Голль А. Преступные типы в произведениях Шекспира.
Пер. с нем. Изд. стереотип.

Оглавление

Предисловие

Одной изъ прекраснейшихъ и благодарнейшихъ для криминалиста или-же для сведущаго въ уголовномъ праве историка литературы задачъ было-бы проследить на различныхъ ступеняхъ развитiя человеческаго мышленiя. какъ трактуется въ поэзiи проблема преступности. Наблюдатель увиделъ-бы, какъ на почве наивнаго, непосредственнаго изображенiя преступленiя въ мифахъ и народномъ эпосе выростаетъ мало-по-малу вопросъ о причине преступленiя, какъ возникаетъ и достигаетъ полнаго развитiя индивидуально-психологическая теорiя, какъ все более и более резко ставится глубоко проникающiй вопросъ о причине причинъ преступленiя, о корняхъ индивидуальныхъ особенностей преступника, начиная отъ идеи наследственности и народной психологiи и кончая современнымъ соцiальнымъ романомъ.

Задача эта не только еще не разрешена, но никто даже серьезно и не приступалъ къ ней. Надо однако отметить, что благодаря толчку, данному Ломброзо современной уголовной психологiи, психологiя преступленiя неоднократно подвергалась у отдельныхъ великихъ поэтовъ какъ прошлаго, такъ и настоящаго времени критическому изследованiю (я имею въ виду Достоевскаго и Толстого) и сопоставленiю съ выводами науки.

Понятно, что при этомъ наибольшее вниманiе привлекалъ Шекспиръ, величайшiй знатокъ душевной жизни человека. За книгою Колера "Типы преступниковъ въ драмахъ Шекспира", вышедшею недавно (безъ указанiя года изданiя), вскоре последовала книга одного изъ видныхъ чиновниковъ датской полицiи Авг. Голля: "Forbrydertyper hos Shakespeare", 1907, роскошно изданная библiотекою Гильдендаль въ Копенгагене. У обоихъ писателей мы встречаемся почти съ одними и теми-же типами: Брутъ и Кассiй, Отелло и Яго, Макбетъ и лэди Макбетъ и, конечно, Ричардъ III составляютъ предметъ изследованiя какъ у Голля, такъ и у Колера; Колеръ кроме того еще занялся Эдмундомъ и Кэдомъ. Ближайшею задачею было-бы сравненiе выводовъ, къ которымъ пришли оба писателя; такое сравненiе было-бы особенно интересно въ виду того, что оба они исходятъ изъ совершенно различныхъ точекъ зренiя и пользуются притомъ различными методами: въ одномъ случае мы имеемъ дело съ гегелiанцемъ, сторонникомъ теорiи свободы воли, въ другомъ-съ детерминистомъ, стоящимъ на строго естественно-научной почве; въ одномъ случае передъ нами немецкiй профессоръ права, въ другомъ-датскiй полицейскiй чиновникъ. Но сопоставленiе это приходится пока предоставить читателю, такъ какъ оно само по себе могло-бы составить предметъ самостоятельнаго труда. Особенно отрадно поэтому, что книга Голля въ хорошемъ переводе сделалась достоянiемъ немецкой публики.

После введенiя, знакомаго уже широкому кругу публики, благодаря перепечатке въ "Berliner Tageblatt", Голль рисуетъ въ Бруте и Кассiи два типа политическихъ преступниковъ: Кассiя, одушевленнаго личной ненавистью къ выше его стоящему сопернику, и Брута, представителя политической идеи, непрактичнаго теоретика съ абстрактнымъ идеаломъ государства. Очеркъ заканчивается глубокомыеленнымъ указанiемъ на двойственное значенiе словъ: This was a man: "онъ былъ мужъ" или: "онъ былъ человекъ", но не более чемъ человекъ, хотя желалъ быть больше, чемъ человекомъ, желалъ быть судьею и мстителемъ за справедливость-и потому палъ. Слова эти могли-бы служить эпитафiей на могиле всякаго политическаго преступника.

Въ то время какъ Колеръ видитъ въ Макбете "просто преступника по страсти" и противопоставляешь ему "случайнаго преступника" Отелло, Голль, наоборотъ, въ Макбете усматриваетъ массовый типъ случайныхъ преступниковъ, становящихся таковыми вследствiе внешнихъ условiй и действующихъ не по своей, а по толкающей ихъ къ тому воле другого лица. Особеннаго вниманiя заслуживаетъ въ этомъ изображенiи развитiе того положенiя, что осуществившееся въ преступномъ деянiи "соррiа delinquente" единенiе воли двухъ лицъ не представляетъ собою суммы обоихъ индивидовъ, но образуетъ новый индивидъ. "Изъ согласно действующей воли двухъ лицъ возникла совершенно новая, отличающаяся качественно отъ обеихъ, и она-то умертвила Дункана".

Въ лэди Макбетъ авторъ видитъ типъ женщины-преступницы. Въ этомъ случае причиной преступленiя являются соцiальныя чувства: любовь къ ближайшимъ-къ детямъ, къ мужу. Но эти чувства атавистическаго свойства; они не составляютъ принадлежности существующаго общественнаго порядка, а относятся къ предыдущей ступени развитiя общественной жизни, основанной на кровномъ родстве. Въ этомъ и заключается зерно конфликта между лэди Макбетъ и ея мужемъ; и судьба ея тождественна съ судьбою типичной женщины-преступницы: она совершаешь преступленiе для другого и сама погибаетъ изъ-за него.

Замечательно, какъ далеко оба автора расходятся въ пониманiи Ричарда III. У Коллера онъ "государственный преступникъ съ соцiальной сущностью"; у Голля онъ наравне съ Яго-типъ "преступника, руководимаго инстинктомъ". Истина, повидимому, посредине: Колеръ преувеличиваетъ значенiе сновиденiй Ричарда передъ решительнымъ сраженiемъ у Босворта; онъ смотритъ на эти сновиденiя, какъ на угрызенiя совести, и видитъ въ нихъ подтвержденiе "соцiальной сущности" этого "преступника по страсти". Голль-же применилъ неясное определенiе итальянской уголовной антропологiи, не сумевъ однако провести его последовательно. Онъ, правда, правильно отмечаетъ, что изложенiе поэта допускаетъ предположенiе о наследственной болезни Ричарда. Но самъ Голль нашелъ это предположенiе недостаточнымъ онъ указываетъ на отталкивающiй внешнiй видъ Ричарда, на ненависть и презренiе его къ людямъ и на все более и более овладевающее имъ чувство крайняго одиночества. Такимъ образомъ, здееь признается преобладанiе соцiальнаго фактора-условiй жизни,-а след., этимъ самымъ отрицается понятiе преступника по инстинкту. Стоитъ лишь сопоставить Яго и Ричарда III, и станетъ яснымъ, что здесь можетъ идти речь не о двухъ различныхъ видахъ одного и того-же преступника, а о двухъ типахъ, въ корне отличающихся одинъ отъ другого.

Въ пятомъ и последнемъ этюде, посвященномъ Яго, авторъ блестяще обрисовалъ типъ delinquente nato. Радость, доставляемая разрушенiемъ того, что для другихъ является святынею, эротическая жестокость, съ которой Яго преследуетъ чуждую ему чис- тоту Дездемоны, наслажденiе, съ которымъ онъ разрушаешь въ Отелло его веру въ жену, а следова- телыю и въ человечество,-все эти признаки свидетельствуютъ, что Яго-прирожденный заклятый врагъ культуры, общества, человечества; они обнаруживают въ немъ преступника во всехъ емыслахъ этого слова.

Не будемъ сетовать на автора за то, что онъ не возбуждаешь напрашивающагося здесь вопроса: какъ попадаютъ такiе изверги въ наше человеческое общество? Ответъ пришлось-бы искать вне пределовъ индивидуально-психологическаго изследованiя. Въ последнемъ Шекспира никто не превзошелъ; вопросъ же о причине индивидуальныхъ особенностей поставленъ лишь впервые позднейшимъ столетiемъ.

Мы, криминалисты, чрезвычайно благодарны автору этихъ очерковъ за то, что онъ вновь указалъ намъ на важное значенiе школы уголовной психологiи. И хотя его книга и безъ всякаго "предисловiя" расположила-бы къ себе немецкую публику, я темъ не менее хотелъ воспользоваться представившимся мне случаемъ, чтобы настоящимъ выразить ему публично благодарность "теоретиковъ".

Шарлоттенбургъ, 13 марта 1908 г.