|
Оглавление
Глава I (отрывок)
Появленiе въ печати труда графа Л.Н.Толстаго объ искусстве труда надъ которымъ онъ работалъ въ теченiе пятнадцати летъ – составляеть безспорно событiе въ современной литературе. Статья эта представляла бы значительный интересъ уже въ томъ случае еслибы графъ Толстой ограничился изложенiемъ собственнаго отношенiя къ искусству, къ процессу творчества и къ выдающимся художественнымъ произведенiямъ. Личныя впечатленiя автора "Войны и Мира" и "Анны Карениной", какъ бы они ни были субъективны, сами по себе были бы уже въ высшей степени поучительны. Но графъ Толстой занялся несколько иною, столь же обширною какъ трудною и неблагодарною задачей: свести содержанiе эстетики къ нравственнымъ или, какъ онъ выражается, религiознымъ требованiямъ. И тутъ мы встречаемся у него со множествомъ меткихъ замечанiй, яркихъ образовъ и примеровъ, съ увлекательными по искренности и горячему чувству страницами, но несмотря на эти достоинства новое произведете графа Толстаго едва ли вполне удовлетворитъ кого бы то ни было. Оно не убедатъ ни художниковъ, ни враговъ искусства, ни реалистовъ, ни романтиковъ, ни классиковъ, ни декадентовъ, и это не потому только что каждый изъ нихъ слищкомъ свыкся съ собственною точкой зренiя и сталъ неспособенъ понимать чужiе доводы, а потому что каждому изъ нихъ въ разсужденiяхъ самого графа Толстаго не трудно будетъ найти аргументы не только противъ, но и въ пользу собственной теорiи. Въ начале своего труда графъ Толстой посвящаетъ целыхъ пятнадцать страницъ простому перечню различныхъ определенiй красоты, очевидно для того чтобъ иметь основанiе утверждать что понятiе допускающее такое множество несогласныхъ между собою определенiй не можетъ служить критерiумомъ для определенiя достоинствъ художественныхъ произведенiй. На первый взглядъ такого рода прiемъ можетъ показаться убедительнымъ, но стоить припомнить что его съ такимъ же успехомъ можно применить къ понятiямъ добра, нравственности и религiи, чтобы сразу явились сомненiя въ его целесообразности и доказательности. Сопоставленiе вырванныхъ изъ общей связи определенiй не можетъ ничего доказать уже потому что употребляемые въ нихъ термины у различныхъ авторовъ могутъ иметь различное значенiе, такъ что не только различiе въ определенiяхъ не можетъ служить доказательствомъ принципiальнаго противоречiя во взглядахъ, но даже тождественность определенiй не всегда можетъ служить полнымъ ручательствомъ тождественности взглядовъ. Чемъ общее и отвлеченнее те понятiя съ которыми приходится иметь дело, темъ легче и чаще происходятъ подобныя недоразуменiя. Поэтому прежде чемъ приступить къ изложенiю и разбору теорiи искусства графа Л.Н.Толстаго нельзя не остановиться на вопросе: въ томъ ли смысле употребляетъ онъ слово искусство какъ его обыкновенно принято понимать? Содержанiе книги не оставляетъ никакого сомненiя въ томъ что говоря объ искусстве графъ Толстой всегда имеетъ въ виду художественныя произведенiя, а не искусство въ самомъ широкомъ значенiи этого слова, такъ какъ тогда пришлось бы отнести сюда и искусство машиностроенiя, мореплаванiя, врачеваыiя и т.д. Мы следовательно должны помнить что употребляя слово искусство онъ всегда разумеетъ подъ нимъ то что называется по-французски beaux arts, а по-немецки schone Kimste. Въ слове "искусство" понимаемомъ такимъ образомъ понятiе красоты неразрывно связано съ понятiемъ искусства, но по-русски, какъ замечаетъ авторъ: "Подъ словомъ красота мы разумеемъ только то что нравится нашему зренiю. Хотя въ последнее время и начали говорить: "некрасивый поступокъ", "красивая музыка", но это не по-русски". Несмотря на справедливость этого замечанiя съ точки зренiя лингвистической, едва ли возможно основать на немъ тотъ выводъ о различiи для русскаго человека хорошаго и красиваго который желалъ бы сделать графъ Толстой. Совершенно верно что "красивая музыка, или некрасивый поступокъ" выраженiя не русскiя; но совсемъ не потому чтобы понятiя блага и красоты были на русскомъ языке несоизмеримы, а потому что у насъ вместо выраженiя "красивый" применяемаго къ предметамъ вызывающимъ зрительныя ощущенiя есть другое более общее выраженiе одинаково применимое ко всемъ объектамъ и выражающее тоже понятiе: "прекрасный". А выраженiя прекрасный поступокъ, прекрасная музыка, прекрасная статуя оставаясь вполне русскими въ то же время вполне соответствуютъ выраженiямъ: Une belle action, une belle niusique, une belle statue. He будемъ однако останавливаться на определенiи или точнее на отсутствiи определенiя понятiя крас оты въ теорiи искусства предлагаемой графомъ Толстымъ и перейдемъ къ тому что составляетъ положительную сторону это теорiи, темъ более что самъ онъ ставитъ вопросъ: "Что же такое искусство если откинуть путающее все дело понятiе красоты? "Всякое произведете искусства, по его мненiю, делаетъ то что воспринимающiй вступаетъ въ известнаго рода общенiе съ производившимъ или производящимъ искусство и со всеми теми которые одновременно съ нимъ прежде или после его восприняли или воспримутъ то же художественное впечатленiе. "Какъ слово передающее мысли и опыты людей служитъ средствомъ единенiя людей, такъ точно действуетъ и искусство. Особенность же этого средства общенiя отличающая его отъ общенiя посредствомъ слова состоитъ въ томъ что словомъ одинъ человекъ передаете другому свои мысли, искусствомъ же люди передаютъ другъ другу свои чувства". "Деятельность искусства основана на томъ что человекъ, воспринимая слухомъ или зренiемъ выраженiя чувства другаго человека, способенъ испытывать то же самое чувство которое испыталъ человекъ выражающiй свое чувство. "На этой способности людей заражаться чувствами другихъ людей и основана деятельность искусства". Искусство, однако, начинается не тогда когда человекъ. сильно взволнованъ и самый видъ его непосредственно вызываете чрезъ сочувствiе то же настроенiе въ другомъ человеке,. а только тогда "когда человекъ съ целiю передать другимъ людямъ испытанное имъ чувство снова вызываетъ его въ себе и известными внешними знаками выражаетъ его". "Чувства самыя разнообразныя, очень сильныя и очень слабыя, очень значительныя и очень ничтожныя, очень дурныя и очень хорошiя, если только они трогаютъ, или какъ выражается графъ Толстой, заражаютъ читателя, зрителя, слушателя, составляюсь предмета искусства." Въ результате этихъ соображенiй получается следующее определенiе искусства: "Вызвать въ себе разъ испытанное чувство и вызвавъ его въ себе, посредствомъ движенiй, линiй, красокъ, звуковъ, образовъ выраженныхъ словами, передать это чувство такъ чтобы другiе испытали то же чувство,-въ этомъ состоитъ деятельность искусства. Искусство есть деятельность человеческая, состоящая въ томъ что одинъ человекъ сознательно известньтми внешними знаками передаетъ другимъ испытываемыя имъ чувства, а другiе люди заражаются этими чувствами и переживаютъ ихъ". Об авторе
Дмитрий Николаевич ЦЕРТЕЛЕВ (1852–1911)
Русский философ, поэт, публицист, литературный критик. Родился в селе Смальково Пензенской губернии, в семье князя Н.А.Цертелева, известного этнографа. Окончил юридический факультет Московского университета (где учился вместе с великим русским философом В.С.Соловьевым). Продолжил образование в Германии; слушал в 1878 г. лекции в Лейпцигском университете. Учился у выдающегося немецкого философа Э.Гартмана, с которым в течение ряда лет вел переписку по философским вопросам. В 1879 г. успешно защитил в Лейпцигском университете диссертацию на немецком языке "О теории познания Шопенгауэра"; был удостоен степени доктора философии. В разные годы редактировал журналы "Дело", "Русский вестник", "Русское обозрение". Автор ряда литературных переводов (в том числе сочинений Гёте и Байрона) и нескольких сборников стихов. В своем философском творчестве Д.Н.Цертелев примыкал к А.Шопенгауэру и Э.Гартману, хотя признавал непознаваемость высших начал познания и бытия. Особый интерес он проявлял к проблеме "бессознательного" (отчасти под влиянием Гартмана). В ряде философских работ он с позиций идеализма и агностицизма оценивал проблемы развития науки, права и нравственности. В своих публицистических трудах Д.Н.Цертелев стоял на позициях умеренного консерватизма, признавая возможность и необходимость политических свобод в обществе при условии незыблемости государственных устоев. Его философские и социально-политические идеи были изложены в книгах: "Границы религии, философии и естествознания" (1879), "Философия Шопенгауэра. Теория познания и метафизика" (1880), "Современный пессимизм в Германии. Очерк нравственной философии Шопенгауэра и Гартмана" (1885), "Спиритизм с точки зрения философии" (1885), "Эстетика Шопенгауэра" (1888), "Свобода и либерализм" (1888), "Нравственная философия графа Л.Н.Толстого" (1889). |
|||||||||||||||||||||||||||||