Разнообразие победило
Б.Л.Пастернак Проблема множественности миров (ПММ), в том числе обитаемых, является вечной, неотделимой от космической природы человека. Человек – космическое существо: множеством "нитей" своего прошлого, настоящего и будущего он связан со Вселенной, с ее строением и эволюцией. Эти многообразные и фундаментальные для бытия человека связи меняют свои формы вместе со сменой культур и исторических эпох. Начавшейся во второй половине XX века эре прямого практического освоения пространства Вселенной предшествовала долгая эпоха его освоения в мифе и ритуале, в умозрении и воображении, в искусстве и науке. Однако историография данной проблемы не отличается богатством. Такое положение не отвечает, на наш взгляд, актуальности и значимости этой комплексной общенаучной и общекультурной проблемы. Отсутствие крупномасштабных исторических исследований тем более становится нетерпимым, что в плане ее специально научного освоения (проблема SETI–CETI) за последние годы сделано немало [39, 40, 41]. Подчеркивая значимость исторического измерения этой проблемы, ведущие ученые-астрофизики, разрабатывающие данное направление исследований, по сути дела приглашают историков к освоению малоизвестной науке сегодняшнего дня исторической жизни ПММ. Являясь актуальным, анализ истории ПММ представляет собой сложную задачу. В проблематике множественности миров (ММ) объединяются различные грани культуры и науки, литературы и искусства, мифа и поэзии, философии и религии, морали и эстетики. Но если иметь в виду только концептуальный аспект, то и в этом случае оказывается, что ПММ связана с проблемами бесконечности, пустоты, пространства и с другими основными понятиями физики и философии, что в поле ее притяжения попадают онтология, диалектика единого и многого, ведущие космологические понятия ("мир", "вселенная") и многое другое. Ввиду такой плотной концептуальной насыщенности данной проблематики одной из основных задач, с самого начала вставших перед автором, была задача выбора как материала, так и путей его анализа. Естественно, что не все концептуально близкие проблемы получили одинаково подробное рассмотрение. Однако мы надеемся, что основные моменты в исторической логике мышления, конструирующего умозрительные построения Вселенной с ММ, удалось раскрыть. Что касается выбора материала, то нами были отобраны самые яркие и представительные, в текстологическом плане надежные источники, содержащие такие концепции ММ, которые характеризуются четкой теоретической проработанностью и оформленностью. Естественно, нас при этом интересовало и то, насколько эти концепции оказались исторически влиятельными и долгоживущими. Таков, прежде всего, античный атомизм, и именно он был выбран нами как фундаментальная, теоретически развитая форма учения о бесконечном множестве миров (БММ). Ученые никогда не спорили и не спорят о наличии у родоначальников античного атомизма учения о БММ, как они спорят – уже с самой античности – о наличии его, например, у Анаксимандра. Подчеркнем, что операция выбора материала носит у нас характер двойной процедуры: сначала мы выбираем из исторических источников, из персоналий и учений самое, на наш взгляд, представительное в смысле анализа ПММ направление, а затем внутри него отбираем ключевые тексты. Отобранный таким способом материал мы подвергаем аналитическому исследованию, причем при реконструкции структур мысли, стоящей за этими текстами, пользуемся достаточно широкими контекстами. Главным предметом наших аналитических и конструктивных усилий является раскрытие структур обоснования учений о БММ, обнаружение механизмов генерации идеи ММ, анализ трудных и спорных аспектов ее истории. Демокритовский атомизм фокусирует наш анализ истории ПММ в античности. К анализу атомистической концепции БММ повернут и разбор платоновских и аристотелевских построений, опровергающих учение о БММ, а также анализ критической аргументации в адрес этого учения со стороны античных комментаторов Стагирита, его средневековых последователей и раннехристианских мыслителей. Вторым историческим фокусом исследования стала эпоха Возрождения, когда учения о ММ переживали свое второе рождение, конечно, преобразуясь при этом по сравнению с их античными образцами. Центром анализа проблемы ММ в эпоху Возрождения было выбрано учение о бесчисленных мирах Дж.Бруно – самое смелое, яркое, энергичное и последовательное выражение идеи ММ в эту эпоху и, пожалуй, вообще в истории европейской мысли после Демокрита и Лукреция. Естественно, что, сосредоточившись на анализе учения Бруно, мы не могли пройти мимо его предшественника – Николая Кузанского. Исследование завершается анализом знаменитых "Бесед о множественности миров" Фонтенеля. Из жанра традиционного натурфилософского умозрения тема ММ, придя в плодотворное соприкосновение с астрономией и механикой, переходит в жанр высокой научно-популярной литературы, общепризнанным шедевром которой и явились "Беседы". За классицизмом Фонтенеля просматриваются уже не только просветительский роман Вольтера, но и популярные работы авторов XIX в., в частности, Фламмариона. Понятно, что при таком отборе основного материала некоторые тексты, небезынтересные для анализа истории ПММ, остались за пределами анализа. Мы не рассматривали в качестве особой проблемы вопрос об обитаемости Луны и связанный с ним вопрос о лике на ее диске, чему посвящены известные сочинения Плутарха и Лукиана [XV, XVI]. Нашим предметом был анализ проблемы множественности космологических миров независимо от того, обитаемы они или нет. Проблема населенной Вселенной – другая проблема, хотя и самым тесным образом с нею связанная. В последнее время она была исследована в историко-научном аспекте Диком. Вопрос об обитаемости миров стоит у нас в подчиненной позиции по отношению к проблематике ММ. Здесь мы ориентируемся на атомизм Демокрита, миры которого могли быть как населенными, так и свободными от жизни и разума в зависимости от физических условий, существующих в данных мирах. Особой исследовательской задачей мы считаем также и подробный анализ истории ПММ в средние века. Нами эта история затрагивается в главах, посвященных античности и Возрождению, только в ее некоторых существенных моментах. Наконец, мы хотели бы подчеркнуть еще одно обстоятельство, характеризующее выбранный нами подход к анализу истории ПММ. Мы не могли да и не хотели абстрагироваться от рассмотрения культурно-исторических контекстов этой проблемы. Напротив, выводы, касающиеся внутренней логики генезиса и развития проблематики ММ, мы пытались связать со спецификой эпохи и ее культуры. До самого последнего времени проблема множественности миров почти игнорировалась профессиональными историками науки. Но в 1982 г. появляется книга американского историка Стивена Дика "Множественность миров. Истоки дебатов о внеземной жизни от Демокрита до Канта". Автор справедливо отмечает, что историю проблемы множества обитаемых миров можно излагать под углом зрения истории философии, истории религии и теологии, истории литературы и поэзии и, наконец, истории науки (с.3). Видные естествоиспытатели прошлого (например, А.Уоллес) считали, что проблема множественности миров выходит за рамки науки и является скорее предметом религиозной веры, нежели научного исследования. Но история, вытолкнутая, так сказать, в дверь, возвращалась, пользуясь слуховым окошком, – сам же Уоллес обращался к истории науки, обсуждая проблему множественности обитаемых миров. Книга Ст.Дика демонстрирует богатые возможности современной истории науки применительно к данной проблеме. Уже далеко не полный перечень основных персоналий, к которым обращается автор, свидетельствует о разносторонности ее содержания. Это – Демокрит, Плутарх и Лукиан, Эпикур и Лукреций, Аристотель и Фома Аквинский, Вильям Оккам и Николай Орем, Иоганн Кеплер и Галилей, Джон Вилкинс и Фонтенель, Джон Донн и Гюйгенс, Ньютон и Кант. Избрав своей темой не историю идеи множественности миров вообще, а именно историю проблемы внеземной жизни, автор, естественно, сосредоточивает внимание на анализе XVII в. – века великой научной революции. Античность, средние века, Возрождение затронуты им довольно бегло. Ст.Дик убедительно показывает, что идея множественности обитаемых миров входила в состав идейной революции XVII в., была одной из компонент радикального переворота в истории духовного развития европейского человека. Действительно, сейчас уже невозможно игнорировать эту важную составляющую научной революции нового времени. Правильно, на наш взгляд, раскрывает автор структуру проблематики множественности миров: в ее составе тесно взаимодействуют научная теория, метафизические или философские принципы, теологические основания, телеологический подход. Наконец, конститутивно важным моментом является отношение самой идеи о многих мирах к наблюдениям, астрономическим прежде всего. Верно подмечает историк и значительный вклад научного воображения в разработку этой проблемы, приводя в качестве примера работы Кеплера 3. Именно воображение обусловливало как поливалентность в истолковании достаточно скудного поначалу наблюдательного базиса проблемы, так и многообразие литературных, поэтических и научно-фантастических выходов этой проблемы. Стоит подчеркнуть, что именно в русле разработки именно этой проблемы родился сам жанр научной фантастики (Кеплер, Сирано де Бержерак и др.). Однако одна из самых существенных составляющих – логико-теоретические основания мышления, приходящего к концепциям множественности миров, – раскрыта в работе Ст.Дика, на наш взгляд, недостаточно. У автора нет даже упоминания о принципе изономии, а важная в этой связи работа французского историка Шарля Мюглера упомянута только однажды в примечании и по другому поводу, причем ни одна из статей по данной проблематике этого видного историка античной науки не принята во внимание и не включена в библиографию. Это серьезное упущение. Правда, если учесть, что Ст.Дик занят не столько проблематикой множественности миров самой по себе, сколько анализом истории дебатов по внеземной жизни, то такое упущение становится понятным. Это обстоятельство лишний раз подчеркивает, что назрела потребность в основательном историческом анализе именно проблематики множественности миров. При этом уже будет невозможно пройти мимо принципов изономии, симметрии, принципа достаточного основания и др., определявших построение концепций о множественности миров на протяжении практически всего времени их эволюции. Историко-научные исследования развертываются, конечно, не по логике общего и особенного и не по правилам дедукции частного из всеобщего (сначала история проблемы множественности миров вообще, а затем уже история проблемы миров обитаемых и наделенных разумной жизнью), а в связи с запросами даже не столько самой истории науки, сколько научной и широкой общественности. Известно же, что проблема внеземного интеллекта взбудоражила умы в последние 10–15 лет гораздо сильнее, чем внешне спокойная академическая проблема множественности миров, кажущаяся давно вышедшей из моды после ее бума в работах Фламмариона в середине XIX века. Историки науки, напомним еще раз, длительное время обходили эту тему, сомнительную с точки зрения ригористически зауженных норм научности. И поэтому неудивительно, что она разрабатывалась историками литературы (в первую очередь назовем имя Мэрджори Хоуп Николсон), историками философии; и только один Пьер Дюгем, как отмечает Ст.Дик, рассматривал средневековую историю проблемы множественности миров с позиций истории науки. Пусть это некоторое преувеличение. Но феномен историко-научного "забвения" проблемы множественности миров подмечен автором правильно. Почему же все-таки эта проблема должна была стать предметом истории науки? Книга Ст.Дика во многом отвечает на этот вопрос. "Научная революция XVII века, – пишет автор, – не только отмечена рациональным упорядочиванием небесных тел и инфинитизацией Вселенной, но и проецированием разума на другие небесные тела. Наше исследование и ставит целью историко-научный анализ становления этой проекции как составляющей научной революции" (с.5). Мы считаем, что американскому историку удалось это показать. Хотя автор и не подчеркивает специально, но он фактически показывает, что в XVII в. в лице Иммануила Канта вся проблематика иных обитаемых миров в новом историко-теоретическом контексте возвращается к концептуальной форме учения о многих мирах, выдвинутого в античном атомизме. Кант перевел анализ проблемы в космогоническую плоскость. Возврат к космогонии имел своим следствием радикальное углубление всей разработки проблемы и дал толчок современным работам, ведущимся над исследованием проблемы биогенеза и возможностей внеземной жизни. Идея множественности миров локализуется в истории в таких фундаментальных научно-философских традициях, как атомизм и аристотелизм, в их борьбе и полемике. Эту идею обсуждали, разделяли или критиковали в той или иной форме творцы науки нового времени – Коперник, Декарт, Галилей, Ньютон, Гюйгенс. Именно в форме учения о многих мирах передовая наука XVII в. распространяла свое влияние на умы людей и боролась с отживающими представлениями средневекового перипатетизма. Кажется, что уже одного этого вполне достаточно, чтобы считать анализ истории этой проблемы прямым делом истории науки. Но в таком случае почему же, "если споры о разумной внеземной жизни когда-либо и затрагивались историками, то скорее с презрением, чем с объективностью, скорее как забава, чем как анализ серьезного ученого" (с.176)? На наш взгляд, дело здесь прежде всего в том, что современного ученого и ориентирующегося на него историка отталкивает в концепциях множественности миров и внеземной жизни упорное, как ему кажется, игнорирование наблюдений, фактов, доставляемых в первую очередь быстро прогрессирующей астрономией, хотя и не только ею. Эта позиция не беспочвенна. Действительно, концепция внеземной жизни возникла как преимущественно умозрительная и длительное время сохраняла такой статус. Однако еще до того, как в ночь с 8 на 9 января 1610 г. Галилей направил на звездное небо свою астрономическую трубу, концепции множественности миров, в частности и у гениального Ноланца, в некоторой мере повернулись к астрономии, раскрыв возможности влияния на них потока наблюдений, который вдруг необычайно возрос. Мы называем это острономизоцией темы (проблемы) множественности миров и выделяем в этом процессе по крайней мере две стадии: во-первых, скрытую и не осознаваемую самими мыслителями в качестве таковой (феномен Бруно); во-вторых, ясно осознаваемую (феномен Кеплера). Так, Кеплер прямо заявлял, что его селенографическое дополнение к произведению "Сон" было произведено "на основе наблюдений, которыми, – как он пишет, – я обладаю в настоящее время" (с.177). Весь XVII в., не говоря уже о последующих, был временем астрономизации проблемы множественности миров. Так, Джон Вилкинс (стоявший, кстати, у колыбели Лондонского королевского общества) утверждал, что целью его знаменитого сочинения5 является построение такой картины Вселенной, которая бы опиралась "на свидетельство глаз Галилея" (с.177). А в конце XVII в. Христиан Гюйгенс решительно отбросил возможность существования жизни на Луне, исходя всецело из астрономических наблюдений, производимых им с помощью им же усовершенствованного телескопа (с.178). Так что у ученых и мыслителей, по крайней мере XVII в., была четкая методологическая установка на критическую функцию наблюдений при построении концепций множественности обитаемых миров. Однако во многих случаях наблюдение не могло однозначно решить проблему о жизни на других планетах. Не случайно поэтому на одном и том же эмпирическом базисе возникают прямо противоположные друг другу концепции. Эти страницы истории удачно раскрыты Ст.Диком и представляют немалый интерес для понимания процесса развития научного знания. Приведем только один пример. В 1726 г. в университете Утрехта выходит в свет "Диссертация об обитаемости Луны", принадлежащая перу Вильяма Арнтцена. Автор располагал, так сказать, готовым решением: Луна, несомненно, обитаема, и следует только придать весомость этому решению с помощью перечня его авторитетных адвокатов как среди философов, так и ученых. Логика Арнтцена порождена коперниканским переворотом в науке: Земля – одна из планет, и не более того. А раз так, то другие планеты в свою очередь "землеподобны". Аналогия, конечно, – еще не доказательство. И Арнтцен понимал это и именно поэтому был озабочен проблемой усовершенствования телескопов, надеясь, что это ускорит подтверждение его точки зрения. Он совершенно определенно истолковывал имеющиеся наблюдения, считая темные пятна на Луне водой, а различия в окраске ее поверхности объяснял наличием на Луне атмосферы. Несколько позже, в 1740 г., в Упсале выходит в свет "Астрономо-физическая диссертация" Эрика Энгмана, в которой те же самые данные наблюдений были истолкованы противоположным образом. Энгман прямо ставит вопрос о том, можно ли иначе истолковать эти данные, не прибегая к утверждениям о существовании на Луне воды и атмосферы. И он показывает, что можно, так как подобие Луны и Земли нельзя превращать в тождество. Это драматическое соотношение метафизической схемы и наблюдений повторяется, как отмечает Ст.Дик, в XVIII в. в 18 трактатах об обитаемости планет, а в XIX в. – в более чем 60 трактатах на ту же тему (с.184). Какие же выводы следуют из этих фактов? Прежде всего тот вывод, что "историк находит в науке нечто большее, чем только прогресс, успехи и неукоснительное применение научного метода" (с.185). Историк иначе смотрит на историю, чем ученый. То, что отбрасывает современная наука, привлекает внимание историка не в меньшей степени, чем то, что современная наука удерживает из прошлого как "истинное". Историка привлекает анализ исторической и логической диалектики "истинного" и "ложного", генезис "истинного" знания из множества спорящих между собой интерпретаций наблюдаемых явлений, закономерности конкретной исторически складывавшейся эпистемологической ситуации. Анализ проблемы внеземной жизни на материале ведущихся с античности дебатов по этой проблеме обнаружил, что "поиск внеземной жизни не был и не есть нечто, качественно отличное от других научных устремлений" (с.187). Дику удалось показать, что эти дебаты занимали видное место в истории науки, причем сами они во многом определялись философскими, мировоззренческими и физическими предпосылками, от которых наука никогда не была свободна. В заключение мы хотели бы отметить богатый и удачно подобранный иллюстративный материал, позволяющий непосредственно увидеть, как менялись представления о системах мира в процессе развития культуры и науки. В книге представлена достаточно обширная библиография, особенно англоязычных изданий. Из специальной литературы, посвященной проблеме множественности миров, не упомянута статья итальянского историка Адольфо Фаджи6. Автор проделал немалую работу и по переводу латинских текстов, особенно это касается XVII и XVIII вв., на анализе которых сосредоточено главное внимание исследователя. Книга американского историка, несомненно, вносит ценный вклад в историко-научные исследования этой важной проблематики и прежде всего ставит задачу глубокого и основательного изучения не только дебатов о внеземной жизни, но и проблемы множественности миров в целом, начиная с античности. Викт. П.Визгин
Виктор Павлович ВИЗГИН Доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Института философии РАН.
Окончил химический факультет Московского государственного университета им.
М.В.Ломоносова, где преподавал философию. Много лет работал в Институте
истории естествознания и техники РАН. Автор книг и многих статей по истории
науки, философии и культуры, среди которых: "Генезис и структура
квалитативизма Аристотеля" (1982), "Эпистемология Гастона Башляра и история
науки" (1996), "На пути к другому: От школы подозрения к философии доверия"
(2004). Переводил французских философов и историков, в том числе Г.Башляра,
М.Фуко, Г.Марселя.
|
2023. 720 с. Твердый переплет. 21.9 EUR
Книга «Зияющие высоты» – первый, главный, социологический роман, созданный интеллектуальной легендой нашего времени – Александром Александровичем Зиновьевым (1922-2006), единственным российским лауреатом Премии Алексиса де Токвиля, членом многочисленных международных академий, автором десятков логических... (Подробнее) URSS. 2023. 272 с. Мягкая обложка. 15.9 EUR
Настоящая книга посвящена рассмотрению базовых понятий и техник психологического консультирования. В ней детально представлены структура процесса консультирования, описаны основные его этапы, содержание деятельности психолога и приемы, которые могут быть использованы на каждом из них. В книге... (Подробнее) URSS. 2024. 704 с. Твердый переплет. 26.9 EUR
В новой книге профессора В.Н.Лексина подведены итоги многолетних исследований одной из фундаментальных проблем бытия — дихотомии естественной неминуемости и широчайшего присутствия смерти в пространстве жизни и инстинктивного неприятия всего связанного со смертью в обыденном сознании. Впервые... (Подробнее) 2023. 696 с. Твердый переплет в суперобложке. 119.9 EUR
Опираясь на новейшие исследования, историк Кристофер Кларк предлагает свежий взгляд на Первую мировую войну, сосредотачивая внимание не на полях сражений и кровопролитии, а на сложных событиях и отношениях, которые привели группу благонамеренных лидеров к жестокому конфликту. Кларк прослеживает... (Подробнее) URSS. 2024. 800 с. Мягкая обложка. 37.9 EUR
ВЕРСАЛЬ: ЖЕЛАННЫЙ МИР ИЛИ ПЛАН БУДУЩЕЙ ВОЙНЫ?. 224 стр. (ТВЁРДЫЙ ПЕРЕПЛЁТ) 11 ноября 1918 года в старом вагоне неподалеку от Компьеня было подписано перемирие, которое означало окончание Первой мировой войны. Через полгода, 28 июня 1919 года, был подписан Версальский договор — вердикт, возлагавший... (Подробнее) URSS. 2024. 344 с. Мягкая обложка. 18.9 EUR
Мы очень часто сталкиваемся с чудом самоорганизации. Оно воспринимается как само собой разумеющееся, не требующее внимания, радости и удивления. Из случайно брошенного замечания на семинаре странным образом возникает новая задача. Размышления над ней вовлекают коллег, появляются новые идеи, надежды,... (Подробнее) URSS. 2024. 576 с. Мягкая обложка. 23.9 EUR
Эта книга — самоучитель по военной стратегии. Прочитав её, вы получите представление о принципах военной стратегии и сможете применять их на практике — в стратегических компьютерных играх и реальном мире. Книга состоит из пяти частей. Первая вводит читателя в мир игр: что в играх... (Подробнее) URSS. 2024. 248 с. Мягкая обложка. 14.9 EUR
В книге изложены вопросы новой области современной медицины — «Anti-Ageing Medicine» (Медицина антистарения, или Антивозрастная медицина), которая совмещает глубокие фундаментальные исследования в биомедицине и широкие профилактические возможности практической медицины, а также современные общеоздоровительные... (Подробнее) URSS. 2024. 240 с. Твердый переплет. 23.9 EUR
Предлагаемая вниманию читателей книга, написанная крупным биологом и государственным деятелем Н.Н.Воронцовым, посвящена жизни и творчеству выдающегося ученого-математика, обогатившего советскую науку в области теории множеств, кибернетики и программирования — Алексея Андреевича Ляпунова. Книга написана... (Подробнее) 2023. 416 с. Твердый переплет. 19.9 EUR
Вам кажется, что экономика — это очень скучно? Тогда мы идем к вам! Вам даже не понадобится «стоп-слово», чтобы разобраться в заумных формулах — их в книге нет! Все проще, чем кажется. Автор подаст вам экономику под таким дерзким соусом, что вы проглотите ее не жуя! Вы получите необходимые... (Подробнее) |