Бейтсон Г. РАЗУМ И ПРИРОДА:
Неизбежное единство. Пер. с англ. Изд. стереотип.

Содержание

Анонс

Мысль Грегори Бейтсона плодотворна, поскольку охватывает разные дисциплины. Бейтсону удалось слить воедино источники, подчас отстоящие достаточно далеко друг от друга, и в этом слиянии развить ключевые идеи, которые позволят нам заглянуть в будущее.

Разум и природа – одно из редчайших литературных сокровищ: значение этой книги становится все более очевидным по мере того, как мы возвращаемся под сень когда-то нарушенного единства с Природой. Бейтсон освещает путь к возрождению целостности жизни.

Он опережает свое время, от его идей захватывает дух. "Но мы встретимся / Снова и снова / Там, где встречаются усопшие / На устах живущих". Это любимые стихи Грегори. И как точно они отражают воздействие на нас!

Эта классическая книга подводит итог взглядов Бейтсона на формы взаимодействия живых существ друг с другом и с окружающей их средой. Каждое предупреждение, содержащееся в этих взглядах, теперь оказывается актуальным – от предупреждения об опасности "влиять на экологию" в стремлении доминировать над природой до недостатка "системной мудрости" в стремлении изменить поведение. Его взгляды были своего рода моральным компасом для меня в течение многих лет, указывая мне истинный путь.

Разум и природа – книга, наводящая мосты между нашими философскими корнями и биоинформационными науками, включая эволюционную психологию. Бейтсон очень серьезно относится к эпистемологии. Это важная книга, она всегда актуальна, поскольку автор опередил свое время.

Предисловие переводчика

ГРЕГОРИ БЕЙТСОН, сын выдающегося британского биолога и пионера генетики Уильяма Бейтсона, родился в 1904 году. Отказавшись, вопреки давлению со стороны семьи, пойти по стопам своего отца, он получил ученую степень не по естественным наукам, а по антропологии и покинул Англию ради полевой работы в Новой Гвинее. Во время своей второй поездки туда в 1936 году он встретил коллегу-антрополога Маргарет Мид, на которой впоследствии женился. Их единственная дочь Мэри Кэтрин Бейтсон также стала антропологом. Бейтсон и Мид развелись в 1950 году, однако продолжали профессиональное сотрудничество и поддерживали дружеские отношения до смерти Маргарет Мид в 1978 году.

В последующие годы Бейтсон был приглашен для чтения цикла лекций по антропологии в Гарвардском университете (1947); получил место научного сотрудника в Институте нейропсихиатрии Лэнгли Портера в Сан-Франциско; работал в качестве этнолога в госпитале Управления по делам ветеранов в Пало-Альто, где он разработал "теорию даблбайнда" (double bind theory) для шизофрении и сформулировал новую теорию обучения. Он работал с дельфинами в Океанографическом институте на Гавайях и преподавал в Университете штата Гавайи. В 1972 году он начал преподавать в Университете Санта-Круз, Калифорния.

Автор книг Нейвен (Bateson, 1936) и Шаги в направлении экологии разума (Bateson, 1972), а также соавтор книги Балийский характер (Bateson, Mead, 1942), Грегори Бейтсон оказал заметное влияние на целое поколение специалистов в области общественных наук, включая британского психиатра Рональда Лэинга (Laing), и считается одним из "отцов" движения семейной психотерапии. В 1976 году губернатор штата Калифорния Джерри Браун включил Бейтсона в Попечительский совет Университета Санта-Круз.

Замечания по терминологии

Грегори Бейтсон обогатил науку рядом новых терминов, которые использовал порой вполне идиосинкразически. К ним относится определение элементарного фрагмента информации или элементарной идеи как the difference that makes a difference.

Здесь, как и в некоторых других терминологических нововведениях Бейтсона, мы имеем дело со специфической игрой слов, сближающей Бейтсона с высоко им ценимым и часто цитируемым Льюисом Кэрроллом.

Английский идиоматический оборот it does not make a difference переводится как "это не имеет значения", "это безразлично". Соответственно, параллельный оборот it makes a difference переводится как "это меняет ситуацию", "это совсем другое дело". Таким образом, difference that makes a difference значит "небезразличное различие".

По мнению Бейтсона, различия являются объективной характеристикой окружающего мира, однако не все они поддаются восприятию. Как объясняет Бейтсон, различие становится небезразличным для некоторой воспринимающей системы в смысле инициации в ней дальнейших ментальных событий при условии превышения данным различием (по своей абсолютной величине или градиенту) порога различения данной системы...

Восприятие действует только на основании различия. Любое получение информации с необходимостью является получением сведений о различии, а любое восприятие различия ограничено пороговым значением. Слишком слабые или слишком медленно поступающие различия не поддаются восприятию. Они не становятся пищей для восприятия. (Глава Chap-2)

Те из различий, которые не воспринимаются, он называет "потенциальными различиями", а воспринимаемые – "действенными":

Когда-то давно Кант утверждал, что этот кусок мела содержит миллион потенциальных фактов (Tatsachen), но только очень немногие из них становятся фактами в полном смысле этого слова посредством влияния на поведение сущностей, способных реагировать на факты. Кантовские Tatsachen я бы заменил различиями и заметил, что число потенциальных различий в этом куске мела бесконечно, однако очень немногие из них становятся действенными различиями (т.е. единицами информации) в ментальном процессе какой-либо большей сущности. Информация состоит из небезразличных различий (differences that make a difference). (Глава Chap-4)

Развернув последнее определение, можно сказать, что, согласно Бейтсону, информацией становится различие, небезразличное (т.е. действенное) для данной информационной системы в силу своей различимости для таковой, возникающей из-за превышения некоторым различием (по своей абсолютной величине или градиенту) порога различения данной системы.

Еще один важный, хотя и не принадлежащий лично Бейтсону, термин calibration было решено перевести как "градуировка", а не как "калибровка", как это часто делается, например, в книгах по НЛП. Причины для этого следующие:

1) слово "калибровка" ничего не значит для русского читателя, кроме, может быть, тех немногих, кому довелось иметь дело с измерительной аппаратурой;

2) а вот от слова "градуировка" уже один шаг до слова "оцифровка", что проливает свет на суть дела, поскольку нам кажется, что сущность понятия calibration – это создание интерфейса между аналоговой и цифровой частями разума.

Таким образом, "градуированное (calibrated) состояние" значит "оцифрованное состояние, в котором четко различаются промежуточные фазы".

Логические типы, уровни и ошибки логической типизации

Попробуем прояснить эти понятия, часто вызывающие многочисленные недоразумения.

Рассмотрим такой сравнительно простой пример, как последовательная связь, например модемная. На физическом уровне передаваемыми объектами являются двоичные слова той или иной разрядности, которые следуют одно за другим по единственному каналу связи. Однако эти слова, несмотря на свою физическую идентичность, могут иметь два различных логических типа (принадлежать к двум различным классам). Это значит, что они имеют различный коммуникативный смысл и должны обрабатываться существенно различным образом. Эти два типа – команды и данные. Если происходит ошибка в определении логического типа данного двоичного слова (т.е. данные принимаются за команду или наоборот), то коммуникация нарушается.

Возникает вопрос: каким образом определить логический тип двоичного слова, если "само в себе" оно не содержит никаких указаний такого рода? Ответ: только с помощью некоторой дополнительной информации (мета-информации), которая классифицирует данное слово как объект того или иного логического типа. В последовательной связи для этого используется метод так называемых эскейп-кодов. Эскейп-коды – это также двоичные слова, однако они не являются ни командами, ни данными. Это объект уже третьего логического типа, причем более высокого (в расселовском смысле), поскольку он выступает как классификатор по отношению к командам и данным.

Дело выглядит так, словно команды и данные – это объекты различных логических типов, однако одного логического уровня (поскольку никто из них не служит классификатором по отношению к другому), а вот эскейп-коды – это объекты, логический тип которых принадлежит более высокому логическому уровню в смысле расселовской иерархии. Подобные операторы иногда называют мета-командами.

Часто приводимыми Бейтсоном примерами объектов разного логического типа (однако, как кажется, одного логического уровня) служат размерные и безразмерные величины; числа и количества; энергия и информация. Примерами объектов разноуровневых логических типов служат элемент класса и класс; индивидуальный организм и вид; сообщение и контекст; идентифицированная единица поведения и игра.

В процессе коммуникации перед ее участниками постоянно стоит задача логической типизации (logical typing) сообщений, т.е. определения их логического типа. Эта задача может быть решена неправильно, и какому-то элементу информации может быть приписан неверный логический тип. В этом случае говорят об ошибке логической типизации (error in logical typing). Следствием ошибочной типизации является то, что этот элемент будет обработан согласно правилам, заданным для класса элементов, к которому он фактически не принадлежит, что приведет к более или менее серьезному нарушению коммуникации.

Хотя Бейтсон нигде об этом прямо не говорит, из вышесказанного создается впечатление, что ошибки логической типизации могут быть разных видов (и, соответственно, иметь последствия различной степени тяжести):

1) путаница логических типов объектов одного логического уровня (например, когда данные принимаются за команды или когда ироническое высказывание воспринимается буквально);

2) сведение в одной дискурсивной линии понятий разноуровневых логических типов. Это тот случай, который запрещает принцип Рассела, гласящий, что класс не может быть собственным членом. При ошибке такого рода могут возникать парадоксы эпименидовского типа и патогенные даблбайнды (double binds).

Впрочем, ошибочная типизация не обязательно сопряжена с негативными последствиями. Примером безвредного и намеренного искажения логической типизации является юмор.

Выражение благодарности

Мы хотим выразить глубокую благодарность Мэри Кэтрин Бейтсон, которая, как и при подготовке книги "Экология разума" (М.: URSS, 2005), согласилась прокомментировать некоторые трудные для понимания места настоящего издания.

* * *

Перевод стихотворных фрагментов (кроме тех случаев, где переводчик указан особо) выполнен нами. Цитаты из Библии даны по русскому Синодальному изданию.

Различные числовые данные, приводимые автором в фунтах, футах, милях, градусах Фаренгейта и т.д., преобразованы в соответствующие метрические величины.

Выражения признательности

Работа и размышления, приведшие к написанию этой книги, растянулись на многие годы, и мои долги перед прошлым включают всех, кому была выражена признательность в предисловии к моей предшествующей книге Шаги в направлении экологии разума (Bateson). Однако я пытался писать понятно и для тех, кто не читал Шагов, и потому хочу здесь воздать лишь по тем долгам, которые образовались после публикации Шагов.

Но и их получается немало. Соблюдая некоторый хронологический порядок, я сначала хочу поблагодарить ученое сообщество Университета штата Калифорния, Санта-Круз, и особенно своих друзей из колледжа Кресдж (Kresge): Мэри Диаз (Diaz), Роберта Эдгара (Edgar), Картера Уилсона (Wilson), Кэрол Праудфут (Proudfoot), а также секретариат.

Далее, я должен поблагодарить ассоциацию Линдисфарн, чьим приглашенным стипендиатом я был на протяжении первых шести месяцев работы над этой книгой. Билл Ирвин Томпсон (Thompson), Майкл Кац (Katz), Нина Хаген (Hagen), Крис и Диана Бамфорд (Bamford) были хозяевами, сочетавшими щедрость со здравомыслием. Без них книги бы не получилось.

На последних стадиях написания книги, сопровождавшихся суровыми медицинскими испытаниями, Эсаленский институт принял меня в качестве гостя, что дало мне возможность сочетать работу с выздоровлением. Среди тех, кого я должен поблагодарить, Дженет Ледерман (Lederman), Джулиан Силверман (Silverman), Майкл Мэрфи (Murphy), Ричард Прайс (Price) и многие другие. Как в Эсалене, так и в Линдисфарне я обязан фактически всему сообществу.

В начале 1978 г. мне сделали серьезную хирургическую операцию и предупредили, что времени у меня, возможно, осталось немного. В этом критическом положении мне на помощь пришел Стюарт Брэнд (Brand) и фонд "Пойнт". Стюарт организовал возможность моей дочери Мэри Кэтрин приехать из Тегерана и провести месяц со мной в Калифорнии, работая над рукописью. Ее иранский работодатель, Университет Реза Шах Кабир, великодушно предоставил ей академический отпуск. Первые пять глав книги многим обязаны ее очистительной критике и огромной работе. Я также благодарю Стюарта за публикацию отрывков рукописи в периодическом издании Coevolution Quarterly, а также за разрешение их повторной публикации здесь.

Два моих студента, Родни Доналдсон (Donaldson) и Дэвид Липсет (Lipset), были активными и конструктивными критиками. Многие другие помогали мне услышать, что я говорю чепуху, просто тем, что слушали.

Мой редактор Билл Уайтхед (Whitehead) и коммерческий агент Джон Брокман (Brockman) терпеливо увещевали меня завершить книгу.

Мой секретарь Юдит ван Слоотен (van Slooten) сделала значительную часть рутинной работы. Также помогали многие другие сотрудники Эсалена, Линдисфарна и прочих организаций.

Наконец, рядом была моя жена Лоис, которая критиковала, одобряла и терпеливо переносила подъемы и спады моего настроения, связанные с приходом и уходом идей.

Из отзывов о Г.Бейтсоне

Будущие историки сочтут Грегори Бейтсона одним из наиболее влиятельных мыслителей нашего времени. Уникальность его мышления связана с широтой и обобщенностью. Во времена, характеризующиеся разделением и сверхспециализацией, Бейтсон противопоставил основным предпосылкам и методам различных наук поиск паттернов, лежащих за паттернами, и процессов, лежащих в основе структур. Он заявил, что отношения должны стать основой всех определений; его основная цель состояла в обнаружении принципов организации во всех явлениях, которые он наблюдал, "связующего паттерна", как он называл это.

Существенный для меня переход от "физического" мышления к системному совершался постепенно и в результате многих влияний, но более всего под влиянием одного человека, Грегори Бейтсона, изменившего мою точку зрения. Это замечание дало мне первоначальный толчок, глубоко изменило мое мышление и дало мне ключ к радикально новому представлению о природе, которое я стал называть "системным подходом к жизни".

Одна из бейтсоновских идей состоит в том, что структура природы и структура разума отражают друг друга, что природа и разум составляют необходимое единство. Таким образом, эпистемология – "изучение того, как это возможно, что вы можете что-то знать" – для Бейтсона не абстрактная философия, а ветвь естествознания.

Самым важным вкладом Бейтсона в научную мысль явились его идеи относительно природы ума. Бейтсон предложил определять разум как системный феномен, характерный для "живых вещей".

Первый проблеск понимания бейтсоновского представления о разуме пришел ко мне, когда я познакомился с теорией самоорганизующихся систем Ильи Пригожина – физика, химика и нобелевского лауреата. По Пригожину, паттерны организации, характерные для живых систем, могут быть обобщены в едином динамическом принципе, принципе самоорганизации... Самоорганизующиеся системы проявляют определенную степень автономии. Это не означает, что они изолированы от своей среды; напротив, они постоянно взаимодействуют со средой, но это взаимодействие не определяет их организацию; они являются самоорганизующимися.

Эта догадка означала для меня не только начало понимания бейтсоновской концепции разума, но также и совершенно новое представление о явлении жизни. "Смотрите, Грегори, – сказал я, – ваши критерии разума кажутся мне тождественными критериям жизни". Он без колебаний посмотрел мне прямо в глаза и сказал: "Вы правы. Разум – это сущность живого".

Авторитет и влияние теоретического наследия Бейтсона окружены плотным облаком парадоксов. С одной стороны, этот исследователь-одиночка занимался довольно абстрактными проблемами и стал приобретать широкую популярность лишь к концу жизни (и особенно после смерти), да и то лишь среди специалистов. С другой стороны, в настоящее время слава Бейтсона огромна, несмотря даже на некоторый присущий ей оттенок эзотеризма и сектантства (этот оттенок не мешает, а, наоборот, лишь подстегивает интерес широкой публики к бейтсонианству).

С одной стороны, мышление Бейтсона имеет принципиально междисциплинарный характер, не вписываясь, строго говоря, ни в один из традиционных разделов науки. С другой стороны, Бейтсон более всего известен широкой публике как психолог и психотерапевт, создатель кибернетической теории шизофрении и алкоголизма, а также теории парадоксальной патологической коммуникации – концепции так называемого "двойного послания".

Об авторе