Гольцев В.А. Об искусстве:
Критические заметки. Изд. стереотип.

Оглавление

Из статьи "Об искусстве"

Въ пятидесятыхъ и въ шестидесятыхъ годахъ "абсолютному " въ области прекраснаго наносились силъные удары. Громко провозглашалось, что прекрасное есть жизнь, что искусство приближается къ прекрасному, воспроизводя эту жизнь. Такой взглядъ былъ естественнымъ протестомъ противъ искусства, которое пренебрегало величайшими жизненными задачами и превращалось въ услажденiе для людей, индифферентиыхъ къ различнымъ вопросамъ дня. Авторъ Эстетическихь отношенiй искусства вь действительности ясно понималъ и открыто признавалъ значенiе прекраснаго. Въ своей книжке о Пушкине онъ говорилъ: "Ученая литература спасаетъ людей отъ невежества, а изящная – отъ грубости и пошлости". Другiе потомъ исказили это направленiе, главнымъ представителемъ котораго являлся Добролюбовъ, придали ему крайнюю односторонность и, нападая на изящное, именно содействовали усиленiю въ русскомъ обществе грубости и пошлости.

Историческое направленiе, завоевавшее себе почетное место въ нашей литературной критике, также отбросило старыя эстетическiя шаблонныя мерки при оценке художественныхъ произведенiй, стало изучать и изображать условiя среды, где эти произведеиiя возникли, ту преемственную связь, благодаря которой новый художникъ составляетъ новое звено въ неразрывной цепи развитiя искусства. Романъ, драма, симфонiя, картина и художественно построенное зданiе съ техъ поръ потеряли свою мнимо-безусловную самостоятельность, и творцы этихъ произведенiй были введены въ общую культурную жизнь общества.

Плодотворные результаты такого прiема изученiя не подлежатъ сомненiю. Но все же историческая критика художествениыхъ произведенiй, или критическая исторiя искусства, впала, на нашъ взгдядъ, въ весьма значительное заблужденiе. Изъ того, что искусство развивается исторически, еще нельзя выводить, что художественныя произведенiя могутъ оцениваться только исторически, по степени ихъ влiянiя на современниковъ: по верности, съ которою въ нихъ отразилась действительная жизнь. И наука проходитъ историческiя стадiи развитiя; но истины, которыя она раскрываетъ, имеютъ ие одио только временное значенiе, но и вечное, т.-е. входятъ уже неизменными составными частями въ совокупность постоянно увеличивающейся массы познаннаго. Когда указаны предшествовавшiя обстоятельства, когда анализированы условiя воспитанiя художника и объяснено, какъ въ свою очередь отразиись его творенiя въ обществе, къ которому онъ принадлежалъ, – то остается еще много неразрешенныхъ и важныхъ вопросовъ. Что такое дарованiе, талантъ въ человеке? Чемъ возможно измерять художественныя способности? Почему мы называемъ известныя произведенiя прекрасными? и т.д.

То одностороннее историческое направленiе, на которое мы выше указали, не даетъ ответа на поставленные и многiе другiе вопросьы, да и не интересуется ими вовсе. Допустимъ на минуту, что такiе вопросы могутъ оказаться въ самомъ деле праздными, остаткомъ обветшалыхъ заблужденiй или укоренившимся недоразуменiемъ. Но дело въ томъ, что разсеять эти предразсудки и недоразуменiя не по силамъ одной исторической критике: ей необходимо ирибегнуть къ содействiю могучей союзницы – психологiи. Чтобы съ достаточнымъ авторитетомъ говорить о художественныхъ произведенiяхъ, следуетъ познакомиться, насколько то возможно, съ процессомъ созданiя подобныхъ произведенiй. Чтобы выделить эстетическiя творенiя въ особую группу изследованiя, должно подвергнуть анализу природу нашихъ способиостей, раскрыть, что и почему называется нами прекраснымъ. Можетъ оказаться, что опытная психологiя не подтвердитъ решительнаго приговора исторической школы, по которому не существуетъ прекраснаго вообще, и прекрасное сегодня въ одномъ месте считается безобразнымъ въ другомъ, и будетъ опять считаться черезъ некоторое время безобразнымъ и въ первомъ месте. Разве нельзя предположить, что въ вечно развивающемся человечестве некоторыя индивидуальныя способности вовсе не подлежатъ этому вечному развитiю, въ смысле непрерывнаго видоизменеиiя? Основательна ли уверенность, что природа человека доступна нескончаемымъ переменамъ?

Мы лично склоняемся къ противуположному мненiю, и въ подтвержденiе его могутъ послужить данныя, тщательно разработанныя некоторыми изъ новейшихъ изследователей въ области психофизiологiи.

По мненiю Герберта Сиенсера, искусство коренится въ инстинкте борьбы, въ стремленiи къ победе. Миролюбивый игрокъ въ шахматы, самъ того не ведая, подчиняется этому инстинкту. Игра доставляетъ удовольствiе, потому что она даетъ осуществленiе расовымъ влеченiямъ; къ этому присоединяютея прiятныя ощущенiя, проистекающiя для насъ изъ подражанiя. Игра – упражненiе (безъ всякихъ практическихъ целей) деятелъпыхъ способностей (бегъ, охота и т.п.); искусство – такое же упражненiе воспринимающихъ способностей. Но это разделенiе не выдерживаетъ критики. Въ декламацiи артиста соединяются обе названныя группы способностей, и въ каждой игре можно подметить эстетическiя черты (изящество, ловкость и т.д.). Съ другой стороны, въ насъ возбуждаютъ удовольствiе красивыя движенiя даже и у работающаго человека, а не одни только симулированныя. Утомленный жонглеръ производитъ антиэстетическое впечатленiе, котораго совсемъ не возбуждаетъ утомленный дровосекъ. Игра, можно сказать, опираясь на эти соображенiя, далеко не составляетъ принципа искусства и нуждается, наоборотъ, въ оправданiи: зачемъ расходуется сила, для чего употребляются способности человека? Въ действительности же бываютъ высокiя прекрасныя цели, которыя требуютъ чрезмерной, непосильной затраты силъ. Такъ, несомненно прекрасенъ измученным гонецъ съ поля марафонской битвы, принесшiй афинянамъ весть о великой победе и поплатившiйся жизнью за это героическое усилiе. На все это указываетъ Гюйо.

Приведенныхъ замечанiй французскаго писателя, намъ кажется, достаточно для того, чтобы избегнуть односторонности Спенсера, Грантъ-Аллена и многихъ другихъ писателей, которые въ игре видятъ источникъ искусства вообще. Этотъ вопросъ не имеетъ, впрочемъ, существеннаго значенiя при определенiи прекраснаго. Гербертъ Спенсеръ, после долгихъ размьшленiй, самъ отказался отъ своего первоначальнаго взгляда на прекрасное и принялъ въ данномъ случае Кантовское воззренiе. По мненiю англiйскаго мыслителя, чувство прекраснаго еще более безъинтересно, чемъ чувство добраго и справедливаго. Конечно, косвенную пользу эстетическое наслажденiе приноситъ, совершенствуя организмъ; но где полезное, тамъ нетъ прекраснаго. Такого же взгляда держится и Грантъ-Алленъ.

Другая группа писателей выступаетъ съ прямо-противуположною теорiей: прекрасное есть полезное, – есть специфически-полезное. Къ этому направленiю принадлежитъ и одинъ изъ весьма немногихъ нашихъ писателей въ области эстетики, г.Велямовичъ, который выставляетъ такое положенiе: "прекрасное есть полезное, полезность котораго выражается сложною совокупностью оптическiхъ или акустическихъ аттрибутовъ". Изъ этого мы можемъ заключить, что либо одна изъ упомянутыхъ теорiй, либо обе оне не могутъ быть признаны правильными. И для разрешенiя вопроса намъ необходимо начать съ происхожденiя чувства удовольствiя и чувства прекраснаго, какъ его особаго вида.

Что прекрасное не можетъ вызывать въ насъ отвращенiя, – это не подлежитъ, конечно, сомненiю. Но что и почему вызываетъ въ насъ удовольствiе, и всякое ли прiятное ощущенiе можно назвать эстетическимъ наслажденiемъ?

Об авторе

Известный отечественный публицист, журналист, литературный критик, общественный деятель. В 1872 г. окончил юридический факультет Московского университета. В студенческие годы был связан с народниками. Активный участник земского движения с момента его зарождения. Один из ведущих сотрудников газеты "Русские ведомости" и журнала "Вестник Европы". Много лет вел ежемесячное политическое обозрение в журнале "Русская мысль", а с 1885 г. вошел в редакцию журнала, став фактически главным редактором. При нем журнал занял одно из ведущих мест в русской периодической печати. После октября 1905  г. вступил в партию кадетов.

Литературная деятельность В.А.Гольцева была очень разнообразна: он писал по вопросам права, финансов, воспитания, литературы и искусства, а также был автором исследований исторического характера и философских статей. Отдельными изданиями вышли его работы: "Очерк развития педагогических идей в новое время" (1880); "Законодательство и нравы в России XVIII в." (1885); "Воспитание, нравственность, право. Сборник статей" (1889). Книга "Об искусстве. Критические заметки" была выпущена в 1890 г.