|
Оглавление
Предисловие ко второму изданию
С момента выхода "Общественных классов" в их первом издании (1917) до настоящего времени прошло ровно шесть лет. За эти годы (1917–1923) европейское общество, в смысле выявления классовой борьбы и классовых столкновений, пережило едва ли не самый бурный период за все время существования капитализма. В эти бурные и тяжелые дни в истории человечества, особенно в дни гражданских войн, сопровождавшихся страшным ослаблением и разрушением производительных сил, всем, кто интересовался теорией классов и классовых соотношений в современных государствах, пришлось над многим призадуматься, многое пересмотреть из того теоретического багажа, который сложился до мировой войны в европейской экономической и социологической литературе. Не могли не подвергнуться изменению и многие из теоретических позиций автора в вопросе об общественных классах, в связи с чем многое в книге требовало радикального пересмотра, в некоторых случаях иной постановки и иного подхода, иного расположения материала и даже несколько иного общего тона. Но в силу ряда обстоятельств автор оставляет книгу во втором ее издание без особо резкой переработки. Так, с одной стороны, книга в первом своем издании вышла как раз в дни революции 1917 года, когда русской обществен-ной мысли было не до теоретических проблем; книга прошла поэтому почги не замеченной и не могла в достаточной степени привлечь к себе внимания критики. Отсюда, казалось бы целесообразнее выждать сначала голоса всесторонней критики и затем уже приступать к коренному пересмотру предлагаемого материала. С другой стороны, для серьезного пересмотра проблемы общественных классов понадобилось бы знакомство с важнейшей литературой по этому вопросу, появившейся за последние годы на Западе, чего сделать автору не было до сих пор возможности; выпускать же книгу в радикальной переработке без знакомства с этой новой литературой являлось бы делом мало целесообразным. В настоящем издании автор, поэтому, ограничился лишь незначительными изменениями, как в смысле устранения ненужных повторений, так и кое-где в расположении материала. Более всего заслуживала бы обработки первая половина книги – историческая часть. Эта часть, как автор сам сознает, наиболее слабая; но она и имеет характер лишь общего и беглого введения. Вообще, нужно сказать, вопрос о том, что из себя представляло в смысле классового строения до-капиталистическое общество, – вопрос чрезвычайно сложный. Несомненно, социальный класс, как экономическая категория, представляет собою продукт очень длительного образования, результат длительного и сложного исторического процесса. В своем первичном зародышевом состоянии, класс, как экономическая категория, зарождается еще в самом раннем периоде образования человеческого общества, в самый ранний момент зарождения "социальности", социальных отношений в человеческом общении. В развитом же виде "классы" выявляются лишь в капиталистическом обществе. Лишь в этом последнем их и следует изучать. Докапиталистическая же "классовая" жизнь и "классовая" структура будет понята лишь после того, как будет достаточно выяснена проблема классов капиталистического общества. В данном случае, категория социального класса, как экономическая категория, ничем не отличается от любых других экономических категорий: категории ценности, капитала и проч. И нет ничего удивительного, если Бухарин в своей книге "Теория исторического материализма" (1922) находит в книге автора "крайне туманную постановку вопроса", поскольку в книге идет речь о классах в до-капиталистическом обществе (см. у Бухарина стр.330). Сам критик этого тумана, однако, не рассеивает, когда пытается в своей, книге раскрыть различие между понятием "класс" и "сословие" (стр.330–332). В до-капиталистическом обществе Бухарин видит множество "классов". В одном "третьем сословии" периода великой французской революции он находит "кашу из разных классов" (стр.330): у Бухарина "классы" здесь и мелкие торговцы, и ремесленники, и т.д. Такое понимание "класса", как экономической категории, отнюдь не способствует выходу из сферы тумана, и после разъяснений Бухарина вопрос о классовом строении и "классовых" отношениях в период средневековья так и остался в тумане. Кстати сказать, автор не может согласиться с Бухариным и по вопросу о "профессиях" в отличие их от "классов". Профессию Бухарин считает "исторической" категорией, полагая, что "профессия есть в тоже время все же общественное отношение" (ibid., стр.332). Наоборот, в своей книге "Общественные классы" автор считает профессию категорией технической и потому отнюдь не исторической, полагая, что основа образования профессий – техническое разделение труда, специализация по определенным видам трудовой деятельности- присуща всякому человеческому общению любой формации. Для существования "профессий" вовсе не требуется особой закрепленности определенных специальных занятий за теми или другими лицами, как Членами общения, сообщества, – как думает Бухарин. Закрепленность занятий связана лишь с кастовым строем. Уже в капиталистическом обществе профессиональная закрепленность может иметь характер относительной закрепленности. Сравнительно с феодальным, капиталистический строй гораздо менее закрепляет занятия по определенным видам труда, по определенным специальностям, и тем не менее профессиональное расчленение так же приложимо к капиталистическому обществу, как и к кастовому строю. Нечего сомневаться в том, что будущее общество (идеальный коммунистический строй) точно так же потребует специализации занятий. Вполне возможно, что там будут некоторые виды деятельности, которые не потребуют длительной выучки и могут выполняться всеми и каждым. Но нельзя думать, что каждый сочлен будущей коммуны может быть одновременно и врачем, и сапожником, и ученым (наприм., естествоиспытателем). Есть специальности, которые требуют не только Длительной выучки, но и длительных занятий после выучки: иначе длительность выучки не будет производительно оправдана. Есть специальные занятия, которые без вреда для общества или для коммуны, не допускают длительного перерыва для одного и того же специалиста или группы специалистов. Это настолько ясно, что не требуется примеров. А отсюда приходится с неизбежностью признать, что и для идеального коммунистического строя специализация и расчленение по специальностям, в той или иной степени, но, во всяком случае, будут иметь себе место. А это и значит, что и при коммунистическом общении будут "профессии", под которыми в собственном смысле слова и разумеется основное, главное занятие, к которому специально "призвано" данное лицо по своим силам, по своему складу, склонностям и дарованиям. И, в конце концов, профессия все же есть техническая категория, отнюдь не особого рода "социальное отношение", отнюдь не историческая категория. Сущность понятия, конечно, не в слове. Содержание же понятия "профессия" таково, что профессиональный раздел населения предполагает всегда и всюду раздел, только технический, раздел по различным специальностям, не больше. Правда, различие специальности в общем трудовом процессе (производственном процессе) ведет к некоторому различию и в отношениях между лицами или группами, занятыми в этих специальностях, но не всякое отношение между людьми будет непременно "социальным" отношением. Отношения между людьми всегда есть и будут во всяком общении человека с человеком, социальное же отношение – историческая'категория. Наконец, еще одно последнее замечание к настоящему изданию. Автор считал необходимым дополнить книгу краткой вставкой заключительной главы, содержащей схему классового строения современных капиталистических обществ. Делается это в целях большей законченности. Aвтор
Январь, 1923 Петроград. Об авторе
Выдающийся советский экономист и социолог, академик АН СССР (1929). Родился в селе Терешок Смоленской области, в семье священника. В 1904 г. окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Слушатель спецкурса "История политэкономии" известного экономиста В.В.Святловского. В 1909 г. был направлен на два года в научную командировку в Европу. В 1912 г. защитил магистерскую диссертацию, став магистром политической экономии и статистики. В 1913–1930 гг. находился на преподавательской и научной работе в Петербургском (приват-доцент кафедры политической экономии), Томском, Новороссийском университетах, в Одесском институте народного хозяйства и др. С 1929 г. состоял в Совете по изучению производительных сил (СОПС). В область научных интересов С.И.Солнцева входили прежде всего общеэкономическая теория и методология. В своей основной работе "Введение в политическую экономию" (1922) он выступил с критикой идей австрийской экономической школы и жестко разграничил объективно-экономические и субъективно-психологические категории, считая, что "психологизм в экономике – это самоустранение экономики". Анализируя экономическое учение марксизма, он пришел к выводу, что марксизм является объективно-социальным методом, рассматривающим экономические явления как "объективированные отношения, сложившиеся в итоге столкновения индивидуальных воль". Он также исследовал заработную плату в капиталистическом обществе как проблему распределения национального дохода, показав падение доли рабочего класса в национальном доходе. В числе его трудов: "Рабочие бюджеты в связи с теорией обеднения" (1907), "Заработная плата как проблема распределения" (1911; 3-е изд. вышло в 1925 г.), "Земельная рента в крестьянском хозяйстве" (1929) и др., а также работа "Общественные классы: Важнейшие моменты в развитии проблемы классов и основные учения" (1917, 1923), привлекшая внимание многих известных ученых (например, выдающегося социолога П.А.Сорокина), давших ей очень высокую оценку. |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||