Моему Учителю - Маине Николаевне Янценецкой – посвящается
Монография посвящена исследованию вариативности интерпретационного функционирования текста в языковом сознании реципиента, ее языковых причин и следствий. Проблематика данной работы определяется противоречием, заключающимся в несоответствии, с одной стороны, единственности текстовой формы как воплощения замысла автора и наличия нормативно-ограничительных механизмов интерпретационной деятельности, предполагающих единообразие ее результатов и, с другой – реальной множественности вариантов интерпретации ее смысла. Таким образом, проблематика исследования вытекает из общего противоречия формы и содержания текста. Это предполагает выявление и описание, во-первых, объективных (языковых) и, во-вторых, субъективных (лингвоперсонологических) факторов, детерминирующих вариативно-смысловую множественность текста, в их единстве и взаимодействии. Постановка и решение обозначенной проблемы обусловлены необходимостью системного изучения вариативности как универсального свойства языка и ее познания в разнообразных проявлениях, включая текстовую форму речевой репрезентации в ее интерпретационном функционировании. Вариативность как универсальное свойство языка и его единиц представляет неизменный интерес для лингвистики, проявление которого обнаруживается уже в трудах Аристотеля [2000] и затем отмечается на всех этапах развития общего и частного отечественного [Блинова 1965, 1972, 1974; Богословская 2005; Бондарко 2003; Вариантность как свойство языковой системы 1982; Глинкина 1995; Крысин 1980; Пешковский 2001; Проблемы функциональной грамматики 2003; Расторгуева 1996; Солнцев 1984; Степанов 1976; Филин 1963; Флауэр 2004; Храковский 1982; Хруцкая 2008; Шведова 1983; Якобсон 1985; Ярцева 1983 и др.] и зарубежного языкознания [Косериу 2001; Лакофф 1988; Лангаккер 1997; Ballard 1992; Buffa 1978; Mattheier 1984 и др.]. Традиционно вариативность исследуется, во-первых, в направлении от языковой системы к речевому материалу, как проявление на речевом уровне системных свойств языка [Вербицкая 1998; Головина 1983; Зубкова 1997; Немченко 1991; Торсуев 1979 и др.]; во-вторых, как модификация формы языковой единицы, коррелирующей с одной и той же смысловой сущностью [Аванесов 1979; Богословская 2005; Крылова, Ремчукова 2001; Мальковский 1962; Морковкин, Аттиа 2007 и др.], и, напротив, модификация смысла, коррелирующего с одной звуковой формой [Зализняк 2006; Журинская 1979; Михайлова 2004; Никитина 1979; Проблемы функциональной грамматики 2003; Рогожникова 1966; Вольф 1979; Черняк 2000; Чудинов 1989 и др.]. Эти направления исследования вариативности на материале разных языков и диалектов одного языка представлены, например, в [Ивлева 1984; Исхакова 1979; Паўленка 1978; Селиверстова 1979; Степанов 1979 и др.]. При рассмотрении понятия вариативности ключевым является положение о соотношении инварианта как абстрактного обозначения одной и той же сущности и варианта как ее конкретной модификации [Апресян 1995; Вариантность как свойство языковой системы 1982; Вежбицкая 1999; Гловинская 1998; Перцов 1999, 2001; Плунгян 2000; Проблемы функциональной грамматики 2003; Солнцев 1984; Шатуновский 1992; Якобсон 1985 и др.]. Актуализированными в лингвистике и получившими дальнейшее развитие являются идеи о некоем образце, эталоне, или норме, и варианте как модификации этой нормы или отклонении от нее [Вербицкая 1979; Горбачевич 1978; Дебренн 2006; Косериу 2001; Хруцкая 2008 и др.]. С этими идеями перекликаются основные положения теории прототипов, согласно которой прототип – это наиболее репрезентативный (канонический, эталонный) вариант определенного инвариантного системного объекта, характеризующийся наибольшей специфичностью, способностью к воздействию на производные варианты и наиболее высокой степенью регулярности функционирования [Вежбицкая 1999; Лакофф 1978; Лангаккер 1997; Rosch 1978 и др.]. Вариативность как свойство языка проявляется на всех его уровнях, охватывая все языковые единицы, и является предметом изучения отдельных лингвистических дисциплин, описывающих соответствующие вариантные единицы как элементы системы в плане их языкового взаимодействия и вариантов их речевой репрезентации. При этом наиболее изученными являются процессы формально-смыслового варьирования единиц лексической [Ахманова 1957; Виноградов 1975; Смирницкий 1954, 1956 и др.], морфемно-словообразовательной [Антипов 1999; Араева 1994; Земская Катышев 2005; Русская грамматика 1980; Соколов Янценецкая 1979; 1983 и др.], морфологической [Бондарко 2003, Перцов 2001, Соколов 1972; Тихонов 1997; Ярцева 1979 и др.] системы, менее изученными – процессы варьирования единиц синтаксической системы [Всеволодова 2009; Монина 1986; Мухин 1995; Норман 1988; Cоколов 1988; Шубик 2003 и др.]. Вместе с тем феномен смыслового варьирования текста не подвергался специальному лингвистическому изучению в фундаментальном плане. Можно назвать лишь работы отдельных исследователей, в которых рассматриваются проблемы смысловой вариативности текста [Колесников 1981; Лаптева 2003; Черняховская 1983 и др.] Понятие варианта текста представлено прежде всего в исследованиях, посвященных проблемам перевода [Захарова 2002; Солдатова 2002 и др.], в разработках прикладного характера, в практике лингвистического анализа. Отчасти проблема смыслового варьирования текста обсуждается в работах, посвященных исследованию вторичного текста [Голев, Киркинская, Бринев 2004; Сайкова 2009 и др.]. В то время как в исследованиях литературоведческого характера понятие варианта текста является ключевым. Согласно нашей концепции, феномен варьирования текста и соответственно понятие вариант текста необходимо включить в русло собственно лингвистических исследований для решения задач определения языковой сущности этого явления, обусловленного системно-структурной и функциональной природой языка, в свете идей, выдвигаемых современной коммуникативно-деятельностной лингвистикой, используя при этом соответствующий научно-понятийный аппарат и применяя адекватные сформулированным задачам научные методики. Результаты такого исследования позволят выявить, с одной стороны, универсальные закономерности языковой вариативности, проявляемые на всех его уровнях и в сфере всех языковых единиц, а с другой – специфические, обусловленные взаимодействием семантико-прагматических компонентов текста и его функциональной включенностью в речевой, ситуативно-коммуникативный и событийный контекст, а также детерминированные характером интерпретационной деятельности субъекта и его интенциональностью. Использование собственно лингвистического подхода при исследовании феномена вариативности текста, проявляемого в процессе его функционирования в пространстве реципиента, обусловлено языковой природой текста, которая, согласно идеям Л.В. Щербы о единстве языка, речи и речевой деятельности [1965], состоит в том, что текст, с одной стороны, есть репрезентация речи, а с другой – результат речевой продуцирующей деятельности говорящего и объект рецептивно-интерпретационной деятельности слушающего. Следовательно, собственно лингвистический подход определяется, во-первых, фактором языка, тем, что текст, представляя собой "запечатленную речь", есть язык в состоянии опредмеченной деятельности, а потому такое сущностное свойство языка, как вариативность, естественным образом проявляется в тексте. И, во-вторых, собственно лингвистический подход определяется фактором речевой деятельности, в частности, тем, что речевая деятельность субъекта-интерпретатора представляет собой активный и креативный процесс; это деятельность, отражающая вариативность языковой способности языковой личности и проявляющая субъективность интерпретации. Этот подход к исследованию вариативности текста вписывается, прежде всего, в русло активно разрабатываемого ныне такого научного направления, как лингвистический интерпретационизм [Демьянков 1981, 1990, 1999; Сhomsky 1981; Jackendoff 1983 и др.] с его идеями об интерпретируемости как свойстве языковой единицы и положением о том, что значение и смысл языковых выражений представляют собой результат интерпретирующей деятельности человека Далее, этот подход вписывается в русло антропоцентризма и, в частности, лингвоперсонологии [Голев 2004а, 2004г, 2006а; Караулов 1987, 1989; Лингвоперсонология 2006; Нерознак 1996; Мельник 2010; Седов 2000, 2004 и др.] и обосновывается положением о включенности адресата в коммуникативный процесс [Арутюнова 1981; Венцов, Касевич 2003; Чернышова 2005; Ягунова 2008 и др.]. Кроме того, предлагаемый нами подход актуализирует основные положения такого научного направления, как философия сознания, активно разрабатываемого в современной зарубежной лингвистике [Виноград 2001; Дейк, Кинч 1988; Джонсон-Лэрд 1988; Лакофф 1978; Чейф 2001 и др.]. И, наконец, исследование проблемы вариативно-интерпретационного функционирования текста актуализирует ряд ключевых положений теории интерпретации, в том числе герменевтики, рецептивной эстетики и постмодернизма, о валидности множественности интерпретации текста [Барт 1994; Рикер 1995; Iser 2000; Hirsch 1967; Rorty 1996 и др.] и о диалектике прав текста и читателя [Эко 2002, 2007]. Таким образом, в традиционное учение о вариативной сущности языка и его единиц вводится новый предмет изучения – интерпретационная вариативность текста, тем самым расширяются границы этого учения. Во-первых, в качестве его объекта рассматривается текст Во-вторых, предметом изучения является речевая деятельность не продуцента текста, а его реципиента. В-третьих, вариативность исследуется нами в направлении не "от языковой системы к речевому материалу (тексту)", как это представлено в традиционной лингвистике, а «от текста – к речевой деятельности». В-четвертых, описывая варианты интерпретации в плане содержания, мы делаем акцент на смысловые (модусно-диктумные), а не формальные детерминанты вариативности. Наконец, в-пятых, одну из причин воздействия данных детерминант мы видим в вариативности качеств языковой способности носителя языка – языковой личности. Онтологическая обусловленность постановки проблемы и направлений ее решения определяется объективными свойствами как объекта, так и субъекта интерпретационной деятельности. Потенциальная множественность вариантов интерпретации текста детерминирована свойствами языка-объекта: потенциалом его вариативности, реализуемым в речевой, в том числе рецептивно-интерпретационной деятельности, асимметрией формы и значения языкового знака, антиномией его значения и значимости, условным и отражательным характером значения языковой единицы, ее референциальной неопределенностью и субъективной интерпретируемостью. Потенциальная множественность вариантов интерпретации текста обусловлена также свойствами субъекта интерпретации, чья интерпретационная деятельность носит активный, креативный и продуцирующий характер. Кроме того, вариативность интерпретации отражает качественное разнообразие типов интерпретационной деятельности, в определенной мере коррелирующих с языковой способностью языковой личности, разнообразие, проявляемое в субъективности интерпретации. Гносеологическая обусловленность постановки обозначенной проблемы определяется противоречием двух научных подходов в вариантологии, квалифицирующих и оценивающих вариативность языковых проявлений С одной стороны – традиционного, предписывающего, субъективистского, провозглашающего нормой единственность формально-смысловых соответствий языковых единиц, которые, с этой точки зрения, носят конвенциально обусловленный характер. Одним из проявлений этого подхода в лексикологии, как отмечает А. Зализняк [2006: 15], является введение Ж. Жильероном терминов "омонимиофобия" и "полисемиофобия"; отчасти данью этой идеологии является принятый в Московской семантической школе термин лексема как слово в определенном значении, создающий иллюзию избавления от многозначности. С другой стороны – современного, описывающего, объективистского, признающего плюрализм и вариативность в качестве основополагающего принципа научного знания и познания [Гак 1997; Ильин 1994] Этот научно-методологический подход, связанный с идеей плюрализма взглядов и концепций, коррелирует с постулируемым нами тезисом о смысловом многообразии текста в процессе его функционирования в пространстве адресата и о нормативности такого функционирования. Доминирование в лингвистической вариантологии первого из названных подходов определило общее отношение к смысловой вариативности интерпретационного проявления текста как явлению ненормативному, периферийному, противоречащему идее первичности, главенства говорящего и его замысла относительно слушающего, чья речевая деятельность рассматривается как вторичная, результат которой предопределяется говорящим. Сказанное объясняет неизученность сущности множественности интерпретации как объективного явления. Вместе с тем итоги развития лингвистической и, в частности, семантической теории последних трех десятилетий доказывают, что «многозначность стала восприниматься не как отклонение от нормы, а как одно из наиболее существенных свойств всех значимых единиц языка, как неизбежное следствие основных особенностей устройства и функционирования естественного языка» [Плунгян, Рахилина 1996: 4]. В данной работе множественность и вариативность интерпретационного функционирования текста рассматриваются как объективное, необходимое и нормальное, то есть естественное и всеобщее, проявление свойств языка и языковой способности языковой личности, а следовательно, как ядерное, составляющее любую речевую коммуникацию, в противоположность традиционному подходу, при котором вариативность интерпретации текста оценивается как периферийное явление, лежащее в сфере коммуникативной неудачи, непонимания, конфликтной или манипулятивной коммуникации, в сфере игрового речевого взаимодействия или проявления ораторского мастерства. В работе обосновывается положение, согласно которому любой текст как репрезентант языкового функционирования реализуется множественностью смысловых вариантов. Таким образом, объектом данного исследования является феномен интерпретации текста, описываемый в аспекте вариативного функционирования интерпретируемого текста в речевой деятельности субъекта-интерпретатора. В качестве интерпретируемого текста мы рассматриваем объект рецептивно-интерпретационной деятельности, результатом которой является интерпретирующий текст. Интерпретирующий текст как результат рецептивного ментально-речевого процесса в генетическом аспекте является вторичным текстом, находящимся в отношениях формально-смысловой детерминации относительно интерпретируемого текста, а в функциональном аспекте интерпретирующий текст есть результат аспектуальной, функционально-направленной и субъективно-детерминированной компрессии интерпретируемого текста. Интерпретируемый и интерпретирующий тексты представляют собой функционально-смысловое единство, которое уподобляется отношениям аргумента и функции как детерминированного соответствия единиц одного множества единицам другого множества. Работа выполнена с целью разработки модели вариативно-интерпретационного функционирования текста, включаемой в парадигму вариантоцентрической концепции языка. Изучение явления вариативности интерпретационного функционирования текста выполняется в русле современной коммуникативно-деятельностной лингвистики и осуществляется в рамках такого научного направления, как лингвистический функционализм, и его частных проявлений: лингвовариантологии, лингвоперсонологии, лингвистического интерпретационизма. Исследование факторов, детерминирующих реализацию вариативно-смыслового потенциала текста и способствующих экспликации смысловых версий интерпретируемого текста, осуществляется методом лингвистического эксперимента. К настоящему времени сложились три подхода к выявлению множественного смыслового потенциала текста: интуитивно-субъективный (метод самонаблюдения, или интроспекции), описательный (метод наблюдения) и экспериментальный Первый из них заключается в обращении исследователя к своему лингвистическому опыту; на основе применения этого метода выполнено, например, исследование, посвященное выявлению языковых и текстовых факторов синтаксической омонимии [Колесников 1981]. Второй метод заключается в научном описании таких языковых единиц (слов, предложений), формальная организация которых создает условия для нейтрализации разных значений, реализующихся в их речевом функционировании (см., например, работы [Зализняк 2006; Лаптева 2003]). Третий метод предполагает обращение к коллективному языковому сознанию реципиентов путем их тестирования в различных формах. Не умаляя очевидных позитивных качеств первых двух методов, следует подчеркнуть специфические достоинства экспериментального метода, которые были отмечены еще И.А. Бодуэном де Куртенэ [1963] и Л.В. Щербой [1965] и продемонстрированы при исследовании разных единиц и явлений языка. Верификационные возможности экспериментальных методов в лингвистике активно использовали и убедительно доказали их эффективность О.И Блинова [1984, 2007], Н.Д. Голев [2000а], М. Дебренн [2006, 2008], Ю.Н Караулов [1981, 1988], В.В. Левицкий, И.А. Стернин [1989], Г.А. Мартинович [2008], О.Н. Селиверстова [1976, 1980], а также исследователи в области психолингвистического [Залевская 2001; Рафикова 1999; Сахарный 1985; Сорокин 1985; Фрумкина 1979 и др.] и лингвосинергетического направлений [Белоусов, Блазнова 2005; Москальчук 1998, 2003 и др.]. Как заметил Ю.Н. Караулов, "языкознание ныне приобретает статус науки экспериментальной" [Караулов 1981: 140]. Метод лингвистического эксперимента является способом выявления и познания вариативного многообразия смысловой структуры текста. Он позволяет, с одной стороны, эксплицировать латентный процесс интерпретации смыслового содержания текста при его восприятии реципиентом и актуализировать смысловые версии интерпретируемого текста, совокупность которых рассматривается как реализация его смыслового потенциала, а с другой – экспериментальные условия представляют собой моделирование сильных и слабых позиций функционирования текста, влияющих на характер актуализации / нейтрализации вариативности его смыслового проявления. В зависимости от конкретной задачи исследования и верифицируемых параметров нами используются разные типы экспериментов: 1) семантизирующий, заключающийся в истолковании формы интерпретируемого текста; задачей этого эксперимента является экспликация смысловых версий интерпретируемого текста; этот тип эксперимента предполагает метаречевую деятельность интерпретатора (интерпретационно-метатекстовую деятельность), объектом которой является интерпретируемый текст, а результатом – интерпретирующий текст; 2) диалогический, заключающийся в речевом реагировании на содержащуюся в тексте информацию; такая речевая реакция обычно представляет собой ответную реплику на сопровождающий текст вопрос-задание; обычно это реплика да / нет, подкрепляемая аргументирующим суждением; 3) клоуз-тест, заключающийся в формально-смысловой процедуре достраивания текста, заполнении пробела в тексте; задачей этого эксперимента является верификация смысловых версий интерпретируемого текста; этот тип эксперимента предполагает речевую порождающую деятельность интерпретатора как способ интерпретации текста (интерпретационно-текстовую деятельность). Во всех случаях механизм лингвистического эксперимента общий. Специфика экспериментальной схемы предполагает первоначальное движение интерпретационно-порождающего процесса, детерминированного формально-смысловой организацией интерпретируемого текста, от текста к сознанию и последующее – от сознания к тексту. Под воздействием стимульных дискурсивных единиц испытуемый воссоздает коммуникативное задание, декодируя текстовые элементы (позиция слушающего), и затем, владея стратегией порождения, создает высказывание (позиция говорящего). При этом и его деятельность в качестве слушающего, и его деятельность в качестве говорящего носят интерпретирующий, т. е., как уже было подчеркнуто, креативный, а потому относительно самостоятельный характер (о самостоятельности и креативности процесса понимания речи писали В. Гумбольдт [1964], А.А. Потебня [1976], и на материале различных типов текстов это показывают Н.Д. Голев [2007], Н.И. Колодина [2001], Н.Д. Марова [2006] и другие). Исследование выполнено на материале интерпретирующих текстов, полученных методом лингвистического эксперимента. Исходными, т.е. стимульными при проведении эксперимента, выступают тексты малого формата (преимущественно рекламные тексты, слоганы, объявления, тексты-ярлыки, тексты-надписи и прочие), характеризующиеся сильной прагматической и / или суггестивной интенциональностью. Смысловая вариативность таких текстов носит в разной степени латентный характер. Автор выражает глубокую благодарность научному редактору книги – доктору филологических наук, профессору, академику МАН ВШ Николаю Даниловичу Голеву – за ценные советы и замечания, которые во многом определили направление данного исследования. Особая благодарность рецензентам монографии – доктору философии, профессору Хельсинкского университета Арто Мустайоки и доктору филологических наук, профессору Томского государственного университета Зое Ивановне Резановой. Ким Лидия Густовна Доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Кемеровского государственного университета. Область научных интересов — вопросы функционирования русского языка, лингвистического интерпретационизма, интерпретационного функционирования текста, коммуникативного взаимодействия автора и читателя, обыденного метаязыкового сознания, лингвоперсонологии, лексикографии. Автор более 80 научных работ, в том числе учебного пособия «Русский язык в игровом тексте: функционирование омонимичных единиц» (2007); ею написаны фрагменты «Полного словаря диалектной языковой личности» (2008), разделы коллективной монографии «Обыденное метаязыковое сознание: онтологический и гносеологический аспекты» (Ч. 1, 3; 2009, 2010). Член научной школы КемГУ «Социально-когнитивное функционирование русского языка».
|
URSS. 2024. 800 с. Мягкая обложка. 37.9 EUR
ВЕРСАЛЬ: ЖЕЛАННЫЙ МИР ИЛИ ПЛАН БУДУЩЕЙ ВОЙНЫ?. 224 стр. (ТВЁРДЫЙ ПЕРЕПЛЁТ) 11 ноября 1918 года в старом вагоне неподалеку от Компьеня было подписано перемирие, которое означало окончание Первой мировой войны. Через полгода, 28 июня 1919 года, был подписан Версальский договор — вердикт, возлагавший... (Подробнее) URSS. 2024. 704 с. Твердый переплет. 26.9 EUR
В новой книге профессора В.Н.Лексина подведены итоги многолетних исследований одной из фундаментальных проблем бытия — дихотомии естественной неминуемости и широчайшего присутствия смерти в пространстве жизни и инстинктивного неприятия всего связанного со смертью в обыденном сознании. Впервые... (Подробнее) URSS. 2023. 272 с. Мягкая обложка. 15.9 EUR
Настоящая книга посвящена рассмотрению базовых понятий и техник психологического консультирования. В ней детально представлены структура процесса консультирования, описаны основные его этапы, содержание деятельности психолога и приемы, которые могут быть использованы на каждом из них. В книге... (Подробнее) URSS. 2024. 344 с. Мягкая обложка. 18.9 EUR
Мы очень часто сталкиваемся с чудом самоорганизации. Оно воспринимается как само собой разумеющееся, не требующее внимания, радости и удивления. Из случайно брошенного замечания на семинаре странным образом возникает новая задача. Размышления над ней вовлекают коллег, появляются новые идеи, надежды,... (Подробнее) 2023. 696 с. Твердый переплет в суперобложке. 99.9 EUR
Опираясь на новейшие исследования, историк Кристофер Кларк предлагает свежий взгляд на Первую мировую войну, сосредотачивая внимание не на полях сражений и кровопролитии, а на сложных событиях и отношениях, которые привели группу благонамеренных лидеров к жестокому конфликту. Кларк прослеживает... (Подробнее) URSS. 2024. 576 с. Мягкая обложка. 23.9 EUR
Эта книга — самоучитель по военной стратегии. Прочитав её, вы получите представление о принципах военной стратегии и сможете применять их на практике — в стратегических компьютерных играх и реальном мире. Книга состоит из пяти частей. Первая вводит читателя в мир игр: что в играх... (Подробнее) URSS. 2024. 248 с. Мягкая обложка. 14.9 EUR
В книге изложены вопросы новой области современной медицины — «Anti-Ageing Medicine» (Медицина антистарения, или Антивозрастная медицина), которая совмещает глубокие фундаментальные исследования в биомедицине и широкие профилактические возможности практической медицины, а также современные общеоздоровительные... (Подробнее) URSS. 2024. 240 с. Твердый переплет. 23.9 EUR
Предлагаемая вниманию читателей книга, написанная крупным биологом и государственным деятелем Н.Н.Воронцовым, посвящена жизни и творчеству выдающегося ученого-математика, обогатившего советскую науку в области теории множеств, кибернетики и программирования — Алексея Андреевича Ляпунова. Книга написана... (Подробнее) 2023. 416 с. Твердый переплет. 19.9 EUR
Вам кажется, что экономика — это очень скучно? Тогда мы идем к вам! Вам даже не понадобится «стоп-слово», чтобы разобраться в заумных формулах — их в книге нет! Все проще, чем кажется. Автор подаст вам экономику под таким дерзким соусом, что вы проглотите ее не жуя! Вы получите необходимые... (Подробнее) 2022. 560 с. Твердый переплет. 35.9 EUR
После мирового финансово-экономического кризиса 2008-2009 гг. интерес в мире и в России к теоретическому наследию Карла Маркса и классической политической экономии резко возрос, но современной, отвечающей на вызовы экономики XXI века учебной литературы ничтожно мало. Учебник впервые на... (Подробнее) |