Жюссеран Ж. История английского народа в его литературе.
Пер. с фр. Изд. стереотип.

Содержание

Предисловие ко второму изданию

Дорогие читатели!

Перед вами УДИВИТЕЛЬНАЯ КНИГА УДИВИТЕЛЬНОГО АВТОРА.

Сначала об авторе. Жан Адриан Антуан Жюль Жюссеран (18 февраля 1855–18 июля 1932) родился в Лионе и сделал блестящую дипломатическую карьеру. Он начал её в Министерстве иностранных дел Франции, затем работал в Тунисе (в то время – французском протекторате), в 1878 году стал французским консулом в Лондоне, был на дипломатической службе в Копенгагене и Константинополе, затем с 1887 года – снова в Лондоне, и с 1902 по 1925 год был послом Франции в США. Жюссеран был близким другом всех Президентов США этого периода, многое сделал для упрочения дружеских отношений между Францией и США, что было исключительно важно во время Первой мировой войны. О том, насколько блестяще он справился со своей трудной задачей – дипломатического "покорения" Америки, свидетельствуют многочисленные истории – случаи из его жизни во время работы в США (в английском языке именно этот жанр исторических курьезов называется "anecdotes"), где он проявляет знаменитое французское остроумие и национальный характер. Даже если эти "анекдоты" полуправда, сам факт их существования век спустя показывает, насколько выдающейся, яркой и популярной личностью был Жюссеран.

Вот некоторые из них.

 – Французский посол в Вашингтоне, Жан Жюссеран, обсуждал с женой Теодора Рузвельта вопросы пацифизма. "Почему бы вам не поучиться у США и Канады? – предложила его собеседница. – У нас 3 тысячи миль неукрепленной, мирной границы. А вы непрерывно вооружаетесь до зубов". "Ах, мадам, – ответил Жюссеран. – Может быть, поменяемся соседями?"

– Любовь президента Теодора Рузвельта к физическим упражнениям была проблемой для всего дипломатического корпуса в Вашингтоне. Однажды во время визита Жюссерана в Белый Дом, после двух сетов тенниса, Президент предложил французскому послу заняться бегом. Затем Рузвельт спросил: "Чем бы Вы хотели теперь заняться?" Жюссеран ответил: "Если Вы не возражаете, я бы хотел прилечь и умереть".

– Однажды Жюссеран – в костюме, цилиндре и лайковых перчатках – присоединился к Теодору Рузвельту и его свите для прогулки. Однако Президент, одетый в простой твидовый костюм и походные сапоги, превратил светскую прогулку в настоящий марафон по пересеченной местности. Когда бодрый Президент и его измученные спутники дошли до ручья, который нельзя было ни перепрыгнуть, ни перейти вброд, Рузвельт настойчиво предложил его переплыть. "Давайте разденемся, чтобы не намочить одежду", – сказал он. Жюссеран послушно снял костюм и шляпу. "А перчатки?" "С Вашего позволения, Господин Президент, я останусь в перчатках, – заявил он. – Иначе будет неудобно, если мы встретимся с дамами".

Всего три маленьких истории, а как много сказано в них и как ярко видны замечательные качества профессионального дипломата высокого уровня: находчивость, остроумие, умение с достоинством выйти из трудной ситуации, намеренное подчеркивание "французскости" как вид скрытого патриотизма и многое другое.

Но позвольте, скажет дорогой Читатель (если он или она все еще с нами), что же тут удивительного? Выдающийся дипломат, блестящая карьера – не такая уж редкость. Каждая эпоха и каждая страна может ими похвастаться. Совершенно верно. И о них можно и нужно (даже обязательно!) писать книги и рассказывать будущим поколениям – о том, как они справлялись со своей труднейшей и ответственнейшей работой. Действительно, подумайте: одному человеку представлять всю свою страну и защищать ее интересы в условиях чужой, чуждой, чаще всего настороженно-недоброжелательной (чтобы политкорректно избежать слова "враждебной") атмосферы, культуры, политики, ментальности. Настоящие патриоты и герои своей Родины!

Однако не следует называть "удивительным" профессионализм, пусть даже и в очень высокой степени. По большому счету, это норма, это то, как должно быть. У Жюссерана есть еще одно лицо, еще одна ипостась, еще одна жизнь и судьба – серьезного и глубокого ученого, филолога и историка, написавшего труды по истории, литературе и культуре Англии и англичан в Средние века, по творчеству Шекспира и его предшественников; получившего за книгу по истории Америки (With Americans of Past and Present Days, 1916) первую Пулитцеровскую премию в области истории, изучившего жизнь Ронсара и рассказавшего миру о Франции при дворе Карла II, и многое другое.

Любой из этих двух карьер было бы вполне достаточно, чтобы сделать Жюссерана человеком замечательным и выдающимся. А вот сочетание их, таких разных и всепоглощающих, и позволяет назвать автора лежащей перед вами книги УДИВИТЕЛЬНЫМ.

Теперь – более сложная задача: показать, чем удивительна книга, которую вы собрались прочитать. Скажу сразу, я завидую всем, кто ее еще не читал: вы узнаете много интересного и получите удовольствие и от содержания, и от формы. (Написав эти очень хвалебные строки, я испытываю особую радость от возможности выразить свои чувства столь эмоционально и абсолютно искренне – это не реклама, это предисловие к научному труду, и автор его смеет надеяться на доверие читающей аудитории.) Постараюсь объяснить категоричность своих восторгов и перечислить особые достоинства этой книги.

"История английского народа в его литературе", изданная в Санкт-Петербурге в 1898 году, – это перевод французского оригинала "Histoire litteraire du people anglais" 1893 года издания. Уже по заглавию на двух языках видно: Жюссерану повезло в России, перевод отличный. Ведь был же у переводчика соблазн перевести заглавие книги дословно "Литературная история английского народа" (кстати, английский перевод звучит именно так: "Literary History of the English People") или чуть более точно: "История литературы английского народа". Однако предложенный нам, русскоязычным читателям, вариант гораздо тоньше, глубже и правильнее: "История английского народа в его литературе". Несомненно, переводчик исходил из содержания книги – это именно, в первую очередь, история народа, становления страны и нации и уже во вторую очередь – отражение этих процессов в литературе. Это именно историко-филологический труд, написанный в те замечательные времена, когда история и филология еще жили вместе и не были разделены все растущей пропастью дифференциации наук.

Итак, достоинство первое – отличный перевод, достоинство второе – широта историко-филологического подхода, раскрывающая высокую эрудицию автора.

Первый том трехтомного исследования составляет, по словам Жюссерана, "самостоятельное целое: обнимет историю литературы английского народа от её зачатков до Эпохи возрождения".

Историй Англии, английского народа и английской литературы написано очень и очень много и до Жюссерана, и в его время, и особенно после него. Их писали ученые разных калибров, в том числе очень большие, посвятившие всю свою жизнь этому важному делу и не отвлекавшиеся, в отличие от Жюссерана, на другие виды деятельности. Жюссеран прекрасно осознает сложность и дерзость своей задачи: "Много писалось и еще будет писаться историй английской литературы. Область эта так привлекательна, что, несмотря на всю трудность задачи, всегда будут являться желающие предпринять столь тяжелое, но чарующее путешествие по ней.

По мере того как идут года, подобное путешествие становится все длиннее, и страна, по которой приходится идти, все увеличивается в своих размерах, исследователи движутся все далее и, взобравшись на неведомые дотоле высоты, видят среди утреннего тумана отдаленные контуры неизвестных местностей....В последние пятьдесят лет для освещения зачатков английской литературы больше сделано, чем во всю новую эпоху. Без устали работали, отыскивали, разбирали, систематизировали, переводили, печатали; таким образом, царство английского слова бесконечно увеличилось, благодаря исследованию новых садов и новых пустынь, громадных, покрытых облаками пространств и беспредельных чащ; его границы раздвинулись до бесконечности. Так, по крайней мере, нам кажется, и мы смеёмся над наивностью Робертсона, который в прошедшем столетии восхищался обилием документов, доступных изучению в его время. А теперь недалека минута, когда станут смеяться и над нашей наивностью" (стр.1–2).

Перед вами, дорогие читатели, история английского народа в его литературе, написанная очень эмоционально и с глубокой открытой любовью к обеим странам и нациям. Этой двойной любовью пронизана вся книга, в ней отразился жгучий интерес автора к своей Родине и её великой соседке, к их взаимовлиянию, взаимодействию и взаимозависимости.

"Народ, населяющий в настоящее время Англию, образовался, так же как французский народ, из слияния многих рас, наслоенных одна на другую. В обеих странах слились одни и те же расы и почти в одни и те же эпохи, но в различном количестве и при различных общественных условиях. От этого происходят резкие различия и поразительные сходства в духе той и другой нации. По той же причине возникли, в течение веков, противоположные чувства, питаемые друг к другу этими нациями, от уважения и даже восторженного поклонения до зависти и даже ненависти. Этим же, наконец, объясняется беспримерный интерес, представляемый одним народом для другого: они слишком различны, чтобы, подражая друг другу, они рисковали потерять свой национальный характер, и слишком сходны, чтобы взаимные заимствования остались бесплодными. Эти заимствования действуют как могучая закваска: произведения английской мысли в "державную эпоху английской литературы" поднялись на французской закваске, а в произведениях французской мысли, в романтичный период, ощущается закваска английская" (стр.5).

Прошло более ста лет, "царство английского слова" непомерно увеличилось и продолжает увеличиваться, но мы не "смеёмся над наивностью автора", мы восхищаемся, потому что труд Жюссерана не только не утратил свежести взгляда, но и приобрел особое звучание сейчас, в эпоху, когда конфликты языков и культур приняли глобальные размеры, когда американский философ-политолог Сэмюэл Хантингтон предсказывает Третью мировую войну как войну культур и цивилизаций. В наши дни исследование французского ученого и дипломата приобретает особое значение, и его современное и своевременное открытие издательством URSSещё одна удача, и Жюссерана, и наша.

Современным "разборкам" народов, культур и языков, проблемам ксенофобии, этнических конфликтов и войн противостоит книга, основанная на Любви и Уважении. Очень ценно при этом, что это не слепые чувства, они зиждутся на глубоких знаниях истории этих народов, их языков и культур "от зачатков", на Понимании, на ясном видении сходств и различий, на трезвой оценке достоинств и недостатков. И все это – на основе Любви и Уважения. Речь не идет о пресловутой толерантности – надежде людей, уже не верящих ни в любовь, ни в уважение народов друг к другу.

Эта вера в Добро, основанная на Знании, и делает книгу Жюссерана УДИВИТЕЛЬНОЙ. Книга написана живым, ярким, образным языком, в ней нет ни тени наукообразия, автор не стремится ни "образованность показать" (она и так очевидна), ни затуманить мысль завесой псевдонаучных терминов, "чтобы оппоненты ничего не поняли". Жюссеран пишет для людей, пишет, чтобы его поняли, и вполне в этом преуспевает, используя различные стилистические средства, в том числе образные. Исследователь художественной литературы имеет право писать художественно.

Вот как описывает автор успехи современной ему науки.

"Она наследовала от исчезнувших кудесников их волшебный жезл, которым прикоснулась к гробницам: могилы разверзлись и мертвецы заговорили. "В какую страну ходил ты на своем военном корабле?"спросила наука у скандинавского викинга, и в ответ мертвый викинг, спавший целые века среди утесов острова Скай, открыл свою засохшую руку и указал на лежавшие в ней золотые монеты калифов. Эти монеты не красное словечко, а факт: они существуют, и их можно видеть в Эдинбургском музее. Волшебный жезл прикоснулся и к старинным, непонятным рукописям и нарушил чары, заставлявшие их хранить таинственное безмолвие. Эти рукописи заговорили словами любви, военными криками и столь ясными речами, что наши сердца были глубоко тронуты, и столь образными, колоритными выражениями, что пейзажи, родные германцам и кельтам, стали сродны и нашим глазам" (стр.6).

Многие наблюдения и положения автора звучат вполне современно, живая перекличка эпох и культур наводит на мысль об универсальности проблем человечества.

Так, описание деятельности английского архиепископа Дунстана в X веке звучит очень актуально для ситуации с народным образованием в России в XXI веке: "При содействии епископа Этельвольда, Дунстан берется за никогда не доводимое до конца и постоянно затрудняемое преградами дело народного образования..." (стр.69).

Ещё пример из Эпохи заката Рима, обобщающий опыт империй и предсказывающий формы их падения.

"Однако римляне, мирно покоившиеся на своих лаврах, продолжали управлять всем светом и придавать ему свою римскую форму; они нарочно изнеживали подчиненные себе племена, не только обучая их своим искусствам, но передавая им и свои пороки, и ослабляли в них душевную силу. Побежденные называли цивилизацией, Humanitas, то, что в сущности было рабством. Границы империи были тогда так отдалены от её центра, что волны, поднимавшиеся с варварских берегов, едва достигали до Рима, а если порой и слышался там их плеск, то он лишь подстрекал римлян находить большую прелесть в удовольствиях, большой блеск в цветах красноречия, большее наслаждение в зрелищах цирка и большую сладость в ласках рыжих куртизанок. Граждане вечного города дошли до того периода всех падающих империй, когда бедствия не возбуждают энергии, а только усиливают потребность забвения в разврате и роскоши" (стр.22).

Широта охвата материала, огромная эрудиция автора и как филолога, и как историка, увлекательная ясная и образная форма изложения, профессионализм настоящего ученого, дружественное отношение к стране-сопернице, наконец, твердая уверенность в том, что взаимодействие и коммуникация между народами должны строиться на взаимной любви и уважении, – всё это вместе делает эту книгу удивительного автора удивительной, актуальной и информативной.

Читайте!

Об авторе

Жюссеран Жан Адриан Антуан Жюль

Французский дипломат, писатель, филолог, историк. Родился в Лионе. Сделал блестящую дипломатическую карьеру, начав ее в Министерстве иностранных дел Франции. Был французским консулом в Лондоне, работал в Копенгагене и Константинополе. С 1902 по 1925 гг. занимал должность посла Франции в США. Одновременно Ж. Жюссеран — автор глубоких научных трудов по истории, литературе и культуре Англии, творчеству Шекспира и его предшественников. За книгу по истории Америки «With Americans of Past and Present Days» (1916) он был удостоен первой Пулитцеровской премии в области истории.

Жан Жюссеран оставил о себе память как о человеке ярком, талантливом и необыкновенно остроумном, о чем свидетельствуют многочисленные истории — случаи из его жизни и дипломатической практики.