирие, которое означало окончание Первой мировой войны. Через полгода, 28 июня 1919 года, был подписан Версальский договор — вердикт, возлагавший... (Подробнее) 2023. 696 с. Твердый переплет в суперобложке. 119.9 EUR
Опираясь на новейшие исследования, историк Кристофер Кларк предлагает свежий взгляд на Первую мировую войну, сосредотачивая внимание не на полях сражений и кровопролитии, а на сложных событиях и отношениях, которые привели группу благонамеренных лидеров к жестокому конфликту. Кларк прослеживает... (Подробнее) URSS. 2024. 704 с. Твердый переплет. 26.9 EUR
В новой книге профессора В.Н.Лексина подведены итоги многолетних исследований одной из фундаментальных проблем бытия — дихотомии естественной неминуемости и широчайшего присутствия смерти в пространстве жизни и инстинктивного неприятия всего связанного со смертью в обыденном сознании. Впервые... (Подробнее) URSS. 2024. 344 с. Мягкая обложка. 18.9 EUR
Мы очень часто сталкиваемся с чудом самоорганизации. Оно воспринимается как само собой разумеющееся, не требующее внимания, радости и удивления. Из случайно брошенного замечания на семинаре странным образом возникает новая задача. Размышления над ней вовлекают коллег, появляются новые идеи, надежды,... (Подробнее) URSS. 2023. 272 с. Мягкая обложка. 15.9 EUR
Настоящая книга посвящена рассмотрению базовых понятий и техник психологического консультирования. В ней детально представлены структура процесса консультирования, описаны основные его этапы, содержание деятельности психолога и приемы, которые могут быть использованы на каждом из них. В книге... (Подробнее) URSS. 2024. 576 с. Мягкая обложка. 23.9 EUR
Эта книга — самоучитель по военной стратегии. Прочитав её, вы получите представление о принципах военной стратегии и сможете применять их на практике — в стратегических компьютерных играх и реальном мире. Книга состоит из пяти частей. Первая вводит читателя в мир игр: что в играх... (Подробнее) URSS. 2024. 248 с. Мягкая обложка. 14.9 EUR
В книге изложены вопросы новой области современной медицины — «Anti-Ageing Medicine» (Медицина антистарения, или Антивозрастная медицина), которая совмещает глубокие фундаментальные исследования в биомедицине и широкие профилактические возможности практической медицины, а также современные общеоздоровительные... (Подробнее) URSS. 2024. 240 с. Твердый переплет. 23.9 EUR
Предлагаемая вниманию читателей книга, написанная крупным биологом и государственным деятелем Н.Н.Воронцовым, посвящена жизни и творчеству выдающегося ученого-математика, обогатившего советскую науку в области теории множеств, кибернетики и программирования — Алексея Андреевича Ляпунова. Книга написана... (Подробнее) 2023. 416 с. Твердый переплет. 19.9 EUR
Вам кажется, что экономика — это очень скучно? Тогда мы идем к вам! Вам даже не понадобится «стоп-слово», чтобы разобраться в заумных формулах — их в книге нет! Все проще, чем кажется. Автор подаст вам экономику под таким дерзким соусом, что вы проглотите ее не жуя! Вы получите необходимые... (Подробнее) |