Сергеев Б.Ф. Стать ГЕНИЕМ:
От инстинкта К РАЗУМУ. № 5. Изд. стереотип.

Оглавление

Живые автоматы (вместо предисловия)

Костер догорал. Я осторожно сгреб уголья, раскопал золу и палкой выкатил на край кострища крупные аппетитные картофелины. Один из моих спутников, не дожидаясь специальных приглашений, потянулся к ближайшей из них, но тут же отдернул руку. Картофелина, отброшенная резким движением, покатилась в траву, а вся сидевшая вокруг костра компания дружно посмеялась над неопытным горожанином.

Однако маленькая неосторожность закончилась вполне благополучно. "Общение" с печеной картошкой не грозит серьезными ожогами, если, конечно, она не превратилась в тлеющий уголек. Температура горячего картофеля невелика, немногим выше 100 градусов, а кожа на ладонной стороне пальцев рук, включая ее наружный мертвый слой, даже у неженок достаточно толстая. Прежде чем температура живых тканей поднимется до опасного уровня, человек успеет почувствовать боль и выпустит из рук горячий предмет. Общеизвестно, что это происходит автоматически, без участия нашего сознания. Каждому человеку наверняка не раз приходилось обжигаться, получать удар электрического тока, отдергивать руку или даже отстраняться всем телом при различных болевых воздействиях. Самонаблюдения, хотя они не могут считаться достаточно надежным и достоверным критерием, тем не менее способны убедить любого человека в том, что такие оборонительные реакции действительно осуществляются непроизвольно, бессознательно. Вероятно, против этого никто не станет возражать. Данные физиологии свидетельствуют, что команды для таких оборонительных реакций дает спинной мозг и делает это вполне самостоятельно, без подсказки со стороны больших полушарий головного мозга. Информация о болевых воздействиях поступает и туда, но достигает этих структур несколько позже, чем двигательных нервных клеток спинного мозга, так что высшие командные центры просто не имеют возможности вмешаться в самодеятельность подчиненных им двигательных аппаратов других отделов мозга. Зато они берут на себя организацию дальнейших действий, которые должны последовать за экстренно осуществленной первичной оборонительной реакцией.

В подобной организации оборонительного поведения есть определенный смысл. Она позволяет с максимально возможной для живых организмов оперативностью осуществить защитную реакцию. Ведь путь от болевых рецепторов до двигательных командных центров в спинном мозге и от них до мышц – исполнителей их воли – значительно короче, чем до больших полушарий головного мозга. Но дело не только в расстоянии. Гораздо важнее, что на пути к спинному мозгу и от него к мышцам, а также в нем самом нервные импульсы спокойно бегут по нервным проводникам. Им здесь практически не приходится сталкиваться с переключательными станциями, и они не теряют драгоценных мгновений. Переключение с одной нервной клетки на другую, с одного нервного волокна на другое требует значительно больше времени, чем движение даже по достаточно длинному нервному проводнику.

Не менее важно то обстоятельство, что головной мозг непосредственно мышцами не командует. Двигательную задачу он формулирует в достаточно обобщенной форме, давая распоряжение спинному мозгу, какое движение следует произвести, а разработка программы выполнения приказа, то есть решение вопроса о том, какую роль при этом должна играть каждая мышца, когда ей следует включиться в работу, а когда закончить, принадлежит двигательным центрам спинного мозга. Это они, получив общую директиву "верховного командования", переводят ее на язык конкретных приказов. Так что совершенно самостоятельно справиться с опасной для здоровья, а может быть и для жизни, ситуацией головной мозг не может и его желание полностью отстраниться от срочной, внезапно возникающей работы вполне закономерно.

Итак, обязанность осуществлять срочные оборонительные реакции возложена на низшие отделы центральной нервной системы, на спинной мозг. Однако возникает вопрос: а хорошо ли он справляется с такой работой? Все-таки думаем мы головой! Действительно, болевая информация в этом отделе центральной нервной системы не подвергается детальному анализу или иной обработке, а информация об окружающей обстановке сюда даже не поступает. Сигналы рецепторов о болевом воздействии просто перебрасываются на двигательные нейроны и в соответствии с силой раздражителя возбуждают ту или иную их часть. Тогда в первую очередь вступают в действие мышцы-сгибатели, вызывая отдергивание конечности.

Обычно оборонительная реакция осуществляется в несколько большем объеме, чем того требует ситуация. Подобная предусмотрительность действительно необходима. Поскольку анализа ситуации не производится и спинной мозг не располагает точной оценкой размера опасности, невольно приходится перебарщивать, осуществлять оборонительную реакцию "с гаком", нередко весьма значительным. Тут очень важно, чтобы ответ организма в любом случае оказался достаточным для устранения опасности. Однако сама избыточность оборонительной реакции несет в себе известную опасность....Я разливал кофе по чашкам. Случайно горячая джезва коснулась руки, держащей чашку. Прикосновение не слишком болезненное, но от неожиданности рука дернулась. В результате кофе расплескался, попал на кожу руки, и болевое воздействие оказалось более значительным.

Непроизвольным реакциям организма (и не только непроизвольным) дано название рефлекса. Слово образовано от латинского reflexus, что означает повернутый назад, отраженный. Представление о том, что деятельность нервной системы осуществляется по рефлекторному принципу, связано с именем французского философа и естествоиспытателя Рене Декарта. Набор рефлексов, которые способен осуществить любой организм, достаточно обширен. Вот несколько примеров.

Оборонительный рефлекс – это не обязательно отдергивание руки. При падении лицом вниз руки, наоборот, выбрасываются вперед, чтобы предохранить от удара голову и грудь. Если во рту окажется очень горькое, кислое или просто неприятное вещество, начинает обильно выделяться слюна. При вспышке света происходит сужение зрачков. Любое тело, оказавшееся в гортани или трахее, вызывает кашель. Это тоже оборонительные реакции. Их предназначение – отмыть полость рта от неприятного вещества, предохранить глаза от слишком яркого света, удалить инородный предмет из начальной части дыхательных органов.

Естественно, рефлексы бывают не только оборонительными. Слюна выделяется в ротовую полость и во время еды. Когда мы грызем сухарик или галету, требуется много слюны, чтобы смочить сухую пищу. Без этого ее не проглотить. А если во рту свежий хлеб, слюна будет более концентрированной, в ней окажется больше фермента амилазы, предназначенного для расщепления крахмала. В каждом отделе пищеварительного тракта выделяются свои особые ферменты, в полном соответствии с химическим воздействием на его стенки, которое оказывает поступающая сюда пища.

В современной физиологии рефлексом называют любую реакцию животного и человека, возникающую в ответ на внешнее или внутреннее раздражение и осуществляющуюся посредством нервной системы. Все рефлекторные реакции носят приспособительный характер, обеспечивая удовлетворение насущных нужд организма с учетом постоянно изменяющихся условий окружающей среды.

Рефлексы могут быть простыми и сложными. Впрочем, по-настоящему простыми они бывают редко. Ведь отдергивание руки только на первый взгляд кажется элементарной реакцией. В ней участвует не меньше десятка мышц, и сокращение каждой из них можно рассматривать как простой рефлекс. Часто отдельные рефлекторные акты бывают связаны между собой, следуя один за другим в виде длинной цепи реакций, где завершение одной становится стимулом для начала другой. Подобные цепи рефлексов, предназначенных для осуществления определенных поведенческих реакций, сложных форм поведения, принято называть инстинктами.

Таким простым рефлексам, как отдергивание конечности в ответ на болевой раздражитель, сужение зрачков в ответ на вспышку света, и даже таким сложным видам инстинктивного поведения, как строительство пчелами сотов, сбор нектара и приготовление меда, нет необходимости учиться. Они врожденные. И.П.Павлов называл их безусловными рефлексами. Они передаются по наследству от родителей детям и являются такими же обязательными признаками для представителей любого вида организмов, как форма их тела, особенности окраски, устройство клюва или количество зубов, наличие на коже шерсти, перьев или чешуи, число хромосом в клетках тела и все другие признаки, по которым мы отличаем представителей одного вида животных от всех других существ нашей планеты.

В философском плане инстинкты можно рассматривать как знания об окружающем мире и подробные программы действий, строго регламентирующие поведение животных в определенные периоды жизни или в определенных ситуациях. Знания, которые накапливает в процессе исторического развития каждый вид животных, приобретаются им совсем не тем путем, каким их накапливает каждый индивид в течение своей личной жизни. Но об этом разговор особый...

При знакомстве с инстинктивными формами поведения в первую очередь поражает, насколько сложными могут быть эти формы деятельности, особенно у низших животных, чье поведение не так сильно замаскировано поведенческими актами, вырабатываемыми самостоятельно и основанными на индивидуально приобретаемых знаниях об окружающей среде. Невольно напрашивается вопрос: насколько врожденные программы поведения способны обеспечить жизненные потребности организма, в состоянии ли они в нашем изменчивом мире гарантировать достижение целей? Однако не будем торопиться и высказывать по этому поводу какие-либо предположения. Давайте сначала перелистаем страницы "краткой энциклопедии инстинктов".

Послесловие

Для чего написана эта книга? Кому она адресована?

Автор хотел познакомить читателя с ролью социального фактора в интеллектуальном развитии человека, в реализации творческого потенциала личности, убедить его в огромных возможностях воспитания и самовоспитания.

Если я преуспел в этом, то достоверность следующего, весьма печального для людей, вывода не вызовет у читателя серьезных сомнений. Как ни обидно, но приходится констатировать, что любой из нас, во всяком случае человек со средним, обычным уровнем интеллекта, весьма далек от полноценного использования возможностей собственного мозга.

Никто из людей не может похвастаться тем, что довел развитие своего интеллекта до возможного для себя предела. Безусловно, самовоспитание, тренировка мозга, снабжение его необходимым объемом информации требуют огромных усилий. Так что с этим можно как-то смириться: сам виноват, что поленился своевременно позаботиться о себе должным образом и не пробовал наверстать упущенное. Я абсолютно уверен, что совершенствование собственного интеллекта никогда, ни в каком возрасте, не может оказаться лишним.

Гораздо обиднее, что в повседневной жизни мы не способны полностью использовать даже то, чем уже располагаем. В этом плане очень впечатляют данные массовых экспериментов, проведенных крупными психотерапевтами страны. Большую группу молодежи предварительно подвергли специальному обследованию. Оно позволило установить, что никто из привлеченных к эксперименту не обладал ни сколько-нибудь заметным поэтическим даром, ни способностями в области изобразительного искусства. После этого одним из них в гипнозе внушалось, что они известные поэты, а другим – что они знаменитые художники. И произошло чудо: многие испытуемые, которым, может быть, никогда в жизни еще не приходилось подбирать рифмы или держать в руках кисть, создавали художественные произведения, которые не стыдно было показать людям.

Гипноз, безусловно, не прибавляет человеку таланта, но он способен раскрепостить мозг, мобилизовать все его скрытые резервы и возможности. А ими обладает каждый из нас. Вероятно, объем этих резервов не одинаков и тоже зависит от воспитания и той социальной среды, в которой живет человек, и может в течение жизни меняться. Не менее важно, что способность произвольно мобилизовать скрытые возможности у нас развита далеко не одинаково. Лишь очень немногие в какой-то мере могут распоряжаться наличностью тайных хранилищ собственного мозга. Таким людям, за что они ни возьмутся, любое дело удается. Недаром о них говорят, что это разносторонне талантливые люди. Очень заманчиво получить доступ к сокровищницам собственного мозга. Конечно, это непросто, но если захотеть, можно научить его работать более эффективно, максимально используя имеющиеся возможности.

Я надеюсь, что те читатели, которых я убедил, что коэффициент полезного действия их мозга гораздо ниже запланированного человеческой природой, захотят заняться его совершенствованием. И пусть вас не смущает собственный возраст. Совершенствоваться стоит и в шесть, и в шестнадцать, и в шестьдесят шесть лет. Королева Нидерландов Юлиана в 70 лет занялась изучением русского языка и успела с лихвой компенсировать затраченные усилия, наслаждаясь чтением в подлиннике классиков русской литературы.

Мы пережили два застойных десятилетия, когда нас усиленно и, нужно признать, достаточно успешно отучали работать, думать, учиться, творить... В этот период сильно упал спрос на умельцев, людей, достигших высокой квалификации, и невероятно вырос уровень некомпетентности, отчетливо ощущающийся на всех уровнях любого трудового коллектива – от подсобного рабочего до руководителя предприятия. Принцип оплаты труда в соответствии с его качеством и количеством был предан забвению. Немудрено, что небывало низко упал престиж высшего образования и таких профессий, как инженер, учитель, врач, а популярными стали профессии мясника, кладовщика, продавца. Гипертрофированный вещизм почти начисто вытеснил культурные интересы, а безудержное пьянство, охватившее все слои населения нашей страны, отодвинуло на задний план другие человеческие потребности.

В 1950 году по уровню интеллектуализации молодежи наша страна находилась на третьем месте в мире, но нам масштабы этого процесса казались далеко не достаточными. А в 1987 году мы по данному показателю скатились на 57-е место!

Неудивительно, что за такой короткий отрезок времени интеллектуальный потенциал страны оказался на небывало низком уровне, может быть более низком, чем когда-либо раньше. Годы перестройки пока не привели к ощутимым сдвигам. Это самое страшное из того, что происходило с нами за последние 70 лет. Вот почему я надеюсь, что мои читатели с повышенным вниманием отнесутся к воспитанию своих детей, внуков, правнуков и создадут для этого надлежащие условия.

Социальная среда и воспитание в самом широком значении этого слова обеспечивают создание и последующую реконструкцию программ работы мозга и даже влияют на некоторые важнейшие детали его строения, что в дальнейшем определяет уровень развития интеллекта и все свойства личности, включая нравственное совершенство. Постоянное, насыщенное, интенсивное обучение в детстве создает условия для всестороннего развития мозга, воспитывает у ребенка желание и привычку учиться, умение сосредоточиться, интерес к решению трудных умственных задач, привычку доводить интеллектуальную работу до успешного конца. Тренировка мозга в первые двадцать лет жизни человека повышает его работоспособность, обеспечивая возможность выполнения большого объема работы, и, что не менее важно, значительно совершенствует качество деятельности этого важнейшего органа нашего тела.

Творческая энергия, страсть к созиданию – все формируется под направляющим влиянием социальной среды. Только повышение среднего уровня интеллектуального развития и нравственное совершенство граждан нашей страны смогут обеспечить ее дальнейшее развитие.

Помните, каждый человек в выбранной области творчества может стать гением, если приложит максимум усилий для самосовершенствования. Наша страна, предоставляя своим молодым гражданам широкие возможности для овладения всеми сокровищами знаний, накопленных человечеством, для совершенствования интеллекта, позволяет достичь в своем развитии любых высот. Стыдно, непростительно стыдно будет нам, если мы не превратим наше государство в страну, все граждане которой станут выдающимися личностями.

Об авторе

Сергеев Борис Федорович

Доктор биологических наук, специалист в области эволюционной и экологической физиологии, главным образом физиологии мозга, а также этологии животных. За долгие годы исследовательской деятельности через его руки прошел длинный ряд животных разного уровня развития — от актиний и ланцетников, крабов, миног и акул до варанов, крокодилов, дельфинов и человекообразных обезьян. Эксперименты в лаборатории сменялись экспедициями в природу, к морю — колыбели жизни, за зыбкой поверхностью которого скрывается мир во сто крат богаче нашего наземного.

Однако результаты исследований, научных наблюдений и открытий ни в коем случае не должны оставаться достоянием одних ученых. Каждому человеку необходимо знать как можно больше об окружающем нас мире и о самом себе. Вот почему из-под пера Б. Ф. Сергеева вышла большая серия книг о физиологии мозга, об эволюции этого органа, о том, как он «учился думать» и чем работа человеческого мозга отличается от работы мозга животных. Кроме того, им написан ряд книг по эволюционной физиологии, о том, как животные приспособились к самым невероятным, подчас экстремальным условиям жизни в вечном мраке и холоде морских глубин, под прессом колоссального давления воды, в ледяных просторах полярных областей планеты, в жарком пекле безводных пустынь или в разреженной атмосфере горных вершин.